(Не) чистая сила

Испугавшись собственных мыслей, я опустила голову и уткнулась лбом в широкую грудь под белой футболкой. Нельзя! Нельзя! Даже думать нельзя! Кем я стану после этого?

Но музыка так плавно огибала наши тела, растекаясь по комнате с мелодичными всплесками, а его губы были так близко, что я не смогла удержаться…

Поймала слегка пьяный взгляд, цепко удерживая его, не позволяя Владу отвернуться. Серые глаза призывно распахнулись, зрачки расширились, впуская меня туда, куда я раньше ни за что не решилась бы войти, и я еле слышно произнесла:

– Поцелуй меня.

Влад замер. Во взгляде напротив что-то неуловимо изменилось, будто чёрный плотный туман окутал его, проник в голову и выключил все личные мысли, уступив место чужим желаниям. Это был совсем не тот Влад, в которого я беззаветно влюблена. Но меня это не смущало. Тормозная система была вырвана с корнями, правила жестоко растоптаны. Я жаждала получить своё, и цена в данный момент значения не имела.

Спустя несколько секунд я уже стояла, прижатая к стене в коридоре разгорячённым телом, и задыхалась от самого сладкого, страстного поцелуя в этой вселенной. Влад терзал мои губы, как голодный зверь, прерывался на короткие рваные вдохи, и набрасывался снова. А я дурела от его торопливых движений, ловила их своими губами, упиваясь эмоциями, превзошедшими все мои ожидания. Сгорала и взрывалась, умирала и оживала, сходила с ума, вцепившись в мужские плечи, еле держась на ногах, и отчаянно хотела, чтобы это безумие никогда не заканчивалось.

Порыв холодного ветра из приоткрывшейся входной двери слегка остудил мой пыл и отвлёк от самого незабываемого момента сегодняшнего вечера. В голове шумело, губы пылали, а удары сердца едва не разрывали грудную клетку изнутри. Но я, почувствовав неладное, скосила глаза в сторону входа, и захотелось громко, крепко выругаться, чего я себе раньше никогда не позволяла.

На пороге стояла Ада, как мрачная тень, в чёрной куртке с капюшоном, серых джинсах, с пакетами в руках, и неотрывно наблюдала за нами своими огромными глазищами. Наверное, даже не дышала, судя по застывшей в изумлении физиономии.

Влад тем временем продолжал целовать меня, не замечая никого и ничего вокруг под действием моих чар, и мне пришлось остановить его, как бы при этом не хотелось обратного.

– Хватит, – выдохнула я в припухшие губы парня и больно прикусила свои, пытаясь вернуть трезвость рассудку и холодность поведению. Он тут же отстранился, на мгновение завис, пытаясь осознать и переварить происходящее, а потом, не мигая, уставился на явившуюся без приглашения сестрёнку, вызвав внутри меня бурю негодования.

В этот момент мимо нас прошагала пьяненькая Юля – хозяйка дома. Она, даже не удостоив нас взгляда, подошла к Аде и забрала пакеты.

– Ты курьером что ли подрабатываешь? Ни за что бы не подумала! – удивлённо вскинула брови Юля, расписываясь в документах. – У нас всё оплачено было…

– Знаю. – подала голос Ада, старательно изучая что-то у себя под ногами. – Там в машине ещё, сейчас принесу.

– Помочь? – раздался голос Влада у меня над ухом, и я вздрогнула.

Только этого ещё недоставало! Она специально строит из себя хрупкую тростинку, согнувшуюся под тяжестью заказа? Чтобы вызвать в благородном мужчине острое желание помочь?

– Нет, я сама. – хватило у сестрёнки ума ответить.

Она ещё два раза сходила за пакетами и коробками. К её чести – одна. Передала всё лично в руки хозяйке и уже собиралась уходить, наощупь разыскивая позади себя дверную ручку, как Юля то ли по доброте душевной, то ли по пьяной лавочке предложила:

– Оставайся с нами! Ты же из третьей группы?

Мне захотелось как следует тряхнуть наивную девушку. Она ведь даже не подозревала, кого только что пригласила.

– Из третьей. Нет, у меня дел много. – к моей радости отказалась Ада.

– Какие там дела? Уже поздно, у тебя же больше нет работы? Пойдём с нами!

– Не могу.

– Оставайся, хоть раз побудь обычной студенткой, – не сдавалась Юля.

– Нет, я пойду.

– Не уходи. – вдруг выдал Влад, и все на секунду замолкли, а у меня от неожиданности перехватило дыхание. – У нас тут весело. Скажи же, Рай?

Я натянуто улыбнулась и кивнула, сгорая от злости и мысленно молясь всем святым, чтобы эта ненормальная не додумалась согласиться на такое заманчивое предложение. Встретившись глазами с растерянным фиалковым взглядом, машинально схватила Влада за руку и переплела наши пальцы. От Ады это действие не укрылось, и я довольно ухмыльнулась.

– Мне пора, – она решительно развернулась к двери.

– Ну подожди, – протянула Юля. – Хоть немного побудь.

Зачем понадобилась эта странная гостья в её доме, я не смогла подобрать вразумительного объяснения.

– Нет… – тихо и неуверенно произнесла сестрёнка.

– Да чего ты, боишься, что ли? – не унималась хозяйка, кажется, поставив перед собой цель во что бы то ни стало уломать однокурсницу-социофобку.

– Я…

– Останься, – вдруг громко повторил Влад, уставившись на фиолетовые радужки.

Ада застыла у выхода, а я крепче сжала мужскую ладонь.

Я сверлила хрупкую фигурку немигающим недовольным взором, и чувствовала себя настолько беспомощной, что выть хотелось. А она подняла свои огромные глаза, без труда считала мои эмоции, червоточинами разъевшие все казавшиеся непоколебимыми принципы, и, что-то прокрутив в голове, еле заметно кивнула.

Внутри меня будто что-то надломилось.

– Я только машину отпущу, и я… ненадолго. – дверь за сестрой захлопнулась, а я еле удержала себя от неуместно громкого вздоха.

Что это опять такое? Как она смеет? Она ведь специально осталась, чтобы меня позлить. Идиотка! Наверняка уже распланировала, как будет портить мне остаток вечера. Очень жаль, что я не могу заставить её передумать. Будь у меня такая возможность, ни на секунду не задумалась бы – сделала!

Через несколько минут моя нелюдимая родственница в неизменной серой толстовке, смущённо озираясь, уселась в широкое кресло в углу комнаты подальше от толпы. Ни на кого не смотрела, ни с кем не разговаривала, ни есть ни пить не соглашалась. Зачем вообще пришла?

Голодные подвыпившие студенты тут же набросились на пиццу и закуски, нахваливая их божественный, по их мнению, вкус, и отвешивая доставщице примитивные комплименты, на которые та совершенно не реагировала.

Ада сидела, уткнувшись носом в экран смартфона, и не обращала внимания ни на громкую музыку, ни на гудящую компанию. Иногда она исподлобья окидывала оценивающим взглядом однокурсников, и снова погружалась во что-то интересное ей одной.

Моя персона сестрёнку так же абсолютно не волновала.

Зато сама она каким-то нездоровым образом интересовала Влада. Он периодически поглядывал в её сторону, иногда подвисая, будто увидел необычную зверушку в зоопарке, которую очень хочется внимательно рассмотреть. При этом, не приближаясь, потому что на табличке указано, что зверь опасен.

Этот его интерес мне ох как не нравился. Но я не подавала виду, продолжая веселиться и танцевать, как ни в чем не бывало. У меня вечеринка потянулась дальше с наполовину полным стаканом. А вот Влад отрываться не спешил, его пыл заметно угас вопреки громким обещаниям, данным им всего пару часов назад. Я для него слилась с остальными одногруппниками, перестала быть особенной.

И мне стало страшно, что особенной станет Ада, что она займёт в сердце Влада моё место. Настолько страшно, что я не выдержала и подсела к ней, переборов неприязнь и злость.

– Ну как тебе праздник? – постаралась выдавить из себя максимально приветливую улыбку.

– Так себе праздник, – Ада мазнула по мне равнодушным взором и снова уткнулась в телефон.

– Заметно. Зачем тогда осталась?

– Ты и сама знаешь, зачем.

– Меня позлить?

– Бинго! – Ада бегло набрала и отправила кому-то сообщение.

– И только? Других причин нет?

– Я не буду раскрывать всех секретов. – она ядовито улыбнулась и убрала телефон в карман худи. – И вообще, мне пора.

– Подожди. – выражение моего лица стало до невозможности серьёзным. – Есть разговор.

– Избавь меня, пожалуйста… – Ада поднялась из кресла.

– Мы поговорим! Хочешь ты того или нет! – твёрдо заявила я, схватила сестру за руку и уверенно потянула за собой в пустую комнату. Она не сопротивлялась, но в странного цвета глазах мелькнуло нечто, похожее на любопытство.

Глава 11

Ада

Рая впихивает меня, как большую мягкую игрушку, в чью-то пустую спальню. Здесь темно, лишь тусклый свет уличного фонаря рассеянно пробивается через стекло, создавая загадочный полумрак.

От сестры исходят такие волны неприкрытого бешенства, что я внутренне ликую, хотя и не понимаю, какими своими действиями создала подобный вау-эффект. Кажется, ещё чуть-чуть, и из её растопыренных в грозных выдохах ноздрей повалит чёрный дым с огненными искрами. Никогда прежде я не видела святую Раису в состоянии одержимости злобной сущностью, и потому картинка перед глазами очень меня забавляет.

– Ты совсем берега попутала! – начинает вопить злыдня в красном бархатном платье.

– Очень бы хотелось, но пока не могу уловить суть твоих претензий.

Я нагло располагаюсь на застеленной светлым покрывалом двуспальной кровати и откидываюсь слегка назад, уперев руки по бокам в мягкий матрас.

– Ты – сумасшедшая! – выкрикивает Рая, приблизившись ко мне и высверливая две аккуратные дырочки на моём лице своим пронзительным взглядом. – Как можно использовать дар мне назло? У тебя совсем мозгов нет?

– Тон сбавь. – я внимательно изучаю исказившееся в злобной гримасе прелестное личико. Буду потом поднимать себе настроение этими невероятными воспоминаниями.

– Что ты себе позволяешь? – не унимается Рая, пропустив мою реплику мимо ушей.

– Всё то же, что и раньше. Ничего нового. Чего так взъелась?

Блондинистая святоша, слетевшая с катушек, начинает нервно ходить из стороны в сторону, размахивая руками-веточками, потом замирает напротив меня и выдаёт:

– Зачем ты влезла в голову к Владу?

И я не успеваю ничего ответить, как она добавляет:

– Ты специально привязала его к себе, чтобы меня позлить?

С моего лица сползает надменная ухмылка, и заготовленный ответ застревает в горле рыбьей костью. Она совсем из ума выжила?

– Что сделала?

– Не притворяйся!

– Повтори!

– Как будто сама не знаешь!

– Прости, к тебе в мозги влезть не могу, и твои дурные мысли прочитать возможности не имею, поэтому, уточни суть претензии, а то мне померещилась всякая ерунда. – пока ещё спокойно говорю я, но в душе какая-то сила начинает рьяно раскачивать забытые человеческие эмоции.

Рая недовольно фыркает, цвет её щёк неумолимо стремится слиться с платьем, в голубых глазах – нездоровый блеск. Так ведут себя маленькие ревнивые дурочки, у которых забирают любимую игрушку. Вот только в данном случае упрёки совершенно не по адресу.

– Не пытайся сделать вид, что ни при чём! – цедит сквозь зубы святая фурия. – Ты использовала дар, чтобы завладеть вниманием Влада. И не говори, что он случайно с завидным постоянством пялится на тебя, как только ты появляешься в зоне видимости!

Я ошарашенно смотрю на сестру, не моргая. Она сейчас серьёзно? Эта помешанная на парне дурында вообще в курсе, что с помощью дара невозможно никого в себя влюбить? Или её чувства настолько парализовали серое вещество, что все знания снесло напрочь любовным ураганом?

– Не неси чушь! – только и могу произнести в ответ.

– Я так и знала, что ты не найдёшь смелости признаться!

– Потому, что мне не в чем признаваться!

– Врёшь! Нагло врёшь! – Рая закрывается от меня, сложив руки на груди. Её голос срывается на нервные вибрации, подрагивая при каждом слове.

– Иди – проветрись, последний бокал шампанского был явно лишним. – прищурив глаза, оцениваю растрёпанный внешний вид родственницы. – У тебя связь мозга со ртом сбоит.

– Ты невыносима! – Рая на мгновение закатывает глаза. – Но признаёшь, что наблюдала за мной. А я, представь себе – за тобой! И засекла каждый твой тайный взгляд в сторону Влада. Ты специально внушила ему, чтобы смотрел на тебя, интересовался тобой, так ведь? – она нервно усмехается. – А потом сидела – высматривала, насколько сработало, да? Я тебя знаю, как облупленную, поняла?

На пару мгновений повисает тишина, и до моих ушей наконец долетают крики и смех пьяных студентов из соседней комнаты, как напоминание, что я совсем не там, где должна быть.

– Ты дура? – изумленная разыгравшейся фантазией сестры, выплёвываю я. – Мне твой Влад даром не сдался! Оставь себе и делай с ним, что вздумается!

Но почему-то от звука мужского имени, произнесённого моим голосом, сердце неприятно дёргается в груди. Я на секунду закрываю глаза, прогоняя непрошенную слабость. Это – злость. Просто злость. Просто Рая вывела меня из себя своими дебильными выдумками, поэтому так…

– Не сомневаюсь, что не нужен! Но не надо использовать людей только чтобы позлить меня! Это низко!

– Ты слишком много о себе думаешь. – ехидно замечаю я. – Мир не вращается вокруг твоего высочества, мой – уж точно.

– Я не верю тебе!

– Мне плевать!

– Ты не можешь отрицать, что влезала в его голову, я сама видела следы твоего вмешательства. Что на это скажешь? – Рая закусывает губу, и я понимаю, что она держится из последних сил, чтобы не оттаскать меня за волосы. В любой другой день я бы с превеликим удовольствием довела её до белого каления, чтобы размазать святые принципы по до тошноты приторной физиономии. Но сегодня я ощущаю крупную брешь в моих защитных укреплениях, и рисковать собой ради пустой забавы не собираюсь.

– Тебе ведь не нужны мои объяснения? Ты вон как красиво всё сама придумала. – я поднимаюсь с кровати, намереваясь покончить с этим утомительным разговором.

– Не смей приближаться к Владу! Поняла меня? – шипит Рая мне в лицо. – Закопаю!

– Мне твой Влад не нужен! Могу повторить для особо одаренных: не ну-жен! – шагаю в сторону двери, не обращая внимания на топающую ногами сестру, у выхода на секунду останавливаюсь и, обернувшись, добавляю: – Держи его подальше от меня.

Вечеринка, набравшая обороты, теперь дико раздражает. Пьяные лица однокурсников кружатся перед глазами пёстрой каруселью, и я начинаю задыхаться в этом балагане. Мне срочно нужно бежать отсюда. Без оглядки. Нужен свежий воздух, а не это густое месиво, пропитанное парами алкоголя всех мастей и сигаретным дымом настолько, что можно опьянеть от одного лишь вдоха. Громкие биты оглушают, гулко лупят по мозгам, едва не распрямляя извилины и кардиограмму, вызывая сильную головную боль. Перед глазами мерцают белые вспышки, ослепляя, застилая взор мутной поволокой. Я продираюсь сквозь дёргающуюся под орущую музыку толпу, с трудом удерживая тело в вертикальном положении. Мне здесь плохо, опасно, невыносимо. Дернула же нечистая остаться. Только ради чего? Я и сама, если честно, не поняла…

Подавив мимолётное желание напоследок отыскать глазами Влада, ни с кем не попрощавшись, хватаю куртку, выбегаю на улицу, и делаю спасительный вдох. Холодный воздух врывается в лёгкие колючим потоком, от которого голова идёт кругом, и я заваливаюсь на стену, прикрыв глаза. Некоторое время стою вот так, позволяя всем системам завершить перезагрузку. Пульс потихоньку приходит в норму, дыхание выравнивается, возвращая моё тело в привычное состояние.

В очередной раз вспоминаю, почему избегаю подобные места. Слишком много людей, слишком много слабостей, и слишком мало меня самой. Здесь легко можно затеряться, превратиться в одного из тех, кого я презираю. Я – единственный человек в моей странной одинокой жизни. Это осознанный выбор, изменять которому не собираюсь. А сегодняшнее спонтанное решение, принятое под действием адреналина, струёй влившегося в кровь при виде сладкой парочки, было ошибкой.

Слегка коснувшись взглядом ночного неба, усыпанного мелкими светлячками-звёздами, делаю глубокий вдох, и направляюсь к кованным воротам. Под ногами хрустит сухая листва, нанесённая на каменную дорожку промозглым октябрьским ветром. В воздухе витает горьковатый запах печного дыма, смешанный с пряными ароматами поздней осени. Нахожу в кармане куртки наушники, бегло сжимаю их окоченевшими пальцами и отпускаю. Не хочется даже этого. Послушаю тишину.

Но едва приближаюсь к калитке, глубоко спрятав ладони под шуршащей чёрной тканью, как за спиной раздаётся мужской голос:

– Луна сегодня необыкновенная. Как в сказке. Такая большая. Как-то непривычно даже…

Я вздрагиваю и замираю, не дойдя до ворот всего пару шагов. Мне не нужно оборачиваться, чтобы понять, кому принадлежат разрезавшие холодный воздух слова. Этот тембр я узнаю из тысячи. К сожалению…

– Интересно так: у неё нет своего света, она отражает солнечный, но как большой фонарь, она висит в небе и прогоняет тьму. – Влад стоит в паре метров от меня, но по ощущениям, практически дышит мне в затылок. Я чувствую его спиной, и по коже растекается горячая парализующая волна. Воздух вокруг становится непривычно вязким и тяжелым, я застреваю в нём, словно в паутине, не имея возможности пошевелиться.

– Ты когда-нибудь думала о том, чтобы взлететь высоко и прикоснуться к ней? – продолжает Влад свой странный монолог, а внутри меня происходит что-то пугающее, не поддающееся контролю, ускоряющее пульс и учащающее только что выровнявшееся дыхание.

Собрав последние крупицы воли в кулак, отвечаю, совершенно не узнавая собственный голос:

– Не интересно, – делаю спасительный шаг к калитке.

Почему-то кажется, что мне категорически нельзя оборачиваться, нельзя смотреть на парня, необъяснимо влияющего на меня, возвращающего простыми словами примитивное человеческое, обнажающего все мои слабые места, иначе… Даже не хочу выяснять, что может быть.

Влад молчит, и от этой тишины в сердце вонзаются острые иглы, пропитанные необъяснимой жалостью. В голове вспыхивают ярко-красные сигналы об опасности. Надо срочно бежать.

Ещё один шаг приближает к свободе, моя рука тянется к тяжелому железному засову. Но я не успеваю среагировать, и парень сестры, неслышно преодолев небольшое расстояние между нами, накрывает ладонью замок на воротах. Наши пальцы соприкасаются. Вспышка. Ожог. Невидимый, внезапный, но очень чувствительный. Я испуганно одёргиваю руку и поднимаю ошалевший взгляд на стоящего невыносимо близко Влада, не соображая, что происходит. В его глазах, играющих лунными бликами, читается не меньшее удивление.

Несколько бесконечно долгих мгновений мы смотрим друг на друга, неотрывно, словно ища ответы в глазах напротив, и я срываюсь: быстро толкаю калитку и выбегаю за ограду. Я несусь, не оглядываясь, по незнакомой пустой улице, освещённой стройным рядом новеньких фонарей, будто за мной гонится стая чудовищ. Бегу, и не могу остановиться. Сердце бухает в груди, разгоняя по артериям прилично разбавленную адреналином кровь, под старенькими ботинками скрипят мелкие камушки, ветер бьёт в лицо холодными порывами, развевая и путая чёрные волосы. В голове – оглушающая пустота, надрывно кричащая, что прежней меня больше нет. Но я продолжаю мчаться по узкой дороге как можно дальше от злополучного дома, ощущая, как в моей душе всё перевернуто вверх дном разрушительным ураганом, мощным, неудержимым, и вернуть сломанное на прежние места я не смогу уже никогда.

Глава 12

Рая

Моё настроение было окончательно и бесповоротно испорчено. Сестрёнка постаралась на славу. Что-что, а добавить каплю яда в кадку варенья, она умеет лучше всех.

Домой я вернулась раньше, чем планировала, и само возвращение было настолько далеко от идеала, нарисованного в моём воображении накануне, что плакать хотелось. Влад оставшиеся часы праздника вёл себя так, будто между нами всего лишь дружба, и это осознание отравляло мои мысли и чувства, разбивало вдребезги глупые мечты, сводило с ума. Как ни старалась я сблизить нас, ничего не выходило. Влад словно выстроил между нами невидимую сену, преодолеть которую, используя снова свои способности, я не решилась.

После вечеринки он просто проводил меня до подъезда и, даже не чмокнув на прощание в щёку, поспешно убежал домой. Я смотрела ему в след и еле сдерживала подступившие к горлу слёзы, вспоминая Аду последними словами. Не будь её, всё было бы по-другому. Это какое-то наказание, иметь родственную связь с настолько ненормальным человеком.

С ней невозможно вести никакие дела, что-то серьёзно обсуждать. Ада всегда на своей волне, на самом её пике, и ей плевать на всех, кто внизу. Она никогда не подаст руку утопающему, для неё люди – мусор, беспорядочно валяющийся под ногами и мешающий пройти. И я – в том числе. Однако раньше Ада никогда не переходила в открытую конфронтацию, хоть и показывала всем своим видом, как я ей «дорога». А сейчас осмелела. Крылышки расправила и пустилась во все тяжкие, чёрной кошкой перебегая мне дорогу на каждом шагу. Она как ядовитая змея, незаметно заползла в мои едва завязавшиеся отношения, и тихонько, исподтишка оставила укус в самом уязвимом месте. И теперь я не представляла, что с этим делать. Потому что не знала точно, что именно она внушила Владу, и как это можно исправить.

За окном резвился ветер, завывая, бросая в стёкла поломанные листья и мелкие песчинки. Погода завтра точно изменится. Вернее, уже сегодня. Пару часов назад начались новые сутки.

Ещё раз окинув взглядом спящий город, задёрнула шторы и, нырнув под одеяло, выключила ночник. Комната тотчас же погрузилась в темноту. А в голову одна за другой стали бесцеремонно вползать самые яркие и запомнившиеся картинки сегодняшнего вечера: жаркие танцы, двусмысленные взгляды и незабываемый, страстный поцелуй. Это было лучшее из всего, произошедшего со мной в последние месяцы. От откровенных образов по телу разлилось приятное тепло, закрутившееся спиралью внизу живота, и губы вытянулись в счастливой улыбке.

Однако, противная мысль, назойливой мухой влетевшая в растёкшийся неглубокой лужицей мозг, вернула на грешную землю. Влад не сам захотел этого поцелуя. Я заставила… Да, мне безумно понравилось, и я ни о чём не жалею. Но… Слишком много «но».

Будет ли он помнить об этом, и думать перед сном так же, как я? Будет ли его сердце возбуждённо подпрыгивать от короткого воспоминания? Захочет ли он испытать это снова со мной?

А самое страшное подозрение я гнала прочь, не позволяя пустить трещину по моему хрупкому счастью. Я не стану выяснять, кто был в мыслях Влада во время нашего поцелуя.

Обняв подушку и уютнее устроившись на мягкой ткани щекой, я незаметно начала проваливаться в сон. Всё вокруг закачалось. До боли знакомая обстановка комнаты стала удаляться, то появляясь, словно мираж, то растворяясь в сладкой неге. В голове неразборчиво зазвучали какие-то слова, будто и не мои. Темнота озарилась блёклыми вспышками, опасливо перемигивающимися между собой из разных углов, я внезапно подпрыгнула на постели, подлетела к самому потолку, и резко рванула вниз, но не упала, а зависла в нескольких сантиметрах от матраса.

В комнате зажёгся свет, и я увидела рядом на краю кровати взрослую женщину с тёмными волосами, собранными в небрежный низкий пучок, с волнистыми тонкими прядями, обрамляющими впалые щёки. Она сидела, не шевелясь. Её бледное, острое лицо выглядело неестественно застывшим, как восковая маска, огромные сине-фиолетовые глаза смотрели с укором. Бордовое длинное платье с тугим корсетом, оставляющее открытыми только верхнюю часть шеи и кисти рук, подчёркивало гордую величавость и благородную стать. Тонкие длинные пальцы, увенчанные массивными перстнями, были сцеплены в замок, будто с намёком на сложный, неприятный разговор.

От неё не исходило угрозы.

И как только я собралась поприветствовать женщину, она подняла ладонь в останавливающем жесте и произнесла:

– Я здесь ненадолго. И я разочарована. В тебе в том числе.

Слабая попытка возразить упёрлась во внезапно оказавшиеся склеенными губы, а скопившиеся во рту слова застряли большим вязким комом. Стало понятно, что я – просто слушатель.

– Вы решили в игры с даром поиграть? – строгим тоном спросила женщина, и судя по происходящим со мной переменам, ответа она не ждала. – Не получится! И так всё пошло не по плану. Неделимое разделилось. Объединяйтесь с сестрой! Ваш дар – один на двоих, не сделаете – он ослабнет, и одна из вас его потеряет. Недобрые люди рядом. В единстве – ваша сила. Запомни – только в единстве. Маховик запущен.

Она замолчала, и всё затихло. Эта тишина тяжелым камнем зависла над моим сознанием. Глаза женщины недобро блеснули, потемневшим взором можно было воспламенить воздух в комнате, дребезжащий и потрескивающий от напряжения.

У меня внутри всё похолодело, тело не слушалось, не смея пошевелиться и всё так же продолжая парить над кроватью. Но это был не страх – что-то другое, отдалённо знакомое.

И вдруг, всё исчезло. Испарилось в миг. Вернулась привычная обстановка, ничуть не изменившаяся, спина снова ощутила нагретую телом постель, а за окном лениво рассеивался полумрак раннего ноябрьского утра.