Хроники Третьей Мировой войны, которой не произошло

– Дик Верба уже в курсе – подтвердил Картано.

Сенатор не верил своим ушам. Как? Часть расходов на стратегическую оборону от русских будет тратиться на сотрудничество с ними же? Это было неправильно. Конечно, разубеждать упертого Бушмана – себе дороже, но это – вопрос принципа, и молчать невозможно.

– Джордж, конечно, определять политику – дело Президента, но как можно верить русским? У них же в стране катастрофа. Человек в отчаянном положении способен на все. И последний пример – внезапные договоренности Трепачева с Рюбе. Это переходит все границы. Трепачев непредсказуем, с ним дел иметь нельзя.

– Неправильно, Пит, пока что Трепачев и есть перестройка, поэтому я бы с ним встретился и поговорил, еще до официального визита. Но нельзя класть все яйца в одну корзину. Трепачев – не вся Советская Россия, главный ее потенциал – люди, те самые, что сделали бомбу, запустили спутник, прокатились на ледоколе на Северный Полюс (догадываешься, зачем?) и посадили «Смерч» без пилота. Они-то нам и нужны. А что касается политиков – ведь Трепачева при их новой демократии могут и снять… Вот помнишь, как все хорошо получилось с прибалтами, которых ты приглашал на симпозиум? Теперь уже и комиссия по Прибалтике создана на их съезде, все идет в правильном направлении. Надо делать следующий шаг – работать с возможным преемником самого Трепачева. Генри говорит – есть у них такой Ёшкин, надо на него посмотреть повнимательнее, здесь, в Штатах и в самом ближайшем будущем… Это моя просьба к тебе лично, Сенат – самый подходящий официальный партнер для русского Верховного Совета, организуй что-нибудь…

Москва, примерно в это же время

Упомянутый выше Борис Николаевич Ёшкин занимал новый кабинет – председателя комиссии по строительству Верховного Совета СССР. Теоретически он должен был бы оставаться здесь ближайшие пять лет, по новому закону депутат Верховного Совета не имел права заниматься чем-либо еще.

Но в его планы пятилетнее прокисание не входило. В будущем году предстояли выборы в Верховный Совет Российской Федерации. Трепачев на какие-то российские выборы точно не пойдет – зачем это Первому Лицу СССР? А вот ему, Борису Николаевичу, в самый раз сгодится. Главное – получить свою вотчину, еще Гай Юлий Цезарь говорил «Лучше быть первым в деревне, чем вторым в Риме». А что он сделает из этой деревни, зависит от него самого, да и от его его команды. Команда есть – теперь это и его личные помощники, положенные по статусу депутата, и промышленники, готовые посодействовать – тот же Михаил Федорковский, и даже группа обеспечения безопасности, на митингах это было не лишним. Надо было только придумать идею.

В другом случае это было бы проблемой. Теперь – нет. Национализм победно шагает по просторам СССР. Грузия, Литва, Латвия, Эстония, Армения, Азербайджан… А чем хуже Россия? Россия – для Россиян, со своей компартией, бюджетом, Советом Министров и прочими атрибутами, как остальной Союз, так и мы, не нравится – может идти куда глаза глядят…

Ёшкин чувствовал, что такой лозунг найдет путь к измученным «перестройкой» избирателям. То, что при этом, скорее всего, будет разрушена единая великая держава, складывавшаяся веками, его не волновало.

Юго-Запад Москвы, в это же время

Валерий Рогатин был потрясен только что увиденным. Это могла создать только очень-очень великая держава.

Огромный зал, где размещался «Смерч» в натуральную величину без обшивки со всеми агрегатами (Валерию даже дали «полетать»; сидя в невероятно удобном пилотском кресле можно было реально наблюдать эволюции космического аппарата при выдаче весьма ограниченного набора команд – программ, защищающих от самодеятельности пилота); 1200 профессиональных программистов, изготавливающих бортовой софт по конвейерному принципу, отладочные стенды, опытный завод во дворе…. Теперь было понятно, почему боевые ракеты летают туда, куда надо.

– Ну что, теперь надо представиться начальству, – симпатичный усатый азербайджанец, уже час водивший Рогатина по территории, постучался в дверь с надписью «Приемная». Дама средних лет тихо произнесла в микрофон

– Рогатин Институт Измерительных приборов и Параджанов.

Дверь открылась

Из-за большого письменного – «руководящего» – стола поднялся мужчина лет шестидесяти, тяжело опирающийся на палку.

Человек показал Рогатину смутно знакомым. Судя по выражению лица, визави обуревали похожие мысли. Он нахмурился, опустил глаза, помолчал, поднял и широко улыбнулся.

– Здравствуйте, продавец аккумуляторов! Как колеса, в порядке?

В голове Валерия тут же пронеслось – прошлый год, обмен аккумулятора на колеса…,

– Юрий Петрович, вы меня действительно здорово выручили! – Рогатин улыбнулся в ответ. – Выручите и в этот раз…

Собравшиеся в кабинете ничего не понимали. Какие колеса? Какой аккумулятор?

Рунов продолжал –для своих -

– Ладно, потом объясню, просто мы старые знакомые. Теперь к делу. От нас ведущим будет Розов Владимир Владимирович. прошу знакомиться…

…

После такого вступления все пошло как по маслу. Работать с этими людьми было легко и приятно, не было сомнений, что новая станция в Нижнеокске тоже будет работать как надо, но концепция безлюдной станции требовала больших усилий. И не только для создания аппаратуры и математики, но, главным образом, и для убеждения самого высшего начальства в работоспособности этой идеи. Но здесь такие люди! Один Розов чего стоил…

Даже житейские трудности казались не столь существенными. Единственное, что мучило – лютейший недостаток времени. Первый кабинет информатики был закончен, еще две школы ждали своей очереди, и чухаться было некогда. Большая сумма заказа на деле приносила весьма скромный доход, вполне сравнимый с зарплатой. Но ведь это – плюс еще одна зарплата! Правда работу надо было искать все время, каждый час.

Первое, что надо было сделать, выйдя из модернового здания фирмы – позвонить по таксофону, он уже привык, что на связи надо было быть всегда.

– Валерий, ты ведь на колесах? Заезжай на Профсоюзную, тут для тебя клиент, просит разобраться с какой-то Réalité, готов платить.

Валерий не удивился, любой счастливый обладатель этого «чуда враждебной техники» при попытке сделать что-то, не предусмотренное стандартным набором задач, рано или поздно должен был столкнуться с проблемами. Рогатин тут же вспомнил долгие вечера на девятом этаже Кардиоцентра, слабо освещенные «врачебные» коридоры, в которые не выходили двери палат, дни, сливающиеся в недели и месяцы, один и тот же вид из окна, постоянная борьба со своими страхами… От мрачных будней отвлекала только какая-то разумная деятельность, спасибо Елизавете Павловне Данченко.... Купленный врачами железный шкаф «Сизи Жикси Реалитэ» был ни на что не похож; если бы не тогдашний избыток времени и терпения, то понять основную идею этой системы, скорее всего, Валерию бы не удалось, тем более с его-то знанием французского.... Доля благородного безумия в этом творении французских инженеров была очень велика, и только мучившие Валерия ежедневные кошмары повернули его мозги в совершенно неожиданном направлении; Валерий никогда не думал, что кто-то еще позарится на покупку столь необычного изделия…

– Михаил, буду через пятнадцать минут.

– Отлично, скажу, чтобы клиент подождал....

Москва, Профсоюзная улица

Клиентом оказался представительный мужик начальственного вида.

– Это наш руководитель направления прикладной математики, между прочим, доктор наук

Рогатин мигнул Федорковскому, дескать, чего врешь, тот в ответ двинул Валерия ногой под столом – не встревай, когда начальник говорит ,– и продолжал:

– и один из лучших специалистов Москвы. Время его и команды дорого, стоимость работ будет .... -

Рогатин прикинул – вполовину меньше, чем стоимость очень дорогого оборудования, но и работ полно – не только сделать софт, но и протянуть кабели по зданию, сделать электрику на рабочих местах, в общем на его долю выходит, конечно, прилично, но не более того… Слава Богу, что и это есть, и слава Михаилу, что находит клиентов!

Ударили по рукам.

Счастливый Валерий сорвал «Москвича» с места. Надо было бежать в Институт на доклад к руководству по итогам визита в Контору, успеть в ОРС за заказом со сгущенкой и какой-то колбасой из пайков бундесвера, вечером – научно-технический Совет, поздним вечером – собрание в гаражном кооперативе, да, у него есть свой участок на гараж!! Кооперативные деньги были не лишними.

Валерий и представления не имел, что его заказчик – очень важная шишка в Институте Патентной экспертизы. И хороший друг некоего Михаила Ильича Микульского, о существовании которого Рогатину предстояло узнать в недалеком будущем.

«Важная шишка» был в восторге. Он потратил сумму значительно меньшую той, что планировал, но молодежь ему понравилась. Она сможет сделать работу, которую ему поручили, и о полезности которой он не имел никакого представления. Но решения парторганизации надо было выполнять. От радости он скомкал визит, и, подписав необходимые бумаги, без промедления нырнул в служебную «Волгу».

Когда за гостями закрылась дверь, Михаил Федорковский наконец-то дал волю своим чувствам, треснув кулаком по столу и витиевато выругавшись. Стол в маленькой комнатушке, арендованной кооперативом у местного ЖЭКа, треснул, но выдержал.

Рогатину и в голову не приходило, что основные деньги Михаил получит совсем не от его жалких 20 процентов, а от чудовищной разницы в стоимости компьютеров за рубежом и внутри страны, которая получалась по бартерной схеме. Импортом занималось «направление» Германа Кайреса, Валерий не встречался с ним уже пятнадцать лет и забыл о его существовании, «железо» появлялось вроде бы само собой в нужном количестве и ассортименте.

Зато Михаил не забывал. «Направление» Валерия могло бы приносить почти вдвое больше денег, если бы не проклятый Потуриди. В эту бездонную бочку уходила почти половина заработанного непосильным трудом, и от этой гири на ногах надо было избавляться. Любым способом.

Михаил перебирал варианты, он чувствовал, что искать надо там, где никто еще не был. Где эта Земля Обетованная, о существовании которой никто не знает???

Надо думать лучше, и решение должно придти, Федорковский это чувствовал кожей. Что было в последнее время? Съезд, сменилась власть, пусть пока декоративная, но все же.... Выбрали туда....

Эврика!!

Новый Председатель Комиссии Верховного Совета СССР – Борис Николаевич Ёшкин. Не только перспективный клиент, но, может быть, и тягач, вытаскивающий ИНТЕП из кабального болота. Кто знает? ....

Михаил закрутил диск телефона.

– Лев Евгеньевич? Это Михаил Федорковский. Хочу поздравить вас с избранием Бориса Николаевича и сделать предложение. Мы вполне могли бы оборудовать рабочие помещения нового Председателя Комиссии.

....

– Что за вопрос, конечно, в любое время, удобное Борису Николаевичу! Записываю ваш новый телефон....

1989: Реализация преимущества

Москва, двумя неделями позже

Федорковский никогда не вдавался в детали деятельности своего заместителя по безопасности, более того, он предпочитал этого не знать, а с удовольствием обсуждать неизвестно откуда появлявшиеся предложения Климента. Тот постоянно находился в поиске – что еще плохо лежит и могло бы быть использовано для бизнеса? Быстрый умом и движениями Соловьев постепенно становился лицом номер два в фонде ИНТЕП, но никогда не старался быть Номером Один, он не мучился комплексами неполноценности, на первые полосы газет не лез, да и с некоторых пор это было вредно для его бизнеса. А сей бизнес был весьма нетривиальным....

Некоторое время назад было принято постановление об акционировании предприятий в пользу сотрудников. Для великого множества людей это было еще одним непонятным словом, принесенным «трепостройкой». Но не для Соловьева.

Премьер Рыжиков, два года назад выступивший с этой инициативой, с младых ногтей делал общественно-партийную карьеру, обычную для советской эпохи – от мелких начальников – в партком завода – оттуда в заместители директора, оттуда – в Обком партии, оттуда – директором и так далее. Как и подавляющее большинство из окружения Трепачева он считал, что все будет так, как партия решила.

И до Съезда это было верно. Но теперь времена изменились.

Если есть акции – тот у кого их больше, тот и владелец предприятия. А акции ведь можно выкупить, тем более, если завод или фабрика в беде. Зарплату платят, даже на нее купить нечего, а на фига акции, на которые ничего не купишь?

Для Соловьева дело было за малым. Найти предприятие. Начинать пускать его по миру. Выкупать акции. В «сложных случаях» можно было рассчитывать на бандитов Иванникова. Пока что удалось приобрести в полную собственность пару мастерских, одна – механическая, вторая – радио.

Это было что-то типа тренировки, на горизонте маячили действительно жирные коты. Одним из них был Опытный завод микроудобрений – штука чрезвычайно привлекательная в плане экспортного потенциала. На мировом рынке эти химикаты уходили по весу компьютеров; последних требовалось все больше и больше, а каждый из них стоил как автомобиль. Прихватить завод было очень заманчиво.

Но Соловьев с удивлением обнаружил, что его попытки раз за разом натыкаются на стену. Еще на начальной стадии.

Клим не догадывался, что главбухом на заводе была Оксана Борисовна Герасина. Милиция знала, что ее муж – какой-то милицейский или военный в высоком чине, и этого было достаточно, чтобы оградить заводик от чужих загребущих рук.

ГДР в это же время

Сам же Владимир Иванович Герасин стоял у рампы грузового Ил-76 в Шёнефельде. За его действиями наблюдал, сверкая очками на толстом лице, какой-то Спасский – присланный куратор из Управления делами ЦК, черт его знает, что ему здесь понадобилось! Войска частично выводились из ГДР, вывозилось и бумажное хозяйство, которое ни при каких условиях не должно попасть в чужие руки.

А кто знает, какие руки теперь не чужие? Кому можно доверять? Сослуживцы в одной комнате – советские люди, но национальная память все же есть… Или нет? Или все-таки есть? С кем они окажутся – грузин, украинец....

Учредили Народный Фронт Азербайджана – это проходили полгода назад. В Прибалтике. Там тоже началось с Народного Фронта. А сейчас вовсю развивается подготовка к программе IME – «чудо» по-эстонски – образование локального «общего рынка» прибалтийских республик. Что потом? Вот Латвия уже объявила государственный суверенитет.

Таджикский язык объявлен государственным в Таджикистане. Иными словами, Russians, Go Home! Вначале все построили, а теперь –убирайтесь к дьяволу. Владимир читал внутрениие сводки – то же самое случится в самое ближайшее время в Молдавии и Казахстане.

Вашингтон, в это же время

Фрэнк Картано боялся спугнуть удачу. Советский блок трещал по швам, Президент Бушман делал практически безошибочные шаги. Пообещали помощь Польше. И Венгрии. В обмен на выход из Организации Варшавского Договора. Президент на днях едет в Польшу, это приличная плюха бесхребетному Трепачеву – первая зарубежная поездка новоизбранного президента США будет не то что не в СССР, а к бывшему советскому сателлиту! Шаг был резковатым – можно спугнуть клиента. Как в бридже. Но Бушман настоял на своем.

Сенатор Джованичи тоже прекрасно понимал, что Бушман не будет партнером. Идею о тендерах и контроле он проводил с неуклонной педантичностью.

Собеседника Пита – невысокого совершенно седого джентльмена с обвисшими усами – это вовсе не радовало. Бизнес шел ко дну, по вине какого-то Президента. Бушман был американским «сицилийцем».

А из двух «сицилийцев» в Америке должен остаться только один.

Вильнюс, в это же время 

Известный журналист и экономист Казимира Петрене тоже понимала, что из всех медведей, волею судеб помещенных в замкнутое политическое сообщество Литвы, в живых останется только один. Вернее, одна. Та, от которой не ждут никакого подвоха.

Она ошибалась. Медведь еще не появился, что выяснится только через год.

Горки, несколькими днями позже        <

Михаил Сергеевич никоим образом не ждал подвоха от новообретенных почти что друзей – Президента Франции и Премьер-министра Великобритании. Джордж Бушман подчеркнуто дистационировался, честно говоря, отношения с этим высоким и худым янки не складывались. Приходилось признать, что Рейден, несмотря на свои заскоки, был куда более удобным, и даже как-то сердечным… Странно!

Эти мысли мучили его непрерывно, даже сейчас, в воскресенье, в семейном кругу за завтраком. Почему Президент США выбрал Польшу для первого визита? Неужели Польша важнее?

Он упорно не хотел замечать, что все эти милые и действительно хорошо относящиеся к нему люди четко делили личные симпатии и интересы собственных стран. Если у руля страны вдруг возник идеалист, тем хуже для страны. Исторический шанс надо было использовать чем скорее, тем лучше – вдруг идеалиста выгонят и все вернется на круги своя?

Плодов перестроечная экономика не приносила, а пока нужны были деньги. Новые и новые.

Денег западные друзья не давали. Даже при условии роспуска Варшавского договора. Они почувствовали, что могут отомстить за десятилетия страха – ракеты над головой, танки на границах… Теперь можно было потоптаться на трупе поверженного льва, в частности, и Трепачеву указать на его место.

К процессу радостно присоединились бывшие союзники по социалистическому лагерю – кто с большим, как Румыния, Польша и Венгрия, кто с меньшим – как Чехословакия – энтузиазмом.

К власти приходили бывшие противники коммунистов, падало одно правительство за другим....

Домашние смотрели на главу семейства, замершего с печальным лицом над чашкой чая. Они не удивлялись – привыкли. В последнее время таковое происходило по нескольку раз за воскресенье.

Выходной закончился, еще не успев начаться.

– Михаил Сергеевич, шахтеры Кузбасса объявили бессрочную забастовку! К ней присоединились шахтеры всей страны! У Дома Правительства в Алма-Ате демонстрации – требуют ухода Колдина, иначе грозят всеобщей забастовкой в Казахстане!

Москва, на следующий день

Первый секретарь Коммунистической партии Литвы ехал в аэропорт и прокручивал в уме все события минувшего дня. Разборка Колдина и Кунанбаева под пристальным взором «товарищей по партии». А кто они такие, эти самые товарищи? Просто более удачливые карьеристы, оккупировавшие хлебные места и готовые на все, чтобы не слететь оттуда?

Нет, с этим надо было кончать. Больше – никаких Политбюро. Сегодня начинается выборная кампания в республиканский Сейм, дальше – комиссия Съезда по Прибалтике поработает как надо, а потом видно будет, как освободиться от оков Советского Союза. В голове уже формировались чеканные формулировки «советская оккупация», «тюрьма народов»....

Размышления были прерваны телефонным звонком.

В знакомом голосе слышалось недоумение и возмущение, южнорусский акцент становился более заметным.

– Ты радио слушаешь в своем «ЗиЛ»е? Нет? Зря. Послушай, что там твоя Петрене говорит! Движение «За мир без атома» – дело, может быть, и хорошее, но как вы могли додуматься до закрытия Игналинской АЭС? Ты чем людей в Снечкусе будешь занимать? Еще одной забастовки хочешь, теперь у вас в Литве? И где возьмете электричество? Союзные запасы не безграничны. Такие вещи согласовывать заранее надо! В общем, подумай до завтра, я позвоню....

Раздались гудки отбоя.

Пассажир ЗиЛа был в шоке.

Он только планировал кампанию, а его верный соратник и рупор партии, коим он считал Казимиру Петрене, оказывается, уже все решила и организовала! Шустра, нечего сказать! И ход с Игналинской АЭС – отличный трюк, рассчитанный на публику.

Он внезапно успокоился.

Да кто такая эта Петрене? Надо поставить ее на место!

Он защелкал кнопками аппарата «Кавказ».

– Казимира? Ты что это творишь? Какая Игналина?

– Ивините, что не посоветовалась. Но так уж получилось – вы были в отъезде, а выступление по радио было запланировано в первый день…

– Врет, небось, – подумал человек в ЗиЛе, – знала, что такую штуку никто не одобрит. Решила выпендриться. Сейчас проверим, что у нее на уме.

– Казимира, ты же экономист! Как жить без станции, дающей восемьдесят пять процентов энергии в стране?

– Да очень просто! Энергию купим у России или Белоруссии – за продукты животноводства. В стране ничего нет, цены на продукты будут повышаться. Я уже все посчитала – народ уйдет в сельское хозяйство, мы ничего не проиграем. Зато на далекое будущее – какой козырь перед Европой! Они нас оценят, а там – как знать, и помогут.

Литовский начальник повесил трубку. Может, Петрене действительно права и из этого что-то получится?

Он не был бы так спокоен, если бы знал действительные планы хитроумной дамы.

Институт Измерительных приборов, несколькими днями позже 

– НН, а что ты думаешь об этой литовской фурии? Она, конечно, не в своем уме, но не настолько же? – Директор Института Евгений Павлович Беликов был в растерянности. – Я позвонил министру и…

– Что?

– Лев Дмитриевич говорит, что от Литвы пришел официальный запрос на прекращение всех работ по Игналинской АЭС. Они обратились к Трепачеву, тот не смог отказать.

–Не может быть!

– Может. Рябых пришлет копию факсом.

Это была очень плохая новость. Хотя и ожидаемая – газеты всей страны трубили об инициативе скромного экономиста из Литвы; вопли коротко стриженной дамочки о «сохранности окружающей среды», «ликвидации ядерной опасности, нависшей над Европой» нашли живейший отклик во французских и английских печатных и электронных СМИ. Новое польское правительство – первое некоммунистическое за сорок с лишним лет – разразилось хвалебной нотой в литовский адрес. Истерия в прессе и на телевидении разворачивалась с невиданной силой.

Академику Беликову на это было бы наплевать, если бы реконструкция первого и создание второго блока Игналинской АЭС не были бы существенной долей бюджета Института на будуший год.

Вашингтон, в этот же день

Именно бюджетный вопрос висел тяжким грузом на шее сенатора Питера Джованичи. Действия Президента Бушмана вкупе с изменением ситуации в мире пробили брешь в одном из очень перспективных бизнесов седого худющего джентльмена. Джованичи понимал, что организация, продвинувшая его на замечательное хлебное место, обоснованно ожидает ответной любезности – инвестиции надо было возвращать. И несколько последних лет дела шли просто прекрасно.

Но теперь – с новым Президентом – дела ухудшились.

И именно эти дела были предметом его разговора по телефону, он висел на трубке уже полчаса. Без особого результата. Поп – свое, а черт – свое.

Наконец – после долгой перебранки и продолжительной паузы – собеседник сменил тон.

– Пит, извини, что я был несколько резок. Давай пройдемся еще раз. Правильно ли я понял, что твой бюджет сокращается?

– Да, Дон, конечно. В будущем году планируется…

– Пит, ты это уже говорил, я помню цифры. Не утомляй. Я все-таки немолод. Второй вопрос – правильно ли я понял, что Бушману не нравится активность нашего скромного холдинга?

– К сожалению, это так.

– И последний вопрос. Правильно ли я понял, что деньги пойдут через департамент ключевых технологий?

– Определенно. Дон, вы все схватываете на лету.

– Отстань, Пит. Если сейчас ты бессилен, то действовать надо по-другому. Во-первых, если с этим президентом ничего не получается, то, может быть, с другим получится лучше? А во-вторых, если финансы в департаменте Дика Вербы, то все просто – надо заменить Дика на нашего человека, и у меня такой есть. Увидишь, он тебе понравится. Но теперь это не твоя забота, по крайней мере, на ближайшие полгода.

Джованичи с облегчением повесил трубку. Дел, по правде говоря, было невпроворот – поручение Президента о приглашении какого-то Ёшкина с лекциями требовало хорошей организации и личного контроля. Ответ из России должен был придти со дня на день, слава Богу и Overseas Сonsultants and Services, без них мероприятие надо было бы просто отменить.

Москва, несколькими днями позже 

На самом деле Борис Николаевич Ёшкин воспринял приглашение с восторгом. Американские сенаторы хотели слышать его, Ёшкина, мнение о перестройке, о выборах, о политике России – не СССР, а именно РСФСР. Куда пойдет самая большая республика?

– Куда, куда – подумал Ёшкин – туда, куда я скажу.

Борис Николаевич был на взлете, так не было очень давно, с молодости. Все удавалось. Он едет в Штаты – как Трепачев, да даже лучше – он свободен, ему не надо балансировать между конкурирующими сторонами. Выборная кампания – вообще блестяще. Проверенные люди докладывали – его кандидатуру поддерживает подавляющее большинство избирателей. Идея России – суверенной, независимой от множества нахлебников, со своей Коммунистической партией – была близка народу. Тем более, что сия близость упорно внушалась подконтрольными средствами массовой информации. Контроль же достигался просто – денежными вливаниями. И фирма – не кооператив, а предприятие – Михаила Борисовича Федорковского была одной из главных финансовых источников. Ёшкин понимал, что все это не бесплатно, и по мере сил проталкивал молодого предпринимателя кверху, пусть станет заметным для богатых заказчиков.