Прядильщица Снов

Люди окружили её, кто-то кричал, кто-то звонил в скорую. Их лица были размытыми, незнакомыми, искаженными ужасом. Она слышала их голоса, но не могла разобрать слов. Все звуки сливались в один неразборчивый гул.

Снег продолжал падать, нежно касаясь её лица. Но она больше не чувствовала его холода. Не чувствовала ничего ниже шеи. Только боль. Пульсирующую, обжигающую боль в голове, где-то внутри, глубоко. И одновременно – отстраненное спокойствие, словно часть её уже смирилась с происходящим, приняла неизбежное.

Кто-то взял её за руку. Сквозь туман боли она увидела ее – своего двойника, склонившегося над ней. Он улыбался, но не зло, не торжествующе. Почти с грустью. В его глазах Аля видела отражение своей судьбы, своего будущего – и это пугало её больше, чем боль и кровь.

– Бал скоро начнётся, милая. Не опаздывай, – эти слова были единственным, что осталось среди шума и криков. Двойник говорил мягко, почти ласково, как мать, укладывающая ребенка спать.

Темнота наступала со всех сторон, поглощая свет, звуки, боль. Сознание Али ускользало, растворялось, исчезало. Это напоминало погружение в глубокий сон, но она знала, что это не сон, а что-то большее и необратимое.

Глава 20. Спи, моя радость, усни

Мягкий бархат дивана ласкал кожу, оставляя едва уловимые следы. По телу Али разливалось тепло, как в далёком детстве. Французские окна от пола до потолка, прикрытые тяжелыми портьерами с золотой вышивкой, заливали комнату синеватым светом. В углу, неподалеку от странного растения в глиняном горшке, напоминающего орхидею, стояло зеркало с резной рамой. За ним притаилась лестница, уходящая во тьму; стены пестрели картинами в массивных рамах.

Аля поняла, что уже бывала здесь, когда впервые попала в мир снов.

«Снова. Я снова здесь»

Она подняла руки к лицу. Пальцы были длинными, тонкими, с гладкой фарфоровой кожей. Вместо пижамы – слишком знакомое изумрудное шёлковое платье.

Аля коснулась волос – рыжие локоны жидким золотом заструились между пальцами. Тело наполнилось лёгкостью, будто сама гравитация здесь действовала иначе, и каждое движение превратилось в танец.

«Я снова она. Александра с Ткани Снов».

Сердце сжалось от тоски по себе настоящей: неуклюжей девчонке с вечно спутанными волосами и красными пятнами на коже. Почему в этой идеальной оболочке она чувствовала такую пустоту?

Посмотрев на картины, Аля заметила, что изображения изменились и теперь особенно притягивали взгляд странной символикой. На одной человек падал в бездонную спираль, его тело таяло и сливалось с воронкой. На другой древо с корнями-змеями впивалось в тёмные воды, отражающими не ветви, а скелет с пустыми глазницами. На третьей женщина в маске и с зеркалом смотрела на бесконечный ряд других масок. На четвёртой лестница с символами и кровавыми следами вела в никуда.

«Что это? Предупреждение? Пророчество? Почему картины изменились?»

Во всех образах таилось что-то знакомое. Будто кто-то нарисовал её страхи и желания, её путь сюда. Стены комнаты казались границей её разума. Холодок пробежал по спине.

Где заканчивается реальность и начинается кошмар?

– Александра! Вы вернулись! – Светловолосая девушка в голубом платье впорхнула в комнату, как экзотическая бабочка.

Аля встретила её в первый день. Девушка улыбалась слишком широко, её глаза казались слишком яркими, а движения – искусственными, как у механической куклы. Тревога сжала сердце Али, но она постаралась не показывать этого.

– Вы ещё прекраснее, чем я помню! – прощебетала блондинка, кружась вокруг неё. – Ваши волосы блестят, как листва в закатных лучах! А кожа сияет, как первый снег под луной! Нам нужно поторопиться – бал вот-вот начнётся! Ваше новое платье ждёт вас. Я сшила его специально для вас.

Её голос звучал пусто, механически: должно быть, она повторяла эти слова для каждой новой гостьи. Даже ее синие глаза напоминали осколки льда, в которых отражалась только пустота. Она была лишь оболочкой, манекеном, призраком.

«А я могла стать такой же. Едва не стала. Или уже стала».

Странное спокойствие охватило её, вытесняя страх и неуверенность. Она больше не была той испуганной девочкой, попавшей сюда в поисках спасения. В мире снов она стала другим человеком – решительной, уверенной. И теперь у неё появился шанс воспользоваться этим.

Аля резко встала и схватила блондинку за плечи. Её идеальные пальцы впились в ткань платья. Блондинка слегка вздрогнула, но её улыбка не изменилась. Даже когда Аля сжала пальцы сильнее, причиняя боль, её лицо осталось прежним.

– Где Ноктюрн? – спросила она жестко, глядя прямо в пустые глаза цвета зимнего неба.

Зрачки блондинки на секунду расширились, заполняя радужку чернотой, взгляд стал пугающе пустым. Затем она моргнула и улыбнулась ещё шире, демонстрируя слишком ровные, слишком белые зубы.

– Ноктюрн уже ждёт вас! Не опаздывайте на бал! – произнесла она, словно запрограммированная кукла. – Все ждут только вас, Александра! Вы – звезда сегодняшнего вечера!

Даже интонация не поменялась. Ни страха, ни удивления, ни боли. Только заученная фраза, повторяемая с той же эмоциональной окраской, с теми же паузами, что и в прошлый раз. С тем же пустым восторгом в глазах.

Аля отпустила её, понимая, что ничего не добьётся. Что-то сломалось в этом существе – или, может быть, оно никогда и не было целым. Блондинка продолжала улыбаться и хлопотать вокруг, словно ничего не произошло. Она указала на вещь, разложенную на кровати – лавандовое платье с открытыми плечами и пышной юбкой, украшенное серебряной вышивкой в форме звёздного неба. Когда-то Аля действительно мечтала о таком наряде, но сейчас ей было не до этого.

Аля не стала переодеваться и выбежала из комнаты. За спиной послышался удивленный возглас блондинки, но быстро затих, словно поглощенный плотной тканью.

Аля бежала по коридорам дворца, окруженная картинами, которые пристально наблюдали за ней, поворачивали нарисованные головы вслед. Топот её шагов эхом отражался от высоких потолков, сливался с далекой мелодией вальса из бальной залы. Музыка звучала слишком идеально, слишком правильно, без единой фальшивой ноты. Тяжелый и сладковатый воздух пропитался приторными духами и затхлостью.

– Ноктюрн! – кричала Аля, не заботясь о приличиях этого странного места. – Ноктюрн, где ты?

Элегантные пары в вечерних туалетах оборачивались на её крик, смотрели с легким удивлением, тут же сменяющимся равнодушием. Лица размывались, черты лица с трудом читались, словно всех их не очень умелый художник нарисовал акварелью, а потом провел по рисунку мокрой губкой.

– Бал вот-вот начнется, дорогая, – мимо прошёл пожилой мужчина в строгом фраке. – Не стоит опаздывать. Сегодня особенный вечер.

– Сегодня такая чудесная музыка, – вторила ему дама с бледным пятном и тёмными провалами глаз вместо лица. – Вы же придете? Все ждут только вас.

Аля замедлила шаг, глядя на этих существ с растущим ужасом. Они напоминали актеров в странном спектакле, разыгрывающих одну и ту же сцену снова и снова. Повторяющих одни и те же фразы – с одинаковыми интонациями, с одинаковой пустотой во взгляде.

Их голоса звучали одинаково – мягко, мелодично, без малейшего намека на раздражение или любопытство, будто весь их эмоциональный спектр ограничен умеренной радостью и спокойствием.

Аля остановила молодого человека с тросточкой, лицо которого показалось ей смутно знакомым: она уже встречала его на балу.

– Вы видели Ноктюрна? – она схватила его за руку. – Высокий, темноволосый, обычно держится в тени.

Юноша одарил ее лёгкой улыбкой.

– Думаю, он уже на балу. Как и все мы. Не стоит заставлять его ждать.

– Но вы знаете его? Вы видели его сегодня? – не отступала Аля.

– Бал вот-вот начнется, – повторил он, освобождая руку. – Музыка будет божественной.

Аля попыталась заговорить с другими парами, но все повторилось – вежливые, отстраненные улыбки, одни и те же фразы о бале, о музыке, о том, что не стоит опаздывать. Ни один из них не ответил на ее вопросы о Ноктюрне. Ни один не проявил настоящего интереса к ее словам.

И тогда ее осенило.

Они не могли ответить, потому что не знали. Ее окружали лишь тени, отражения чужих желаний. Безликие слуги Прядильщицы Снов, созданные для поддержания иллюзии идеального мира. Они существовали лишь для того, чтобы такие, как она, чувствовали себя особенными, избранными, красивыми.

И она сама… так отчаянно хотела стать одной из них. Быть красивой, желанной, совершенной – пусть даже ценой собственной жизни и личности. Она заключила сделку, даже не осознавая ее сути. Променяла реальность на красивую ложь.

Как глупо. Как бесконечно глупо.

***

Бальный зал встретил Алю сиянием сотен свечей, отражающихся в хрустальных люстрах и разбрасывающих мириады серебристых осколков света по всему пространству. Узоры на полу блестели, как поверхность замёрзшего озера, отражая танцующие пары и превращая их в размытые силуэты, тонущие в глубине иллюзорного льда.

Аля остановилась у входа, ощущая, как ее сердце болезненно сжимается от этой холодной, идеальной красоты. Где-то глубоко внутри шевельнулось воспоминание о школьных танцах, куда она не решалась ходить, зная, что никто не пригласит «уродину» на вальс. Здесь же, в этом идеальном теле, в этом совершенном платье, она могла бы стать королевой. Раньше она о таком мечтала. А сейчас?

«Почему всё это кажется таким пустым?»

Пары вальсировали в центре зала идеально синхронными движениями. Никто не сбивался с ритма, никто не наступал партнеру на ногу, никто не смеялся над неловкостью – здесь не было места ошибкам и несовершенству. Лица танцующих излучали безмятежное счастье – одинаковое, ледяное, поверхностное.

«Куклы. Все они – просто куклы».

Идеально выверенная музыка заполняла пространство. Каждый аккорд был отточен до совершенства, лишённого души.

– Ноктюрн! – крикнула Аля, перекрывая звуки оркестра. Ее голос эхом разлетелся по залу, отразился от стен, исказился до неузнаваемости.

Но она уже чувствовала – Ноктюрна среди музыкантов явно нет. В его исполнении музыка звучала более живо, трогательно, человечно.

Несколько пар остановились, повернулись к ней. Без всякого удивления или осуждения – только с вежливой улыбкой, словно приклеенной к лицам.

– Бал только начинается, дорогая, – сказал ей проходящий мимо мужчина в серебряной маске, скрывающей верхнюю половину лица. – Ваш кавалер скоро появится. Все всегда появляются вовремя.

– Музыка сегодня особенно прекрасна, – добавила его спутница в платье цвета потускневшей лаванды. – Прядильщица так старалась для нас. Для вас.

При упоминании Прядильщицы Алю пронзил холодный ужас. Она вспомнила огромный пир, странных созданий, уговаривающих её остаться на Ткани Снов, и существо во главе стола – Агату, но более величественную и жуткую, с фигурным чёрным веретеном в руках. И как все гости, включая Розу и Астру, внезапно изменились. Как лица исказились, стали жуткими масками, а голоса зазвучали ужасающим хором, жаждущим смерти неосторожной гостьи.

«Прядильщица Снов… Они все подчиняются ей, как личные марионетки!».

Аля пробиралась сквозь танцующие пары к сцене, где разместился оркестр. Её неровные, сбивчивые шаги были единственным несовершенством в этом идеально отлаженном механизме бала. Пары смотрели на неё изучающе, но не осуждающе, даже слегка снисходительно, как на необычную новую игрушку.

Музыканты играли с закрытыми глазами, их пальцы двигались сами по себе – слишком быстро, слишком точно для человеческих рук. Даже дирижер будто погрузился в транс – палочка взлетала и опускалась в идеальном ритме, но в его движениях не было ни страсти, ни жизни. Просто механические действия с точностью часового механизма.

«Они здесь все мертвы. Или никогда не были живыми».

Оказавшись на сцене, Аля обвела взглядом весь зал. Её глазам предстали сотни гостей, кружащихся в вальсе, статичные группы у стен, ведущие светские беседы, фигуры на балконах, наблюдающие за происходящим внизу. И нигде – ни единого намека на Ноктюрна. Его не было ни среди танцующих, ни среди зрителей, ни среди музыкантов.

Горечь разочарования подступила к горлу. Аля начинала понимать – его здесь нет. И скорее всего, не будет. Он где-то в другом месте, возможно, на другом уровне этой странной реальности. Может быть, в плену у Прядильщицы Снов, как она и боялась.

«Что, если с ним случилось что-то страшное?»

Паника, холодная и острая, осколком льда пронзила сердце. Что, если она опоздала? Что, если Ноктюрн, а точнее – Роман – уже превратился в пустую оболочку, как все остальные? Или хуже – что, если Прядильщица сделала с ним что-то ещё более ужасное?

И тут среди танцующих пар Аля заметила их – две девушки выделялись из общей безликой массы. Астра и Роза. Именно с ними ей удалось по-настоящему поговорить во время последнего визита сюда.

В отличие от жутких созданий, которыми они казались на пиру Прядильщицы, сейчас они выглядели почти… человечными. В их глазах отражались настоящие эмоции, движения выглядели живыми, а не заученными.

Аля вспомнила их разговор, когда они рассказали, что тоже попали сюда ради своих «Ноктюрнов» – так они назвали идеальных возлюбленных, созданных из мечтаний и грёз. И как они намекнули, что не всё в этом мире так идеально, как кажется на первый взгляд. Что за красивой иллюзией скрывается что-то тёмное, древнее и голодное.

«Они знают больше, чем говорят».

Аля спрыгнула со сцены, не заботясь, как это выглядит со стороны. Идеальное платье взметнулось волной изумрудного шелка, обнажая стройные лодыжки. Аля растолкала танцующие пары и пробралась к Астре и Розе. Они танцевали с двумя безликими кавалерами – Аля даже не запомнила их лица, настолько они лишились индивидуальности. Просто тёмные костюмы, просто маски, просто оболочки.

– Астра! Роза! – окликнула их Аля, перекрикивая музыку. – Мне нужно с вами поговорить! Сейчас же!

Они обернулись одновременно, словно две части единого целого. На их лицах отразилось удивление – настоящее, живое, – а затем осознание и… что-то ещё. Облегчение? Страх? Надежда?

Астра остановилась первой, отпустила руку своего кавалера; тот замер, словно выключенный телевизор – всё ещё показывал картинку вежливой улыбки, но уже без смысла или движения.

– Александра? – от её голоса, прозвучавшего сейчас гораздо живее, чем тогда, над ухом Али за столом, что-то дрогнуло в глубине души. – Ты вернулась! Мы думали… мы боялись, что ты уже не сможешь.

Исходящий от неё терпкий аромат фиалок и грозы напомнил Але их первую встречу. Астра улыбнулась, но теперь уголки её губ двигались естественно, не застывали в идеальной форме, как раньше. Она протянула руку, и хотя её пальцы по-прежнему казались призрачными, холодными и слегка влажными, как стекло после дождя, в этом прикосновении ощутилось что-то более настоящее, чем прежде.

– Мы так скучали! – подхватила Роза, подбегая к ним. – Где ты пропадала?

Роза всё так же оставалась хрупкой блондинкой в платье цвета первого снега, а её бледно-голубые глаза всё ещё походили на осколки льда, но теперь взгляд действительно согревал – в нём светилось что-то подлинное, человеческое. От неё по-прежнему сладковато пахло древней библиотекой, но уже не так искусственно.

В их голосах звучала искренняя радость. Живые и выразительные глаза смотрели на Алю с настоящим интересом и заботой. Они отличались от остальных обитателей этого мира. В них осталось что-то человеческое.

Но почему? Что делало их особенными?

– Нам нужно поговорить, – Аля схватила их за руки.

Прохладная и гладкая кожа Астры слегка пульсировала. Пальцы Розы казались хрупкими, но Аля помнила: они могут сжать руку так сильно, что костяшки хрустнут под этим ледяным давлением.

– Прямо сейчас. Нужно уйти отсюда. В сад.

Они переглянулись, и между ними пробежала искра понимания. В коротком взгляде таилось больше смысла и эмоций, чем во всех разговорах с другими обитателями этого мира.

– Конечно, – в глазах Астры вспыхнули крошечные искорки тревоги. – Здесь… небезопасно разговаривать.

– Слишком много ушей у стен, – добавила Роза, нервно перебирая пальцами невидимый край несуществующей скатерти. – И слишком много глаз у зеркал.

Аля вспомнила, как на пиру глаза Розы потемнели, зрачки расширились, поглотили бледно-голубую радужку, пока не стали двумя бездонными колодцами, а голос зазвенел, как разбитый хрусталь. Сейчас Роза стала более настоящей, но что-то подсказывало Але: трансформация может произойти в любой момент.

Их кавалеры так и остались стоять на месте с отсутствующими улыбками, как манекены на витрине магазина. Никто из танцующих пар не обратил внимания на их уход – все продолжали кружиться в идеальном вальсе.

– Следуй за нами, – шепнула Астра, крепче вцепившись в руку Али; её пальцы на этот раз сжались сильнее, почти болезненно, как тогда, за столом. – И что бы ты ни увидела, не останавливайся и не оборачивайся. Здесь всё иначе, чем кажется.

– Особенно сегодня, – в голосе Розы прозвучал смутный страх. – Прядильщица что-то замышляет. Что-то большое. И боюсь, ты – часть её плана.

Они повели Алю через бальный зал к высоким стеклянным дверям в сад. И с каждым шагом музыка становилась тише, а свет тускнел, словно реальность этого места истончалась, обнажая что-то иное под блестящей поверхностью.

Сад встретил их прохладой ночного воздуха и серебристым светом луны. Призрачные яблоки, окруженные ореолами тумана, источали мягкое белое сияние. В воздухе витала неуловимая сладость, как от почти забытого детского воспоминания, всё ещё способного вызвать дрожь в груди.

– Красиво. Слишком красиво, – пробормотала Аля.

Ещё недавно эти яблоки казались ей чудом, волшебством. Она замирала при их виде – дыхание перехватывало от восторга, а пальцы дрожали от желания прикоснуться. Теперь же она видела в них символ этой реальности – ослепительной, но пустой. Плоды без вкуса. Красота без содержания. Совершенство формы, лишённой сути.

Её рука потянулась к ближайшему яблоку. И в этот раз подушечки пальцев встретили лишь холод стекла, а не живую плоть. Ни запаха, ни сладости.

– Фальшивка. Всё здесь – фальшивка, – прошептала она.

Как в старой сказке о райском саде, эти яблоки будто бы обещали знание. Но какой ценой? И что останется, когда наваждение спадёт?

Они сели на мраморную скамью под самым высоким деревом. Полупрозрачные плоды мерцали над ними замёрзшими звёздами. Холод камня пробирал сквозь тонкую ткань платья, и Аля вздрогнула – странно, что даже в этом идеальном мире существовал дискомфорт.

– Как хорошо, что ты вернулась, – Астра снова сжала её руку, отчего по коже пробежали крошечные электрические разряды. – Здесь почти не с кем поговорить по-настоящему.

– И выглядишь ты потрясающе, – Роза окинула Алю восхищённым взглядом. – Это платье тебе невероятно идёт.

– Спасибо, – сдержанно ответила Аля. – Мне нужно знать всё о Прядильщице Снов. Кто она такая?

Их лица изменились мгновенно. Астра побледнела ещё сильнее, а Роза резко выпрямилась; её шея вытянулась, плечи напряглись, а пальцы застыли на складках платья. Они переглянулись, и в этом взгляде было больше смысла, чем в любых словах.

Они боялись. Но кого – её? Или саму Прядильщицу?

– Прядильщица Снов – наша повелительница, – голос Астры стал тише, словно в храме. – Она создала этот мир. Она правит им.

В её глазах мелькнуло тревожное благоговение. Не страх перед врагом, а первобытный трепет перед чем-то непостижимым, как у древних людей перед стихией.

– Она как богиня, – подхватила Роза. – Всемогущая и всевидящая.

Её глаза потемнели, зрачки расширились, как у кошки в темноте.

– Здесь нет ничего, чего бы она не знала, – прошептала она. – Наши мысли, желания… всё принадлежит ей.

Аля вздрогнула, ощущая, как по позвоночнику прокатилась ледяная волна.

– Как она создала всё это? Что было раньше?

В ответ – пустота. Их глаза стали безжизненными, как у рыб, выброшенных на берег.

– Мы не знаем, – наконец произнесла Астра. – Она всегда была. И этот мир тоже.

Она машинально дотронулась до серебряного медальона на шее – звезды с аметистом в центре.

– Это невозможно, – Аля едва сдерживала раздражение. – Всё имеет начало. Может, вы были обычными девушками в реальном мире. Как и я.

«Как и я. Господи, как и я. Я была настоящей».

Роза и Астра снова замолчали. Лица их окрасились мертвенной бледностью. Луна скрылась за облаками, и сад погрузился в вязкую тьму. Музыка из дворца стихла, листья перестали шелестеть; только их дыхание нарушало безмолвие – слишком ровное, слишком неестественное.

Когда свет вернулся, их лица будто постарели. Под глазами Астры пролегли тени, на лице Розы появились тонкие морщинки. Иллюзия дала трещину.

– Где мне найти Прядильщицу? – Аля заметила удивительную решимость в собственном голосе. – Где она живёт?

– Очень далеко, – прошептала Роза, вцепившись в запястье Али с другой стороны. – За пределами сада. За гранью этого мира.

– На самом дне снов, – безучастно добавила Астра. – Там, куда не проникает даже лунный свет.

– Вы когда-нибудь пытались найти её? Сбежать?

Астра отвела взгляд, а Роза отпустила руку Али и снова принялась теребить ткань платья. Вновь загремела музыка из дворца – идеальная, бездушная.

– Сначала… да, – внезапно призналась Астра. – Я пыталась вспомнить.

Она замерла, глаза закатились, и на мгновение её лицо стало пустым. Но всего лишь на мгновение – прежняя глянцевая маска не заставила себя ждать.

– Но зачем менять то, что идеально? – вмешалась Роза. – Здесь красиво. Безопасно. Здесь нет уродства.

Слово «уродство» ударило, как плеть. Всплыла старая, глубокая боль, от которой Аля бежала сюда. Она точно желала уйти от уродства.

Аля взглянула на отражение в ближайшем яблоке – искажённое, расплывчатое… но прекрасное.

«А если настоящей меня больше не осталось?»

– А за уровнями этой реальности – лишь кошмары, – Астра снова коснулась медальона – почти человеческий защитный жест. – Темные, страшные места.

– Роман… то есть Ноктюрн рассказывал мне о других уровнях, – это имя заклинанием нарушило звенящую тишину сада. – Он… сновидец.

– Ноктюрн… – Пальцы Розы замерли на ткани платья, сжались до побелевших костяшек. – Твой Ноктюрн… Сновидец. Приходит и уходит.

– А вы? – Аля внезапно вспомнила разговор с Романом: он как никогда чётко сохранился в её памяти среди размывающихся образов. – Вы тоже были сновидицами?

– Нет, но я хотела ею стать. Искала «три символа надежды в кромешной тьме», – Аля почувствовала, как тяжело дается ей каждое слово. – Так говорила старая легенда. Говорила, что если найти их, можно выйти за пределы этого места. Вернуться… туда, откуда мы пришли.

В её взгляде плескался целый океан невысказанного, непрожитого. Океан историй, которым уже не суждено стать рассказанными, жизни, что никогда не будет прожита.

– И что случилось? – Аля подалась вперед; ее голос дрожал от возбуждения. – Ты нашла их?

«Это мой шанс. Мой путь домой».

– Ничего, – пожала плечами Роза – этот жест выглядел слишком человеческим для её фарфоровой красоты. – Я не смогла ничего сделать. Не нашла ни одного символа. И в конце концов… просто перестала искать.

Она улыбнулась, но теперь в её улыбке Аля видела обречённое смирение.

– И я благодарна прядильщице снов, что у меня ничего не получилось, – голос Розы снова приобрел идеальную мелодичность, характерную для обитателей этого мира. – Теперь я танцую каждый вечер со своим кавалером. Я красива, желанна, любима. Разве это не то, о чем я всегда мечтала?

«Но чего это стоило? Что ты потеряла, обретя все это?»

Горечь подкатила к горлу Али. Это и была та судьба, которую они считали идеальной? Забыть себя, стать оболочкой, красивой куклой с заученными фразами? Чувствовать фальшивое счастье, танцевать в кукольных платьях, не помня, кем ты была раньше?

– Но если бы был способ выбраться отсюда и при этом не потерять себя? – Пальцы Али невольно сжались на коленях, комкая тонкую ткань платья. – Не стать просто куклой для бала?

Астра вздрогнула, словно Аля ударила её. В её глазах-аметистах мелькнуло что-то живое – боль, страх, отголосок человечности. Она снова нервно коснулась медальона на шее.

– Такого способа нет, – сказала она с печальной уверенностью. – Либо принимаешь правила этого мира и становишься его частью, либо…

Она замолчала; ее взгляд блуждал по саду, словно она видела тайную реальность, скрытую за пеленой иллюзий.

– Либо что? – подтолкнула Аля, когда молчание затянулось.

Роза переглянулась с Астрой. Её белоснежные волосы всколыхнулись на несуществующем ветру.