Как спасать принцесс # 1. Волшебник Лагрикома

скачать книгу бесплатно


Когда перед глазами перестали плясать звезды и в ушах затих звон, Эпл со стоном поднялся – и обнаружил под ногами черенок лопаты. Схватил – и метнулся к пруду.

Под сенью плакучей ивы ночь казалась удивительно спокойной, тихой – обычной. «Было бы здорово, – подумал садовник, – если бы все и вправду было как обычно». Он многое – да нет, пожалуй, все бы отдал за невероятный шанс вернуться в тот мирный летний вечер и на предложение обворожительной девушки спасти деревья – отправить ее обратно в иву!

Но он мог сделать это теперь – лучше ведь поздно, чем совсем поздно. Главное, остановить этот самосуд и спасти сэра Барни. А с пожаром-то как-нибудь справятся, пока замок стоит. Наверняка из соседних поместий уже спешили на помощь. Кто знает, может, и местный маг подоспеет с заклинанием дождя (или хотя бы ведерка воды). Шанс еще оставался. Но чтобы вырвать этот шанс из цепких языков огня, Эпл должен был загнать духа в его обитель.

Правда, он хотел и ему дать последний шанс. Поговорить, прежде чем натворить. Они начали с разговоров – может, и закончат ими.

Если он слышал Манебжи над ухом, когда она говорила с крыши, то, может, и она услышит его сейчас. Он не знал, сработает ли эта странная связь в обратном направлении, но решил попробовать.

– Манебжи, – начал он спокойным голосом, который почти не дрожал (вся дрожь уходила в колени), – если ты сейчас же не прекратишь все это… – Ему не хватило воздуха, он вдохнул поглубже и продолжил: – Отпусти барона, вернись в свое дерево, а не то я… я… я срублю его, вот!

Он затих и стал ждать. Ива шелестела над головой. Поместье горело. Ответа не было. Он успел моргнуть несколько раз и несколько раз облизнуть губы, прежде чем услышал знакомый журчащий смех. Казалось, она была у него за спиной. Он вздрогнул и оглянулся: никого.

– Думаешь, раз я садовник, так не стану рубить дерево?

Снова молчание. А потом:

– Да, именно так я и думаю. Ты не станешь рубить мое дерево, потому что ты садовник. А еще потому, что у тебя нет топора.

Эпл опустил глаза на лопату в руке. С обоими доводами трудно было поспорить.

– Хочешь еще поболтать, пока зарастает дупло на месте лица твоего хозяина? – Последнее слово она прямо-таки выплюнула ему в ухо – Эпл даже удивился отсутствию брызг.

Она ему не верила. Играла с ним, как играют листья с солнечным светом, как играет огонь с мотыльком. Не верила, что он может причинить ей боль. И ему тоже не хотелось в это верить.

– Манебжи… – Он поднял лопату, поморщившись от боли в ободранных веревкой ладонях. – Манебжи, прости…

С тупым металлическим звуком клинок пробил кору, одновременно пронзая сердце садовника и раня дух Усьтенкъёльни. Тишину вспорол девичий крик, полный изумления и боли.

– Как ты мог? – Она задыхалась в слезах. – Как ты посмел??

– Прости…

– Это ничего не значит! Это не остановит меня. Надрез, ха! От такого только люди стонут, плачут и истекают кровью. Ты лишь разозлил меня еще больше!

– Прости…

– «Прости»? Ты думаешь, что достаточно сказать это слово?

Но Эпл извинялся не за то, что сделал, – он просил прощения за то, что собирался сделать. Он занес лопату – и опустил, затем еще, снова и снова, пока клинок не разлетелся на мелкие осколки – вместе с его сердцем. Протяжный крик незримого духа так и звенел у него в ушах, затихая, слабея…

Упала тишина. Только люди снова кричали и бегали, как шмутки без головы. Эпл надеялся, что успел.

За спиной капнул тихий плач. Он обернулся и увидел, как земля раскрывается и из нее вырастает девичья фигура. Это была совсем не та Манебжи, которую он видел раньше: высокая, гордая, с поднятым хвостом. Теперь хвост тащился за ней по земле, голова была опущена, волосы висели темным занавесом, как ветви ивы над ними. Она зажимала живот обеими руками, из-под которых вырывались снопы ослепительного света и струилась темно-зеленая кровь. Едва держась на ногах, она шагнула к дереву, и оно распахнуло объятия. Раненый дух исчез внутри раненого растения.

Эпл надеялся, что вместе они быстро поправятся. Но на сердце от этого не становилось легче. Со вздохом он повернулся – вдруг что-то схватило его за ноги и подбросило. Земля и небо поменялись местами, а потом откуда-то выпрыгнули пляшущие огни, и он упал прямо в них…

Вместо испепеляющего страдания он окунулся в холодное безмолвие воды. Паника выдернула его за горло на поверхность. Он бился с водой как сумасшедший и спустя вечность пузырей и брызг сам не зная как добрался до берега.

Жадно хватая ртом воздух и дрожа от холода, он сел на траву – и вдруг ощутил на себе взгляд. Ветерок играл ветвями плакучей ивы, и на несколько мгновений в них удивительным образом проявились очертания женского лица. Огромные глаза смотрели на садовника с грустью и болью.

– Ты ранил меня. Хорош садовник! Ты такой же, как все. Типичный человек. Знай же: у деревьев долгая память, а их ветви могут достать далеко. Дальше, чем ты думаешь.

Ветерок пробежался по листьям и смахнул черты лица, будто их и не было.

Даже без прощального напутствия Манебжи у Эпла ветки скребли на душе, а после ее слов и подавно. Ему было стыдно: за глупость свою, за слабость, за попытку совершить слишком большой поступок для такого человека, как он. Все свелось к развалинам и боли. Как вообще безобидное, в общем-то, желание спасти деревья могло привести к такому? Он чувствовал себя самым грязным негодяем.

В пруду тонули звезды и тускнели огни, дым застилал землю, луна выглядывала из-за облаков, замечала горе-спасителя и пряталась снова. Бронзовые светильники вокруг пруда, которые он притащил сюда в какой-то далекой, чужой жизни, напоминали ему погасшие свечи на прокисшем торте. Сэр Барни так хотел устроить нечто знаменательное – теперь-то уж его день рождения запомнит вся округа.

По-хорошему, ему бы стоило проведать хозяина, убедиться, что с ним все в порядке и там, где раньше была голова, все еще голова, а не дупло. В конце концов, ради него Эпл и поднял лопату на несчастную девушку. Но Эпл продолжал сидеть на берегу, понуро глядя в темную воду. Ведь если он пойдет к замку и увидит там не барона, стоящего в окружении слуг, а огромное дерево в кольце деревец поменьше, – то что тогда? Кто знает, может, пока он носился за лопатой и колошматил иву, дух Усьтенкъёльни уже успел превратить всех-всех жителей поместья в растения. Очень даже логично: они больше никогда бы не навредили природе. Но что делать Эплу, если он остался последним человеком в Клубничной Лавине?

Нет, глупости – он отмахнулся от этой мысли. Манебжи точила сук только на барона и не собиралась вредить никому больше. Но вот что сталось с бароном? Сходить посмотреть – или остаться сидеть тут? Пока Эпл не знал, что произошло, все было хорошо: барон был как бы в порядке, одновременно и жив, и нежив, одновременно и человек, и дерево. Оба варианта были равнозначны. Но вот стоило Эплу пойти туда и увидеть правду – как один из вариантов тут же испарится. И ведь штука была в том, что испариться мог вариант получше.

Хотя, если подумать, откуда ему, простому садовнику, знать, что будет лучше? Послушать Манебжи – так лучше будет, если барона не станет вовсе. Ну а ей откуда знать? И кому решать такие вопросы? Вот что, неужто есть та грань, ступишь за которую – и твои худые поступки безо всяких споров и сомнений перевесят все на свете хорошее, что сделал ты и мог бы еще сделать, и камнем утянут тебя к смерти? Или все же, несмотря ни на что, любой достоин права на жизнь и второго шанса?

Да. Эпл кивнул сам себе и всему вокруг, что как будто затаило дыхание и ждало его решения. Да, у каждого должен быть второй шанс. И, кто знает, если он опростоволосится с ним, ему можно дать и третий – если он наломает не слишком уж много дров.

Эпл прошел среди дымящихся развалин, шагнул за угол – и увидел, что все хорошо, барон жив-здоров, цел-невредим и из носа у него не торчат сучья. Он ходил туда-сюда, размахивал руками и говорил, а Студемур и еще пара слуг бегали за ним и кивали. Остальные убежали тушить замок.

Как же садовник обрадовался! С каким счастьем он услышал голос хозяина, в котором звучало его имя:

– Ну, попадись мне этот щенок Эпл, я его голыми руками!..

Счастье в груди юноши как-то вздрогнуло, споткнулось и перестало разливаться теплым молоком.

– Вот этими самыми руками его, слышишь! Сам, сам, понимаешь! Сам его вздерну, гаденыша!

У Эпла поднялся такой гул в ушах, что он не услышал всей фразы. Но он уловил слова «его» и «вздерну» в опасном соседстве со своим именем, и ему сделалось худо. Подогнувшиеся ноги качнули его обратно за угол, он привалился к стене и остался незамеченным.

Тут у развалин напротив он увидел лицо. Сначала он его не узнал из-за копоти и растрепанных волос, но потом понял: это была Лиси. Он показал пальцем себе за спину, за угол, и покачал головой: не выдавай меня.

Она кивнула. И сделала все наоборот: выбежала к барону с криком:

– Сэр, сэр, я знаю, где Эпл!

Сердце садовника подпрыгнуло, стукнулось о нёбо, встрепенулось, как ошалелая пташка, и свинцовой гирей грохнулось в самые пятки. Он вжался в дощатую стену спиной так сильно, что у него там что-то хрустнуло. Уши его навострились, как у зайца на пороге лисьей норы, и он услышал доклад Лиси:

– Сэр, я видела, как Эпл бежал к амбару. Уж не знаю, что ему взбрело в голову, но вам бы поспешить: вид у него был какой-то недобрый.

«К амбару? – удивился садовник. – К какому амбару, я же тут…»

В его навостренных, как натянутая тетива, ушах загремели шаги преследователей – но, удивительное дело, они не приближались, а отдалялись. Эпл выдохнул и отлип от стены.

Вдруг – другие шаги, легкие, одинокие. Он вмиг вернулся к прежнему распластанному состоянию – но это оказалась всего лишь Лиси.

– Что ты?.. – начал было он.

– Тебе нельзя здесь находиться! – выпалила она. – Везде тебя искала, переживала, что не успею, что схватят. Тебе надо бежать! Слава Восьми, пожар миновал конюшни. Забирай своего ослика и беги что есть мочи! – И чтобы подчеркнуть свои слова, она слегка толкнула его в грудь.

– Да постой ты, подожди! – Он положил руки ей на плечи. – Что тут происходит? Почему хозяин зол на меня? Почему мне надо бежать? Я всего-то отошел минут на пятнадцать, а пропустил столько, что и за неделю не разгрести!

Лиси кивнула, глубоко вдохнула, убрала прядь со лба и постаралась говорить спокойно:

– Всей истории не знаю, но слышала, что хозяина обокрали. А мистер Студемур убедил его, что это твоих рук дело. И что пожар тоже устроил ты. Говорит, застукал тебя у норы на задворках, куда ты стаскивал все наворованное.

– Да не так все было! Что за чушь-то! Ну, видел он меня у норы, но ведь…

Бим-бомммм! – прозвенел колокол у него в голове, знаменовавший, что до него кое-что дошло. Это был он, Студемур. Это был он! В пылу спасения из пожара легко было упустить связь: управитель знал о норе; управитель не хотел, чтобы о ней знали другие; управитель заведовал кошельком барона и, наверное, мог заглянуть в самое сокровенное – его ларец. Но главное – управитель знал о том, что все это известно Эплу и только ему.

– О-о-о-ой. – Эпл пощупал воздух у себя за спиной, наткнулся на какой-то обугленный обломок и сел. – Экую свинью мне подложили, Лиси. Клянусь, не я это, я даже…

– Понятно, что не ты! – Лиси махнула рукой. – Только толку-то?

– Как это?

– Сам же знаешь мистера Студемура: раскланивается он низко, поет сладко. Хозяин поверил, Эпл! Хозяин поверил.

Эпл сжимал кулаки от бессильного гнева и бегал глазами по сторонам, как будто пытаясь найти хоть какую-то знакомую опору среди обломков своего мира.

– Лиси, я в жизни не крал ничего, и пожар затеял не я. То есть да, призна?юсь, хотел я сжечь бочки, но все пошло не так…

– Это неважно, Эпл! – прервала она ласково. – Я тебе верю, ты же поверил в меня. – Она увидела недоумение в его глазах и пояснила: – Все считают меня жуткой сплетницей, но только ты меня разглядел.

У Эпла вспыхнули уши от стыда: он ведь тоже считал Лиси сплетницей.

Она продолжала:

– Со сплетнями я ношусь не от злости своей, а от одиночества. Просто мне так хочется внимания, так хочется, чтобы обо мне говорили и думали, чтобы меня… – Она вдруг замолчала на полуслове, опустила ресницы и отчего-то зарделась, как заря, что спешила сорвать полог ночи.

Наверное, Эплу нужно было что-то сказать, но он не мог подобрать слов.

Лиси вздохнула и продолжила, не поднимая на него глаз:

– Я тебе помогу. Пока все тушат пожар, ты сбежишь.

– Бежать? С чего бы это?

Она уперлась в него недовольным взглядом:

– У тебя есть идея получше?

– А то! Найду сэра Барни да растолкую ему, как все на самом деле.

– И он, конечно, тебе поверит. – Лиси с горькой усмешкой сложила на груди руки.

– Да, он мне поверит! А с чего бы ему не поверить? Я ж не вру.

– Не врешь, Эпл, не врешь. – Она погладила его по щеке. – Только твоя правда не так убедительна, как ложь других.

Эпл хотел что-то сказать, но Лиси поспешила продолжить:

– Ты здесь не так давно, я подольше буду, и ты мне поверь: наш хозяин не из тех, кого можно недооценивать. Да, он выглядит кем угодно, только не опасным противником, который может отравить тебе жизнь, но, поверь, он именно таков, когда случается его обидеть. А ты, как он думает, обидел его сильнее всех. Если увидит, слушать он тебя не станет.

– Ну ты же не думаешь, что он взаправду меня повесит. – Он отмахнулся с улыбкой. А когда Лиси не выказала того же оптимизма, спросил одними губами, потому что горло сжалось в комок: – Он меня повесит?

– Хозяин до жути обидчив и опасен. Человек с деньгами всегда опасен. Тебе надо бежать отсюда, да подальше. Только не горюй, не стоит. – Она обвела рукой дымящиеся руины поместья. – Это точно не предел мечтаний. У тебя большое сердце, Эпл. Слишком большое для этого захолустья. Такому сердцу впору гулять по паркам столицы, а не средь грядок клубники. Вот и отправляйся туда, ладно? Тебе все равно некуда идти – иди туда. Затеряйся в толпе, начни новую жизнь. И… береги себя. Кто знает, возможно, когда-нибудь мы встретимся снова. А пока – пускай твоя дорога будет проста, как восемь шагов.[26 - Восьмерка в Вераделле считается священным числом, началом всех начал и обещанием вечного блага: пока выполняются каноны восьми Мудрецов-Основателей, королевство будет стоять на земле нерушимо, а души его подданных после смерти обретут покой в водах Алфалии, танцуя вслед за восьмихвостым змеем Оротиатамом.]

Она прильнула к нему, ее нежные губы прижались к его удивленным губам, пальцы скользнули по пальцам… Лишь на мгновенье. А потом эта невероятная девушка, которую он, оказывается, никогда не видел по-настоящему, отстранилась, и в глазах у нее сияли слезы. Она убежала не оглядываясь, унося в груди еще одно разбитое сердце.

Садовник смотрел, как ее фигурка тает в дыму. И, вот тебе странность, ни мрачная клятва барона, ни предстоящее бегство в неизвестность не тревожили его. Тяготило его другое: что на танцы с Лиси он уже не пойдет.

Часть 2

Интерлюдия 1

Вырезка из газеты «Око Урсамона» от 21 декабря 2017 года

Фейерверки под Новый год

Три месяца минуло с той трагической ночи, лишившей нас разом и королевы, и одной из принцесс. И вот настал день, который потряс Вераделл не меньше, – когда смерть подступилась к самому королю.

Ввиду частых покушений король в последнее время не покидал замок Дарсен. Однако вчера в десять часов утра был замечен его кортеж из четырех карет. У нас нет сведений о его полном маршруте и цели поездки, но с достаточной долей уверенности мы позволим себе предположить, что король направлялся к принцессе Анелин в Лагриком, чтобы отпраздновать с дочерью Новый год. По крайней мере, хочется в это верить, ведь бедняжка жила одна в этом далеком, зловещем замке уже три месяца и не виделась с отцом. Впрочем, и в этот раз им не суждено было встретиться.