скачать книгу бесплатно
Без перспектив.
И с Алькой… Которая молча смотрит снизу, и уже не спрашивает, за что ей такое, и почему. Большая стала. Большая. Умничка моя.
И даже не факт, что сидеть-то буду. Через два месяца на место главного тренера приходит этот урод… он не даст мне ничего сделать. Хоть гражданство меняй. Или в школу учителем физкультуры иди.
По дыханию понятно, что сосед скоро отвалится. Уже на этом круге, может быть.
Всё, что нужно сейчас – смотреть в спину Борзова. На его лопатки. Раз. Раз. Раз.
Нормально.
Шаг в шаг, ритмично: только ритм не даёт сдаться, он держит, гипнотизирует, вовлекает; ритму подчиняешься, заставляешь себя быть внутри него, потому что он тащит. Ритм – как скелет забега. Всё держится на нём. Тренировки, питание, экип, подводка – всего лишь прилагающееся к ритму мясо.
Всю дистанцию – за исключением финиша – нужно идти на ритме.
Это как танец. Танец горящих лёгких, деревянных ног и заволакивающей обзор тьмы.
Ну а потом.
Потом, когда уже умер. Когда каждый шаг и вдох – агония. Натуральная, разрывающая клетки тела агония.
Вот тогда нужно прибавить. Отключить страх. Отключить голову.
И ввалить на все. А потом – сверх этого. И добавить.
Я так и сделаю.
Все идут негативным сплитом: сейчас, на середине второй пятёрки уже подбирают десятую за десятой. Терпят.
Терпите. Не поможет. Я всё равно перетерплю.
Борзов обходит второго. Подтаскивает меня к Лёхе. Я цепко держусь за его спиной.
Очень.
Очень тяжело.
Только бы не накатило безразличие; это случается: когда ломаешься вдруг, внезапно. Ломаешься, отпускаешь ноги, идёшь, дышишь, размахиваешь руками. Упираешься в колени. Хватаешь воздух. Смотришь исподлобья в стремительно уходящие спины. Сердце колотит. Слёз нет. Отчаяния нет. Мыслей нет. Всё это придёт потом. Позже. А в этот момент – только тугое безмыслие, словно балансируешь на гребне бархана, и с правой стороны его рутинные тренировки, заботы, обязанности: то, что называется жизнью, а с левой смерть.
С левой – смерть.
Такое со мной было.
Больше не будет.
Спину Лёхи я знаю. Знаю её наизусть. Сразу могу сказать, сколько он ещё сможет терпеть. Мы с ним – сколько? Да вот эти девять лет. Так и бегаем.
И если я сегодня сделаю его… а я сделаю… То всё. Ему можно будет вешать шиповки на гвоздь. Девять лет насмарку. Без контрактов, без перспектив. И Светка уйдёт от него. Это точно. Она сама мне как-то сболтнула. Тогда, в тот раз. Когда мы… Да неважно.
Что ж.
Извини, брат.
Извини.
Твоё «хочу» против моего «надо».
Лёха начинает растаскивать: сделал ускорение, оторвался на полметра. Нет, не уйдёшь. Я знаю каждый твой шаг. Каждый вдох. Не выйдет.
Борзов надёжно повис за спиной у Лёхи, я – третий. Бежим плотно, шаг в шаг.
Ну, всё. Вираж. Прямая. Пошёл.
Выхожу на Борзова. Тот косится. Зубы его сжаты. Упирается. Нужно дотянуть до поворота и занять внутреннюю сторону дорожки.
Демонстративно улыбаюсь: я легко тебя сделаю, сил у меня полно, сдайся, сдайся. Не перетерпишь меня. Просто уйди мне за спину. Нет у тебя шансов. Нет. Сдайся.
Эта улыбка обходится мне дорого: плюс ещё один удар сердца в и так уже предельную частоту. Нормально, додержусь.
Длина шага сломалась, ноги бьют в настил чуть под другим углом: это всё отнимает лишние силы. Задирает пульс. Но не у меня одного.
Да. Получилось. Захожу в вираж по внутренней. Борзов касается меня. Шаг у него сбивается. Его проблемы.
Отлично. Терплю за спиной Лёхи, а потом, на прямой, ещё чуть клонюсь вперёд и начинаю давить. Хочется закрыть глаза.
Лёха предсказуемо прибавляет. Я пробую удержать этот темп, но ноги – уже не деревянные, уже каменные, мраморные – не способны это сделать. Грудь и горло, кажется, сейчас просто прожгут футболку.
Возвращаюсь перед виражом ему снова за спину. Терплю. Нормально. Всё пока нормально.
Нормально!
Даже хорошо. Раздёргал его немного. Ещё поднял ему пульс.
Пусть он слышит, что я тут. Пусть удирает. Как жертва. Пусть чувствует мой взгляд между лопаток.
Я сломаю ему технику. Его идеальную технику, на которую ездят посмотреть вживую тренера со всего мира. Снимают на видео. Включают в пособия.
Но техника – это не всё. Далеко не всё.
Он знает, для чего я бегу. Знает.
Каждый из нас тут – за себя.
А я ещё и за Альку.
Звенит колокол: последний круг.
Сразу после гонга Лёха начинает уходить вперёд. Я чуть не отпустил его; тянусь. Снова сажусь в спину.
Терплю.
Мне видно, как помаленьку монотонные его, отточенные движения начинают разваливаться: здесь шаг на полсантиметра короче, чем следовало бы, здесь рука идёт не так плавно, как раньше; а вот и слишком сильный наклон… хорошо, хорошо, сейчас.
Сейчас я его сожру.
Жду последний вираж и выныриваю из-за спины.
Ухожу. Он остановился. Не цепляется. Всё, не может. Не тянет. Сдался.
Сдохни! Сдохни!
Сдохните все!
Они где-то там, за спиной: неудачники, слабаки. Плетутся по моим следам. Вторые. Последние.
Всё.
Всё.
Вижу камеры видеофиксации.
Черта. Нужно пересечь черту. Я должен пересечь вот эту черту.
Всего лишь.
И всё.
Я – победитель. Я уделал их. Всех. Всех и каждого. Перетерпел. Передышал. Так. Вот так вот, ясно?
Ясно?
Я – первый.
Я раскидываю руки. Лечу. Лечу! Десять шагов. Восемь. Да! Это будет эпичное фото: я на финишной ленте, с руками, а позади, моим фоном, в размытом блюре профессиональной камеры – все они. Массовка на моём забеге.
Нужно просто докатить на инерции. Всё.
Я сделал их.
Пять шагов. Три.
Показываю из последних сил улыбку. Будет хорошо смотреться. Не просто порвал их, а порвал улыбаясь.
Один шаг.
Выношу ногу выше, чем обычно: Лика мне говорила, что на фотках так выходит лучше.
Что-то не так…
Боковым зрением…
Нет. Там не должно ничего быть. Ни слева, ни справа. Там на сотые доли секунды после меня – долгие, размазанные в годы мгновения – ничего не должно быть. Ничего.
Ничего!
Я рву, забыв сделать вдох.
Что-то неправдоподобное высовывается с обеих сторон.
Они оба нырнули!
Оба.
Нырнули!
Руки их впереди, головы впереди… шея впереди… но самое главное – плечи.
Плечи.
Внизу, на уровне коленей… да неважно, внизу или нет; впереди.
Впереди меня плечи двоих.
Слева и справа.
Лёха. И Борзов.
А это значит, что я…
߅
Ненавижу.
Черта.
Алька… Алька… Алечка…
Алечка моя…
Пустота.
Пустота.
***
Жизнь непредсказуема.
Планирование даёт лишь иллюзию контроля, лишь лукаво убаюкивает; быть уверенным в том, что придуманный план осуществится так, как и задумано – значит безусловно полагаться на небезразличность вселенной, на то, что кто-то там, наверху, заботится, переживает, подбрасывает спасательный круг в сложные минуты. Подстраховывает.
