Охота на кристалл

– Ну как? Не передумала еще помогать мне в саду? – иронично хмыкнув, спросила преподавательница. Заметив покрасневшие щечки и смущенное покачивание головой, девушка тихо продолжила. – Тогда пора переходить ко второй части плана.

– Какой? – удивленно спросила студентка и, поняв, что вышло громко, шепотом уточнила. – Какой?

– Подожди, – хмыкнула Катя, доставая из кармана музыкальный куб, который в последний момент захватила из спальни.

Включаем музыку и крутим колесико звука, который к своему невежеству не нашли сразу, а лишь много позже. Устанавливаю магический плеер на собственный стол, находящийся посередине между местом отдыха и работающим парнем. Чувствуя, что предстоит непростой разговор, соседка просит моей помощи в таких житейских делах, как с Лидией Демидовой.

– Так это ваша музыка была на Балу? – взволнованно произносит Заря, подняв личико вверх и вслушиваясь в мелодии.

– Угу, – отвечает преподавательница, вновь усаживаясь рядом с девушкой. – Мне тоже нравится. Решила, что иногда стоит пользоваться музыкальным артефактом, чтобы работать в саду было веселее.

– А… Какой план? – тихо спросила студентка, придвинувшись ближе.

– После дунницы займемся флегмой, – доверительно ответила Катя, пока я продумываю детали беседы. – Вытяжка из её цветов составляет зелье от излишнего сердцебиения. Самое то для пожилых людей.

Заметив, как дочка графа Крылова разочарованно поджала губы, преподавательница не удержалась от смешка. Понятно, что девочка решила завоевать Драдела, но грехопадение не входило в планы магички.

– Ну, раз уж ни флегма, ни дунница тебя не интересуют, то давай поговорим начистоту, – более серьезно начала я. – Какие у тебя намерения в отношении бедного юноши?

Растерявшаяся первокурсница не нашлась с ответом и лишь хлопала глазками, глядя на нас.

– Что? Неужели ты не продумала все ходы? – хмыкаю от веселья. – Признаю, было достаточно умно явиться сюда до того, как Атеро получит наказание.

– Мне действительно нравится возиться с растениями, – пробормотала Заря, устремив взгляд зеленых глаз на свои сложенные руки.

– Что правда, то правда, – качаю головой я. – Другая бы давно потеряла терпение, занимаясь нелюбимым делом. Но все же, будь добра, ответь на мой вопрос.

– Я не знаю, – вздохнула студентка.

– Танец, поцелуй, жаркий роман или же что-то посерьезнее? – вскинув бровь, скептично предлагаю, в надежде, что девочка отступит от своих намерений.

Вместо этого Заря смело подняла на нас взор и спокойно произнесла:

– Я хочу за него замуж.

– Это уже игра по-крупному, – уважительно киваю я. – Тогда и каждый твой шаг должен быть рассчитан, словно у стратега на поле битвы.

Немного подумав, продолжаю разговор:

– Ты – дочь графа, богатейшая невеста Империи, и разница в возрасте между вами подходящая. Сыграешь, как по нотам – получишь его в мужья, а сфальшивишь хоть раз – он поведет в храм Великого другую.

– И что же мне делать? – нахмурившись спросила девушка.

– Главное – НЕ делать ошибок, – выразительно хмыкаю. – Первое ты уже одолела: убедила парня, что не влюблена в него. Второй шаг: научиться отвечать на его колкости. Девушка, которая умеет шутить и язвить в ответ, привлечет больше внимания, чем глупенькая дурочка, краснеющая от каждого слова. К тому же, это весело. Третья фаза твоей охоты на жениха – намекнуть ему, что ты влюблена в другого. Избранник должен быть красивый, но не подходящий – на твой выбор. Четвертый этап: поцелуй на Зимнем балу.

Внимательно смотрю на Зарю и вкрадчиво напоминаю:

– Только поцелуй, но по его инициативе, иначе будет провал.

– Почему? – взволнованно уточняет девочка.

– Если кинешься на него с нежностями, Атеро вмиг обо всем догадается и навеки запишет тебя в интриганки, – поясняю я, заломив одну бровку Кати. – Тогда "прощай" всем надеждам.

– А если он не поцелует? – хмуро интересуется Заря. В вечерние сумерки её рыжие волосы казались пламенем.

– К этому моменту он убедится, что от тебя для него не исходит опасности, будет рад общению и веселому нраву, а также полон любопытства от того, кто именно тебе приглянулся, и захочет защитить от ошибки. И не забывай о таком нюансе, как ревность.

– С чего бы ему ревновать? – недоуменно скривилась студентка.

– Атеро привык быть объектом женского обожания, – весело хмыкнула я. – А тут такая веселая хорошая девчонка влюблена и, о ужас!, не в него. Да где такое видано? – игриво отвечаю я, желая немного повеселить первокурсницу. – Эту курочку надо мариновать долго, и к тому моменту, как семестр окончится, парень и не поймет, что ему расставили ловушку.

– Он может в неё и не угодить, – внезапно печально ответила Заря, хотя мгновение назад её глазки блестели.

– Может и такое случиться, – киваю я, признавая правоту девочки. – Но все равно ты будешь выгодно отличаться от других претенденток в жены. Но обещай мне, что дальше поцелуя не пойдешь. Если забудешься – в лучшем случае покажешься ему распутницей, а в худшем – скандал, и твое имя изваляют в грязи, а Атеро даже не вспомнят.

– Почему? – удивленно спросила студентка.

– Таков закон в мужском мире, – пожимаю я плечами. – Мужики друг друга из любого болота вытянут, а женщины, к сожалению, первыми станут топтать женщину. Сплетнями, брезгливыми взглядами, высокомерным игнорированием, снобским поведением, насмешками и издевками. Мужчины же встанут стеной и будут молчать. Своего они не дадут в обиду. Поэтому я на твоей стороне, но не забывай об осторожности.

За тихой беседой время пролетело незаметно, так что окрик Драдела, что он все собрал и покинул оранжерею, вышел неожиданным. Заря вновь встрепенулась, но быстро успокоилась. Похлопав девочку по руке, Катя хотела уже отпустить девушку, но студентка внезапно грустно призналась:

– На самом деле я не уверена, что меня отдадут замуж.

– Почему? Разве внук герцога недостоин дочери графа? – недоуменно хмыкнула я.

– Дело не в женихе, а в моих родителях, – призналась Заря. – Они все еще верят, что старшая сестра очнется, и она должна выйти замуж первой.

В этот момент мы с Катей на пару вспоминаем слухи об обсуждаемой особе, но в голове лишь обрывки сплетен преподавателей.

– Прости, я не знаю деталей, а что помню, скорее всего, ложь, – честно отвечаю я, не найдя иного ответа.

– В детстве с ней приключилось несчастье, – пожав плечами, начала девушка. – Её нянька оказалась ведьмой и украла душу ребенка. Матушка тогда была на сносях мною, а папенька… говорят, был пьян. В общем, никто не смог остановить мерзавку, и она сделала свое темное дело. Маги тут же поместили тело сестры под охранный саван и наблюдали за ним, обещая оберегами и амулетами вернуть душу, но тщетно. Время шло, и все заметили, что она растет. Сестра менялась, но будто спала. Папенька платит любым проходимцам, обещающим надежду. Марине шили новый гардероб, едва она вырастала из старого, а позже меняли по новой моде. Маменька во всем винила себя, батюшку и слуг, но в душе она понимает, что ничего не смогла бы сделать, да и никто бы не смог. Несмотря на это безумие, они не кажутся несчастными и даже себе запрещают думать о плохом. Мы будто делаем вид, что всё хорошо и она вот-вот очнется. Сначала я не могла понять, почему так, потом злилась и даже бунтовала, а теперь мне просто жаль сестру. Только вот родители стали говорить, что замуж сначала должна выйти старшая, а уж потом за младшей сватов в дом пустят.

– Семь весен в Университете – долгий срок, – тяжко вздохнула я, понимая ситуацию. Сама у маминой постели в молитвах не один месяц провела. От этого в горле ком, а во рту будто вкус пепла. – Может, одумаются, когда жених на пороге явится.

– С таким упрямством, как у них, скорее уж Марина очнется, – хмыкнула Заря, поднимаясь на ноги. – Спасибо за советы. Я подумаю.

– Не спеши, – наставляю я. – Просчитай каждую деталь и цену ошибкам.

Девушка медленно направилась к выходу, пока Катя шагает к своему столу. Отключив магический куб, соседка тяжко вздыхает. Она, как и я, надеется, что Заря не преуспеет, и ничего, кроме поцелуя, между студентами не случится. Атеро не поведется на детские уловки, а Крылова со временем забудет о влюбленности.

Войдя в свои покои, мы уже не удивляемся присутствию там Ларского и его ужина. Устало обтеревшись от дневного зноя, соседка с удовольствием трапезничает с любовником.

– Как все прошло в усадьбе? – интересуется барон.

– Ты знаешь, зачем он вызвал меня? – отстраненно спрашивает Катя.

– После смерти старого князя допросили всю прислугу и тех, кто посещал имение, – пожал плечами мужчина. – Думаю, для этого.

– Нет, – покачала головой девушка, вынимая из-за пазухи ключ. – Князь завещал мне дом.

– Что? – осекся любовник, глядя на нас.

– Григорий Андреевич подарил мне то, на что мало кто способен, – грустно улыбнувшись, произнесла Катя. – Опору под ногами. Стабильность и уверенность, место в этом мире, которое я могу назвать только своим.

– Намек на меня? – быстро догадался мужчина, приподняв одну бровь.

– Ты даешь всё, что можешь, – с мягкой улыбкой отвечает соседка с моей помощью, ибо сил на подобную беседу у трусихи нет. – Я очень благодарна за место в этих стенах и твою ласку, но понимаю, что ничего больше от тебя ждать не стоит. Сколько ты будешь моим? До Зимнего бала? Еще весну, две, три, десять?

– Я не могу дать больше, – глубоко дыша, поставил точку Ларский.

– Понимаю, – хмыкнула я, заставляя Катю улыбаться дальше.

– Чего ты тогда хочешь?

– Где провела каникулы твоя жена? – спрашиваю, сохраняя спокойствие.

– В баронстве.

– А где я? – вскинув брови, уточняю.

– Здесь, – твердо ответил маг.

– Ошибаешься, Матвей, – качнув головой, отвечаю я. – В этом замке есть люди, которые недовольны нашей связью. Они не стесняются выказывать свою неприязнь, и мне стало страшно. Если тебе интересно, то я была в оранжерее Громовых почти до самых занятий.

– Кто тебе угрожает? – осторожно спросил мужчина, сведя брови.

– Полагаю, те же, кто делал это с Джесс, – хмыкаю на это беспокойство. – И с каждой, кто будет согревать постель благородного барона Ларского и пожелает вбить клин между ним и его достопочтенной супругой.

– Кто посмел? – настойчиво уточняет ректор.

– Какая разница? – флегматично пожимаю плечами и пересаживаюсь к нему на колени. – Я не защищена. Ни от злых языков, ни нападок недоброжелателей.

– Ты под моей мантией.

– Надолго? – мягко усмехаюсь я, склонив голову на мужское плечо.

– А сама как хочешь? – с каким-то ожиданием спросил Ларский.

– К несчастью для себя, я полюбила чужого мужчину, и никогда он не будет моим, – вкрадчиво рассказываю то, что лежит на сердце у Кати, давая той силу открыться. – Я хочу быть с тобой. Хочу быть твоей и страшусь, что ты остынешь ко мне.

Ответа не последовало, зато поцелуй ух какой! И ласка, и нежность, и без магии. Только он и она.

А! Ну и я, но меня вроде как и нет.

Глава 33

Признание Катей в любви не особо повлияло на мужчину. Хотя, может, так казалось только мне. Соседка же летала по замку, словно окрыленная, и магичила направо и налево, собирая первые осенние урожаи. Вытяжки, отвары, нектары, эссенции и концентраты – оранжерея внезапно стала походить на кухню, и помощь Атеро с Зарей пришлась как нельзя кстати, особенно ввиду того, что студентки, которых курировала Катя – усиленно отлынивали от работы.

В благодарность за честный труд преподавательница угощала своих подсобников лимонадом и шарлоткой, которой потчевали ректора и очень редко других обитателей Университета. Первокурсница и старший товарищ бурно ссорились из-за последнего куска пирога, и бой был неравный, ибо Атеро имел преимущество в длине рук и быстроте реакции, но и Заря не уступала, успевая иногда перехватить вкусняшку. Катя с потаенной улыбкой наблюдала, как девочка с наслаждением поглощала добытое, ухмыляясь в лицо парню.

– Женщины не едят так много, – бухтел недовольный юноша, у которого были планы на этот кусок пирога.

– Хто пофледний, тот ест крофки, – ответила Заря с набитым ртом, весело посмеиваясь.

– Вот жадина, – проворчал Атеро и, взглянув на магичку, пожаловался. – Скажите ей!

– Она тут на добровольной основе, а ты – наказан, – хмыкнула Катя, не желая влезать в их разборки.

Преподавательница усиленно искала свойства одного растения, цветущего в закрытой части оранжереи, которое внезапно понадобилось барону. Там росли ядовитые культуры, с которыми опасно даже находиться рядом. Услышав возмущенный девичий писк, соседка поднимает глаза, чтобы заметить, как студенты воюют за последний стакан лимонада. Атеро поднял его над головой, пока Заря прыгает вокруг него.

– Ты съела последний кусок! Это – моё!

– Поделись хоть! – канючит девушка, нахмурив брови.

– Что-то я не помню, чтобы со мной кто-то делился! – весело хмыкнул юноша, начав пить последнюю порцию.

Вместо того чтобы препираться, первокурсница с размаху врезала ножкой в голень парню, отчего он охнул, но пить не перестал. Не дожидаясь, пока лимонад исчезнет совсем, девчушка развернулась и удалилась из поля зрения Кати, зато Атеро с таким довольным до неприличия видом допил остатки и засиял словно начищенный таз.

– Тебе не стыдно? – покачала головой магичка, мягко улыбнувшись. – Ты же почти взрослый.

– Ну, да, – скривился Драдел. – Этой рыжей только уступок не хватает. Тогда она совсем на голову сядет!

– Ей пятнадцать, – напомнила Катя, разведя руками.

– Мне шестнадцать! – вдруг откуда-то из кустов заорала Заря.

– А чего так? – хохотнул юноша, глядя в сторону волонтерки. – Прошлой весной твои родители решили, что ты их опозоришь?

В этот момент в парня прилетела не самая чистая тряпка, которой девочка вытирала руки после работы на грядках.

– Видели? – возмутился старшекурсник, сняв с себя ветошь.

– Атеро!

– Ладно! – сдался он. – Всё! Я ушел.

Едва в дверях скрылся предмет обожания, Заря появилась рядом с нами, подняв грязный полотенчик со стола, куда тот был сброшен мгновение назад. Грустно вздыхая, девочка подошла ближе к Кате.

– Это правда? Про возраст? – удивилась магичка, откладывая свиток о ядах закрытой зоны.

– Родители надеялись, что сестра очнется, так что решили не отправлять меня, – пожала плечами первокурсница. – Этой весной я устроила бунт.

– Из-за него? – вкрадчиво уточнила соседка, махнув головой на входной проем. Дождавшись утвердительного кивка, она осторожно продолжила. – Что ты решила по плану?

– Наверное, ваше предложение лучшее, – откровенно вздохнула Заря. – Я бы не хотела оказаться в центре скандала. Моим родителям хватает любопытных взглядов из-за сестры.

– Хорошо, – кивает Катя. – Это взрослое решение. Беги отдыхать.

Мы с соседкой не особо следим за удалением студентки, вновь погружаясь в свиток. Акалитон выглядит и называется, как растение из моего мира – аконит. Даже у нас он имеет дурную славу, а здесь и подавно. Бутоны красивого фиалкового цвета, собранные природой в увесистые гроздья на толстом стволе, имели вид шапочек, накинутых на орхидеи. Чтобы собрать этот мрачный урожай, магичка использует перчатки и закрытую корзину. Каждый шаг в сторону подземелья ректора сегодня не добавляет оптимизма. Впервые мы страшимся спросить, для чего ему эти травы, хотя где-то в глубине, конечно же, догадываемся. Ларский свое ремесло не на ярмарочных фейерверках оттачивал, да и продвижение по службе за потешные игрушки не дают.

Сегодня в подземелье уже привычно холодно и тускло, лишь ближе к месту ударной работы появляется больше света. Поставив корзину на стол, мы предупреждаем мужчину, что за поклажа с нами.

– Ты еще не ел? – негромко спрашивает Катя, осматривая нетронутую пищу, неподалеку от себя.

– Нет, – сосредоточенно отвечает барон, не глядя на нас.

Перед магом небольшая бархатная коробочка, чем-то напоминающая футляр для драгоценности, а внутри – роскошное кольцо. Сияя гранями, центральный камень завораживает своим темно-синим блеском. Мы с соседкой не успели восхититься красотой, как вдруг Ларский протягивает руку в сторону и замирает ладонью над клеткой, где лежит небольшой зверек. Судя по тому, как тихо тот себя ведет – животное нездорово и вот-вот испустит последний вздох. Катя встрепенулась и хотела подойти ближе, но в этот же момент к мужчине потекли черные магические струи. Сформировав шар из тьмы, ректор влил её в кольцо, а зверек упал замертво.

– Что это? – сглотнув ком в горле, спросила девушка, пока я оцепенело чувствую, как волосы на моем затылке встали дыбом.

Барон не отвечает нам, продолжая напитывать украшение; едва последние капли попадают на камень, он начинает переливаться магическим светом, и хоп! коробочка закрыта.

– Матвей? – встревоженно переспрашивает девушка, наблюдая, как смертоносный дар получает прекрасную обертку и попадает в телепортирующий куб.

– Не спрашивай то, о чем не хочешь знать, Катюш, – устало произносит мужчина, усаживаясь на стул.

– Я сбита с толку, – призналась соседка, и я активно киваю внутри неё.

– Смерть не появляется из ниоткуда, – осторожно поясняет Ларский. – Её призывают и укрощают, чтобы использовать по назначению.

– Кто-то хочет убить кого-то? – тяжело дыша, уточняет маг флоры, хотя мы уже догадались об ответе. – Через подарок?

– Да, – как-то обыденно отвечает ректор. – Всегда так. Кто-то ищет своей выгоды, кто-то устраняет последствия или предотвращает худший из вариантов. Всегда найдется мотив, и смерть – один из выходов.

– И часто ты делаешь такие… заказы? – вкрадчиво спрашивает Катя.

– Достаточно, – как-то настороженно отзывается мужчина, будто проверяет нашу выдержку. Словно выясняет пределы допустимого для любовницы. – Моя жизнь не красивая картинка, не балы и праздные занятия в аудитории. Я выполняю сложные и порой опасные задания и, да, создаю смертоносные артефакты, за которые никто другой не возьмется. Подумай, хочешь ли ты быть рядом с таким человеком?

– Не поздновато ли спросил? – хмыкнула девушка, по капле выдыхая напряжение.

– Я не планировал всё это, – честно произнес маг, окинув нас взглядом. – Но раз уж ты решишься быть до конца моей, то знай: человека, которого ты полюбила, почти захлестнула Тьма. Я полон ею, и она дает неимоверную силу, но требует взамен многого.

– Например, этого? – кивнув в сторону мертвого животного, спросила соседка, пока я затаилась.

– И этого тоже, – согласился Ларский. – Хотя это лишь издержки работы, а не жертва Тьме.

– Ты что-то жертвуешь? – осеклась Катя. Если так, все слишком серьезно.

– Ограничиваюсь кровью животных, если ты об этом, – с усталой усмешкой ответил барон.

– А когда Тьма потребует чего-то более… существенного? – затаив дыхание интересуется магичка. – Что тогда?

– Еще этой весной я полагал, что подошел слишком близко к черте, но теперь…

Мы, словно заяц перед удавом: застыли и ждем. Прервать любовника не хотим, но и страшимся слушать дальше.

– Теперь всё иначе, – отстраненно продолжил мужчина. – Теперь есть кто-то, ради кого стоит удержаться на светлой стороне.

– Матвей, – выдохнула Катя, неуклюже вставая на ноги и подходя ближе. – Я не хочу потерять тебя. Если уступишь соблазнам, что останется мне?

– Ты появилась так вовремя, – едва слышно произнес маг, обнимая девушку и прижимаясь к её груди.

В этот момент я вторгаться не хочу, но, когда мы с соседкой остаемся наедине, меня прорывает.

"Он – чертов чернокнижник!!! – воплю я, что есть мочи. – Ты с ума сошла?!"

"Я не понимаю половины твоих слов, – поморщилась девушка, готовясь ко сну. – И прекрати так кричать, у меня начинает болеть голова".

"Он ёбанный колдун! Он убил ту зверушку! Просто взял и отнял жизнь! Ты же, блять, видела это своими глазами! Катюха, надо сваливать от него! Как все другие до нас!", – продолжаю я, немного все же сбавив тон.

"Я его не брошу, – тяжело сопя, выдает соседка. – Ты слышала, что он пытается удержаться на хорошей стороне".

"Что-то это не слишком помогло тому, кто получит колечко в дар! – рявкаю в ответ. – А вдруг настанет день и тебя так пустят на дело?! Ты думала об этом?!"

– Прекрати истерить, – вслух произнесла Катя, потирая виски пальчиками, уже сидя на кровати.

"Я боюсь за тебя, дура! – пыхчу я, пытаясь взять себя в руки. – Ты не видишь, что он почти у пропасти?!"

"Вот именно – почти!" – настойчиво твердит соседка, пока мне хочется надавать ей оплеух!

"Нельзя класть жизнь, чтобы спасать умирающего, – спокойнее внушаю я, желая достучаться до подруги. – Если человек хочет утонуть в своих пороках или страстях, то он это сделает. И никакой светлой любви это не подвластно".

"Ты любила когда-нибудь?" – вдруг спрашивает девушка.

Что ответить? Правду.

"Нет", – честно признаюсь я, прекрасно учуяв, куда дует ветер.

"Тогда тебе не понять, – вздохнула Катя. – Когда любишь – всё возможно".

"В тот день, когда он причинит тебе боль, нестерпимую боль, я вспомню эти слова", – устало отзываюсь я, не желая больше споров.

С того вечера мне нелегко наблюдать за ректором. Для меня этот мутный мужик вдруг стал чернее ночи и страшнее монстров, притаившихся в ней, но соседка летела, словно мотылек на пламя, в его объятья. К слову сказать, и в ответ я не могла не заметить его знаки внимания. Внезапно посыпались подарки, и ласки стали томными и нежными, а работать ректор стал меньше. Моё беспокойство разбивалось о Катину влюбленность, хоть трезво смотреть на барона я таки заставляла.

Едва осенние деньки затянулись тучами, как соседка получила плащ с меховой оторочкой и пару теплых сапожек.

"Не сильно-то радуйся, – бухчу по привычке. – Может, эти зверушки померли у него в застенках, а Ларский решил не дать пропасть добру".

"Какая ты ужасная", – морщится магичка, и мне не остается ничего кроме как заткнуться.

Если честно, я просто устала ждать чего-то плохого. Будто в засаде сижу и жду, пока барон вытворит какую-нибудь дичь, но он раз за разом меня разочаровывает. Катя с наслаждением дарит ему себя и свои улыбки, получая взамен сдержанные пристальные взгляды и объятья с поцелуями в закрытых скверах.

Неожиданное наследство Ларский отремонтировал и поставил защиту. Соседка с удовольствием навела там порядок и закупила мебель. Несколько выходных парочка провела в кровати на втором этаже. Вроде бы все хорошо, но чувство нарастающей тревоги меня не оставляет. Бешу сама себя и нервирую Катюшку. Словно зверь в клетке, вышагиваю туда-сюда.

– Здесь водятся крысы!!! – на всю оранжерею раздается голос Зари, вырывая нас с соседкой из раздумий.

На дворе уже поздняя осень, и сад погружается в зимнюю дрему. Магичка усилием воли усмиряет растения, оставляя лишь некоторые из них для свободного цветения. За последние месяцы девушка поднаторела в практике магией, не без участия любовника, конечно же. Что уж скрывать – его уроки результативны и полны скрытых нюансов, но Катя не переступает черты, за которой плещется Тьма. Да и ректор недавно признался, что начал отказываться от самых мрачных заказов.

– Что происходит? – устало спрашивает соседка, приближаясь к площадке для отдыха.

– В оранжерее завелись крысы! – взволнованно сообщает Заря, указав пальчиком на что-то лежащее на столе. – Огромные жирные крысы!

При этом первокурсница стояла на стуле и буквально тряслась в ужасе. Атеро, снисходительно взглянул на паникершу и картинно закатил глаза. Уперев руки в боки, парень спокойно разглядывал то же, что и девушка.

– Нет тут крыс, – терпеливо ответил юноша, ущипнув себя за переносицу. – Ты хоть раз видела их здесь?

– А что это тогда? – возмутилась Заря, продолжая волноваться. – Это крысиные…

– Ну? – весело подтолкнул выпускник.

– Экскременты, – проворчала девушка, взглядом ища поддержки у преподавателя. – Посмотрите сами!

– Это изюм, – уже менее сдержанно ответил Атеро, вздохнув глубже.

– Это крысиные…

– Заря, здесь уместно слово "дерьмо", – пряча улыбку, советует Катя, давно зная о проблеме студентки с бранными словами.

– Это крысиное ОНО! – запальчиво соглашается девушка, продолжая настаивать на своем.

– Это изюм! – выпучив глаза, перечил ей парень.

– Это… дерьмо! – возмутилась волонтерша, уже громче произнеся ругательство и размахивая руками для весомости своих слов. – Огромное дерьмо! Прям дерьмище! Огромной крысины!

– Это изюм! – потеряв терпение, воскликнул Атеро и быстро схватил нечто со стола. – Вот! Смотри?! Это изюм! Ты что изюма никогда не видела?!

У Зари от шока расширяются глаза, и мы, будто в замедленной съемке, наблюдаем, как внук герцога кидает предмет спора в рот, чтобы доказать, что прав. Через мгновение кривится и тут же выплевывает то, что жевал, на пол и бежит к кадке с водой, чтобы прополоскать рот. Пока Катя недоуменно подходит ближе к месту баталии, девочка в растерянности переводила взгляд с преподавательницы на чертыхающегося Атеро. Вернувшийся парень был зол как демон, и пристально смотрел на зачинщицу конфликта.