скачать книгу бесплатно
– Зачем они мне?
– Как, ты же теперь здесь хозяйка.
Она улыбнулась.
– Костя, ты так наивен! Одна ночь – это еще не значит…
– Для меня значит. И я очень прошу тебя, возьми их. Сегодня после работы перенесем твои вещи.
Она демонстративно рассмеялась.
– Ну, что ты, Костенька! Вот так, сразу? Мы даже ничего не обсудили, не проверили друг друга. В общем, это так не делается.
– Кто сказал, что не делается? Как это не проверили? Мы знаем друг друга без малого два десятка лет! К чему откладывать? Что за условности?
– А мой траур? Нужно, по меньшей мере, год выдержать, а ты…
– Какой еще год? Глупости! Переходи ко мне, притом сегодня же.
– А обо мне ты подумал? Что скажут дети? Родственники Толика? Знакомые? Такой поступок мудрым не назовешь.
– А для чего нам эта мудрость? Дети наши уже сами семейные люди. Толины родственники знают, что при его жизни ты была ему замечательной женой. Они поймут. Может, со временем, но поймут. Живым надо о живом думать. А остальные привыкнут. Посудачат – и привыкнут. Почему мы должны что-то выдерживать, чем-то себя ущемлять? Мы же не в средневековье живем, верно? Нам хорошо друг с другом, так почему мы должны сами себе противиться? В общем, так. Сегодня после работы будь дома. Я приеду за тобой на такси. А ты к этому времени собери вещи. Все!
– Я и не подозревала, что ты такой настырный. А ты утверждаешь, что мы хорошо друг друга знаем. Я должна подумать, Костя. Это серьезно.
– Вот и думай до вечера. А вечером – ко мне. Может мне прийти помочь тебе собрать вещи?
– Ладно, Костя, пора на работу. А то мы слишком уж с тобой заболтались.
Вечером, придя с работы, я тут же принялся «поить» свою лесную находку. Реакция была той же. Теперь я уже понимал его сигналы о помощи и знаки благодарности. С неохотой покинув своего питомца, я без телефонного звонка отправился к Милочке. Она возилась на кухне и собирать вещи вовсе не думала.
– Костя, садись ужинать. А о вчерашнем забудь. Ничего между нами не было. Все тебе приснилось, понял? Попробуй, какие я приготовила котлеты с жареной картошечкой! Ты же только с работы.
Я решительно отодвинул тарелку с аппетитным блюдом.
– Нет, Милочка, я сюда не ужинать пришел, а за тобой с вещами. Где твои вещи первой необходимости? Я помогу тебе упаковаться, и поедем. Остальные заберем потом. Так! Что ты берешь из кухонной утвари? А поужинаем уже у меня. Вернее, у нас. Давай, давай, а то поздно будет, а завтра нам опять на работу.
– Да угомонись ты, наконец! Никуда я не поеду!
– Поедешь! Я не уйду без тебя, и с вещами, ясно?
– Ничего никому здесь не ясно! Ты понял?
Зазвонил телефон.
– Алло! Аня, это ты? Здравствуй. Да нет, не смогу. Я сейчас занята. Чем? Ха-ха-ха!.. Не поверишь! Мне сейчас предложение делают! Кто? Костя Панчук, знаешь такого? Да вот, пришел и говорит, что не уйдет, пока не заберет меня с вещами, а я…
Она держала трубку в левой руке, а правой что-то помешивала в кастрюле на плите.
– Понимаю, что хороший. Но вот так, сразу… Притом, и года не выдержав… Ой, да ну вас обоих! Вам спектакль, а для меня – вопрос жизненной важности. Под вашу с Вовой ответственность? Хм, интересно! Вам бы только праздновать!
Обессилевшая, она опустилась на стул.
– Ну, вот! Сказала на свою голову! Сейчас Коренцовы припрутся. Что он, что она! Что мне с ними делать! Ой! Из-за них соус пригорел!
Она захлопотала над газовой плитой, а я сидел молча и ждал приезда Коренцовых. Аня и Володя когда-то входили в нашу общую компанию, но после начала светланиного романа с полковником они нас покинули. Из телефонного разговора я понял, что они поддерживают мое предложение и хотят быть активными участниками создания нашей с Милочкой новой семьи.
Милочка жила на втором этаже, поэтому было отчетливо слышно, как под окном остановилась и засигналила коренцовская «двадцатьчетверка», а через полминуты настойчиво зазвонили в дверь. Коренцовы влетели как ураган.
– Молодоженам – гип-гип-ура! Поздравляем! – громко прокричал Коренцов.
– Поздравляем! Совет да любовь! – поддержала его Аня.
Володя откупорил шампанское. Аня стала вытаскивать бокалы из серванта с криком:
– За молодых! Горько!
– Горько! – закричал Володя и поднес мне бокал. А Аня преподнесла шампанское Милочке.
– Погодите, погодите! Кто вам сказал, что у нас свадьба? Никакой свадьбы здесь нет и не будет!
– Вот те на! Ты же мне сама по телефону сказала. А теперь, что? На попятную? Не выйдет! Я ехала отпраздновать вашу помолвку. А что жених скажет? Костя?
– Я – за. Если вы ее уговорите, с меня магарыч. Я приехал уговаривать ее перевозить ко мне вещи, а она что-то заартачилась. Но я знаю, она не против, только разных там пересудов боится: соседей, Толиных родственников и прочих.
– Магарыч! Я люблю распивать магарычи, правда, Аннушка? А вещи мы сейчас же перевезем! На нашей «Волге». Давай, Милочка, собирай вещи, мы поможем, а потом я отгоню в гараж машину, и мы все вчетвером погуляем на славу.
– Это кто же вам дал право моей судьбой распоряжаться? Вы меня спросили?
– Так спрашиваем, – сказала Аня, – Милочка, ты хочешь выйти замуж за Костю?
– Не знаю.
– Как это, не знаешь? Он что, не нравится тебе?
– Нравится! – выпалила Милочка.
– Тогда в чем же дело? Тебе что еще нужно?
– Ну, не знаю… Вот так, моментально, экспромтом… Замуж…
Вмешался Володя:
– Да вам что, по двадцать лет? Вы что, не можете просто сойтись, пожить без регистрации, а потом решить – продолжать или нет? Что вы теряете?
– Не знаю. В жизни так не бывает. В том-то и дело, что нам не по двадцать, – отпарировала Милочка.
– Ладно, решайте. Даем вам полчаса на размышление. Пойдите в комнату, посовещайтесь, а мы с Вовой пока тут посидим. Скажете «нет» – мы тут же уедем. А то, в самом деле, из всех рамок повыходили, – заключила Аня.
Мы с Милочкой вышли в гостиную.
– Соглашайся, Милочка. И автомобиль кстати, и свидетели есть. Действительно, что мы теряем? Не понравится – уйдешь. Не на привязи же я тебя держать буду.
– Да как-то непривычно, ей-Богу. Только на смех людям.
Я видел, что она уже сдалась. Мы помолчали. Потом я взял ее за руку и поцеловал. Мы обнялись и прижались друг к другу щеками. Милочка тихо плакала. Вдруг она резко отстранилась и отерла слезы краешком передника.
– Ладно, Костя, будь опять, по-твоему. Поживем у тебя. До первой ссоры. А потом посмотрим. Иди, скажи им, а я начну собираться.
Я распахнул дверь в кухню.
– Решено! Перевозим Милочку ко мне!
– Но до первой ссоры, – долетело из гостиной.
– Ну, слава Богу, а то я уже подумала, что мы с Вовкой хватили через край. Я помогу ей укладываться, а вы посидите здесь. Понадобитесь – покличем.
И Аня пошла в гостиную, где Милочка уже перебирала свои вещи.
Уже затемно мы подъехали к подъезду моего дома. На лавочке еще сидели старушки. Увидев, как мы таскаем вещи, они начали активно шушукаться. И я, и Милочка испытывали примерно одинаковые чувства по этому поводу.
– Ну, теперь начнут перемывать наши косточки, – сказала Милочка.
– Ты что это, испугалась, что ли? – спросил Володя. – Сейчас мы уладим это дело, пока не выпили.
Он подошел к лавочке.
– Здравствуйте, уважаемые! Новость слышали?
– Здравствуйте. Что за новость?
– Какую?
– Да сосед ваш, Константин Саввич женится! На ком? На Людмиле Григорьевне – вон она, сумку из багажника вынимает. А он ей помогает, видите? Врач, чудесная женщина. Красавица, правда?
– Да, неплохая женщина. А Светочка, она что же, насовсем…
– Никакой Светочки мы больше не знаем, ясно? Вот так! Прошу любить и жаловать новую соседку.
И он занялся вместе с нами разгрузкой вещей. Минут через пятнадцать мы уже сидели втроем и готовили на скорую руку торжественный стол. Вскоре прибыл Володя с бутылкой коньяку. Под крики «горько!» мы умяли плотный ужин, а потом Коренцовы уехали, пожелав нам приятной брачной ночи.
Около часа мы мыли и убирали посуду, вытирали стол, подметали, готовили постель. Потом Милочка пошла в ванную, а я решил проведать своего питомца. Яйцо лежало на кресле в бывшей детской, куда его определила Милочка, готовясь к празднованию нашей помолвки. Я сразу понял, что оно хочет «пить» и стал обильно смачивать его поверхность. Вода активно всасывалась и, как мне показалось, интенсивнее, чем раньше. Потом я начал гладить его и опять ощутил тот трепет, который считал знаком благодарности и удовлетворения. Я наслаждался тем чувством, которое вызывало во мне прикосновение к его поверхности, и был готов ласкать его бесконечно долго и балдеть, балдеть, балдеть…
– Костя, я – уже. Скорей иди, не то усну.
Пожелав яйцу спокойной ночи, я отправился принимать душ. Когда я вошел в спальню, Милочка читала какую-то книгу, прихваченную с собой при переезде. Захлопнув ее, она улыбнулась и протянула ко мне руки.
– Ну, иди же, иди скорей ко мне, насильник несчастный!
– Почему насильник?
– А разве сегодня ты не изнасиловал меня вместе с Коренцовыми?
– Конечно, нет! Ты же призналась, что сама хотела этого. Шалунья, – добавил я, прижимая ее к себе и наслаждаясь гибкостью и упругостью ее еще не начавшего стареть тела.
– Милочка, родная, ты мне так нужна…
– Костя, ты настоящий искуситель! Вчера бесстыдно совратил меня, а сегодня уже заставил перебраться к себе на квартиру. Если и дальше будет так продолжаться, я могу не выдержать. Я не привыкла, чтобы меня водили «на коротком поводке», понял?
И мы, подхваченные потоком любовных эмоций, понеслись в их бурном водовороте.
Как и вчера, меня разбудил телефон. Я лениво поднял и положил трубку. Милочки рядом не было, а из кухни уже доносился аромат кофе и чего-то жаренного. Закончив утренний туалет, я пришел на кухню в надежде на вкусный завтрак и не ошибся. В ответ на мое приветствие Милочка ответила такой эмоциональной, такой проникновенной улыбкой, что я не мог не обнять и не поцеловать ее.
– Ладно, ладно, Костя! У меня же руки заняты! – смеялась она, – видишь – блин подгорает, пусти.
Кислые блины со сметаной были удивительно вкусными и отлично шли к черному кофе.
– Хочешь еще?
– Хочу, но не буду. Предостаточно. После сорока лет в еде нужно быть сдержанным. Все, спасибо, Милочка, – я чмокнул ее в щечку.
– На здоровьице. Костя, ты такой весь правильный, образцовый, а я такая неорганизованная…
– Нет, Милочка, это далеко не так. Не получается быть правильным. А ты – просто прелесть. Я всю жизнь мечтал о такой жене. Почему мы только в молодости не встретились?
– Мы бы в то время друг другу не понравились. Я тогда ценила в людях совсем другое. Это с возрастом я немного поумнела. И ты, видимо, тоже.
– Очень может быть. Пока еще есть время, пойду, подпою яйцо. Ты не наблюдаешь за ним?
– Пока было некогда. Но с удовольствием приму активное участие в этом исследовании. Иди, подпаивай, как ты это называешь, а я домою посуду и присоединюсь к тебе.
Яйцо активно всасывало воду и дольше, и больше обычного. Милочка вооружилась очками и лупой и с интересом наблюдала за процессом. Наконец, яйцо «напилось». Милочка погладила его и нежно улыбнулась.
– Как панбархатом обшито. Костя, оно, по-моему, подросло.
– Нет, это тебе просто кажется. Оно не могло так быстро настолько подрасти, чтобы стало заметно. А вот и линейка, и треугольники. Двадцать пять сантиметров и четыре миллиметра. Посмотри, сколько в прошлый раз было?
– Двадцать четыре и три. Видишь, Костя, подросло на одиннадцать миллиметров, и это всего за неполных два дня!
– Не может быть. Я, видимо, неверно измерил. Ну-ка, еще раз. Двадцать пять и… один!
– И все равно выросло. По этим данным на девять миллиметров, но это тоже ощутимо. Да ты только посмотри на него, явно увеличилось!
– Это я, видимо, в прошлый раз неверно измерил. У меня же не прецизионный инструмент, а так – точность «плюс-минус лапоть».
– Ничего, завтра измерим снова. Идем, а то я уже опаздываю.
После работы мы с Милочкой решили заняться уборкой, перестановкой мебели и прочих вещей. Яйцо лежало на кресле в зале, всеми забытое. Мы начали запланированную уборку. Подметали, мыли, двигали, пылесосили, переносили наши вещи с места на место, оценивали новое расположение, снова переставляли и так далее. При этом мы отчаянно спорили, но до ссоры дело не доходило, у нас обоих хватало такта и выдержки вовремя остановиться, уступить друг другу, трезво оценить, какое решение лучше.
