(Не) чистая сила

– Нам всё равно ехать в одну сторону. Я тебя отвезу.

Глава 22

Ада

Мы едем по ночной трассе. Я старательно рассматриваю сквозь проталину на стекле мелькающие сугробы и деревья, но никак не могу перестать думать о сидящем рядом парне. Его запах заполняет салон автомобиля, пропитав воздух, и мне абсолютно некуда деться. Из этой странной ловушки для меня нет выхода.

Зачем я согласилась?

– Хорошо, – после нескольких бесполезных попыток сопротивления говорю я, – поеду с тобой. Но при одном условии: за всю дорогу ты ни разу ко мне не обращаешься, ничего не спрашиваешь и со мной не говоришь.

Влад задумчиво трёт переносицу, отстукивая пальцами левой руки по коже руля незатейливый ритм, и, поджав губы, кивает.

– Договорились.

И вот мы движемся, разрезая темноту, в полной тишине, Влад не включает музыку, а я не достаю из кармана наушники, которые зачем-то сжимаю в ладони прямо в кармане куртки. Мне настолько не по себе, что неловкость в моменте просто зашкаливает, а осознание того, что к месту назначения мы прибудем нескоро, режет без ножа. Лучше бы вызвала такси…

Затылком чувствую, как напряжён Влад, но не разрешаю себе даже мимолётного взгляда в его сторону. Надо же было ему приехать! Вот за каким… Следил он видите ли… У меня и без того день был не из лучших, а теперь вообще его можно в календаре смело заштриховать чёрным маркером наглухо.

Тяжело вздыхаю и крепче сжимаю наушники в кармане. Кончиками пальцев чувствую в уголке смятую бумажку, достаю и зависаю, уставившись на чек из магазина игрушек. Тело тут же прошибает болезненным разрядом, и от слёз, предательски щиплющих глаза, удерживает лишь одно: нельзя при нём.

Резко прикусываю нижнюю губу, ощущая солоноватый привкус во рту, хватаюсь дрожащими руками за рукава куртки, пытаясь зачем-то натянуть их пониже. Не смей плакать! Только не здесь, не в его обществе!

– Ты странная, знаешь об этом? – Голос Влада нарушает унылое молчание, заставляя вздрогнуть.

Я с силой зажмуриваю глаза и нервно выдаю:

– Не страннее тебя.

– Окей, один – один.

– Ты обещал…

– Знаю. – Чувствую на себе его взгляд, но на душе так паршиво, что не могу даже повернуть голову в его сторону.

– Тогда просто довези меня до дома.

– Кто тот малыш на фото, к которому ты ходила? – внезапно спрашивает Влад, и я злюсь на себя за собственные эмоции.

– Тебя не касается! – недовольно шиплю, безрезультатно глотая застрявший в горле ком, понимая, что ещё немного – и сорвусь.

– Это твой брат? – Снова вопрос, и обжигающая волна смывает остатки моей стойкости.

Я молчу, кусаю щёку изнутри до крови, но слёзы уже нашли выход на волю. Они показательно катятся горячими дорожками по моим щекам и подбородку, затекают в рот, падают на рукава куртки, оставляя мокрые пятна. А я ничего не могу с ними сделать. Ни сопротивляться, ни защищаться, ни удерживать внутри. Вся моя боль теперь – как на ладони, и от этого только хуже.

Слышу собственные всхлипы будто со стороны, а потом вдруг – голос, треснувший, хриплый, словно чужой, но слова, что он говорит, бурлят внутри меня, царапая горло.

– Брат… Павлик… – Рукава куртки теперь кажутся совсем короткими, и я продолжаю машинально тащить их вниз в надежде укрыть ладони от ставшего невыносимо колючим и холодным воздуха.

– Что с ним случилось? – почти шёпотом интересуется Влад, и помолчав добавляет: – Но если ты не хочешь…

– Умер. Задохнулся. Ему было всего три месяца. – Говорит за меня моё непослушное тело сквозь пелену боли. – Через два дня после моего дня рождения… Я проснулась утром от крика матери. Она так кричала! А я… я…

Слёзы уже не капают, они льются стеной. Я почти не вижу ничего вокруг, но продолжаю смотреть куда угодно, только не на Влада. Чувствую себя такой жалкой перед ним, просто ничтожеством, но все мои шипы вдруг осыпались помимо воли, и мне больше нечем держать оборону.

Машина неожиданно замедляет ход, сворачивает к обочине и останавливается. Руки Влада тянутся ко мне, словно в замедленной съёмке, он сгребает меня в охапку и крепко прижимает к своей груди, в которую я утыкаюсь носом и тут же захожусь неудержимыми рыданиями. Меня ломает, разрывает, скручивает, будто прорвало плотину, и все мои страдания, накопленные за долгие годы, смыло беснующимся потоком. Я продолжаю жаться к Владу, как беззащитный котёнок, согреваясь в его объятиях, ощущая сквозь туман, как он гладит меня по волосам, целует в висок, шепчет успокаивающие слова, которые я совершенно не могу разобрать. А мне и не надо. Потом снова стану сильной, дерзкой, неуправляемой. Потом… А сейчас я не готова отказаться от поддержки Влада, не в силах его оттолкнуть. И не хочу отталкивать.

– Тише, Ада, тише, – шепчет Влад у самого уха, и я понемногу выползаю из морока. – Жизнь продолжается, как бы банально это не звучало, но это так. Мир жесток, несправедлив, но он такой, и нам в нём приходится как-то жить.

– Не хочу! – твержу упрямо, срываясь на хрип.

Мне бы отлепиться от Влада, увеличить расстояние между нами до максимально возможного в тесноте автомобильного салона, но не могу. Будто какая-то сила, стократно превышающая мои способности, привязала меня к его телу, к его рукам – большим и тёплым, подчинила его голосу – мягкому, бархатистому, и я больше не принадлежу себе. А внутри – такая звенящая пустота, что отзвуки одиноких мыслей эхом разносятся по её территории. Я – чистый лист, ставший таким лишь потому, что его, прежде густо испачканный сажей, окунули в белизну. Принудительно.

– А я – хочу! – заявляет Влад, путая пальцы в моих волосах. – Хочу, чтобы ты жила. Не как тень, не как призрак, а как молодая девушка, у которой всё самое интересное впереди.

Его слова задевают что-то очень глубоко спрятанное внутри меня, выковыривают ЭТО на поверхность, оставляют на самом видном месте, а я всё никак не могу разглядеть, что именно находится у меня перед глазами.

Резко отстраняюсь от Влада, чувствуя, как мир вокруг снова становится чужим и холодным.

– Так всё… – Вытираю ладонями мокрые щёки. – Хватит.

– Ты в порядке?

Метнув в сторону Влада раздражённый взгляд, отворачиваюсь к окну.

– В полном!

– Уверена?

– Да!

– Ада… – Краем глаза вижу, как Влад тянет ко мне Руку, и дёргаюсь в сторону, будто меня ударило током.

– Хватит! Не нужно меня жалеть, понял? Ничего не было!

– Но…

– Не было! Что не ясно?

– Снова выпустила колючки?

– Что? – Прищурившись, меряю Влада недовольным взором.

Он смотрит на меня снисходительно и печально, протяжно выдыхает, затем поворачивает ключ зажигания и тихо произносит:

– Ничего. Отвезу тебя домой.

– Давно пора! – фыркаю я, скрестив руки на груди.

Влад молча выруливает на дорогу и включает радио. Я думаю о том, как «прекрасно» сейчас выгляжу с наверняка опухшим носом, красными глазами и размазавшейся под ними тушью. Плюс один балл к моему жалкому виду. Но показать, что меня это волнует, равносильно тому, чтобы признать собственное поражение в войне за своё «Я».

Мы едем по заснеженной трассе. Похоже, начинается метель. Белые хлопья беспомощно мечутся в свете фар, разгоняемые дворниками в разные стороны. Радио надрывно поёт о чьей-то несчастной любви, заглушая все несказанные слова, повисшие в прохладном воздухе салона мёртвым грузом. Впереди зажигаются огни приближающегося ночного города. Наконец-то!

Вдруг неоновой вспышкой в мозге мелькает картинка, как Рая садится в белый дорогой автомобиль. Довольная, красивая – просто бежевая принцесса с золотыми кудряшками. Понимание, что это тот самый автомобиль, в котором сейчас еду я, выбивает почву из-под ног. Где была моя голова? Почему я раньше не подумала об этом? Можно было бы избежать дурацкой поездки с демонстрацией моей уязвимости перед парнем сестры. А теперь… Добро пожаловать в театр абсурда!

– Надеюсь, у тебя хватит ума не рассказать об этой поездке Рае! – громче, чем следовало, ворчу я, заметив, как вздрогнул Влад при упоминании имени сестры.

Не хватало ещё, чтобы эта фурия примчалась ко мне с намерением выдрать волосы. С неё станется.

– Я на идиота похож? – нервно усмехается Влад.

– Смотря с какой стороны оценивать. Вместо свидания с ней ты предпочёл увлекательную прогулку по кладбищу.

– Я умею удивлять.

– Да уж…

Перед глазами неожиданно и так не вовремя возникает сцена: Рая стоит, зажатая у стены, а Влад её не просто целует, а пожирает губами. От непрошенных воспоминаний сердце неприятно ноет. Но второй раз на те же грабли я не наступлю. Больше мои чувства и слабости никто никогда не увидит!

Машина осторожно въезжает во двор и тормозит у подъезда. Отшвырнув в сторону странное желание побыть в обществе Влада ещё хотя бы несколько секунд, распахиваю дверь и выскакиваю на улицу, будто меня кто-то гонит. Теперь остаётся только добежать до места силы и выключить этот надоевший день.

Снежные хлопья крупные и холодные липнут к лицу, застревают между ресницами, и я натягиваю на голову капюшон. Понимаю, что еле стою на ногах, и бегун сейчас из меня так себе, но позволить себе дать слабину не имею права.

Уже собираюсь захлопнуть дверь и нестись сломя голову домой, как вдруг за спиной раздаётся приглушённый голос Влада:

– Мне нравится быть с тобой рядом, колючка.

Я замираю. Предатели – мурашки мгновенно устраивают забег вдоль позвоночника, и я быстро шагаю в сторону подъезда, скрывая самую глупую на свете улыбку под чёрной тканью капюшона.