Охота на кристалл

Ноги просто рухлядь! К тому же практически бесполезная, но руки уже получше. С помощью верхних конечностей сбрасываю нижние с кровати, и, к сожалению, на этом мой подвиг закончился, ибо, качнувшись вперед, я просто валюсь кульком на пол. Видимо, шум разбудил служанку, так что она услышала мои стенания и пришла на помощь.

– Ох, что же вы барыня, – кудахчет она, с трудом поднимая меня обратно. – И чего это вам не спится? Ноченька по дворам хозяйничает.

– Писать хочу, – шепчу я, чувствуя радость от её присутствия и понимающих кивков.

Спустя минуту рядом со мной оказывается стул с прорехой в сидушке, а под ним ведро. Я смотрю на служанку, она – на меня, потом я вновь пялюсь на отхожий трон. Серьезно?

– Далече вы не уйдете сейчас, – резонно напоминает девушка. – Пока тело силушку не вернет – придется так.

Ох, блять! Пережитый стыд мне не забыть вовеки, но альтернатива еще хуже. Даже думать не желаю.

После уборки кресла для унижения служанка возвращается на свой наблюдательный пост и смирно складывает руки на коленях. Я впервые могу рассмотреть комнату без обилия людей. Просторно и мило, но это явно спальня маленькой девочки – тряпичные игрушки, куклы и домики, креслица и столик, мягкая мебель уже повзрослее, но обивка все равно наивная. Белые с розовыми цветами занавески на витражных окнах и кровать принцессы с балдахином, которую я едва не описала полчаса назад.

– Спите, барыня, – тихо произносит девушка, наблюдая за моими гляделками. – Вам сейчас спать надо больше. Будете вновь крепенькой.

Мой мозг был готов к построению планов, а вот тело от усилий словно гудело. Закрываю глаза, чтобы просто не смотреть на свидетельницу своего позора, и не замечаю, как вновь проваливаюсь в сон.

Глава 36

Утро начинается достаточно рано, слуги крутятся вокруг, но я все чаще замечаю их испуганно-заинтересованные взгляды, а также шепотки.

– Не иначе как сам Великий…

– Странно, столько вёсен ни единого взмаха ресниц, а тут…

– К добру ли это…

Я спокойно отношусь ко всему, так как на их месте вела бы себя так же. После легкого завтрака меня перемещают в медную ванну и достаточно энергично моют, а позже облачают в сорочку и тонкий халат, возвращая на постель. Мокрые волосы, умасленные чем-то с запахом лаванды, легче поддаются расческе. Сложных кудрей не было, а вот подхваченные гребнями локоны без проблем легли как надо. Во время всех манипуляций я понимаю, что тоже рыжая, как Заря и отец семейства Крыловых. Зеркала мне так и не дали, а, когда последние штрихи уже навели, в комнату вплыла матушка.

– Доброе утро, доченька, – щебетала графиня, подходя ближе и удовлетворенно улыбаясь. – Сегодня такой прекрасный день.

В противовес сказанному, порыв ветра со снегом за окном завыл еще злее, но это ничуть не сбивает настрой Софьи Алексеевны. Спустя несколько мгновений в комнату входит Заря, и выражение её лица все еще неопределенное. Или же девочка не приняла новую реальность, или же с осторожностью к ней привыкает.

– Скоро прибудет маг и проведет сеанс оздоровления, а позже у нас будут занятия, – вещала женщина, сияя от счастья.

Занятия? Какие еще занятия?

– Не хмурься так, Мариночка, – сохраняя хорошее настроение, произносит графиня, заметив мою гримасу. – Всё тебе на пользу. Грамоте и арифметике ты обязана быть обучена, а также этикету и манерам. Когда тело уже будет более послушным – займемся танцами. Нам столько всего надо успеть!

В этот момент понимаю два факта: скоро начнется школа, и я уже куда-то опаздываю. А еще надо лучше контролировать свое лицо. За время путешествий в этом мире я отвыкла от того, что кто-то меня видит, и всласть позволяла себе гримасничать. Хмурю брови и смотрю на Зарю, которая пришла с газетными листками, устроившись на широкой мягкой кушетке у окна.

– Твоя сестренка тоже училась всему необходимому и уже оканчивает Университет, – продолжала настаивать Софья Алексеевна. – Последняя весна и всё, не отвертеться.

О чем это она? Наблюдаю за "матушкой", а та сверлит взглядом Зарю.

– Вам обеим пора замуж, – вздыхает графиня. – И отговорки закончились.

– Разве не вы сами планировали, что я выйду замуж после сестры? – скептично приподняв брови, насмешливо произнесла сестренка. Очевидно, я в середине давнего спора.

– Мы совместим эти события, – любезно, но с нажимом отозвалась наша матушка.

Едва женщина договорила, как в комнату прошла дама в черном с брошью на груди, а также связкой ключей на цепочке, пристегнутой к поясу. Кажется, она вчера тоже была здесь во время столпотворения.

– Прибыл мистер Саттер, госпожа.

– Запахните халат плотнее, – приказывает Софья Алексеевна служанке, что стоит ближе ко мне, а экономке с улыбкой велит: – Зовите его сюда, миссис Портер.

Меня закутывают в шелковые рюшки, а также поправляют и так ровное одеяло, скрывая как можно больше. Вошедший мужчина с улыбкой кланяется графине и Заре, а также мне, подходя ближе к ложу. Короткий разговор из вежливости, и эскулап глядит с любопытством на пациентку. Подняв мою слабую ладошку, маг учтиво произносит:

– Подумайте о чем-нибудь приятном, пожалуйста. Например, о цветах или бабочках.

Серьёзно? Лучше я подумаю о восстановлении тела: о каждой мышце и внутренних органах. Знакомое тепло быстро распространилось по мне и оставило в приятной неге. Наконец-то мне стало легче дышать! Грудная клетка перестала напоминать консервную банку, заржавевшую от времени, и легкие жадно впитывали кислород. Как же хорошо дышать полной грудью.

– Ну вот и прекрасно, – удовлетворенно бормочет мистер Саттер, выпрямляясь и доставая из кармана платок, чтобы промокнуть им вспотевший лоб. – Восстановление – дело не быстрое, но я буду приходить раз в три дня, чтобы ускорить процесс.

– Раз в три дня? – недоуменно повторила графиня. – Но Марине нужно как можно быстрее прийти в норму.

– К сожалению, мои ресурсы этого не позволяют, – пожал плечами маг. – К тому же я занят на службе, так что при всем желании не смогу являться чаще.

– Что ж, мы благодарны вам за помощь и с нетерпением будем ждать следующего визита, – с учтивой улыбкой отозвалась Софья Алексеевна. – Заря, проводи гостя.

Мужчина поклонился хозяйке дома и пациентке не забыл оказать любезность и, подобрав свой головной убор, проследовал за сестренкой на выход, а матушка подошла ближе, чтобы сесть на мою постель.

– Ничего-ничего, Марина, мы вызовем кого-нибудь другого, – вздыхала женщина, похлопав меня по кисти, будто я была недовольна сеансом оздоровления. – Если понадобится – обратимся в Орден. А сейчас тебя ждет первый урок грамоты: хоть говорить пока ты не можешь, но слух и зрение у тебя отличные. И с памятью у тебя всегда было прекрасно. Ты столько стишков знаешь!

Ободряющая улыбка от графини могла бы воодушевлять целые армии, но на меня не особо действовала. Далее последовал небольшой перерыв, во время которого Заря читала новости, хмурясь в газетные листки. Сама же Софья Алексеевна рассматривала многочисленные карточки и что-то писала на них, откладывая в сторону. На какие-то цокала, а какие-то просто выбрасывала, изредка что-то комментируя. Час спустя ко мне в спальню пожаловала дама с саквояжем – гувернантка. Из короткого разговора с хозяйкой дома женщина узнала, что я остро нуждаюсь в её навыках, за что семья графа готова щедро заплатить и еще прилично добавить, если всё останется сугубо конфиденциально. Коротко кивнув, учительница поинтересовалась, где ей можно расположить свои вещи.

Из всего услышанного я поняла, что все считают, будто мне пять лет или весен, как тут принято. Отлично! Просто прекрасно!

Так потянулись мои дни: утренние процедуры омовения, причесывания, завтрак в постели с ложечки, занятия с гувернанткой в форме сказок для меня неразумной. Там были истории о подвигах героев, о милости и благородстве Великого, о коварной Тьме, что пленяла слабых и алчных, о кристаллах – тут хотелось прям подробно, но всё равно выходило слишком слащаво, о Песках и храбрости магов. Позже я спала, и вечером мы занимались счетом. Каролина Генриховна исправно выполняла свои обязанности, а я кивала, давая понять, что понимаю все произнесенное.

Заря приходила каждое утро и проводила в моей комнате почти весь день, за исключением обеда, когда в доме становилось шумно на первом этаже. Графиня так же дневала подле меня, изредка исчезая с сестрой, а "батюшку" я видела нечасто, но один раз он явился ночью, когда я продолжала строить планы по захвату кристалла. Возникнув на пороге спальни и не обратив внимания на сонную служанку, мужчина подошел ко мне и, усевшись на постель, долго смотрел. Я же замерла от неожиданности, не понимая, как себя вести. Коснувшись ладони, граф нежно поцеловал мою ручку. Едва касаясь головы, Дмитрий Константинович погладил меня по волосам, а я уловила аромат алкоголя.

– Ну вот ты и дома, дочка. Прости, что не уберег.

Глубоко вздохнув, мужчина тяжело поднялся на ноги и вышел прочь, оставляя меня в смятении. Днем хозяин дома появлялся в моей спальне редко, ближе к вечеру, обсуждая в кругу своих женщин городские слухи.

– Новости о Марине разносятся быстрее ветра, – сдвинув брови, признался граф, отвлекая супругу от дел. – Меня осаждают вопросами.

– Ничего не говорите этим сплетникам, – строго произнесла Софья Алексеевна. – Они совсем стыд потеряли. Наш дом буквально штурмуют.

– Еще недавно вам это было в радость, матушка, – как бы между прочим говорит Заря, вчитываясь в какую-то книжку.

– Когда это были твои женихи – то да, – парировала хозяйка дома. – Ныне же это любопытные матроны, явившиеся за подробностями нашей жизни. Какие только ужасы они не говорят, а после посещения нашего дома еще и врут, что узнали чистейшую правду.

– Полагаю, стоит пока закрыть особняк для гостей, – предложил Дмитрий Константинович, покачав головой. – Чтобы не плодить слухи. И завтра меня вызывают к императору.

– Из-за Марины? – хмуро поинтересовалась графиня, взглянув на мужа.

– Нет, милая, – отбросил эту версию мужчина, сосредоточенно глядя перед собой. – Дело государственной важности. Пришли донесения из Атии, по этому поводу собирается Совет.

Насторожившись его состоянием, Софья Алексеевна взглянула на служанку и одним кивком головы велела той выйти за дверь. Едва семья осталась в тесном кругу, она спросила:

– Что-то серьезное?

– На нашем пороге война, – сдержанно ответил граф. – Шпионы на все лады трубят о подготовке военного флота. Атия производит оружие и вербует всех в свои ряды.

Эти слова повисают в воздухе, оставляя напряжение. Заря в шоке смотрит на отца, пока мать семейства, приложив ладошку к груди, взволнованно ждет продолжения. Я тоже, ибо сказанное рушит мои планы.

– Они идут на нас? – сдавленно спрашивает Софья Алексеевна.

– Нет, они задумали иное зло, – чуть помолчав, ответил рыжеволосый мужчина. – Атия хочет захватить гору Великого и завладеть всеми кристаллами.

– Что? – в два голоса воскликнули женщины, а я вторю им мысленно.

– У них ничего не выйдет, – уверенно возразила графиня. – Великий не допустит…

– От жрецов тоже пришли вести, – тише продолжил Дмитрий Константинович. – В последние три весны их молитвам никто не отвечает, и они думают, что Великий покинул свои сады окончательно.

– А значит, гора без хозяина? – с опаской спросила Заря и получила от отца утвердительный кивок.

– Но захватить её со стороны Атии невозможно, – встревоженно произнесла Софья Алексеевна. – Пороги Темной гряды нереально пройти ни одному кораблю.

– Поэтому они пойдут с юга, – лаконично вставил граф. – Мимо нас со Скальтой.

– Но почему же мы готовимся к войне? – сглотнув ком в горле, спросила сестренка.

– Если Атия преуспеет – никто больше не увидит кристаллов, – взвесив слова, ответил Дмитрий Константинович. – До сих пор, раз в поколение каждый правящий дом континента получал от жрецов в дар кристалл, как знак одобрения Великого.

Ого! А вот этого я и не знала!

– Если же атийцы вступят на гору и объявят её своей – так или иначе, баланс будет нарушен, – продолжил граф. – Через пятьдесят весен при такой силе в их небе станут летать драконы, и много, а это перевес в любых переговорах. Они защитят свои границы от Песков и вряд ли когда-либо позволят другим государствам возвыситься. Фактически мы станем не сильными среди равных, а вассалами перед господином.

– А чего хочет император? – осторожно уточняет Софья Алексеевна.

– Он молчит, – лаконично отозвался отец семейства, взглянув жене в глаза. – Слушает советников и думает. Жрецы обещают всем монархам кристаллы, если те помогут отразить атаку атицев.

Судя по характеру беседы, граф максимально открыт с семьей. Меня удивляют его подробные ответы. Чуть позже он просит не говорить об этом разговоре при посторонних, и его женщины согласно кивают. Я повторяю за ними, и, заметив это, мужчина по-доброму улыбается.

Итак, спустя неделю я сижу на кушетке у окна, где Заря обычно читает свои газетки. Сейчас полдень, меня уже покормили и оставили с книжкой отдыхать перед второй частью занятий. Что я успела узнать за это время: буква А – ахренеть, как скучно! Буква Б – блять, я скоро озверею! Буква В – в аду я видала такую жизнь! Буква Г – говно это, а не поиски кристалла! Буква Д – дерьмо случается со мной слишком часто! Буква Е – если я проведу так еще неделю, то убью кого-нибудь! И так до конца алфавита и обратно три раза!

Моё терпение закончилось еще в первый день занятий, хотя сообщать о подобном не стоит, особенно, когда не можешь правдоподобно врать о своих знаниях. Гувернантка хорошая, работает на совесть и толково разжевывает материал, но, простите любезно!, я умею складывать два яблока и три груши. Особого колорита моему положению придавал тот факт, что рядом всегда кто-то находился: Софья Алексеевна занималась проверкой счетов, домашними хлопотами с экономкой, отправкой писем, Заря читала или вышивала, граф делился новостями о работе с семьей в моей комнате, а где, собственно, еще, раз все здесь, да? Слуги по двое караулили неподалеку, даже во время занятий и восстановительных сеансов с магом, так даже ночью меня стерегли. В целом, всё понятно – родители боялись, что с их дочурой случится очередной приступ, и они не успеют оказать помощь. Меня заставили носить амулеты от злых духов, сглаза и чего-то там. Из-за периодических проблем с дыханием шнурки с подвесками мне привязали на запястья. Так и живу: будто мне пять лет и под круглосуточным наблюдением. В качестве развлечений – новости из дворца и толпы желающих пробиться в дом графа Крылова. Как и просил Дмитрий Константинович, Софья Алексеевна временно прекратила принимать гостей, но это не значит, что они не прогуливались перед особняком и не пытались привлечь внимание. Людей, что работали на семью, так же осаждали и предлагали взятку за любую информацию. Лично я об этом узнала, когда в доме произошли, так сказать, кадровые перестановки.

Что касается моего выздоровления, то оно шло туговато. Я полагаю, из-за достаточно скромных способностей мага или же сложного положения пациентки. Руки уже хорошо слушались меня, а вот ноги еще хромали, голос же возвращался крайне трудно, хотя тут я скорее лукавила, чтобы иметь возможность дольше молчать и избегать вопросов. Единственное время, когда я худо-бедно практиковалась в словах – глубокая ночь, но и тогда выше шепота не поговоришь, да и не с кем. В общем, немота даже на руку, хотя и она уже смягчается.

И вот прогресс: я одета по всей форме и сижу у окна, выходящего в сад. Смотреть особо не на что, но это уже что-то. Для начала меня помыли, причесали и нарядили. Сорочка, панталоны, чулки, подвязки, туфли, плотный корсет, начинающийся под грудью и заканчивающийся там, где он еще не мешает сидеть, и платье. Светлое с голубыми лентами на высокой талии, с рукавами-фонариками на плечах. Больше всего меня позабавил корсет – вроде бы он должен служить для поддержки, так сказать, девичьих прелестей, но мне объяснили, что он скорее для спины. Тут вот порадовали, ибо сидеть ровно мне еще сложновато.

А по какому поводу такие сборы? Сегодня к нам в гости приедет госпожа Шумская. Либо дама влиятельная, либо близка семье настолько, что меня решено было первой показать именно ей. Я не против, хоть какое-то разнообразие, но занятия все равно состоятся, ибо Каролина Генриховна является будто по свистку и вновь раскладывает свои учебники с картинками. Блеск! Спустя час мне уже хочется скрежетать зубами, но вдруг женщина очень внимательно смотрит мне в глаза и негромко произносит:

– Мне кажется, или ты заскучала?

Судя по тому, что служанка, сидящая на стуле у стены, даже не дернулась, это расслышала только я. Чтобы не выдать себя, в ответ лишь пожимаю плечами.

– У меня большой опыт преподавания, и я сразу замечаю, когда дети меня понимают. Ты явно из последних. Ум в твоих глазах не скрыть.

Я внимательно слушаю гувернантку и коротко киваю.

– Что тебе было бы действительно интересно? – спрашивает женщина, раскинув руки над всеми учебниками.

В ответ аккуратно показываю на книги по истории и этикету.

– Ты уверена? – с сомнением уточняет Каролина Генриховна, беря в руки руководство для юных леди. Получив мои поджатые губы и покачивание головой, она вздыхает. – Полагаю, что это необходимость.

Дальше урок пошел гораздо легче, ибо меня вдруг перестали держать за пятилетнее неразумное дитя. Гувернантка прекратила совать мне на каждое слово картинку под нос, а стала объяснять все взрослым языком. Мы быстро прошлись по основам арифметики и приступили к рисованию, дабы разрабатывать мои руки. Мелкая моторика, так сказать. Параллельно она читала мне литературные рассказы. В целом, со стороны мы выглядели точно так же, как и вчера, но я все равно вздохнула с облегчением.

– Марина Дмитриевна, мне нужна эта работа, – вдруг произнесла Каролина Генриховна, раскладывая передо мной карандаши и счеты. – Я не могу объявить вас обученной еще до конца весны. Иначе не найду больше работы в это время.

Я успеваю лишь кивнуть в ответ, что значительно успокаивает гувернантку. В этот момент в комнату вплывает матушка с гостьей, и я сразу замечаю её огненную шевелюру. Теперь все вопросы о степени родства закрыты. Платье немного отличается от моего по фасону: талия на месте, тоже имеется корсет. Волосы уложены в изящную прическу, частично спрятанную под шляпку с широкими полями.

– Людмила Семеновна, а вот и наша Марина, – глубоко вздохнув, с улыбкой произносит матушка, вставая неподалеку от рыжеволосой.

– Хм, кто бы мог подумать, да? – серьезно кивает гостья. – Породу сразу видно, так же нежна личиком, как и ты, Софьюшка, а вот шумский волос ничем не перебить.

– Что есть, то есть, – лаконично отозвалась хозяйка дома на шутку.

Слуги принесли больше стульев, и я внезапно оказываюсь будто на собеседовании перед графиней, её гостьей и Зарей, которая неслышно присоединилась к дамам.

– Как продвигаются занятия? – любезно интересуется госпожа Шумская, глядя на меня. Я – молчу.

– Вполне прекрасно, но Марина пока с трудом говорит, – признается Софья Алексеевна. – Иногда ночью что-то бормочет, но слабо еще.

Так, мои потуги все же заметили! Вот же ж, глазастые девки!

– Это понятно, – кивает Людмила Семеновна. – А что маги говорят?

– Со временем все придет в норму, – вздыхает графиня Крылова.

– Жениха ищете? – вдруг спрашивает гостья, все еще пристально глядя на меня.

Бросаю быстрый взгляд на мать семейства. Что?

– Полагаю, надо смотреть в глаза реальности – первой выдадим замуж Зарю, а уж позже будем подыскивать мужа и Мариночке, – легко ответила Софья Алексеевна, но я успеваю заметить упрямо поджатые губки сестренки.

– Эх, жаль, у нас для вас нет никого подходящего, – веселится Людмила Семеновна, добродушно взглянув на младшенькую невесту, занятую сейчас какими-то нитками для вышивки. – Внуки брата еще не подросли, а сыновья уже успели пережениться. Была еще надежда на Илюшку, но и этот прохвост храм Великого почтил.

– Илья Аркадьевич – мой преподаватель в Университете, – оторопело покосившись вставила все-таки Заря. – Даже будь он свободен, я бы за него не пошла.

– И где же препятствие? – насмешливо спросила гостья, не скрывая улыбки.

– Он же в два раза старше меня, – продолжала возмущаться кандидатка в супруги.

– Так в том и плюс, – хохотнула Людмила Семеновна. – Зрелый муж – это благо. К чему тебе молодец, который еще самого себя не знает? Пусть перебесится да ума поднаберется, а уж потом и к жене под бочок усядется. Вот тогда супружеская жизнь будет в радость.

Пока гостья читает лекцию о пользе старого мужика в браке, я судорожно размышляю. Значит, Илья Аркадьевич женился, интересно: на ком?

– Ох, Люда, что уж говорить, – отмахивается хозяйка дома, желая закрыть эту тему, ибо Заря уже сверкает глазами. – Пока мы еще не определились с выбором, хотя дочке надо бы быть поласковей с претендентами. Отпугнет всех.

– С таким-то приданым? – хмыкает рыжеволосая женщина, взглянув уже на мать. – Правильно она себя ведет. Или ты дочь за проходимца выдать хочешь? Напоет ей про цветы и любовь, как в сладких песнях, и всё!

– С разумом у моих дочек всё в порядке, – чуть обиженно произносит Софья Алексеевна.

В этот момент Людмила Семеновна переводит взгляд на меня, и, поняв, в чем дело, я изображаю максимально наивную улыбку.

– Как скажешь, – хмыкает гостья, вновь глядя на хозяйку дома. – А кто вам подходит? Братец уже кого-нибудь упоминал?

– Совсем молодые мужчины нам не нужны, – вздохнула уже более доверительно графиня. – Низкого происхождения тоже не хотелось бы, а в высокородных семьях мало…

– У Агатовых же сын? – задумавшись, уточнила рыжеволосая женщина.

– Так он уж три весны как женат, – тут же возражает матушка. – Хороший мальчик, но…

– Да, неподходящий, – закивала в согласии гостья. – А у Беляевых кто в наследниках?

– Трое мальчиков, и холост лишь младший, – вновь резюмировала Софья Алексеевна.

Пока обе женщины детально обсуждают благородные семьи, Заря – само бесчувствие и смирение, но, едва в комнате произнесли фамилию герцога – острый взгляд ужалил говорящих.

– У Драдела все сыновья женаты, а вот внук еще не обзавелся невестой, – вспоминает Людмила Семеновна.

– Титул наследует сын, не внук, – парировала матушка.

– По слухам, именно он станет следующим герцогом, – доверительно сообщила огненноволосая тетушка. – Мальчик уже весьма преуспел по службе и по возрасту подходит обеим твоим дочкам. В деньгах он не нуждается – свои некуда девать, а у вас на выданье такие яркие птички, особенно когда вся Александрия говорит о чуде в вашей семье.

– Что ж, надо подумать и поговорить с Дмитрием Константиновичем, – задумчиво согласилась Софья Алексеевна, пока Заря не подает виду, что очень-очень заинтересована в парне.

Ох, девочка, ты еще не забыла этого шалопая? Шесть лет прошло.

– Я думаю, твою старшенькую тоже можно уже показывать обществу, – вдруг произносит Людмила Семеновна с хитрой улыбкой. – За время разговора она не капризничала, словно малое дитя, слушала, а то, что молчит пока – так это, считай, благо.

Глава 37

С одобрения госпожи Шумской, сестры графа Шумского, приходящейся родней нашему с Зарей батюшке, меня было решено знакомить с обществом в ограниченном пространстве. Иными словами, одобрили присутствие в гостиной, пока сестренка встречает потенциальных женихов. Едва слухи об этом разнеслись по городу, Софья Алексеевна получила массу визитных карточек от желающих заглянуть к нам в середине дня. Меня подробно инструктируют о том, как себя вести, что можно делать, а от чего стоит воздержаться. Служанка обязана быть неподалеку от меня, чтобы при случае помочь покинуть помещение. Так что я в предвкушении хоть какого-нибудь развлечения, но первой прибывает сама госпожа Шумская.

Людмила Семеновна – старая дева, поэтому сохранила фамилию своего отца, а также припеваючи жила на свое приданое, ставшее наследством. Огненноволосая женщина уселась рядом с Зарей напротив нас с графиней Крыловой и, с видом патриарха, встречала гостей. Очевидно, данный расклад устраивал Софью Алексеевну, так что особых протестов я не заметила, наоборот, матушка с благодарностью взглянула на родственницу мужа и велела приглашать первых посетителей. Заря же с отсутствующим лицом взирала на желающих понравиться ей и выведать что-то обо мне.

Гости тупили, терялись, кто-то заикался, говорили банальности или же замолкали на полуслове, во все глаза рассматривая меня. Кто-то умудрялся являться всей семьей, занимая третий диван у камина. Я старалась не слишком глупо улыбаться, отводя взгляд в сторону. Такое внимание, надо признаться, ошарашивает, и к концу первого дня у меня откровенно болит голова и вдобавок отваливается спина, хоть корсет и спасает. А еще мне подарили восемь кукол и пять плюшевых зайцев. Милашечные, конечно, но приходилось радоваться каждому подарку как первому.