Охота на кристалл

Мысли – просто хаос. Словно куски пазла, они встают на неподходящие места. Что моя жизнь, а что Катина? Ларский… Университет… Бал… Принц…

Вдруг меня словно обухом по голове бьют. Я в деталях вспоминаю Летний бал и посещение цесаревича. Блять! Так магичка зачаровала нас с Джесс! Как и всех остальных! Подтерла следы и накрыла преступления этого мерзавца мороком!

Глубоко дышу, а на сердце тяжело. Что мне делать? Что я могу вообще сделать? В нашей, что ли, жизни мало подонков? Таких полно! Вон они спокойно ходят по улицам и не боятся расплаты, творят что пожелают и смеются в лица своим жертвам. Какое мне дело до избалованного чудовища из параллельной вселенной. Тут бы свои мозги в порядок привести.

Дорога от остановки к дому никогда не была такой долгой. Я медленно бреду, вспоминая барона и его взгляды. Права была Катя – Матвей не потерян, хотя как он переживет смерть девушки – тоже вопрос. Тяну носом и чувствую запахи города: резина, реагенты для снега, которые превращают его в кашу, асфальт и слабый аромат земли. Погода сейчас, как никогда, отражает вьюгу на душе.

Дома все знакомо и незнакомо. Я так отвыкла от электрического света, даже не сразу понимаю, что надо щелкнуть переключателем, но руки делают все на автомате. На кухне всё убрано, а в холодильнике стоят разносолы, которые я готовила в надежде угостить маму. С силой захлопываю дверцу и падаю на стул. Швырнув очки на стол, даю волю слезам.

У меня нет сил жить, и куда бежать за ответами, я даже не подозреваю. Что я сделала не так? Сколько раз предупреждала о грозящей опасности, но даже во сне не могла представить, что кастелян способен на такое! Надо было бить во все колокола! Или что? Где я совершила ошибку?

Когда слезы иссыхают, я словно сомнамбула хватаю свои окуляры и плетусь в кровать. Рухнув на постель, не хочу думать и предполагать, а только спать… спать… спать…

Просыпаюсь, когда за окном рассвело и день уже шагает по улицам. Смотрю в потолок и медленно прихожу в себя, осознавая, что это не покои Кати или Ларского, а моя детская комната. Воспоминания нахлынули заново, и я вновь и вновь прокручиваю случившееся. Проклятый кастелян! Еще пара дней, и я бы нашла способ получить кристалл и не разрушить отношения Кати с возлюбленным! Мама была бы здорова, а я… Да плевать!

Медленно поднимаюсь на ноги и ползу в ванную, решив умыться. Но усиленно избегаю смотреть в зеркало. Отчего-то стыдно. Я – тупая неудачница. Всё сделала топорно, и всё равно нихрена не получила!

Но смогла бы я в самом деле отнять кристалл? А потом уйти в свой мир, и катись все в пропасть? Мама – да, она бы очнулась, а я? Как мне жить после этого со своей совестью? И есть ли она у меня? Мне всегда казалось, что – да, но вот она я. Коварным шепотком уложила невинную Катюшку в постель темного колдуна. Обманом оплела мужика красивыми речами и сладострастием, чтобы он поверил в чувства, коих никогда не знал. И ведь получилось! Но я струсила! Испугалась, что причиню вред.

Когда на одной чаше весов лежит мама, а на другой – собственная совесть – выбор труден. Как жить с тяжестью на душе? Я кристалл не отняла, а будто дел натворила сверх меры. Катя лишилась жизни, а у Матвея вырвала из рук любимую. Как бы у них всё сложилось, уйди я с добычей? Было бы лучше? Да нихрена!

Не глядя в зеркало, умываюсь и собираюсь к единственному родному человеку в этом мире – к маме. Больница не изменилась ни на миг, а я будто вновь постарела на десяток лет. Шагаю по коридору к палате и едва замечаю врача, который манит в ординаторскую и начинает очередную речь о надежде на экспериментальное лечение, на которое надо дать согласие.

– Собираетесь ставить на ней опыты? – прямо спрашиваю я, устав от громкого голоса.

– Вы вольны отказаться, но это хоть какой-то шанс, – без обиняков отвечает эскулап. – На стандартные протоколы она не реагирует, так что пора применять нечто иное.

Подписываю бумагу и выхожу прочь. Нутром чувствую, что дело пустое. Мама уже на полпути туда, откуда не возвращаются. В палате замираю на пороге, вдохнув ароматы лекарств. Мама, кажется, безмятежно спит, мешает только кислородная маска. Раздеваюсь и на ватных ногах подхожу ближе. Пододвигаю стул к кровати и падаю на жесткое сиденье.

– Мам, я такая дура…

И в этот момент из меня льется правда о сделке с ведьмой, жизни в теле Эммы, а потом и про Катю с бароном. О том, что трухнула в последний момент, и обо всех своих сомнениях. Кому еще мне говорить правду, если не маме?

Когда слов не остается, я просто сижу рядом, уткнувшись лбом в медицинскую койку. Надо уже быть взрослой и принять тот факт, что чуда не случится и мама не очнется сама собой.

А значит, нам с Нинкой надо увидеться вновь.

В этот раз ведьма не открывает, но я настойчиво жму на звонок. Зараза, все равно я добьюсь своего.

– Не звала! – рявкнула ведьма за дверью.

– А я явилась! – шиплю в ответ, когда женщина все же распахивает преграду.

– Настырная, – хмыкает Нина с уважением в глазах.

– Еще какая, – вздыхаю я, шагая в её логово.

Глава 35

Перед отправкой Нинка снова меня инструктирует, как вернуться, когда кристалл заполучу. Я повторяю все движения и слова и уверенно ложусь снова на чертов диван, снимая очки и кладя их рядом.

– Уверена? – интересуется ведьма.

– Да, – коротко бросаю я, стараясь глубоко дышать.

– Знай – это последний раз, – осторожно предупреждает Нина. – Больше попыток у тебя не будет.

– Ясно, – киваю в ответ и готовлюсь к новому погружению.

Прохладные пальцы касаются моего лба, и дымный туман окутывает меня вновь. Лечу, мчу и куда-то падаю. Сосредоточиться не пытаюсь, ибо мутит от этого жестко, так что просто отдаюсь силе, влекущей меня в неизвестность. Вдруг начинаю замедляться и оседать.

Первый вдох тяжелый, будто через толщу воды. Проклятье! Да что это?!

Кашляю и пытаюсь сесть. Ощущения странные: на мгновение показалось, будто Нинка оплошала и я вернулась обратно, но едва открываю глаза, как тут же понимаю, что я не в её квартире. Во рту вкус отвратный, будто пыльный мешок целовала. Спину ломит, а голова гудит.

– Что за нахуй? – шиплю я и тут же слышу… свой голос.

От неожиданности замираю и оглядываю себя: платье какое-то светленькое с рюшками и лентами розовыми, а руки белесые, но шокирует не это… Руки подчиняются моей воле, а в голове подозрительная тишина. Начинаю вращать глазами по сторонам и прислушиваться к соседке. Раз в платье, то тело женское! Но в ответ опять никого. Да что за дела такие?

– Ой! – слышу вскрик слева и медленно поворачиваюсь на голос, чтобы увидеть, расширившую в ужасе глаза, служанку в сером. – Мамочки!

И эта деваха ничего не нашла лучше, как упасть в обморок. Я что, чудище какое? Блять, Нинка, сука!

– Ты чего разлеглась-то? – кто-то недовольно произносит в коридоре, кого я еще не вижу.

Спустя мгновение показалась еще одна девушка и мазнула по мне глазами. Секунда, и они становятся по пять рублей, а шок охватывает еще одну служанку при виде меня.

– Ой! – шепчет новая жертва моей красоты и прижимает к груди стопку белья, которую куда-то несла. С каждым словом голос девушки становился всё громче. – Очнулась. Великий! Очнулась! Марина Дмитриевна очнулась!

Чё? Кто? Что за нахер?! Но на мои вопросы некому ответить, так как служанка уже дала стрекоча и, перепрыгнув товарку, была такова, продолжая кричать во все горло.

– Госпожа! Госпожа Софья Алексевна! Барыня Зорюшка! Марина Дмитриевна очнулись! Услыхал Великий наши молитвы! Чудо-о-о-о-о…

Софья Алексеевна? Зорюшка? Мгновение морщусь от догадок, как тут же всплывает в мозгу – старшую сестру Зари Крыловой звали, как меня – Мариной. Вот те раз! Нинка меня в тело девчонки в коме уложила! Ну-у-у-у, тоже неплохо, в целом.

Пока кумекаю, что да как, из коридора слышится новый топот: кажется, будто несется целая кавалерия, не иначе. Хмурю брови от этого гомона и, спустя секунду, комната наполняется шокированными людьми. Впереди всех красивая женщина с медово-русыми волосами, уложенными в изысканную прическу, а позади неё – с огненно-рыжими. Заря. Черт, как она изменилась! Сколько времени прошло?!

– Доченька? – шепчет женщина, судя по одежде и украшениям, сама графиня Крылова. – Неужто Великий услышал мои молитвы и вернул тебя нам?

В тот же момент она бухается на колени и складывает руки в молитвенном жесте, а за ней и все слуги. Я в шоке, и это еще тактично выражаясь. А Заря замерла, оставшись стоять на ногах. Так и хочется сказать, чтобы поберегли платья, но из горла идет только какой-то сип.

– Воды барыне, – заорал кто-то из слуг, и в этот момент начался новый гвалт.

– Лекаря!

– Пошлите гонца за графом!

– Софья Алексевна! – среди прочих выделился голос служанки, которая успела поддержать упавшую в обморок хозяйку.

У меня внезапно закружилась голова, и я падаю обратно на постель.

Выплываю медленно, и это дает преимущество, ибо надо мной какие-то голоса.

– Ты уверена? – негромко спрашивает мужской голос, с явным сомнением.

– Дмитрий Константинович, вы полагаете, что я окончательно тронулась умом? – язвительно отвечает женский.

– Соф, за столько весен я сам в себе не особо уверен, – хмыкает обозначенный Дмитрием Константиновичем мужчина. – Тебе не могло показаться?

– Это видела не я одна, – категорично возражает некая Софа. – Вся прислуга была здесь. Можешь полюбопытствовать, если не веришь жене.

– Верю, – умиротворяюще отозвался сомневающийся.

– Заря тоже здесь была и все видела, – продолжила рассказ женщина. – Изволишь и в разуме дочери сомневаться?

Последовал громкий вздох, и вновь тишина. Я уже порядком пришла в себя, так что пора вливаться в игру, но вот отсутствие щита в виде хозяйки тела сильно тревожило. Смогу ли я играть первую скрипку, так сказать? В Эмме было безопасно, в Кате даже интересно, а сама?

Для начала морщусь, ибо в горле и правда першит. Видимо, это заметили, и тут же кто-то зашумел, скрипя мебелью.

– Дима!

– Я здесь, – настороженно отвечает мужчина, и оба подходят ближе. – Великий, неужто…

Пытаюсь сглотнуть ком, но получается плохо, будто делаю это впервые. Захожусь кашлем и чувствую, как мне помогают сесть. Отчетливо ощущаю руки и присутствие рядом человека. За последнее время так отвыкла от прикосновений, но больше морщусь от всеобщего пиздеца в теле. Оно деревянное! Так что с трудом разлепляю веки и гляжу на парочку в возрасте, весьма не бедно одетых. Ну, нетрудно догадаться, что это граф с графиней собственной персоной.

– Доченька, – с восторгом шепчет Софья Алексеевна, заломив ручки у груди, пока папенька явно сомневается во всем, но молчит.

– Воды, – сиплю я с трудом, вместо слов. Горло опять перехватывает жестко, да что со мной?

– Ох, конечно, барышня, – рявкает рядом служанка. Именно она, кстати, помогает сесть. – Вивка, налей в стакан из графина, да живее.

Спустя мгновение ко рту подносят хрустальную тару, где плещется чистая жидкость, но поднять руки я просто не могу. Сдавленное горло не слушается, и я умоляюще смотрю на служанку.

– Сейчас-сейчас, барыня, поди закостенели от долгого лежания.

С помощью двух помощниц мне удается сделать лишь пару глотков, после чего спазм опять перехватывает гортань, и я выплевываю остатки.

– Ну, ничё, ничё, – успокаивает меня служанка, которая всё ещё помогает сидеть ровно. – Престольный град тоже с малой деревеньки поднимался, так что не успеем мы одежку сменить, как Марина Дмитриевна уже скакать козочкой по дому будет.

Подбородок обтирают мягкой тканью и взбивают подушки позади меня, помогая, а по сути, перенося поближе к изголовью. Слова из меня не лезут, да и сказать пока нечего; тело не слушается, будто слишком тяжелое для команд мозга. Граф с супругой все еще тут и тихо шушукаются чуть поодаль. Кинув на меня быстрый взгляд, глава благородного семейства покидает комнату, оставив женщин кудахтать надо мной. Обеспокоенная женщина подходит ближе, чтобы усесться на край постели.

– Ты помнишь меня, Мариночка? – нежно произносит графиня, а в глазах столько надежды, что становится не по себе.

Произнести слов не могу, ибо горло сжато так, что я чудом дышу. Да и глотки воздуха какие-то рванные. Глядя на "матушку", понимаю, что та все еще ждет ответа. Не с первого раза получается неуверенно кивнуть. Хотя враньё это все, но, при виде её облегчения и счастливой улыбки даже не стыдно.

– Я понимаю, что мало уделяла тебе внимания, но теперь все будет иначе, обещаю, доченька, – лучезарно улыбнувшись, сообщает Софья Алексеевна, чем знатно меня напрягает. Я тут вообще-то по делу, и лишние няньки мне ни к чему, но ничего не остается – только моргать.

В этот момент в комнату входит Заря и снова поражает меня своим взрослым видом. Юной девочке уже минула не одна весна с нашей последней встречи, и мне до ужаса интересно, как она провела их. Может, Катюха выжила, а меня выкинуло в мгновение слабости. Она ведь магичка все-таки, как никак. Понес ли наказание кастелян, и если все пошло по кривой, то как всё пережил барон. Но девушка молчит, подходя ближе, глядя на меня со смесью настороженности и волнения.

– Мариночка, это твоя сестренка – Заря, – щебечет графиня. – Она родилась уже после несчастья, постигшего нашу семью. Я думаю, вы подружитесь.

Ну да, вот так по щелчку пальцев двое взрослых незнакомых девах стали прям подружками. Так не бывает. Не с моим сволочным характером, если уж на то пошло. Пока я наблюдаю за родственницей, Заря усаживается неподалеку от матери и, сложив ладони на коленях, детально рассматривает меня, особенно глаза.

– Папенька просил передать, что к вечеру прибудут лекари, – сдержанно сообщает девушка, глядя при этом на мать.

– Почему только к вечеру? Я же просила раньше, – хмурится Софья Алексеевна, недоуменно взирая на младшую дочь.

– Те, кого он пригласил, освободятся только вечером, – лаконично ответила Заря, и до меня доходит смысл.

Граф вызвал магов, чтобы они взглянули на его внезапно очнувшуюся наследницу. А это значит, что я сижу голой жопой в огромной куче дерьма! И никуда сбежать не могу! Даже махнуть рукой не могу! Пока судорожно пытаюсь решить, как быть, графиня продолжает щебетать о будущем. Судя по её планам, меня ждет реабилитация и путешествие в родовое поместье. Там меня все любят и ждут. Ага, щаз. Может, Марину Дмитриевну они и любят, и ждут, а вот мне такие почести не окажут. Особенно когда выяснится, что я захватила тело графской дочки. Вот же попадос!

Несмотря на мечущиеся мысли в голове, тело реально клонит в сон, и я вновь смеживаю веки, чтобы проснуться в окружении трех незнакомых мужчин и новых родителей. Заря сидит у дальней стены и делает вид, что вышивает.

– Добрый вечер, госпожа Марина, меня зовут Генрих Зиберман, я лекарь Императорской защиты, – представляется убеленный сединой гость. – Это мои коллеги: мистер Альберт Саттер и мистер Закари Фромт. Мы осмотрим вас, если позволите.

Я категорически против, но выразить протест не могу, лишь в тревоге смотрю на графиню. Заметив моё состояние, женщина, колеблясь, интересуется:

– Эм… Это же не больно?

– Всё будет в порядке, Софья Алексеевна, – успокаивает её Саттер, стоящий ближе всего к "матушке". – Ваша дочь не почувствует никакого дискомфорта.

– Хорошо, – сдается графиня и умолкает.

Лекарь Зиберман касается моей ладони, и по телу от этого самого места я чувствую дрожь и тепло. Оно волной охватывает меня и проходит так же быстро. Коротко кивнув с профессиональной улыбкой, старикан отпускает мою конечность, чтобы отойти к родителям. Мне, черт побери, тоже интересно, что он скажет, но услышать ничего не получается. Следующий эскулап уже хватает другую руку, но его тепло, проходя по телу, остается, чтобы согреть каждую клетку. Та-а-а-к хорошо от этого, будто я окунулась в теплую ванну после часа на морозе или же укрылась одеялами с грелкой под боком. В особо лютые морозы я так часто делала, прикупив себе на маркетплейсе небольшую резиновую няшку, наполняемую горячей водой. Пока я нежусь от этого тепла, мистер Саттер тоже отходит в сторону графа с графиней и присоединившейся к ним Зари, чтобы поделиться результатами своего исследования. А я? Мне никто ничего сказать не хочет? Пока все пятеро беседуют, ко мне приблизился мистер Фромт, и по одному его взгляду понимаю, что ничего хорошего меня не ждет. Едва его пальцы касаются моего лба, как холод пронизывает всё тело и жалящими иглами впивается в мозг и саму душу. Это не больно, но дискомфортно до ужаса. Будто меня вновь вынули из тела и сунули обратно, но как-то коряво, что ли. Кашель душит, и я самостоятельно подношу ладонь ко рту, что заметно удивляет. Стон срывается с губ, а испарина покрывает лицо, но, распахнув глаза, понимаю, что Фромт закончил и, задумчиво поглядев на меня, отходит к родителям Марины Крыловой. Тихая беседа продолжается вновь, и все трое магов кивают по очереди, что-то вещая о моем состоянии.

Дыхание с шумом вырывается из меня, а жажда вновь замучила. Ища глазами сосуд с водой, я натыкаюсь на форму служанки, тихо стоящей у двери. Девица изо всех сил подслушивает господ, не замечая моих призывных взглядов. Превозмогая немощь тела, я вновь смогла едва махнуть кистью, привлекая внимание прислуги, и чуть слышно просипеть:

– Пить, пожалуйста.

– Ох, конечно, барыня, – вскинулась девушка, на что не прореагировало семейство Крыловых и гостей-магов.

Мгновение спустя в горло льется живительная влага и жить сразу становится не так тяжко. Из общего ропота голосов доносится "Вы уверены?" Софьи Алексеевны и новый неразборчивый гул. Чуть позже граф машет рукой в сторону выхода из спальни и мельком смотрит на меня. В этот раз взгляд наполнен чем-то странно напоминающим надежду. "Матушка" же вне себя от радости: заламывает руки и счастливо улыбается, когда гости покидают спальню. Немного замешкавшись между мной и уходящими магами, графиня послушно следует за супругом, попросив Зарю остаться.

Девушка несмело приближается, и служанка тут же подносит госпоже стул и вышивку, которая осталась в стороне минуту назад. У меня в голове толкутся десятки вопросов, но задать я их не могу, да и как объяснить сестренке, что я вообще знаю преподавательницу ботаники.

– Меня зовут Заря, – впервые обращается ко мне девушка. – Я твоя младшая сестра.

Всё-таки я смогла пройти магическую проверку? Судя по реакции графской четы, то – да. Грудь теснит от облегчения, но и совесть опаляет ложью. Черт!

– Всю мою жизнь ты пролежала здесь, – с тяжким вздохом продолжает моя экс-студентка, глядя на свои сложенные на пяльцах руки. Для неё, очевидно, прошло несколько лет, а вот для меня – всего лишь пара дней. – Я выросла, наблюдая за тобой, и часто молилась, чтобы ты очнулась. Мне двадцать две весны, я скоро окончу Университет магии, хотя колдовством не владею. Даже не знаю, что еще можно рассказать.

Пока я стараюсь мерно дышать, девушка подбирает слова. За её спиной, словно статуи вдоль стены, выстроились служанки, прислушиваясь к речи барышни.

– Наш отец – граф Дмитрий Константинович Крылов, а матушка – Софья Алексеевна. Сейчас мы постоянно живем в столице Имавиры – Александрии, но имеем родовое имение. Кажется, что мы скучные, да?

Сглотнув ком в горле, Заря не удержалась от нервного смешка, но, глубоко вздохнув, справилась с собой, чтобы продолжить:

– Родители верили в твоё выздоровление и не жалели средств на магию, чтобы дождаться этого дня. Они очень любят тебя, и я рада, что Великий внял их молитвам. Надеюсь, ты скоро окрепнешь, чтобы поведать, где скиталась столько весен.

Последняя фраза, скорее всего, была произнесена без контекста, но заставила меня напрячься – мне надо что-то выдумывать? И что вообще можно ответить на вопрос "где ты была?" человеку после комы? Нигде? Такое место вообще есть? Или же мне стоит подготовить рассказ на тему путешествия с ведьмой?

Блять, мне не хотелось врать. Особенно Заре.

Стараюсь размеренно дышать, но оторвать взгляда от девушки не могу. Она повзрослела, ярко-рыжие волосы приобрели более медный оттенок, а глаза все так же сияли зеленью, но в них уже не читалась прежняя наивность. Девочка выросла в прекрасную девушку, и я не могла не залюбоваться этой красавицей.

А между тем тело начало реагировать, и я впервые почувствовала голод такой силы, когда желудок реально болит. Кривлюсь от дискомфорта, но не могу пошевелить даже ладонью. На всю комнату раздается урчание, и Заря мгновенно произносит:

– Джейн, сообщите кухарке, что нам срочно нужен легкий суп.

Девушка в форме исчезает в дверях, пока меня продолжает рассматривать сестренка, уже обеспокоенно сведя брови.

– Маги сообщили, что твое тело от долгой неподвижности закостенело, но со временем придет в норму, – осторожно сообщает Заря, очевидно, заметив панику в моих глазах. – Тебе поможет мистер Саттер и… время.

Значит, второй мужчина, от прикосновения которого стало тепло, будет лечить меня магией. Надеюсь, восстановление пойдет ударными темпами, ибо разлеживаться особого желания у меня не было.

А что мне делать-то в теле благородной барышни? Надо крепко подумать.

За окном замечаю вихрь снежинок, и от этого немного грустно и хочется к маме. За время, проведенное на дорогах империи и в Университете, я немного отвыкла от вида больничной койки, но недавнее посещение открыло затянувшиеся раны и душа болела от безнадеги. Смогу ли я в этот раз получить кристалл? Грудь все еще печет от фантомной боли, а о Кате мне даже тяжело думать, хотя кого я обманываю? Словно тупая зубная боль, мысли о соседке поглощают меня с головой. Неужели её жизнь так легко оборвалась? Горе сковывает меня, и мгновение спустя я и правда начинаю задыхаться и кашлять, не сумев справиться с эмоциями. Заря быстро приближается и, ухватив меня за руку, приводит из положения "полулежа" в сидячее. Дыхание почти сразу выравнивается, и мне удается прохрипеть:

– Спасибо.

В комнату вдруг вплыла графиня Крылова, а следом за ней – служанка с подносом. Есть хотелось до слез, так что, жадно глядя на миску с супом, я уже серьезно молюсь, чтобы сжавшееся горло смогло пропустить пищу. Пока меня готовят к трапезе, как истинное дитя с передником под подбородком, Софья Алексеевна быстро о чем-то говорит с Зарей. Мне очень интересен их разговор, но, едва ложка бульона попадает мне в рот и легко проскальзывает в желудок – я оказываюсь в раю. Пожалуй, это вкуснейший куриный суп с лапшой в моей жизни. Клянусь! Топ из топов!

Маленькими порциями вся миска оказывается внутри голодающего, и мои веки сыто наливаются сном. Черт, да что такое? Но, едва мне вытерли рот и вновь уложили на спину, как сознание уплывает в мир грез.

– Спи, доченька, – слышу голос графини, воркующий где-то сверху. – Теперь всё будет хорошо.

Значит, я проверку всё-таки прошла. Ай, да Нинка! Ты, из другого мира, оказалась сильнее местных магов. Вот же ж… ведьма!

Впервые за долгое время мне снится сон. Мой личный! Я так отвыкла от этого, что, проснувшись, не совсем понимаю почему. Мне виделось детство, когда мы с мамой играли в догонялки в саду. Было весело и так радостно, что защемило сердце. А сейчас на душе вьюга, сродни той, что стучалась в окна. В комнате светло от приглушенных светильников, но по углам всё равно залегли тени, будто ждали моего промаха.

Так! Стоп! Что это со мной? Хандрить сейчас не время. В данный момент надо найти свое место в оркестре и понять, какую мелодию сыграть. Глубоко вздохнув, вдруг замечаю в углу комнаты спящую служанку: судя по тому, что она делала это сидя, бедняжке выпала участь моей охраны или стражи. Черт! Мне не слишком уж нужны соглядатаи.

Итак, что у нас в партитуре? Марина Крылова, впавшая в кому больше двадцати лет назад, дочь богатого графа. Ноль кристаллов в семье, и ноль вариантов, откуда их взять. Из слухов, по крупице собранных мной в Кате, я знаю, что реликвии водятся у императорской семьи, но, вспомнив принца, что-то не жажду я близкого общения с венценосной династией. Дальше – Шумские и Красавины. Может, последние и не драконы, но кристаллы у них могут все еще водиться. Шумские же утратили возможность оборачиваться, а значит, и с минералом у них пусто. А еще есть Ларский.

Блять!

Я точно не смогу смотреть барону в глаза и притворяться влюбленной. Слишком уж мне известны его мрачные дела, от которых кровь стынет в жилах. Держу пари, этот маг за время моего отсутствия стал еще темнее. Да и подло это – играть на чувствах мужика ради кристалла – дважды. Что же мне делать?

Особенно сейчас, когда я так хочу в туалет! Медленно, будто мне сотня лет, я выравниваюсь на постели: криво, но сижу. Хвалю себя за усилие, но понимаю, что впереди вторая часть плана – свесить ноги на пол. Смотрю на свои конечности, как в фильме "Убить Билла", когда героиня Умы Турман засела в машине после комы. Ох, не думала я, что окажусь в похожем положении.