скачать книгу бесплатно
Эпл взял у сапожника трубку и сделал вид, что подносит ко рту, но где-то на полпути он будто случайно уронил ее.
– Ой, ну что у меня за руки такие, как грабли! – раздосадовался юноша. – Смотрите, весь табак ваш порассы?пал.
– Ничего, ничего, сейчас собью тебе новую. Свеженький табак – он-то даже лучше, вкуснее будет. – Элкарло достал коробок спичек и табакерку. – Впервой небось?
– Ага, – кивнул Эпл. – Давайте помогу поджечь.
Он взял у старика спички. Удивительно, как эта маленькая коробочка вдруг наполнилась такой важностью. Казалось, все теперь вращалось вокруг нее. Без нее не будет встречи с прекрасным духом Манебжи. Без нее они не смогут уничтожить краску и спасти деревья. Маленькая красная коробочка с надписью «Мануфактура Игги Хеллиша»[18 - Игги Хе?ллиш был человеком, замечательным во многом, но настоящую славу ему снискала не его игра на трубе, а изобретательность в делах. (Некоторые даже поговаривали, что такому редкостному везению он обязан своему партнеру не совсем из нашего мира, с которым он заключил очень любопытную сделку.) Спички придумал не он, не ему принадлежала честь отправить огниво в анналы истории. Но Игги Хеллиш решил прекратить выпуск вил для «крестьян, баронов и не только!», как кричали его рекламные плакаты, и приняться за производство спичек. Его небольшая тогда еще мануфактура быстро выросла в одну из самых крупных и успешных, а ее создатель остался единственным в королевстве производителем спичек. Как он этого добился? Опять же слухи, но говорят, что мануфактура победила в горячих битвах с конкурентами именно благодаря качеству своей продукции: спички Игги Хеллиша лучше прочих сжигали чужие спичечные лавки.] и четырьмя черными зубцами вил снизу, словно процарапанными тонким когтем.
Эпл чувствовал себя так, будто держал в руке редчайшую реликвию, а не обычный коробок спичек, каких на свете не счесть. Он постарался не глазеть на спички, как вор таращится на золотой перстень на пальце богатого купца. Это было непросто.
Элкарло набил трубку и поднес Эплу, чтобы тот поджег. Отлично, теперь осталось главное: отвлечь старика.
– Пахнет здорово! – заявил Эпл с улыбкой от уха до уха, которая должна была скрыть его отвращение. – Сами собираете или покупаете?
– Да сейчас-то времени нет самому, столько башмаков выделать надо, сам знаешь, как оно. Есть у меня в деревеньке приятель, очень уж славный табак продает. Да чего болтать, ты пробуй давай, сам все поймешь!
Этого-то Эпл и боялся. Он оттягивал момент как мог, но момент достиг своей максимальной длины и дальше не тянулся. Эпл вставил трубку в рот. «Чего не сделаешь ради общего блага». С этой мыслью он вдохнул дым… и второй раз за этот странный день ему показалось, что он больше не сможет дышать. Густое тошнотворное облако, по вкусу похожее на прошлогодние носки, ворвалось в него неожиданно – и вышибло все двери и окна на его чердаке. Кашель рвал легкие и царапал горло, как разъяренный ежебраз.[19 - Однажды я увидел, как из кустов вышел куст и стал нюхать воздух. Я сел и протер глаза. Куст пошел себе дальше. Он напоминал черную кочку, поросшую бесчисленными стеблями: тонкими, без веток и листьев, серыми, как будто сухими и безжизненными. Копна этих стеблей клонилась назад, словно ее зализал ветер, а спереди торчал тупой выступ морды с маленькими глазами и большим носом. Он-то и привел создание к огрызку кукурузы, который я приметил в траве для себя. Не то чтобы я любил такую еду, но выбирать тогда не приходилось: уже несколько дней я был в бегах. И отдавать пускай даже огрызок непонятно кому я не собирался!Я прыгнул к нему – и взвыл от боли: куст резко развернулся задом и ткнул в меня всеми своими стеблями – они оказались иглами. Я плакал, выл, отбивался, брыкался, катался и кое-как убрался подальше. Оба глаза чудом уцелели, но голова стала мне велика на пару размеров. Отойдя на опушку леса, я сел под деревом и стал выдергивать из себя иглы. И вот пока я шипел и обливался слезами, это бессердечное чудовище с каким-то детским лепетанием грызло мой обед.] Из глаз хлынули такие ручьи слез, что казалось, у слез тоже текли слезы.
Элкарло захохотал и похлопал беднягу по спине.
– Ты дыши, дыши, сейчас пройдет. У меня впервой так же было. Я тогда мальцом был, поменьше тебя, лет четырнадцать. Папка угостил да сказал: «Ежели уж кто тебя с этой дрянью познакомит, так пускай лучше я». Тоже сапожник был. В нашем деле без этого не обходится.
– Почему? – прохрипел Эпл, согнувшись над коленями и вытирая слезы.
Элкарло вставил трубку в рот и задумался.
– Традиция, поди, – сказал он наконец. – Сапожник без курева – что башмак без подошвы.
– Отлично сказано! Вам бы книжки писать, не иначе. Ну, спасибо за первый опыт, надеюсь, он будет последний. Пойду подышу для разнообразия свежим воздухом.
С этими словами Эпл оставил старика на крыльце и быстро скрылся, сжимая в руке коробок спичек. В животе у него щекотались бабочки волнения и радости. Как же ловко все получилось! Словно шпион в стане врага, он добыл все, что требовалось для поджога. Нет, «поджог» – неподходящее слово, будто он преступник какой-то. Он попробовал подумать об этом иначе: он добыл все, что требовалось для спасения деревьев. Так звучало намного лучше.
Вечер погас, и зажглась ночь. Эпл лежал на своей койке, прислушиваясь к дыханию соседей. Он набрался терпения в ожидании, когда все уснут, но то ли чаша оказалась мала, то ли она протекала, то ли терпение попалось не первой свежести, но бездействие мучило его, как ноющий зуб. Он крутился с боку на бок в попытках найти удобное положение, но матрас казался набитым гвоздями вместо соломы. Он уставился в потолок. Лежа на одном месте, он не мог найти себе места.
Время текло, как трещины по скалам. Прошла вечность. За ней тенью от улитки прополз кусочек бесконечности, лениво смахнув хвостом эру и эпоху. И только потом подоспело то самое мгновение.
Все, кроме Эпла, спали. Об этом свидетельствовала симфония храпа и сопения. Но профессиональный шпион не мог полагаться на одни догадки.
– Эй, ребята! – сказал он громким шепотом. – Глядите, за окном Салли разгуливает в чем мать родила!
Симфония ничуть не изменилась, никто из музыкантов не шелохнулся, все продолжали выводить безупречные ноты.
«Отлично, – подумал шпион. – Теперь-то уж наверняка».
Он тихонько натянул одежду, опустил ноги в сапоги, как обычно, – и только одна из них нашла сапог. «Только не это, – испугался Эпл. – Только не опять и не сейчас». Он наклонился, готовый увидеть то же, что видел утром, – и с облегчением выдохнул. Сапог был тут, просто лежал чуть дальше. Наверное, кто-то задел его, вот и все. Эпл обулся, достал из-под кровати газету, нащупал в кармане спички и прокрался между рядами спящих к двери.
Ночь была темной и тихой, как колодезное дно. Прохладный воздух приятно бодрил. Луна спряталась, словно знала о готовящемся преступлении и решила помочь. «Это не преступление, – сказал себе Эпл. – Я делаю доброе дело». Но что-то ему подсказывало, что многие преступники начинали свою карьеру именно с такой мысли.
Эпл пошел к сараю, рядом с которым стояли бочки с золотой краской. По пути он оглядывался по сторонам и искусно крался – как корова на задних ногах. И хотя он знал, что вся Клубничная Лавина видит уже восьмой сон, сердце у него бешено било в барабаны, будто хотело предать его и перебудить всю округу. Но напрасно он так волновался: он был здесь один. Он да ночные бабочки.
У сарая громоздилось не меньше двух дюжин бочек. На вид – обычные, от каких не ожидаешь подвоха. Но Эпл знал, что их стенки скрывали губительный для сада яд.
Он встал так, чтобы видеть иву у пруда (и чтобы она могла видеть его). Зажег спичку и вытянул перед собой: так Манебжи будет легче заметить огонек. Мелькнула неприятная мысль: а что, если не было никакого древесного духа в очаровательном облике девушки и ему все это привиделось? Может, его совесть таким образом пыталась оправдать то, что он собирался сжечь чужое имущество?
Эпл впивался в иву глазами, как будто старался схватить и вытащить наружу прятавшегося в ней духа. Ничего не происходило. Эпл посмотрел по сторонам. По-прежнему ничего не происходило. Его взгляд скользнул по одному из свитков газеты: «Требуется садовник…» Сердце подпрыгнуло.
Спичка догорела. Эпл быстро зажег новую и развернул свиток. Заинтересовавшая его строчка была между статьей о ежегодном осеннем турнире и гороскопом на август: «Требуется садовник. Без вредных привычек, с опытом, искусно владеющий инструментами, с творческим подходом к решению задач, готовый работать на результат…»
О, это звучало очень и очень интересно! Тем более что Эпл отвечал всем требованиям (кроме, возможно, последнего: он не совсем понимал, что означало «работать на результат»).
Он продолжил читать: «Кандидату предоставляется бесплатное питание, уютная комната в красивом историческом здании и достойное жалование…» Да это была просто работа мечты!
Глаза у него загорелись, но их света все равно было недостаточно. Эпл зажег новую спичку и с жадностью продолжил: «Вас ждет гибкий рабочий график с одним выходным в неделю…» Один выходной – о такой роскоши Эпл и не мечтал, а оказывается, существовал где-то на свете кто-то, готовый подарить ее своему работнику. Кто же был этот удивительный наниматель из идеального мира? Эпл перепрыгнул в самый конец объявления: «Вы станете придворным садовником принцессы Анелин и будете работать в замке Лагриком».
БАМ! Словно дубиной огрели. Замок Лагриком. На первый взгляд, все это звучало как описание чудесной возможности, за которую все садовники Вераделла должны были драться со свирепостью потревоженной камнекротки. Но отчего-то они не дрались.
О замке ходило множество слухов, один страшнее другого. Никто в здравом уме и хоть какой-то оставшейся памяти не согласился бы заглянуть в это место. Даже самые отчаянные искатели приключений, расхитители сокровищ и самоубийцы обходили Лагриком стороной…
Глава 5
Легенды и тайны замка Лагриком
О замке ходило множество легенд, и все они были неправдой лишь отчасти.
Лагриком стоял на одном из девяти Безмолвных холмов на Тихонощном плоскогорье. Порой, когда дымка приоткрывалась, словно призрачный занавес, даже издали можно было полюбоваться его персиковыми стенами и вишневой крышей, похожей на шляпку гигантского гриба. О, если бы вы только видели здешний рассвет, одно из красивейших зрелищ во всем Вераделле! Наверняка сюда съезжались бы влюбленные парочки и семьи с детишками со всех уголков света… только вот не бывало здесь никого.
Сюда не забредали даже случайные путники. Отчасти виной тому была удаленность замка от любых поселений. Отчасти – привидения, которым нравилось бродить по холмам.
Типичный день в Лагрикоме начинался так. Багровое солнце закатывалось за горизонт, словно глаз злого великана. Кот зевал, потягивался в своей шипованной клетке, скрежетал длинными когтями и будил принцессу рыком. Крышка ее гроба отодвигалась будто сама собой, и принцесса грациозно выползала наружу, слегка подергиваясь от судорог после могильного сна. Она скользила к зеркалу, которое боялось показывать ее отражение, и поправляла обветшавшие кружева на черном платье и алые шнурки, словно кровавые разрезы, на кожаном корсете.
Они с кошачьим чудовищем завтракали: стакан крови для нее, пара летучих мышей для него. Затем принцесса облачалась в длинный плащ темнее ночи, прятала рога под остроконечной шляпой, надевала на кота ошейник с поводком (конечно же, шипованный) и выходила на прогулку под луной на холмы, где им составляли компанию привидения и скелеты. Пока они гуляли, дядюшка Вампир прибирался в замке, смахивая вековые клочья паутины по углам и подметая кости, а тетушка Ведьма собирала пауков и варила зловонное зелье на обед…
Попались! На самом деле ничего такого в Лагрикоме не было. После ужасной семейной трагедии, случившейся около года назад, принцесса Анелин поселилась в моем замке и с тех пор ни разу не покидала его. А вот дальше начинались легенды и слухи – то есть самое интересное.
Над Лагрикомом издавна висела тень пугающих и манящих тайн, еще задолго до появления в нем меня и принцессы. Старожилы поговаривали, что он построен на руинах башни черного колдуна, которую в незапамятные времена возвели из обломков еще более древнего и зловещего сооружения.
Не зря холмы назвали Безмолвными. Люди сюда не совались, разве что по ошибке, сбившись с пути, когда карта промокла, компас сломался, а лошадь убежала. Птицы здесь не пели, звери обходили эти места стороной. Зато какие тут были растения! Склоны холмов поросли сочными травами, пышными кустами и яркими цветами, каких не было даже в долине Бу?нду. Когда на холмы опускались сумерки, или начинался дождь, или ветер трепал клочья тумана, среди цветов бродили призрачные фигуры… В ясную погоду их было не видно, но тихий плач долетал до другого берега реки Са?льмы.
О Безмолвных холмах болтали и писали разное. Стоило только заглянуть в таверну и вспомнить об этом месте за доброй кружкой – как вас накрывало с головой шквалом историй. Вот одна из них.
В стародавние времена, когда здесь еще не было ничего, а может, когда здесь что-то было, но что – уже никто и не вспомнит, – так вот, в стародавние времена упала сюда звезда, от ее удара о землю и возникли холмы. И по сей день, говорят, лежит та звезда глубоко под землей и излучает невообразимый цвет из иных миров, отпугивая все живое.
Или вот другая история. Всем печально известен случай сорокалетней давности с фермером из ближайшей деревушки Клаа?би. Наум Нергард был молодым, сильным и особо отчаянным до предприятий, в которые другие предпочитали не впутываться. Как-то у него возникла светлая идея приспособить пустующие земли под свое хозяйство и увеличить доход десятикратно. Кажется, он даже точно подсчитал те невообразимые суммы, которые сулил ему урожай с Безмолвных холмов. Поехал за разрешением к тамошнему графу, который отправил его прежде испросить разрешения у тамошнего маркиза, который счел нужным первоначально получить дозволение герцога, который не хотел ничего слышать, пока фермер не вернется к нему с благословением короля. Так Наум Нергард прошел все круги берукрадии сначала в одну сторону, чтобы узнать, что ему нужно сделать, а потом в обратную сторону, чтобы показать всем важным лицам, что он это сделал.
Благословение короля открыло ему путь к холмам, и он приступил к их освоению с утроенным рвением. Едва рассвет с опаской ступал в еще укрытый ночью мир – Наум Нергард уже запрягал телегу. Он приезжал сюда каждый день, вспахивал, удобрял, сажал, а по вечерам рассказывал друзьям в таверне, какие все дураки и какой его ждет неслыханный успех.
Так прошло недели две, а потом одним особенно туманным днем Наум Нергард просто сгинул. Старожилы любят добавлять, что той ночью на холмах плясали огни какого-то странного, неведомого цвета, а поднявшийся вдруг ветер доносил крики не то совы, не то человека.
По одной из версий холмы названы Безмолвными не оттого, что вокруг очень тихо. Все дело в том, что в древности здесь было кладбище самых темных колдунов, последователей Ка Испепеленного. Неудивительно, что колдуны эти умерли совсем не своей смертью. Более того, чтобы они не смогли пробормотать посмертное проклятие или вернуться потом в мир живых, у них отняли языки. Оттого холмы и стали безмолвными: мертвые колдуны молчат по сей день.
Одна из самых популярных легенд, которой пугали непослушных детей («Будешь так себя вести – отведу тебя на Безмолвные холмы и оставлю») рассказывала о драконе, спящем под землей. Голова его покоилась под одним холмом, остальные укрывали изгибы гигантского змееподобного тела. Все живые создания чувствовали присутствие дракона и избегали этих мест. Дракон спал себе тихо, а люди содрогались от ужаса, лишь представив, что их ждет, когда он однажды проснется, очень, очень, очень голодный. Потому на холмах и царила тишина: даже крошечный жучок не решался потревожить сон чудовища.
Правда бывает скользкой, неуловимой и почти всегда не такой приятной, как вам представляется. Словом, правда очень похожа на испорченную рыбу. Никто не знал наверняка, что с этим местом было не так, но кое-что не подвергалось сомнению: Безмолвных холмов боялись все.
И на одном из них стоял замок Лагриком, в котором жила принцесса Анелин. Это небольшое здание зловещего персикового цвета тревожило людей так, как не тревожили волки, разбойники и сборщики налогов, вместе взятые. Лагриком. Казалось, сами звуки этого слова сулили беду.
Король купил замок лет шесть назад у одного старого барона, чья личность сокрыта туманом, как холмы вокруг его владений. В своем первоначальном виде замок был пустой, весь в пыли и, убаюканный призрачным плачем, крепко спал под покрывалом паутины. Понадобилось много чихов, нервов и взмахов щеткой, чтобы привести Лагриком в порядок. Король видел в замке единственное место, где мог отдохнуть с семьей без посторонних глаз, ртов и ушей. И правда, кто мог побеспокоить его здесь? Единственные обитатели холмов, по слухам, давно лишились и глаз, и ртов, и ушей.
Так королевская семья провела в замке несколько на удивление мирных каникул, без паутинки мистики или скрежета тайны, что дало богатый материал не только для новых слухов и домыслов, но и для серии статей в «Оке Урсамона».
Потом Лагриком пустовал почти два года. Одни поговаривали, что король погрузился в дела по самую корону, другие – что это замок по шпиль погрузился в пучину тьмы. И быть может, только сквозняки продолжали бы гулять по пыльным коридорам, если бы не трагедия в другом замке – столичном Дарсене. Одной роковой ночью умерла королева Иреми?не и исчезла принцесса Катриэ?на. Король с тех пор сделался затворником и покидал столицу лишь однажды, когда перевозил свою вторую дочь, принцессу Анелин, в Лагриком.
Это всколыхнуло новую волну слухов, на этот раз вокруг таинственной принцессы. После той страшной трагедии минул уже год, а вторую принцессу никто не видел: король не устраивал балов и держал дочь за тридевять земель в про?клятом замке с крошечным штатом прислуги и безо всякой стражи.
Многие были уверены, что так казалось только на первый взгляд. Прислуга была вовсе не прислугой, а отлично тренированными боевыми магами. Лагриком был не хрупким маленьким замком, а неприступной цитаделью с бесчисленными ловушками. Необитаемые конюшни источали зловонный смрад из загробного запределья. Любого, кто попытался бы приблизиться к принцессе на сто шагов, ждали многообразные варианты мучительной и долгой, долгой, долгой смерти. Поговаривали, что принцесса Анелин и сама была не прочь поколдовать: именно ее темные чары и стали причиной необъяснимой смерти матери и последующего исчезновения сестры. Вот почему король наконец не выдержал и сослал ее в это нехорошее место, подальше от Кавальты.
Но главная тайна лежала буквально под ногами у обитателей замка. Это было темное пятно в виде человеческой тени на полу главного зала, у камина. Как слуги ни старались, избавиться от пятна не удавалось. Со временем к нему просто привыкли, оно стало такой же неотъемлемой частью замка, как, например, крыша. У пятна даже появилось имя – Длинная Тень. Его прикрыли ковром, но ноги Длинной Тени все равно торчали наружу, словно напоминая о том, что даже самые старые секреты невозможно скрывать вечно.
Что происходило в стенах замка, никто не знал, но всякий был готов рассказать. Так, окруженный дымкой легенд и слухов, возвышался Лагриком над холмами…
Глава 6
Девушка со спичками
Говорят, жизнь похожа на зебру (и неважно, что никто в глаза ее не видел). Говорят, у нее есть белые и черные полоски. Иногда они похожи на ниточки, иногда – на ковровые дорожки. Иногда отличить черную от белой очень трудно – например, в кромешной темноте. А еще говорят, когда все идет как по маслу, не стоит расслабляться: вдруг кому-то вздумается это масло поджечь.
– Я и первую заметила.
Эпл вздрогнул и уронил газету.
– А? Что?
Манебжи указала взглядом на его руку и объяснила:
– Я говорю, я и первую спичку заметила.
– А, я это… просто хотел убедиться.
– Отличная ночь для нашего замысла! – Она тихонько хлопнула в ладоши с лукавой улыбкой.
– Я не нашел факел, но это должно подойти.
Она взяла у него из рук газету, повертела и кивнула с одобрением. Оторвав пару свитков, она вернула Эплу остатки и протянула руку за спичками.
– Ты что, прям сейчас хочешь поджечь? – удивился он.
Манебжи посмотрела на него так, будто это у него была зеленая кожа и беличий хвост.
– А ты как думал?
– Сарай же сгорит!
– Ну и что? Бочки сгорят – это главное.
– Слушай, мы же не хотим спалить все поместье. Давай оттащим бочки подальше да там и подожжем.
– Так мы полночи провозимся, и кто-нибудь может нас увидеть.
– Не такие уж они и тяжелые, справимся.
Она махнула рукой:
– Как хочешь. Твоя идея – тебе ее и растить.
Эпл пожал плечами:
– Ладно.
«Днем она была поприятнее, – подумал он. – Может, она такая, когда нет солнца? И человек без солнца звереет, а растительному созданию тяжело и подавно».
Он взялся за одну из бочек, крякнул, осторожно опрокинул ее на бок и покатил от сарая. Не прошел он и нескольких шагов, как услышал за спиной совершенно неожиданный звук: шипение разгорающейся спички. Он оглянулся: Манебжи поджигала свиток, который засунула между бочками. Но как ей это удалось, если спички были у него? Рука скользнула в карман – он оказался пуст.
– Ты что, в штаны ко мне залезла? – Садовник не мог поверить, что его так обманули. – Мы же договорились: откачу бочки и только потом…
Манебжи подожгла второй свиток и повернулась к Эплу.
– Неужели ты не понимаешь? Избавиться от краски мало. Нужно хорошенько проучить старого изверга.
– Да? А когда ты это придумала? Что-то я не припомню, как мы об этом толковали.
Манебжи раздраженно отмахнулась, словно садовник был назойливым комаром.
– В жизни есть решения, которые принимают за тебя, Эпл. Вот одно из них. Тебе лишь остается тянуться за ними, как стебелек за солнечным светом.
– О чем ты? – Он сделал пару шагов к ней.
– Не приближайся!
Эпл замер как вкопанный. Откуда столько угрозы в голосе? Откуда эти сверкнувшие глаза?
Манебжи отвернулась к бочкам и подула на догорающие свитки. Огонь, словно напитавшись ее дыханием, сложился в два красных бутона. Их лепестки раскрылись, и алчущие новой жертвы языки стали переползать по бочкам и въедаться в дерево. Сквозь щели между досками уже сочилась золотая краска. Не успела первая тончайшая струйка показаться, как она тут же загорелась и расплавилась, порождая новые языки.
В мгновение ока бушующий пожар охватил все бочки и добрался до сарая.
– Что ты наделала! – крикнул Эпл, перекрывая рев огня и треск дерева.
– То, что не хватило духу сделать тебе! Я спасаю наше место!
