(Не) чистая сила

Снова трель звонка, и снова никакой реакции. Десять, двадцать нажатий – никто так и не открыл. Да где эта чокнутая?! Вот совсем не время для её дурацких шуток! Пнув дверь с досады, обняла себя руками и поплелась к ожидающему меня на морозе Владу. Нужно попытаться успокоиться, взять себя в руки. Но если Ада не придёт сегодня по указанному в сообщении адресу, я лично её придушу! Мокрого места не оставлю! Она пожалеет, что родилась!

Артур с Мариной ждали нас в просторной гостиной новенькой студии, обставленной по последнему слову техники. Дядя Влада явно не пожалел ни времени, ни денег. Его девушка выглядела шикарно и сияла, как полярная звезда, всё время белозубо улыбаясь. Артур не сводил с неё глаз и не убирал рук: то обнимал за талию, то поглаживал по плечу, то что-то шептал на ухо своей даме, от чего та ещё больше расцветала. А я поймала себя на том, что завидую им. Марине – особенно.

Влад в отличие от дяди не спешил проявлять чувства, отстранённо разглядывая новенькую мебель, дорого накрытый стол и вид из окна. Я чувствовала себя такой же мебелью, которую вскользь изучили любопытным взором и потеряли всякий интерес. Мне хотелось, как Марина, млеть от прикосновений любимых рук, от звука дорогого сердцу голоса, дрожать от сладких поцелуев, раствориться в этих ощущениях. Но я стояла одна у искусственной ели, усыпанной мелкими огоньками гирлянды, с бокалом шампанского в руке, и так же искусственно улыбалась.

– Что-то Рая у нас загрустила, – бархатным голосом пропел Артур, всё так же не выпуская свою любимую из объятий. – Если этот герой тебя обидит – только скажи!

– Нет, всё в порядке. – Я посмотрела на переплетённые пальцы, лежащие на тонкой, подчёркнутой широким лаковым ремнём талии Марины, и закусила губу, чтобы не выдать обиду. – на равнодушие Влада, на крайне несвоевременное исчезновение Ады, на бесцеремонно витающую в воздухе чужую любовь… Сегодня праздник, и я не имею права тратить время на отрицательные эмоции.

Мой взгляд задержался на безымянном пальце Марины, увенчанном необычным перстнем с тремя крупными полудрагоценными камнями в центре композиции. Точно такой же кулон виднелся в вырезе рубашки Артура, которую тот будто специально небрежно расстегнул.

– Красиво. Это парное украшение? – поинтересовалась я, мельком стрельнув глазами в безразлично ковыряющегося в тарелке Влада.

– Да, это подарок Артура. – Сладкий голосок Марины неприятно резанул по барабанным перепонкам, и я одёрнула себя. Что за странная реакция?

– Здорово! Рада за вас! – Очередная моя неестественная улыбка скрылась за стеклом бокала. Я сделала внушительный глоток, чувствуя, как сладкие пузырьки лопаются на языке, и спросила: – А что это за камни?

– Интересуешься камнями? – подмигнул Артур, снова запуская программу по раскрашиванию моей кожи в красный.

– Я такие раньше не видела. Не все.

– Обсидиан, аметист и лабрадор. Они и правда красивые. – Марина протянула руку вперёд, позволяя мне поближе рассмотреть украшение. – Артур умеет выбирать подарки, – промурлыкала она, целуя богатого дядюшку в шею, а мне захотелось провалиться сквозь землю, и желательно, с завязанными глазами, потому что прямо сейчас перед ними мелькнули частички откровенных воспоминаний, которым я не так давно стала невольной свидетельницей.

– Влад, хватит мучить бедную оливку! – усмехнулся Артур, глядя на откровенно скучающего племянника. – Иди к нам, чего отрываешься от коллектива? Скоро родители приедут. А, кстати, твоя сестра же ещё должна прийти. – Он склонил голову на бок и пристально посмотрел мне в глаза. – Интересные у вас имена – Рая и Ада. Ваши родители – просто боги креатива.

– Должна… – повторила я, не обращая внимания на смеющуюся парочку. – Надеюсь, она помнит, что должна.

Залпом допив остатки шампанского, я подошла к Владу, и сев рядом – почти впритык, поставила пустой бокал прямо перед ним. – Налей ещё!

Глава 28

Ада

День не задался с самого утра. И кто сказал, что тридцать первое – праздник? По-моему, та ещё каторга.

После отъезда отца, мать, не теряя времени даром, сходу присосалась к бутылке. В коридоре ещё пахло папиной туалетной водой, а на кухне – уже ядрёным пойлом с приличным количеством градусов вперемешку с копчёной колбасой. Чудесное завершение уходящего года!

И сейчас, в канун Нового года, эта непризнанная алкоголичка, дохлёбывая остатки бурой жидкости из стакана, не может связать трёх слов, а я снова вынуждена разгребать за ней.

– Через сорок минут жду тебя в кафе! – безапелляционно заявляет Анфиса в ответ на информацию о внезапной «болезни» матери. Как удобно: все всё знают, но предпочитают делать вид, что правда не такая – она изящнее, без острых углов и дурного запаха алкоголя. – Иначе в трудовой Татьяны будет крайне неприятная запись, и с работой ей придётся распрощаться!

– Хорошо, – еле сдерживая раздражение, соглашаюсь я и швыряю телефон на кровать.

Ну отлично! Просто слов нет!

Кафе сегодня работает до одиннадцати, а мне ещё нужно успеть на дурацкую вечеринку, где среди пьяной толпы студентов будут двое, сидящие у меня в печёнках. Видимо, не тот подарок я просила когда-то у деда Мороза.

Зарычав от отчаяния, надеваю тёплые вещи, хватаю шопер и на секунду заглядываю в комнату матери: спит. В груди слабо трепыхается что-то, напоминающее жалость. В голове всплывают тревожные мысли: как её оставить одну? Вдруг ей станет плохо? Но быстро погасив несвоевременные эмоции, тяжело вздыхаю и топаю в сторону входной двери. Чем быстрее всё это начнётся, тем быстрее закончится.

По дороге замечаю, что батарея на смартфоне разражена в хлам, а зарядку я с собой естественно не взяла. С моих губ срывается тихое ругательство, до жути неприличное, а наушники неслышно падают из раскрытой ладони на дно кармана. Надеюсь, на сегодня это последнее приключение…

В кафе суматоха: персонал старательно наряжает только сегодня установленную ёлку, драит столы и зал в ожидании дорогих гостей. Анфиса стоит у бара, облокотившись на стойку, и с важным видом раздаёт ценные указания, а рядом с ней, подперев ладонью увесистую щёку, полулежит Анна Геннадьевна. Завидев меня, повариха расплывается в радостной улыбке и приветливо машет.

– О, работник пришёл! – воодушевлённо сообщает она, и в меня впиваются несколько пар глаз.

– Здрасьте, – с красноречивым выражением на лице, подробно описывающим всё, что я думаю о сегодняшнем дне и предстоящих делах, говорю я. Не собираюсь быть милой. Не в моих правилах.

– Здравствуй, Адочка. С наступающим!

– Ага, и вас…

– Готова?

– Готова, – вздыхаю я.

– Отлично!

– Не то слово…

Делаю шаг в сторону кухни, но вдруг вспомнив про разряженный телефон, торможу рядом с администратором.

– Анфиса, а у вас нет случайно зарядки для смартфона?

– Нет, но поспрашивай у сотрудников.

– Ясно. Спасибо.

Подключить телефон к зарядному устройству удаётся только спустя два часа, и я не успеваю его оживить, потому что прилетает очередное срочное задание от начальства.

Без музыки в ухе моя работоспособность весьма невыдающаяся, но выхода у Анны Геннадьевны нет – приходится терпеть мою кислую мину и молчаливую задумчивость. Никто не горит желанием трудиться в последний день уходящего года. А кто-то вообще – не может…

– Тебе, наверное, все планы порушили, – усмехается повариха, убирая в холодильник очередную порцию отваренного мяса. – Эх, вот я в твоём возрасте отмечать начинала с утра, у нас такая компания была весёлая! Давали мы жару!

Она улыбается собственным воспоминаниям, а я оставляю её замечание без ответа. Мне всё это неинтересно. И тут же вздрагиваю от нового вопроса:

– Поди и парень ждёт, а?

– Не ждёт! – отвечаю слишком поспешно и грубо, и тут же шиплю от боли и зажимаю губами порезанный палец. Чёрт!

– Ну-ну…

Отворачиваюсь, чтобы скрыть накатившее раздражение. Я и так долго старалась не думать о нём, выгоняла из своей головы всеми возможными способами. Ругала, пугала, выталкивала. А он не ушёл. А после слов моей вынужденной и весьма нетактичной коллеги, его образ наоборот стал ярче и назойливее.

Как бы я не скрывала от самой себя волнение от предстоящей встречи, не обманывала своё сердце, что мне всё равно, что его слова и тот поцелуй в подъезде ничего не значат, внутри всё сжималось в горячий комок от одной лишь мысли о новогодней ночи. Но я твердила, упорно игнорируя неприятные симптомы, что справлюсь, что эти пятнадцать минут под бой курантов я легко проживу, перешагну с высоко поднятой головой. Подумаешь, событие…

Но мои мысли снова неудержимо уносятся в холодный подъезд, я опять погружаюсь с головой в те ощущения и эмоции, слишком острые, запредельно приятные, неожиданные, и чувствую, как пульс учащается, а на щеках вспыхивает предательский огонь. Почему? Почему всё так?

Больно зажмуриваюсь, прогоняя наваждение. Беспокойное сердце отчаянно ноет, пытаясь выровнять удары. Из груди вырывается не то вздох, не то стон, и я замечаю на себе пристальный взгляд Анны Геннадьевны. Тут же наскоро заматываю порез пластырем, надеваю новые перчатки и принимаюсь усиленно кромсать то, что лежит на разделочной доске. Скорее бы утро!

В начале двенадцатого я уже еду на такси в сторону коттеджного посёлка, по дороге включаю смартфон, и он тут же начинает мигать кучей пропущенных сообщений и вызовов. Неудивительно, тридцать первого вездесущие поздравления настигают даже отшельников, спрятавшихся от цивилизации где-нибудь высоко в горах. Недовольно пролистываю ленту уведомлений, отмечая, что зачем-то миллион раз звонила Рая. Странно. Надеюсь, с бабулей всё хорошо.

Подходя к дому, переливающемуся белыми огоньками, пытаюсь перезвонить сестре, но сеть перегружена. Нахожу последнее сообщение с ругательствами и требованием срочно перезвонить, и, облегчённо выдохнув, нажимаю на дверной звонок. Пусть лично всё выскажет!

Дверь открывает широко улыбающаяся Юля с мишурой на шее и стаканом в руке, из-за её спины доносятся громкие голоса пьяных студентов, перекрикивающие звуки ритмичной музыки, и я пытаюсь разглядеть среди толпы знакомые лица. Но не получается.

– Ада, привет, проходи! – Юля хватает меня за руку и рывком затягивает в коридор. – Ребята, Ада пришла!

– Привет, а Рая уже здесь? – Всё ещё надеясь отыскать среди гостей сестру, ещё сильнее вытягиваю шею.

– Да ты проходи! У нас как раз конкурс, и одной девочки не хватает. Что будешь пить? Есть вино, шампанское, вермут.

– Ничего не буду, а Рая…

– Андрей, налей Аде шампанского! – не обращая внимания на моё слабое сопротивление, кричит Юля и тащит меня в гостиную.

Я, недовольно сощурившись, мечусь взглядом по лицам, но не вижу среди них Раю. Влада – тоже… Сердце стучит в горле, в ушах начинает шуметь, а воздуха в легких становится катастрофически мало. Я пытаюсь сделать вдох, но не получается. Комната расплывается, люди сливаются в тусклые пятна.

– Ада, ты чего? – Юля испуганно смотрит на меня. – Тебе плохо? Ты бледная.

– Рая… Где Рая?

– Так она не здесь Новый год встречает, ты разве не в курсе?

– Как… В смысле – не здесь?

– Так! Она вчера позвонила, и сказала, что они едут к родственникам Влада. Ты как вообще?

Я сажусь на стул, не глядя отхлёбываю жидкость из протянутого кем-то из однокурсников стакана, и резко закашливаюсь. Горло обжигает адским пламенем.

– Что это? – сморщившись от отвращения, спрашиваю я.

– Шампанское… – растерянно говорит Юля. – Ты что ли никогда не…

– Неважно! Мне надо идти!

Не помня себя от шока, вылетаю на улицу под неодобрительные возгласы гостей. Меня трясёт, тревога острыми когтями скребёт по сердцу. Как же так!

Быстро пролистываю все непрочитанные сообщения от Раи, и нахожу самое первое: «Планы изменились. Тридцать первого идём к дяде Влада. Венгерская, 17 – 122. Приди, пожалуйста, вовремя.»

До боли закусываю губу и безуспешно пытаюсь дозвониться до такси. Ну конечно! До полуночи осталось меньше получаса. Кого я обманываю?

Вдруг вижу подъезжающий к соседнему дому автомобиль, со всех ног несусь к нему. Времени на объяснения нет. Мужчина, легко поддавшись внушению, спустя пару минут везёт меня по нужному адресу, а я не знаю, кому молиться, только бы успеть…

Дома, огни, сугробы мелькают в окне с огромной скоростью, автомобиль несётся по ночному городу, нарушая правила. А время – тянется, так невыносимо тянется… И я никак не могу это изменить. Это ощущение беспомощности перед обстоятельствами разъедает изнутри, и глаза щиплет от слёз. Почему? За что? Я должна успеть! Обязана успеть! Горячая влага застилает глаза, но нужный адрес находится на другом конце города, а на экране смартфона цифры уже не в мою пользу.

23:55

Я вылетаю из машины, громко хлопнув дверью. Звоню в домофон. Невыносимо долго жду ответа. Тишина. В этот момент из подъезда выходит шумная толпа с пакетами, а я проскальзываю внутрь.

23:57

Лифт едет слишком медленно, а подниматься – на предпоследний этаж. Наконец-то я внутри. Нервно стучу по стене в такт взбесившемуся сердцу. Двери, грёбаные двери! Да что же так долго!

23:58

Лечу по лестнице, спотыкаясь и падая! Чёрт! Чёрт! Чёрт! Пульс гудит в висках, страх опоздать отчаянно гонит вперёд. Я на площадке. Где же эта чёртова квартира?!

Подлетаю к двери с нужными цифрами и со всей силы жму на звонок. Ещё. И ещё. Жму снова, едва не плача от разочарования и не чувствуя пальцев. Только не сейчас! Только не со мной! Ну пожалуйста! Жму, жму и жму, но никто не открывает.

И вдруг тишина взрывается громом салютов. Мощно, гулко, надрывно. Я растерянно смотрю в окно, озаряемое светом ярких вспышек. Это конец. Я опоздала. Сердце едва не останавливается, напитавшись горечью. Я всё испортила… Снова всё испортила… Всё кончено.

Медленно сползаю по стене, и закрываю лицо руками. Рыдания рвутся неудержимо, разрывая грудь изнутри. Мне плохо, больно, невыносимо. Но я уже в этой новой реальности. Я проиграла. По всем фронтам. Проиграла! Проиграла! Проиграла!

Удар по стене, и ладонь обжигает болью.

В этот момент открывается дверь, на пороге появляется высокий темноволосый мужчина, я гляжу на него, не моргая, и меня накрывает дикий приступ тошноты. Голова кружится, и новая реальность беззвучно отключается.