Зимний Доминион

Спустя четверть часа, в нашей каюте мы с Э`тери рвали одежду друг на друге и пугали дежурную смену корабля звуками брачных игр снежных обезьян. Она не дала мне даже шанса завести беседу об услышанном мной за ужином. Я в очередной раз удивился ярости гассиды, как в бою так и в любви. И…она кусалась в постели.

– Лайс, тебя не смущает что ты совращаешь ребенка? – тяжело дыша, проронила гассида позже.

– Пф! Ты гораздо старше меня, тётка! Раза в три, как минимум, – я широко улыбнулся и отхлебнул воды.

– По нашим меркам моё детство только-только закончилось, ваши семнадцать-восемнадцать лет будут разумным эквивалентом,– она щурилась и тоже улыбалась.

Глядя на моё ставшее вдруг задумчивым лицо, Э`тери и вовсе рассмеялась.

Я привлек ее лицо к своему и серьезно спросил:

– Почему ты выбрала меня?

Гассида закатила глаза в наигранном удивлении.

– У твоего вопроса нет правильного ответа. Тут гассиды слабо отличаются от людей и почему мы влюбляемся вряд ли кто-то уверенно скажет,– гассида погладила щетину на моей щеке. – Задавай свои вопросы,– сказала она уже серьезней.

Я даже не знал с чего начать, мысли носились в голове как моль у фонаря.

– Гассида может родить от человека? – брякнул я совсем не то, что собирался спросить.

Глаза Э`тери широко открылись и стали вдруг сиреневыми.

– Лейтенант! Пф! …ну ты…, – только и смогла выдать она на вдохе.

Я поднялся на локте и зачастил:

– Прости, совсем не то спросил! Может начнешь с Палачей и твоей причастности к правящему клану?

Она смотрела на меня все еще странно, но чуть успокоившись, вздохнула.

– Э`тери ун Авери была рождена в клане Темных Стражей, которые несут в этом Поколении роль Палачей, – начала она, говоря о себе в третьем лице. – Мой отец погиб за два дня до моего рождения. Обстоятельства его смерти, равно как и место где он похоронен мне неизвестны. По достижению совершеннолетия(оно у нас наступает чуть раньше принятого людьми), я не приняла службу в клане и ушла.

– Так просто? Не приняла и ушла? – недоумевал я.

– Очень не просто! – грозный рокот проступил в её голосе и я вспомнил, что в моей постели не деревенская девчонка. – Моя мать обладает некоторым влиянием и благодаря этому мне удалось получить право на испытание наемника. Я прошла его и покинула Темный риф.

– Точно! – вспомнил я. – Кем был этот толстяк, в нашу первую встречу? Ну тот, с которым ты ушла в порту Спиринга.

– О, это господин Билюс. Уважаемый представитель одного банкирского дома Альянса Касс.

– Ты охраняла его в той поездке?

– Ну скорее его саквояж, – криво улыбнулась она.

Я задумался.

– Э`тери, а чем ты зарабатываешь на жизнь сейчас? Мы с тобой уже давно вместе, но моих денег ты не берешь.

Гассида заливисто рассмеялась:

– Дурачок, ты уже напредставлял себе что я гордо побираюсь или втихаря мою ночами полы в тавернах?

Смутившись я опустил глаза:

– Ничего я еще не надумал, поэтому и спрашиваю.

– Не обижайся Лайс. Я пошутила, – она обняла меня за шею. – За двенадцать лет работы наемником мой банковский счет подрос так, что позволит не думать о деньгах еще лет сорок. Я бралась только за сложные и дорогие заказы. Услуги гассид ценятся. Да и много ли нужно скромной девушке, – кокетливо улыбнулась она.

– Угу, – я хмыкнул, – одно красное платье с золотой диадемой потянут на мое полугодовое жалование.

– Ты видел как они все смотрели на меня сегодня!? – Э`тери аж подпрыгнула в постели.

– Не смотрели, а пялились, – буркнул я, не разделяя её щенячьей радости.

– Не ревнуй, я выбрала тебя. А это на всю жизнь, – она уже не улыбалась.

– Давай спать мое солнце, – я повалил её обратно в постель. – Меня с утра ждет служба.

Уже засыпая, я вдруг услышал её тихий голос:

– Если тебе все еще интересно…наверное, я смогу родить ребенка от тебя.

Окрестности Кастеллума, города-крепости северного Доминиона.

Все трое атаковали одновременно!

Два самых обычных сугроба взорвались облаками снежинок и в стальной нагрудник десятника ударили сразу четыре хитиновых шипа.

Вторая тварь атаковала новобранца Вирса. Тот успел закрыться ростовым щитом и благодаря этому был только сбит с ног, при этом беспомощно упав на спину. Ближайшие к Вирсу двое патрульных взяли напавшее насекомое в копья, пробив хитиновый торакс сразу в нескольких местах и пригвоздив насекомое к промерзлой земле. Вирс, лежа на спине, пытался отбиваться коротким пехотным мечом, при этом пряча открытую шею за щитом. Тварь еще силилась достать упавшего хелицерами головы, но эти попытки становились все менее яростными.

Броня не подвела десятника на этот раз. Упав навзничь, он отделался сильным ушибом, ударившись шлемом о лежалый снег тропы. Бойцы десятка не дали противнику воспользоваться секундной слабостью своего командира. Подрубили две опорных задних ноги существа и превратили тяжелыми копьями головогрудь насекомого в грязное месиво хитина, снега, земли и внутренностей.

Третий напал сверху, упав с ветвей толстенной сосны, у подножия которой и намело те коварные сугробы. Ставший целью последнего, монах в простой серой рясе, вскинул объятую светлым пламенем руку в сторону противника. Ярко полыхнуло и пронзительно громко хрустнуло! На снег падали уже только сгустки слизи и фрагменты тела насекомого…

***

Уткнув носик в морозное стекло, Ати ждала возвращения своего старшего брата. Вирс, в составе десятка братьев Ордена, ушел в патруль ещё утром. Пообещал принести ей шишку из леса. Ати уже приготовила палочки и воск – будет делать из шишки фигурку снежной обезьяны.

Часто, очень часто стало случаться, что не все возвращались. Гораздо реже, но бывало, что патруль и вовсе не приходил обратно. Поэтому теперь с каждым десятком уходит один из капелланов. Но их осталось не так много и святым отцам пришлось сократить количество дневных патрулей, а ночные совсем отменить.

За окном падал пушистый снег, обычно тут не бывает такого снега. Чаще с неба сыплется ледяная крупа и колючая крошка. А вот такой красивый бывает редко.

Звук сторожевой трубы оторвал Ати от рисования на стекле, и смешное изображение л`инни осталось незавершенным.

– Раз, два, три… – считала девочка, входивших в крепость, мужчин. – Десять!

Десяток Вирса уже миновал опущенный мост и входил в заснеженные врата крепости.

Одиннадцатым в ворота Кастеллума вошел капеллан.

***

В большом зале Совета Доминиона стоял шум множества голосов, старающихся перекричать друг друга.

– Братья! – голос экзарха прозвучал негромко, но в зале мгновенно установилась абсолютная тишина. – Давайте все-таки выслушаем этого юношу и его десятника, – он указал рукой в сторону новобранца и его командира. – И только потом дадим волю своим языкам.

Вирс, на пару с десятником, продолжили прерванный доклад и подробно рассказали о сегодняшнем происшествии в патруле. Святые отцы задавали вопросы, солдаты отвечали. Они показали на карте свой маршрут и место нападения. Как смогли, описали и облик атаковавших существ.

Наконец Иаков Артрис Сулла, экзарх Доминиона, изрек:

– От солдат мы узнали достаточно. Однако я не услышал ничего, чего не слышал бы раньше. Теперь Совет желает услышать представителя монашества. Слово тебе, капеллан Тит. Зачем ты просил нас собраться по столь ничтожному поводу?

Маркус Тит был уже немолод, невысок и худощав. Его выцветшие глаза, оттенка зимнего неба и благообразно причесанные седые волосы придавали капеллану вид тихого монаха-пасечника. Тем не менее, никто не посмел бы назвать его стариком. Сила Господня просто била в нем ключом. Мощь этой силы создавала невидимую глазом, плотную ауру вокруг монаха. Многим из братьев становилось неуютно находиться рядом с ним. Но, несмотря на это, любая когорта их легиона, любой десяток патруля, принял бы его в свои ряды с превеликой радостью. Понтифик давно предлагал ему должность Приора, но монах вежливо отклонил эту высокую честь, предпочитая пыльные крепостные подвалы библиотек и свою скромную келью. Только совсем недавно брат Маркус стал выходить в патрули капелланом, когда участились потери среди солдат.

– Братья монахи и братья рыцари, – высоким звонким голосом обратился капеллан к присутствующим. – Новобранец Вирс показал нам сегодня, что не дрогнет перед нечистью в любом ее обличье! – в его речи появились фанатичные ноты. – Честь ему и хвала!

Капеллан глазами обвел присутствующих и остановил свой взгляд на десятнике:

– А вот тебе, Гарт, сегодня крупно повезло, – голос монаха стал строже. – Тварей было всего три. Все они были молодой порослью, я бы сказал совсем детьми, если бы речь не шла о выкормышах самой Бездны. Жвала и панцири этих насекомых еще не окрепли до твердости взрослой особи, – Маркус улыбнулся, прохаживаясь вдоль стоявших солдат.

Капеллан вдруг наклонился к Гарту и почти прошептал тому на ухо:

– Только поэтому он не пробил сталь твоего нагрудника, десятник!

Экзарх прокашлялся:

– Брат Маркус, ты обвиняешь десятника в том, что на ваш патруль напали? Ведь это была засада, как я понимаю?

– Я корю их в той беспечности, которую позволил себе патруль, свернув с дороги, – резко ответил капеллан. Он повернулся к солдатам: – Напомните, Вирс, зачем вы сошли с тропы?

– Ну....Ваше Святейшество ....так «до ветру» стало быть…, – начал мямлить новобранец.

Его перебил десятник и четко доложил:

– Ваше Святейшество, я отдал приказ отойти к ближайшим деревьям, для отправления естественной нужды.

Раздался сдержанный смех среди собравшихся монахов. И только братья-рыцари не спешили присоединиться к шуткам на этот счёт, зная каково это, сутками не снимать броню.

– Это не было засадой, патруль случайно натолкнулся на них, – снова взял слово капеллан.

Экзарх взмахом руки прервал начинающийся гул выкриков:

– Объяснись, брат.

Маркус уже не улыбался. Он посмотрел на членов Совета как на неразумных детей и произнес:

– Вы, братья, часто укоряли меня в страсти к старым книгам, а ведь в них есть ответы на многие ваши вопросы.

Глава Доминиона начинал терять терпение:

– Ты опять о туманных пророчествах, размазанных по листам ветхой бумаги? В них ничего нет, кроме отрывков жития братьев-основателей Кастеллума!

– «Ищущий да обрящет!» – Маркус Тит криво ухмыльнулся. – «Всякий просящий получает и ищущий находит, и стучащему отворят».

– Братья Ордена, основавшие тут первый монастырь, уже сталкивались с этими тварями! – вставая, воскликнул экзарх. – Мне это хорошо известно. Орден давно живет с этой нечистью под боком и принимает их как неизбежное зло. Но за последние двенадцать лет потери среди патрульных и крестьян начали расти!

– Да, брат Иаков, всё это так, – уже без улыбки ответил Маркус, его глаза вновь загорелись фанатизмом: – Но эти трое не были засадой! Они находились, скажем так…, на инкубации!

Экзарх уже не стал гасить, нарастающий ропот среди собравшихся.

Перекрикивая гул голосов, капеллан спросил:

– То что они выбираются из-под земли, ни для кого не секрет, надеюсь?

Он обвел присутствующих глазами:

– Холод губителен для этих существ, ведь так? Мы находим время от времени замёрзших насекомых. По крайней мере так было раньше, до недавнего времени, – тон капеллана в эту минуту напоминал тон учителя. – Насекомые пытаются приспособиться к условиям на поверхности. И делают они это постепенно. В сугробах той сосны, молодняк просто привыкал к морозу! Мы набрели на них абсолютно случайно, – Маркус методично прохаживался вдоль длинного стола клириков Совета. – Вспомните отчеты об атаках на патрули, хотя бы за последний год. Вспомнили? Все нападения совершены в стороне от главных дорог и из-под снежных укрытий. А ведь каких-то двадцать лет назад, нападения случались только на охотников наших деревень, да на крестьян. И главное – это происходило только летом и далеко от поселений, глубоко в лесах.

– А вот еще вам немаловажное замечание, братья, – капеллан поднял указательный палец вверх, призывая к вниманию. – Если я хоть что-то понимаю в этом, сегодня мы были атакованы новыми тварями, – произнеся это, Маркус бросил на стол перед экзархом фрагмент тела насекомого.

Иаков с понтификами уставились на глянцево-черный коготь с желтеющими лохмотьями плоти.

– Это что? – поднял бровь экзарх.

– Образец головной хелицеры напавшего на меня насекомого, – довольно охотно ответил капеллан. – У него их две пары. Две на голове и еще две на тораксе. Тораксом, книги называют головогрудь насекомых. Вторая же пара хелицер значительно крупнее и предназначена не для разрывания пищи или удержания ее, а исключительно для атаки и умерщвления добычи.

Стоявшие во время совета почти безучастно, братья-рыцари подошли ближе и с интересом склонились над столом.

Командор крепости, командующий единственным легионом Доминиона, легат Константин, поинтересовался:

– Шипы, жвала, иглы, крючки… все это было и раньше, брат Маркус. Что тут нового?

Константин Грайс был черноволосым великаном, лет тридцати. Он возвышался даже над рослыми братьями-рыцарями. Синие глаза требовательно смотрели на капеллана.

Маркусу пришлось высоко задрать голову чтобы ответить Командору:

– Вы знакомы с жизнью пчел, брат Константин? Может знаете что-нибудь о муравьях? – и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Каждое насекомое в колонии имеет свою касту и функцию. У них есть как рабочие, так и солдаты. Есть и королева-мать.

Капеллан принялся снова прохаживаться по залу Совета, заложив руки за спину:

– Вы удивитесь, но среди некоторых муравьев есть даже рабовладельцы, они заставляют трудиться для них муравьев иных семейств…

Маркус прокашлялся:

– Однако я отвлекся. Всё, что я сейчас вам рассказал, касалось низших насекомых. Я же убежден, что мы имеем дело с колонией более развитых созданий. В их иерархии гораздо больше каст и видов…

Понтифик, сидящий слева от экзарха, в раздражении бросил:

– А нельзя ли покороче сформулировать свою мысль, уважаемый брат Маркус?

Капеллан неожиданно рассмеялся: – Да разумеется, брат Иеронимо!

Он резко оборвал смех и чеканя слова заявил:

– На столе Совета лежит часть тела молодой особи-воина. А те насекомые, что веками убивали наших патрульных, даже не являлись их солдатами!

В зале повисла тишина, которую прервал легат Константин:

– То есть, они становятся сильнее?

– Да, думаю что так, – ответил Маркус. Пожевав губами, он добавил:

– И умнее.

Константин, как и все в зале, смотрел на капеллана с недоумением.

– Эту мысль я и хотел донести до вас, братья,…боюсь, что они разумны.

***

Низкие сводчатые потолки и старые кирпичные стены библиотеки действовали на Константина гнетуще. Командору приходилось низко пригибаться, проходя под стыками толстых коридорных балок. Бесконечные ряды книжных стеллажей занимали почти все подземное пространство под Кастеллумом.

Тут был другой мир. Внешние звуки не могли пробиться через стены в две сажени толщиной. Сухие подвалы крепости служили отличным хранилищем для старых книг и свитков. Из-за угрозы случайного пожара в библиотеке не допускались фонари, факелы или лампады. Днем свет попадал сюда через систему зеркал, а ночью тускло светились потолочные балки, покрытые каким-то химическим составом. Брат-рыцарь понимал, что здесь сосредоточено все знание, которое накопили монахи Доминиона, желая передать его будущим поколениям. Однако Командор так и не смог себя заставить читать книги в таком количестве.

Проходя очередной ряд стеллажей, Константин случайно зацепил стальным наплечником одну из верхних полок. Целый ворох свитков рухнул на пол, подняв при этом тучу пыли, которая сделала почти осязаемыми косые лучи света. Он наклонился было чтобы поднять бумаги, когда услышал знакомый высокий голос.

– Тесновато тут для тебя, Командор.

С ироничной улыбкой из тени на него смотрел капеллан Маркус.

– Да, есть немного, – виновато улыбнулся в ответ Константин. – Я сейчас уберу их на место.

– Стой ровно и не крутись во все стороны! Не хватало чтобы ты тут вообще все разрушил,– уже откровенно рассмеялся капеллан. – Ты искал книгу или меня?

– Тебя, брат Маркус, – вид у Командора был несколько растерянным, как-будто он признался в чем-то сокровенном. – И книгу!

Маркус уже с интересом рассматривал гостя. Сама нелепость картины – книга в лапищах Командора, заслуживала внимания.

– Что тебя интересует? Хотя постой, дай угадаю! Насекомые? – монах понимающе наклонил голову.

– Да. Откуда взялись? Что ожидать в будущем? Каково их поведение? Каково строение? Где уязвимые места у новых форм? И главное – как эффективно их убивать? – на одном дыхании выдал Константин.

Капеллан покачал головой:

– А ведь раньше это никого не интересовало… На чтение у тебя уйдет года три-четыре, одной книгой ты тут явно не обойдешься.

– У меня нет столько времени и ты это знаешь, брат Маркус, – Командор упрямо мотнул головой.

Капеллан немного постоял в задумчивости.

– Пойдем. Угощу тебя замечательным напитком, – наконец произнес монах, поворачиваясь спиной. – Я дам тебе атлас строения некоторых видов насекомых. Не бог весть что, но все же лучше чем ничего. Только, Триединого ради, смотри под ноги и иди аккуратно!

Сквозь косые лучи отраженного света Командор двинулся за Маркусом, который продолжал:

– А остальное мне просто придется тебе рассказать. Все, что мне удалось найти, это разрозненные и отрывочные записи, некоторые из которых я сделал сам. Я даже зарисовал по памяти тех троих, новых!

Капеллан вел Константина подземными коридорами, не переставая при этом говорить:

– Мне бы парочку экземпляров для изучения, а Командор?

– Я уже приказал. Если труп более-менее сохранит целостность, то патрулю надлежит доставлять его в крепость, – Константин старательно смотрел себе под ноги.

Маркус тут же остановился и удивленно обернулся:

– Вот даже как? А в тебе еще не умер огонь исследователя, Командор! – рассмеявшись, он продолжил движение. – Я вчера похлопотал перед экзархом и теперь у меня будет место, где я смогу вскрывать и препарировать их трупы.

Прежде чем они добрались до кельи капеллана, Константин несколько раз, с глухим звуком, все-таки зацепился головой за потолочные балки.

Чай был удивительным. Монах собственноручно собирал травы в окрестностях крепости, прямо из-под снега. Его келья оказалась вполне уютной, правда весьма ограниченной по площади. Капеллан усадил Константина на единственную кровать, которая жалобно скрипнула под его весом, а сам присел на пол у очага.

– Не ерзай, не развалится, – с улыбкой пообещал монах. – Двоих как ты выдержит, из мореного дерева сделано.

На стол лег приличных размеров кусок сыра, вяленое мясо, грубый хлеб и мёд.

– Давненько аббатство Брюгг не присылало нам зелени! – хлопотал монах у стола. – Зеленого лука бы нам!

– Полно тебе, брат Маркус. Поди не есть пришел, – неловко загудел Константин.

– «Гость в дом – Бог в дом!» – возразил Маркус, доливая масло в фонарь.

Они засиделись до глубокой ночи.

Темный риф. Кассандра – столица Стального Анклава.

Плотный серый туман окутывал древний риф, который служил подножием и опорой мрачному городу. Покрытое бурыми водорослями, ноздреватое основание рифа было испещрено глубокими гротами. Кассандра представляла собой единое целое со скалой, внутри которой она была некогда вырублена тысячами рук.

Несмотря на то, что огромная пещера столицы оставалась всегда погружена в сумрак и лишена дневного света, воздух в городе был свеж и прохладен, благодаря широкой сети вентиляционных тоннелей. На улицах гуляли сквозняки и растекалось множественное эхо звуков моря. Пещерный свод покрывали тысячи сталактитов искусственного происхождения, которые служили частью системы защиты Кассандры.

Весь центр города занимала Школа Поколений и, стоящий прямо напротив нее, Трибунал Анклава. Заключая город в своеобразную звезду, по периметру столицу окружали пять клановых Чертогов, к одному из которых сейчас стекались гассиды. Клан Темных Стражей принимал представителей других кланов в своем доме.

Раз в поколение, Конклав выбирает Лидера Поколения, который на следующую тысячу лет определяет ту роль, которую будет играть каждый из кланов в жизни Стального Анклава. Три века тому назад выбор пал на представительницу клана Темных Стражей, поэтому каждый Совет Поколения теперь проводится здесь.

Высокие ступени зала собраний представляли собой амфитеатр и были уже наполовину заполнены представителями элиты кланов.

В середине центрального сектора возвышалась стальная колонна, постамент в сажень диаметром – место Лидера Поколения. В остальных четырех секторах стояли колонны пониже.

Высокие и худые, с абсолютно безволосыми головами, представители клана Шепота Бездны уже заняли свои места, напротив пьедестала Матери Поколения. Их Архонт, У`дитт ун Митра, о чем-то тихо переговаривался со своим сыном и не торопился занимать отведенное ему место на пьедестале своего клана.

Почти в полном составе присутствовали главы семей кланов Вечного Эха и Хранителей Жизни. Гассиды обоих кланов были внешне очень похожи, их черные волосы были заплетены в толстую косу. Они заняли свои места, которые всегда были по соседству. Два этих клана испокон веков состояли в своеобразном альянсе и всегда голосовали сообща.

Начинали прибывать и беловолосые представители клана Крови. Агрессивные и надменные альбиносы, с глазами кроваво-красного цвета. Архонт клана Крови, О`ззур ун Девран, был просто олицетворением жестокости. Кстати, лидер предыдущего Поколения был выходцем как раз из этого клана. Клан Крови обладал грозными бойцами, но отличался своими сильнейшими магами.

Присутствующие ожидали появления хозяев Чертога.

Зычный удар гонга оповестил собравшихся о том, что Мать Поколения, в сопровождении своего клана, наконец явилась на Совет Поколения. Пепельноволосые и черноглазые Темные Стражи занимали свой сектор. Они по праву считались лучшими бойцами Великих кланов.

Мать первой поднялась на свой постамент и Архонты остальных кланов последовали ее примеру.

Ши`варра ун Авери, Мать Поколения, глава клана Темных Стражей. Ее изящные темные доспехи, так непохожие на людские, покрывал серый плащ. Откинув капюшон плаща, она целую минуту стояла молча, бесстрастно осматривая элиту Стального Анклава. Длинные серые волосы поддерживала черная зубчатая диадема. По людским меркам, на вид ей было не больше тридцати пяти.

– Мы собрались здесь на зов клана Крови! – наконец заговорила Мать. Казалось, что голос шел не из ее груди, а из недр самой горы. – О`ззур ун Девран, кланы услышали твой призыв. Говори!

Лицо альбиноса являло собой гротескную маску надменности, но несмотря на это, было не лишено породистости и благородства. Правильные черты лица искажали сдерживаемая ярость и пренебрежение ко всему окружающему.

– Великие кланы! – начал О`ззур,– я позвал вас чтобы призвать вернуть расе гассид то, что наше по праву!

Лишенный каких бы то ни было эмоций, голос альбиноса звучал так, как-будто заговорил мертвец. В звуках его речи слышался хруст ломаемых костей, шипение горящей плоти, треск сдираемой кожи и последние хрипы умирающих. Возможно так казалось только тем, кто был знаком с манерой альбиноса вести бой и допрашивать пленных.

– Йота – наша родина. Или мы уже забыли это? Великий Кратер, который когда-то был нашим домом в течении многих поколений, пустует! Как же быстро мы прекратили попытки вернуться в Урратон, Первый город! – толкая из себя слова, альбинос смотрел только на Ши`варру.

Мать даже бровью не повела на эти выпады, давая возможность оппоненту высказаться.

– Нашего упорства хватило всего на три столетия. Я призываю Совет Поколения, принять наконец решение и отправить к центру материка четыре полноценных Звена! Пора перестать быть всего лишь анклавом посреди Темного Рифа и вернуть себе величие хозяев этого мира!

Мать Поколения, стоявшая недвижимая до последних слов альбиноса, наконец равнодушно произнесла:

– Что скажет на это клан Шепота Бездны?

Она прекрасно знала кому в этот момент нужно дать слово. Гассиды Шепота Бездны последние триста лет провели на Йоте, в попытках пробиться к Урратону после Оледенения.

Лысый череп У`дитта ун Митры, покрытый замысловатым клановым узором, покачался, не одобряя услышанное:

– На данном этапе это бессмысленно и безрассудно. Я уже докладывал Совету: сейчас путь к кратеру, хоть и освобождается постепенно ото льда и снега, но по-прежнему небезопасен.

– И к чему такая спешка, О`ззур? – Ши`варра повернулась в его сторону.

Альбиноса, наверняка внутренне колотила злоба, но внешне это никак не проявилось и он ответил: