Прядильщица Снов

Странное, болезненное чувство дежавю охватило Алю – словно пробуждение от долгого сна, словно вспышка памяти, которой не должно было случиться. На миг ей показалось, что она знает, как звучит его голос, как ощущается прикосновение его руки, как пахнут его волосы на солнце. А потом наваждение ушло, оставив лишь тихую, щемящую тоску.

Незнакомец смотрел на неё с лёгкой улыбкой – не нахальной, не самоуверенной, а скорее… узнающей. Словно и он почувствовал то же самое. Словно и он вспомнил что-то, чего не могло быть.

Их взгляды встретились – всего на мгновение, но в этот миг что-то изменилось в ткани реальности. Словно две параллельные линии вдруг пересеклись, вопреки всем законам геометрии. Словно два мира, никогда не предназначенные для встречи, на миг соприкоснулись.

Незнакомец легонько кивнул ей, и Аля, не удержавшись, улыбнулась в ответ. Не задумываясь, не анализируя – просто повинуясь чему-то более глубокому, чем сознание.

– Аля! – голос матери вернул её в реальность. – Какие новости?

– Поезд по расписанию, – откликнулась она, с трудом отводя взгляд от незнакомца. – Через тридцать две минуты.

Когда она вновь посмотрела в сторону газетного киоска, никакого парня там уже не было. Словно его и не существовало вовсе. Словно он был призраком. Или сном.

Странное чувство поселилось в груди – не боль, не разочарование, а тихая грусть, как эхо музыки, которую она слышала когда-то давно, и с тех пор она жила внутри, беззвучная для других.

Аля вернулась к родителям, слушая их последние наставления, обещая звонить каждый день, беречь себя, не забывать о витаминах и тёплой одежде. Она кивала, обнимала их, смеялась над шутками отца – но часть её была не здесь. Часть её всё ещё искала взглядом в толпе голубые глаза, тёмные кудри и белую рубашку.

Наконец прибыл поезд – длинный состав из серебристых вагонов. Проводница проверила билет, помогла занести чемоданы. Последние объятия, последние поцелуи, последние обещания…

Аля стояла у окна, махая родителям, пока поезд медленно отходил от платформы. Они становились всё меньше, меньше, и наконец превратились в две крошечные точки, а потом исчезли за поворотом.

Она откинулась на сиденье, закрыв глаза. Новая жизнь начиналась. Новая глава, новые возможности, новые горизонты. Она была готова.

И всё же… В глубине души тихим пламенем горело воспоминание о голубых глазах, о мягкой улыбке, о странном, необъяснимом узнавании. О встрече, которой не должно было состояться. Или – которая была предопределена.

Поезд набирал скорость, увозил её всё дальше от Зимнеградска, от детства, от прошлого. За окном мелькали поля, леса, маленькие станции. Солнце поднималось всё выше, наполняя мир золотистым сиянием.

И в этом сиянии ей почудился шёпот – тихий, почти неразличимый:

«Может быть, реальность – это не только то, что мы видим и чувствуем. Может быть, существуют параллельные миры, где живут другие версии нас самих. И иногда – очень редко – эти миры соприкасаются, позволяя нам на миг увидеть то, что могло бы быть. Не для того, чтобы горевать о несбывшемся, а чтобы помнить: возможностей бесконечно много, и в любой момент жизнь может повернуться неожиданной стороной. Истинный смысл существования не в стремлении к недостижимым идеалам, а в открытости к тому, что есть и что может быть. В способности видеть красоту в несовершенстве, мудрость в сомнениях, любовь в каждом мгновении. И в понимании того, что самое прекрасное путешествие – это путешествие внутрь себя, к своей подлинной сущности, к принятию и целостности».

Аля улыбнулась, не открывая глаз. Светлая меланхолия, которая жила в ней с того дня, как она очнулась в больнице, теперь казалась не бременем, а даром. Напоминанием о том, что жизнь глубже, сложнее, таинственнее, чем мы можем представить. Что наши души способны чувствовать и помнить больше, чем наш разум может объяснить.

И что иногда – достаточно просто улыбнуться незнакомцу с голубыми глазами на вокзале, чтобы изменить ход судьбы.

«Истинное счастье рождается не там, где всё идеально, а там, где мы находим гармонию с собой, даже если что-то внутри навсегда остаётся немного пустым. В каждом прощании ― музыка надежды. В каждом начале ― горечь ностальгии, без которой взрослеть было бы невозможно».

Поезд мчался вперёд, унося её в будущее – неизвестное, но полное возможностей. А где-то позади, в прошлом, которого не было, у берега моря, озарённого серебристым светом луны, ждал юноша с тёмными кудрями и глазами цвета летнего неба.