Полная версия:
Северный. Ледовитый.
– Пауль…
Он смотрит в тьму коридора, смотрит на меня, а затем происходит самое страшное событие в моей жизни. Точка невозврата.
Выстрел в меня, который слышу, но не чувствую.
Потому что Пауль закрыл меня от него собой.
Он вздрагивает и со стоном выдыхает воздух. Крепкое, стальное тело мальчишки впервые становится мягким, как желе. Стекает с меня на землю, падает, я бросаюсь следом и подхватываю его голову. Лужа крови медленно растекается под спиной, а глаза…
Прекрасные, мягкие, чайные, юные красивые глаза стремительно гаснут, неотрывно глядя в мои.
– Пауль! – рыдая, кричу, заглядывая в них, – Не засыпай! Умоляю! Пауль, нет!
Он не отвечает мне. Последние искринки жизни затихают в его зрачках, а дальше – пустота, ослепляющий вакуум.
Отпускаю его голову, крича и пытаюсь достать из кармана телефон содрогающимися руками, чтобы набрать скорую. Возможно, киллер до сих пор в тёмном коридоре и теперь целится в меня снова. Возможно, нужно бежать. Но я не могу оставить Пауля без шанса! Бедный мальчишка, принял мою смерть на себя. Прости меня за всё, мальчик!
Набираю 911 дрожащими пальцами, но позвонить не успеваю. Чьи – то руки накрывают сзади нос и рот, странный запах ударяет в ноздри и чернота стремительно укутывает сознание. Проваливаюсь в оглушительную бездну без времени и пространства, теряю сознание и выключаюсь.
Глава 12
«Сделка»Я готова была проснуться где угодно или не проснуться вовсе. Проснуться в подвале, прикованная цепями, в трюме корабля, везущего продавать меня на органы или в рабство, в логове Сатаны, в тюремной камере, в конце концов. Но только не там, где проснулась на самом деле. Несмотря на туманную голову и невозможность сфокусировать зрение, я сразу узнала это место. Плотные графитовые шторы на окнах. Велюровый светло – серый диван. Стена, отделанная тёмными деревянными рейками.
Я в квартире Джона.
Тогда я ещё не знала, чем чревато это событие и как надолго застряну здесь, поэтому искренне обрадовалась тому, что меня не похитил тот самый киллер. Ведьмак, видимо, спас меня, выкрав с места преступления. Только лицо его настолько серое и строгое, угрюмо склонившееся надо мной, а глаза стеклянные, замороженные. Мне жутко в них смотреть. И жутко услышать то, что он ответит на самый главный вопрос.
– Что с Паулем? – тихо, несмело спрашиваю и ответ, произнесённый отрешённым, жёстким тоном, бьёт меня, словно плеть.
– Мёртв.
«Мёртв» – стучит в висках, «мёртв» – вскрывает черепную коробку, «мёртв» – вгрызается в мозг острыми, как бритва, клыками. Мёртв… Восхитительный, юный, двадцатилетний мальчишка выбрал смерть, чтобы защитить меня. Вспоминаю, как ударила его, как хамила ему, как отталкивала и мне безудержно стыдно. Он тянулся ко мне так искренне и безусловно, а я не подпускала, ненавидела, обзывала. И даже несмотря на это Пауль решил принять мою пулю. Пауль, у которого жизнь только началась. Пауль, который ничего не успел – по настоящему влюбиться и не раз, познать других женщин кроме меня. Ничего не успел и уже не успеет. Успел только исповедоваться мне перед смертью, прояснить всё, что было недоговорено между нами всё это время. Успел избавить меня от ненависти к нему. И оттого, сейчас, мне невыносимо больно! Невыносимо жаль его! Невыносимо думать, что ошибалась в нём, как в человеке – он благороднее всех, кого я знала. И его жизнь не стоит моей.
Отворачиваюсь к стене и реву, надрывая глотку.
– Что, так и не смогла отлипнуть от своего молоденького поклонника? Говорил же, не путайся с ним, последствия не понравятся, но ты не послушалась. Вот, хавай теперь. Бедный пацанёнок, действительно был влюблен в тебя так сильно, что заслонил собой от пули.
– Да, Джон, любил! – не поворачиваясь отвечаю, – Такое животное, как ты, никогда не познает глубины чувств, которые Пауль испытывал ко мне.
Сдержанно смеётся за моей спиной. Зловеще, будто приготовил мне подлый сюрприз.
– Кстати о любви, Дюймовочка. Поздравляю тебя. Через неделю ты выходишь замуж.
«Чего, блять?»
Разворачиваюсь к нему и ошалело смотрю. Что за нелепые шутки в такой скорбный момент?
– Джон, ты в своем уме? Что значит выхожу замуж? За кого?
– За меня.
Закрываю лицо руками и хохочу сквозь слёзы в нервном припадке. Что за бред?!
– Джон, не время для таких шуток! Пауль погиб, я в скорби, а ты несешь чепуху.
– Это не шутка, Нетта. Через неделю ты выходишь за меня. – отвечает абсолютно спокойно и серьезно.
Сажусь перед ним на диван и смотрю с нескрываемой иронией.
– А моё согласие тебя не интересует? Я в жизни не выйду за такого долбанного тирана, как ты, Джон! Я не самоубийца!
Стеклянные ледяные глаза даже не дрогнули.
– Выйдешь, как миленькая. Сама подойдёшь к алтарю и скажешь «да». А потом будешь готовить мне жрачку и сосать мой хуй по первому свистку, как примерная жена.
Задыхаюсь от такой грубости и влепляю ему пощёчину со всей силы, но блядская борода амортизирует удар. Джон улыбается, будто наслаждаясь моим гневом, напиваясь моей злостью, как энергетический вампир.
– Только под дулом пистолета, урод. Только под дулом пистолета я буду тебе сосать!
– Значит, найду пистолет. Не проблема, так даже заводит сильнее. Ролевая игра «маньяк и жертва». Ты же называешь меня насильником, нужно поддерживать имидж.
– Я не выйду за тебя, животное.
– Вот твоё согласие. – Джон берет с журнального стола какую-то сложенную бумагу и бросает мне. Разворачиваю и оказываюсь на грани потери чувств.
Почерк моей мамы. Расписка о заёме денег, огромной, неподъемной для меня суммы. Больше всех, когда либо занятых, вместе взятых долгов.
У меня нет сил даже заплакать. Хочется просто пойти и вздёрнуться. Сроки возврата долга уже прошли и я бьюсь об заклад, она ни цента не вернула.
– Ей уже угрожали. – коротко уточняет Джон, как всегда читающий мои мысли, – Она заняла у тех, с кем следовало бы никогда в жизни не связываться.
«Вот зачем кому-то понадобилось пристрелить меня! Из – за долга матери, припугнуть её!»
– Договор такой, мы женимся и я беру на себя этот долг. И все предыдущие тоже. Отдаю не сразу, конечно, иначе ты слиняешь от меня раньше времени. Отправляю твою мать в клинику на лечение от игромании и в течение года всё закрываю. А ты, красотка, всё это «отрабатываешь», обслуживая меня по полной программе.
Лежу перед ним на диване, оглушённая, ослеплённая, замороженная, ища пути к отступлению.
– Мать не будет лечиться, Джон. Она никогда не соглашалась.
– Уже согласна. Я поговорил с ней. Она посетит нашу свадьбу, а затем Уилл отвезёт её в спецучереждение.
«Сучка, мама! Меня никогда не слушала, а этому колдуну покорилась! И когда он успел всё это провернуть?»
Мне кажется, я нахожусь в компьютерной игре или квесте. За один день на меня свалился расстрел Анны, смерть Пауля и вот это. Нелепое, грязное, омерзительное предложение Ведьмака. И я либо принимаю его, либо свожу счёты с жизнью. И последнего делать нельзя во имя жертвы Пауля.
– Откуда у тебя это всё, Джон? Эта бумажка, информация о моих проблемах с мамой…
– Нет никаких секретов, когда имеешь некоторые привилегии. Это всё я знал ещё до того, как снял тебя с Пауля в клубе. – аккуратно выдёргивает документ из моих рук и прячет в карман.
Меня тошнит. Обречённо смотрю в льды его глаз. Правильно говорят, океан изучен на 5%. А дальше – тьма, опасная и наполненная чудовищными обитателями. И сейчас эта тьма предлагает мне продаться ей. За дорого, но всё же – продаться. Либо быть пристреленной киллером. Либо погрязнуть на всю жизнь в долговом болоте без возможности выбраться и в финале сдохнуть где-то под забором, раздавленной обязательствами или пристреленной теми, кому задолжала моя мать. Варианты выбора один круче другого!
– Зачем ты всё это делаешь, Джон? Свадьба, мой долг, зачем тебе это? Ты же не любишь меня.
Он долго, отрешённо, молчаливо смотрит, пронизывая ледяными мечами в самую душу.
– Нет. Не люблю.
– Тогда зачем?
Наклоняется передо мной и в голубых глазах вспыхивают серебристые морозные вихри, осыпая колючими обжигающими искрами.
– Месть. Месть тебе, за то, какая ты лживая ветренная сука. Обманула меня, сказав, что не знала Пауля. Прекрасно знала и крутила с ним шашни и до, и после меня. Вела себя как грязная шлюха в том клубе, за моей спиной. Теперь будешь исправляться, учиться кротости и порядочности в семейной жизни.
Ярость! Ярость пожирает меня, сотрясая тело, подскакиваю с дивана, как ошпаренная, чувствуя, как кровь приливает к голове.
– Я шлюха? Ты шлюха, Джон! Я не дала тебе после бара и на следующий день ты решил пригласить свою «подругу для секса» справить нужду! Кто тут шлюха, урод?
Он встает и разгибается надо мной в полный рост, крепко хватает за горло и шипит в лицо, процеживая через яд каждое слово.
– В том и суть, Дюймовочка! Я не трахался с Даной в тот вечер, она пришла ко мне не за этим. Но ты всё решила сама. Решила и пошла предлагать себя мальчишке. И теперь он мёртв, из – за тебя, дрянь.
Смачно плюю прямо в его зловещее лицо.
– Не верю ни одному твоему слову. И не приму твоё предложение. Не выйду за тебя. Это хуже смерти! Выпусти меня, я пойду домой!
Джон, ухмыляясь, стирает с лица мой плевок.
– Так это не предложение, Нетта. Это единственный твой шанс, потому что за дверью этой квартиры до сих пор находятся люди, желающие тебя пристрелить. И дома у тебя больше нет. Теперь твой дом – здесь. – толкает меня на диван и быстро собирается, пока я ошалело за ним слежу.
– Джон, если тебе понадобилась секс – рабыня, необязательно жениться на ней и заставлять жить в своей норе!
– Обязательно. Потому что я так захотел. И попробуй только сбежать, малышка. Найду и сам пристрелю. – выходит из квартиры и запирает меня на все замки.
Глава 13
«Находка»Первое, что я сделала – легла на диван и позволила себе вволю оплакать несчастного Пауля, не познавшего вкус жизни. Я рыдала часа два, с полной самоотдачей, я просила у него прощения вслух и про себя, я рвала на себе волосы и драла кожу.
Вслед за этим я оплакивала себя. Себя и свою конченую, никчёмную жизнь, похороненную мамой и Джоном. Подумать только, ещё вчера моими главными проблемами были одиночество и недотрах. Сегодня же они «элегантно» решились – меня придавило бетонной плитой, состоящей из огромного долга, покушения на моё убийство, смерти Пауля, навсегда прилипшей чёрным пятном на карму и идиота Джона, желающего отомстить за уязвлённое самолюбие. Мда, вот с одиночеством и недотрахом теперь точно не будет проблем!
Даже не могу представить, что будет, согласись я на его аферу. Он стопроцентно будет вытирать об меня ноги, унижать и насиловать во все дыры! Боже, как меня угораздило связаться с ним и получить личное проклятие в его лице? Как меня угораздило связаться с Паулем и стать его личным проклятием? Твою мать, где я так здорово нагрешила? За что мне эти испытания?
Выхожу на балкон, обнаруживаю там початую пачку Парламента и курю, задумчиво глядя вниз с четвёртого этажа. Утро уже давно заступило в права и жители города суетятся, спеша по своим делам. И я тоже должна была выйти на работу сегодня. Кто открыл клинику?
Осматриваю стены и территорию дома. Нет удобных водосточных труб, нет близко растущих деревьев с надёжными ветками – отсюда не сбежать.
Логично было бы позвонить в службу спасения и попросить вызволить меня, но своего телефона я не нашла. Уверена, он у Джона и тот уже потрошит его файлы, отыскивая очередные улики против меня.
Но я не настолько глупа, чтобы сидеть тут без поиска способов побега.
Запасные ключи. У каждой квартиры есть запасные ключи и хранятся они, обычно, в этой же самой квартире, в каком нибудь из шкафчиков. Сейчас переверну тошнотворный идеальный порядок в логове зверя и отыщу их!
Начинаю с прихожей, где есть небольшой комод. Двигаюсь от верхнего ящика к нижнему – в них всё чуть ли не под линейку разложено. Джон, у тебя обсессивно – компульсивное расстройство личности? Выглядит омерзительно! Переворачиваю вверх дном ящики один за другим, пока не открываю последний…
И с криком отпрыгиваю от него.
Ствол. Настоящий, чёрный, металлический ствол лежит в нём. Не подделка, не воздушка, а истинное огнестрельное оружие. Я прекрасно знаю, как оно выглядит – мой отец был копом и часто брал с собой на тренировочные стрельбища.
Твою мать, Джон, кто ты такой? Музыкант или скрытый мафиози? Зачем это у тебя дома?
А может… В голову лезут самые жуткие мысли.
А может, это он стрелял в меня ночью, застукав с Паулем и приревновав снова?
Фраза: «И попробуй только сбежать, малышка. Найду и сам пристрелю.»
Упоминание о том, что у него есть какие-то «привилегии». В криминальном мире?
Теперь ясно, что он не шутил. Мне страшно, до умопомрачения страшно! Сижу на полу, не двигаясь и смотрю безотрывно на блестящий чёрный пистолет. Замок в двери щёлкает и на пороге объявляется хозяин квартиры. Хозяин ствола. И моей убогой жизни теперь.
– О, занимательная находка, правда? – он задвигает ящик с пистолетом обратно, толкнув его ботинком.
– Зачем тебе это? – еле выдавливаю из себя, дрожа, как самая трусливая тварь на свете.
– Ну ты же сказала, что будешь мне сосать только под дулом пистолета. Я всё предусмотрел!
«Проклятый Ведьмак! Как ты всегда отказываешься на несколько шагов впереди? Сколько ещё тайн на дне океана? Я боюсь тебя…»
– Освободи проход! – он хватает меня за руку и выталкивает из прихожей в комнату. За ним заходят в квартиру несколько крепких ребят и заносят десяток одинаковых продолговатых чёрных брезентовых сумок. Они выглядят как спецпакеты, в которые пакуют трупы. Парни оставляют их в прихожей и удаляются.
– Твои вещи, Дюймовочка. Разбирай. – кивает на сумки Джон.
– Всмысле, блять?
– В коромысле, Нетта! Ты не живешь больше в Карлтоне!
– Я не давала тебе согласия, Джон! Ни на свадьбу, ни на то, чтобы ты трогал и перевозил мои вещи!
Он медленно приближается ко мне с потемневшим лицом, с жёстко сжатыми губами, отступаю, пока не упираюсь в стену, к которой Ведьмак меня и прибивает своим огромным телом. Трясусь как суслик, когда склоняется надо мной, когда волосы шевелятся от мятного свежего дыхания, окатывающего шею, когда проводит кончиком пальца от виска до ключицы, вниз, к вырезу на майке и погружает его в ложбинку между сиськами.
– Нетта… – шепчет мне в ухо с протяжным вздохом, – Я трогал тебя везде! – накрывает ладонью грудь через одежду, сминает и слегка зажимает сосок между пальцами, от чего он моментально встаёт, – И ещё потрогаю, не раз. Потрогаю твои вещи. Потрогаю твою душу. Потрогаю всё, что в этом мире про тебя, Нетта. – проводит языком по шее от плеча до уха, – Потрогаю и помечу. Привыкай, милая. У тебя больше нет ничего личного. – смыкает зубы на мочке уха.
Не шевелюсь под ним, только дрожу, как заведённая. Надо бы влепить по морде или по яйцам, но гладкий ствол, лежащий в ящике комода говорит мне «не лучшее время». Остаётся только сквернословить.
– Джон, через месяц ты сам вышвырнешь меня и будешь счастлив. Я отравлю тебе жизнь так, что мало не покажется! Собственный дом станет личным адом для тебя, обещаю!
Он прижимается ко мне лбом и пронзительно заглядывает неоновыми глазами в мои.
– Посмотрим, Дюймовочка, кто кому устроит настоящий ад.
Легонько, игриво чмокает в губы с улыбкой и отстраняется. Демонстративно вытираю рот, транслируя, что мне противен его поцелуй.
– Я поехал на работу. Разбери пока вещи.
– А как же моя работа, Джон?!
– Ты в отпуске, готовишься к свадьбе. Аманда приехала и подменяет тебя.
«Сволочь, всё предусмотрел! На всё у тебя есть ответ!»
– Отдай мне телефон!
– Отдам после свадьбы, если будешь послушной и кроткой.
Снова запирает в квартире, пока я ору и осыпаю его проклятиями. Ору на него с балкона, пока садится в Мустанг и уезжает. Смотрю на сумки. Конечно, ничего разбирать я не собираюсь! Пусть педантичный Джон спотыкается об них каждый день! Курю одну за другой на балконе, ловлю от этого дикий сушняк, выпиваю на кухне три огромных стакана воды и логично, получаю тошноту. Снова ложусь на злополучный диван и вырубаюсь на нём до самого вечера. До самого возвращения Джона. Я проснулась оттого, что он лапает меня спящую – гладит по заднице и бёдрам. Моментально сбрасываю его щупальца с себя и забиваюсь в дальний угол дивана.
– Почему сумки не разобрала?
– Не хочу.
– Ты ела хоть что-то за день?
– Нет.
Уходит на кухню, возится, что – то разогревает. Приносит мне тарелку рагу с курицей и овощами, вилку, хлеб. Пахнет изумительно и желудок моментально реагирует, издавая жалобное урчание. Вспоминаю, что ела в последний раз вчера утром – и то благополучно выблевала в клинике при Джоне.
– Я помню, что ты ненасытна. Ешь. – протягивает мне тарелку, но я не принимаю.
– Не буду я жрать с твоих рук, сволочь.
– Не будешь жрать – трахну в жопу, прямо сейчас.
Округляю глаза и смотрю на Джона в ужасе, он снова протягивает тарелку с самым убедительным взглядом на свете.
– Поешь или проверишь, Дюймовочка? Мне начинать?
«Проверять я точно не хочу. Этому монстру в два счёта скрутить меня и реализовать свою угрозу.»
Нервно выхватываю тарелку и принимаюсь за еду, не без удовольствия, скажу вам. Рагу очень вкусное, будто его шеф – повар крутого ресторана приготовил. Джон уходит на кухню, шумит там и возвращается со второй порцией, плюхается на кресло и ест, не спуская с меня ледяных глаз.
– Джон, – не выдерживаю я, – Где ты это взял?
– Приготовил вчера.
– Сам чтоли?
– Да. А что?
Растерянно смотрю в тарелку.
– Ничего. Вкусно. – тихо отвечаю, не в силах поднять взгляд.
Он молча доедает, принимает душ, выходит из него в большом пушистом халате, с мокрыми растрёпанными волосами, возится на кухне, пьет чай, переписывается с кем-то в телефоне, живёт свою обычную жизнь. Я молча лежу на диване и смотрю в потолок. Близится ночь и мне страшно думать, что мы будем ночевать здесь вместе сегодня. Завтра. И ещё множество ночей. В которые он будет вымещать на мне свою злобу.
– Дюймовочка, не хочешь искупаться? – подсаживается ко мне на диван и кладёт руку на колено.
– Не-а. Не хочу. Буду ходить грязной и вонючей, чтобы ты не трогал меня.
Джон оглушительно ржёт, как конь, надо мной.
– Если думаешь, что я брезгливый, то глубоко ошибаешься. Но можешь расслабиться, не собираюсь я тебя трахать. Пока не собираюсь. Сохраним целомудрие до свадьбы.
Теперь уже я смеюсь. О каком, к чёрту, целомудрии, ты говоришь? Ты, который имеет дружбу для секса, ты, который отымел меня в Мустанге против воли?
– Спать тоже можешь здесь. Пока здесь. А после свадьбы будешь спать там, где положено, возле хозяина. – максимально целомудренно целует меня в лоб и уходит в свою спальню.
А искупаться ведь и правда хочется. Я валялась на земле возле умирающего Пауля, я ползала по полу общественного туалета в клинике. Но больше всего хочется отмыться от Джона, от его прикосновений, гадких замечаний, грязных слов. Тихо, как мышь, юркаю к сумкам с трупами. Трупами моей прошлой жизни. Роюсь в них, кое-как нахожу себе сменное белье и пижаму поскромнее в виде футболки и шорт. На цыпочках крадусь в ванную, где взаимствую шампунь, гель для душа и даже мочалку Джона. Долго, яростно моюсь, тру свою кожу до красноты.
Пытаясь смыть с себя вину за смерть Пауля.
Пытаясь смыть с себя всё, что произошло. И пропахиваюсь насквозь запахом Ведьмака, запахом его косметики со свежим морозным ароматом – кажется, пахнуть им ещё хуже, чем пахнуть кровью Пауля.
А когда выхожу, обнаруживаю, что диван застелен серым постельным бельём, на нём серая подушка и серое одеяло.
Ложусь в эту постель, как в собственный гроб.
Глава 14
«Just married»Эта неделя по ощущениям длилась целую вечность. Джон не отдавал мне телефон, не выпускал на улицу, мотивируя тем, что меня всё ещё хотят пристрелить и это бесконечное время я провела в изоляции, встретившись лишь с одной женщиной, которую он привёл на следующий день после того, как кормил рагу с курицей. Она сняла мерки с моего тела.
– Зачем? – спросила я его.
– Для свадебного платья.
– Зачем мне свадебное платье для вынужденного брака?
– Потому что я так хочу. У нас будет настоящая свадьба.
– Фу, какой кошмар! Клоунада!
Молчит и улыбается в ответ.
Неделя без социальной жизни, взаперти, логично привела меня к дикой деградации и депрессии. Я целыми днями валялась на диване и смотрела фильмы и сериалы по подписке в телеке Джона. Я ела один раз в день, когда он приезжал с работы поздно ночью и кормил меня. Но не оттого, что не хотела есть. А оттого, что не хотела демонстрировать, что обживаюсь в его доме. Моё барахло из сумок частично расползлось по квартире, но в большинстве своём продолжало стоять скопом в прихожей, на что Джон реагировал терпением. Он вообще был самим спокойствием и выдержкой в эту неделю – не приставал, не доставал, не тиранил, не трогал, не говорил гадостей, не лез мне в трусы. Будто давал время и возможность свыкнуться со своей скорой погибелью и переходом в статус его собственности. Но я – то знала, что это – затишье перед бурей. Что он ждёт, притихнув, того самого дня, когда распишется в абсолютной власти надо мной. Поэтому он сейчас такая душка, но монстр внутри не дремлет. Монстр внутри терпеливо ждёт, когда его накормят.
В ту самую, последнюю ночь перед свадьбой, я долго не могла заснуть, прокручивая в голове разные мысли и варианты развития событий. Мамин долг огромен и если я сбегу от Джона, у меня один путь закрыть его – торговать собой. Сделка с Джоном, по сути, то же самое. Ужасно осознавать, что иных путей нет. Ужасно осознавать, что завтра я добровольно отдам себя в руки человека, который ненавидит меня. Который хочет оторваться на мне. Ужасно осознавать, что меня ждёт. Ужасно осознавать, что Пауль, скорее всего, уже похоронен, а я не смогла проводить его в последний путь. Вместо этого я напялю белое платье и скажу Джону «да» на «настоящей» клоунской свадьбе. И за этот пиздец Пауль пожертвовал своей юной жизнью?
Как и любая девушка, я мечтала однажды надеть свадебное платье, взять под руку мужчину своей мечты и закатить праздник, посвященный любви. Что получаю по итогу? Короткое время Джон действительно выглядел мужчиной моей мечты – красив, умён, талантлив, небеден, обходителен. Вот только у него есть потайное дно – он лжец и жестокий человек, который хочет самоутвердиться, загнав меня под венец и сделав своей личной проституткой. Он снова сломал мой сценарий. Чтож, вытерплю этот год и сбегу от него, надеюсь, что живая…
Ведьмак разбудил меня рано утром, одетый в спортивный костюм. И довольный, как чёрт.
– Просыпайся, невеста. К тебе уже приехали, собирать тебя. Встретимся у алтаря.
Молчу ему в ответ. Он выходит из квартиры, а взамен входят несколько девушек с чемоданами и, судя по всему, с моим платьем, запрятанным в чехол. Вяло принимаю душ и чищу зубы, пока они ждут меня. Вяло вываливаюсь обратно в комнату, усаживаюсь перед ними на стул.
– Мисс Нетта, какие пожелания насчет макияжа и причёски? – спрашивают меня девушки.
– Никаких. Делайте, как считаете нужным. Пусть только макияж будет максимально водостойкий, чувствую, я буду много плакать сегодня.
Девушки безмолвно приступают к своей работе. Делают мне маникюр, педикюр и эпиляцию всех зон горячим воском. Потом сушат мои мокрые волосы, укладывают их на Дайсон воздушными волнами, слегка закалывают у ушей. Далее долго и вдумчиво наносят макияж, советуются между собой. Смотрю на себя в зеркало – результат их работы выглядит отлично. Всё в меру, аккуратно, элегантно и очень гармонично с моим лицом. Мне выдают дизайнерский комплект нижнего белья – мегасексуальный, тончайший, воздушный, видимо, чтобы порадовать жениха в первую брачную ночь. Интересно, Джон сам его выбирал? Надеваю его, девушки распаковывают платье из чехла и я впервые за последнее время ахаю – от удивления, от красоты, от восхищения. Платье невероятное, креативно отделанное – по лифу, животу и юбке будто стекают воздушные тонкие волны, изгибаясь в причудливые повороты и узоры. Девушки помогают мне надеть его и я удовлетворённо разглядываю себя в зеркале. Платье отлично сидит по фигуре, обтягивая грудь, живот, бёдра, а сзади перетекая в небольшой воздушный шлейф. Шлейф, который выглядит, как морская пенная волна. Чтож, погибать, так красиво. Отличное платье для моей свадьбы ака похороны.
