Primavera

Ребята смеются. Кристен не собирается ждать развязки. Она поворачивается, чтобы уйти, но ее тут же хватают чьи-то руки сзади, не давая сделать даже шага. Кларисса, конечно же. Стоило смотреть по сторонам и предвидеть нечто подобное.

– Народ всегда ждет хлеба и зрелищ, – торжественно произносит Беатрис, привлекая внимание всех присутствующих. – Мы уже ели, а ответственность за развлечения взяла на себя Темо. Как вам идея прочесть то, что я держу в руках?

Никогда до этого ей не было так страшно, как сейчас. «Она не может. Это подло и низко даже для нее», – размышляет Кристен. А все остальные? Неужели они согласятся на подобное? Это уже чересчур. Реальность безжалостна. Ребята поддержали идею Бьен. Им, судя по всему, совершенно плевать на моральные стороны этого вопроса и чувства одной девушки.

Кристен пытается вырваться. Она замечает, как Беатрис наблюдает за ней, будто за копошащимся насекомым, которое выжило по нелепому стечению обстоятельств и теперь барахтается в попытке выбраться. Кажется, ей не так интересен дневник, как ее реакция.

– Бедная Темо, – притворно печальным тоном сетует Беатрис, качая головой, наигранно сочувствуя. – Должно быть, тебя мало кормили в детстве.

– Вы не имеете права меня удерживать, – сердито бурчит Кристен, высоко вскидывая подбородок в нелепой попытке спрятать собственный страх.

– Ты к Клэр на «вы»? Я лично к тебе даже пальцем не притронулась, – фыркает Бьен и, на секунду задумавшись, насмешливо протягивает: – Расскажешь нам, что еще я не могу?

Кларисса, видимо, опасаясь очередной попытки побега, сжимает ее руки сильнее, чем прежде. И зачем только? Она и до этого ничего не могла поделать, а теперь у нее синяки останутся. «Почему никто не поможет мне? Хоть кто-нибудь может вмешаться? Достаточно одного человека».

– Помогите мне! – кричит Кристен в отчаянии, решив, что стоит попытаться воззвать к их совести. – Пожалуйста. Это аморально. Помогите!

Но вместо помощи услышала лишь сардонический смех.

– Никто не поможет тебе, Темо, – ласково сообщает Беатрис. Лицо ее искажает ухмылка. – Твоей подружки здесь нет, а всем остальным плевать, что с тобой будет. Я окажу тебе услугу и раскрою глаза. Я могла бы прямо сейчас забить тебя ногами – и ни один из этих людей не вмешался бы. Более того, они бы соврали твоей драгоценной Виктории, что с тобой приключился несчастный случай. Упала с лестницы, например. Ты ведь такая неуклюжая, правда? Постоянно спотыкаешься и падаешь. Клариссе даже приходится тебя удерживать от страстных объятий с полом.

– Ты врешь! – восклицает девушка, не веря, что это правда. Уж с Бьен станется соврать. Сейчас она искусно играет на публику, и каждое ее слово, четко выверенное и насквозь лживое, имеет двойное, а то и тройное дно.

– Нет, я тут единственная, кто говорит тебе правду. Однажды ты это осознаешь, – сообщает Беатрис с безразличием в голосе.

Кристен не воспринимает ее слова всерьез. Если Беатрис верит в то, что говорит, то она ошибается. Кто-нибудь из этой толпы сообщил бы правду, уличил бы Бьен в обмане или вмешался. Просто сейчас они не видят угрозы ее жизни. Вот и все. А девушка тем временем открывает тетрадь, пробегая глазами по тексту.

– «Мне так одиноко порой. И я часто думаю, правильно ли сделала, что согласилась пойти в эту школу. Мне здесь не место».

Беатрис начинает читать ее дневник так, словно участвует в театральной постановке. Она меняла выражение лица, тембр голоса, жестикулировала и, конечно, не стеснялась комментировать:

– Скажу тебе откровенно, Кристен. Ты сделала ужасный выбор, и я рада, что в твоей светлой головке появилась мысль об этом.

Толпа смеется. Никто, кажется, и не думает вмешаться. Все стоят в ожидании продолжения.

– «Моя лучшая подруга Вики начала встречаться с Маркосом», – продолжает читать Беатрис как ни в чем не бывало. – «Я не понимаю, почему это случилось. Она не питала к нему положительных чувств, я думала над этим все выходные, и мне кажется, что это шутка. Вики нравится разыгрывать меня, но на сей раз у нее не получилось. Скорее Бьен начнет называть меня по имени, чем Вики сойдется с Маркосом».

Толпа хохочет пуще прежнего. Девушка отчетливо осознала: ей никто не поможет. Она оставляет бесполезные попытки вырваться. Какой в этом смысл? Кристен молчит, сжимая кулаки от злости, бессилия и обиды.

– О, ты во мне сомневалась? Как ни странно, но я помню, как тебя зовут, – насмехается Бьен, подходя к ней ближе. – Темо, мне жаль, что она выбрала не тебя. Хотя подожди. Любой встречался бы с кем угодно, если альтернативой являешься ты.

Толпа смеется и даже аплодирует. Кристен заметила, как глаза Беатрис вспыхнули, но непонятно отчего. Та радуется? Злится? У этой девушки редко горели глаза, они по большей части оставались пустыми, но сейчас Кристен видела в них жизнь, какие-то проблески эмоций, но каких?

– Ты, Темо, ужасно наивна. Твой дневник – сплошная ересь, – спокойно произносит Бьен, глядя будто сквозь нее. Она захлопывает тетрадь и швыряет ее на пол, – В жизни не бывает «и жили они долго и счастливо».

– Если мы не живем для чего-то, мы умрем ни за что[11], – цитирует Кристен, и ей становится немного жаль Беатрис. Потому что как бы мир ни был несправедлив и жесток, он все еще прекрасен, и остается лишь посочувствовать тем, кто этого не замечает. – У меня есть надежда на светлое будущее.

– Только надежда у тебя и есть, – хмыкает Бьен, но без особого энтузиазма, словно задумавшись о чем-то своем. – Ты цепляешься за эту веру, думая, что это спасет тебя, но жизнь еще не раз разочарует. Не строй иллюзий, иначе в конце концов это тебя разрушит.

– Тогда я скажу за это спасибо, – улыбается Кристен. Она верит в то, что говорит. И никакая Беатрис не способна поколебать это. – Happiness can be found even in the darkest of times, if one only remembers to turn on the light[12].

– Иронично, – усмехается чему-то понятному лишь ей одной Бьен. – Прячься за своими книгами, если угодно, но однажды тебе все равно придется столкнуться с реальностью. Считай это первым уроком.

Находиться в центре внимания неприятно. Темо с трудом берет себя в руки, поднимает взгляд на Беатрис и натянуто улыбается. Кларисса уже не держит ее, отступая в сторону. Кристен уже собирается что-то сказать – возможно, о том, насколько это был отвратительный поступок, – но вдруг слышит знакомый голос в конце коридора.

– И что тут за столпотворение? – интересуется Виктория и, вскидывая бровь, шутит: – Я задержалась всего на два урока, ребята, а вы уже меня встречаете?

– Да, Пурит, ковровую дорожку постелить не успели, – язвит Беатрис и закатывает глаза. – Можешь вернуться еще через пару часов, чтобы мы это исправили. Оркестр заказать нужно?

– Закажи, Бьен, если у вас еще остались деньги, – насмешливо парирует Вики и, наконец замечая Кристен, направляется к ней.

Ребята расступаются, давая ей дорогу. Наконец-то этот кошмар закончился. Темо хочется уйти отсюда как можно скорее. Она не может больше чувствовать на себе эти презрительные взгляды. Никто не помог ей; пусть Бьен ничего не сделали ей физически, но это все равно было ужасно унизительно, а они просто стояли и слушали. Все закончилось, а их смех до сих пор стоит у нее в ушах.

– Что он здесь делает? – Виктория замечает дневник и аккуратно поднимает его с пола. Она наконец понимает, почему здесь такая толпа. – Крис?

– Я не знаю, – тихо бормочет Кристен. Ей ужасно неловко. Напряжение, которое она испытывала все это время, потихоньку рассеивается, и она начинает дрожать от пережитого.

– Это же ты, Беатрис, – шипит Вики. Она хмурится, поворачиваясь к Бьен. – Ты подкинула его сюда!

– Естественно. Еще в чем-то обвинить хочешь? Может, в том, что я твой йогурт с утра съела или любимую кружку разбила? А может, подругу твою лично на предмет сторонних вещей обыскала? Ты не стесняйся, – саркастично протягивает девушка.

Тишину, возникшую после этих слов, прерывает неожиданный кашель Клариссы. Бьен поворачивается к ней, окидывая нечитаемым взглядом, и безразлично пожимает плечами:

– Я была в столовой вместе со всеми, а дневник… Кто знает, может Темо выронила его по пути.

– Ты знала, что примерно в это время все будут возвращаться на занятия и кто-то непременно заметит тетрадь, и ты сделала вид, будто случайно его обнаружила, – озвучивает выводы Виктория, ее руки сжимаются в кулаки, явно чтобы не ударить Бьен. – Но это ты подкинула его сюда.

– Я? Кажется, у тебя помешательство. – Беатрис почти натурально разыгрывает удивление на предъявленные ей обвинения, и Кристен могла бы ей поверить, но в последней фразе услышала нотки тщательно скрываемого ехидства. – Мне лестно, что ты так оцениваешь мои умственные способности, но приписывать подобное – уже чересчур. По-твоему, я похожа на вора, что рыщет по чужим сумкам в поисках злосчастных тетрадок? Или ты полагаешь, это настолько интересное чтиво, что все только и мечтают его заполучить? Ничего там нет. Секретики не прельщают, сахара столько, что скорее разовьется диабет, а здравый смысл у нее умер в мучениях, если вообще когда-либо рождался. И я бы распечатала дневник, чтобы всем хватило. У меня нет привычки разбрасываться вещами. А Темо стоит быть аккуратнее.

И как же правдоподобно звучали ее слова. Бьен – великолепная актриса. Очень достоверная игра. Собравшихся ребят она точно убедила. В ее голосе проскальзывало и изумление, и искреннее недоумение. Она не виновата и вообще мимо проходила, и дневник тоже не она брала. Кристен могла бы ей поверить, если бы не знала ее. Она казалась честной, открытой и невинной, несмотря на внешний вид. Но было то, что выдавало эту девушку в большинстве случаев, нужно лишь приглядеться, – глаза. Они всегда были пустыми, как и сейчас. «За красивыми глазами скрывается дьявол. За красивыми словами паутина из лжи и обмана», – думает она. От нее веет опасностью, и Темо ничуть ей не верит.

– Она его даже не брала! – возмущается Вики и задыхается от этой вопиющей наглости. – И если ты рассчитываешь выйти из этого победительницей, то сильно ошибаешься!

– Ты уже ее вещи проверяешь? – уточняет Беатрис и, взмахнув рукой, язвительно протягивает: – Будь добра, избавь нас от подробностей. Что же насчет победы… На твое имя не претендую, дорогуша. Слишком сомнительное соседство с именами Кадм и Пирр[13]. Можешь гордиться, что ходишь со щитом[14].

Она разворачивается и уходит, оставляя последнее слово за собой. Ребята, поняв, что шоу окончено, разошлись по кабинетам.

Вики обнимает Кристен, медленно гладит ее по голове и шепчет, что она рядом. Она умеет быть чуткой и понимающей. Сейчас эти качества кажутся незаменимыми. Темо не замечает, как начинает плакать, избавляясь от накопившихся эмоций. Подруга молчит и не задает вопросов. Она прижимает ее к себе, даря долгожданное чувство безопасности. Кристен больше не одна.

Иногда нам нужно следовать знакам, которые посылает нам судьба, чтобы не оказаться в неприятной, а порой и ужасной ситуации. Нужно было остаться дома, чтобы избежать проблем. Теперь поздно, и переиграть назад не получится. Бедная, наивная девочка, что сейчас льнет к подруге в поисках защиты и утешения. Разве знает она, что будет дальше? Догадывается ли, что ее вера в лучшее – не более чем блажь, которая вскоре рассыплется и развеется по ветру? Нет, не будем ее разубеждать, хотя, пожалуй, поставим Беатрис «отлично» за старания. Развенчивание мифов и разрушение чьих-то надежд – дело нелегкое. Пять с плюсом, Бьен, за неустанные попытки.

Глава 8. Виктория Эбигейл Пурит

Быть хорошим или плохим другом – это такой же выбор, как и все остальное в жизни. Все зависит от вашей вовлеченности и прилагаемых усилий, поскольку любые отношения требуют того, чтобы в них вкладывались.

Недостаточно называть себя другом, нужно оправдывать это звание, иначе это начнет походить на паразитизм или сосуществование.

Хотите быть настоящим другом, а не фальшивым? Искренне заботьтесь и думайте о другом человеке, а не только о себе. Виктория являлась примером не самой лучшей подруги. Виной ли тому воспитание или длительное одиночество вкупе с неумением выстраивать здоровые отношения, неизвестно. Что выросло, то выросло. Человек, совершающий поспешные действия, упрямый, видящий только одну точку зрения, свою, как исключительно верную. Вы можете быть уверены в том, что подобный индивид не бросит вас в какой-то момент ради собственных идей и планов? Во всем нужно знать меру.

Здоровый эгоизм предполагает заботу о себе без ущерба окружающим людям. Человек не ставит себя выше других и учитывает интересы родных и близких. При эгоцентризме люди не признают чужого мнения, для них его попросту не существует. Интересы они учитывают в первую очередь свои и об остальных либо думают в последнюю очередь, либо не думают вовсе. Себя они ставят выше прочих.

Никогда не поздно научиться жить по-человечески. Виктория задумалась о том, что, возможно, что-то сделала не так. Не сейчас, а гораздо раньше. Сложившаяся ситуация явно была следствием ошибок.

Ажиотаж вокруг Кристен не стихал, наоборот, набирал обороты. Пурит полагала, что во всем виновата Бьен, но, как показала практика, дело было не только в ней. Попустительство, невмешательство взрослых, жесткость других ребят и, ладно, ее собственные самоуверенность и недальновидность. Они учились в одной школе, а она ничего не знала об издевательствах. Шутки – это одно, но унижения – совсем другое. Ее подругу чуть ли не травили прямо у нее под носом, а она не заметила.

В последнее время у нее было мало времени, и, к удовольствию ее отца, она много внимания уделяла парню, практически не общаясь с Кристен. Виктория чувствовала бессильную злость, обиду и усталость. Ей пришлось приложить некоторые усилия, чтобы влюбить в себя этого парня.

За своими заботами и проблемами она совершенно забыла о Беатрис и о том, что подруге требуется защита. Теперь Пурит ощущала некую ответственность за произошедшее. Не успела, не была рядом, не помогла. Опоздала. Все это можно было предотвратить. У нее было время и было предостаточно возможностей, но она предпочла бессмысленные препирательства с Бьен, самобичевание по поводу того, что отец заставляет ее – о ужас! – заниматься делами, и злость с пассивной завистью по поводу успехов Беатрис. Лучше задуматься поздно, чем никогда, да?

Виктория еще не чувствовала себя виноватой, только забытая и глубоко спрятанная совесть скреблась на задворках сознания, пытаясь достучаться до эгоцентричного разума. И до девушки доходили лишь слабые отголоски этого душераздирающего крика бессильной и слабой совести, но даже эти попытки внесли разлад и сомнения в ход мыслей самоуверенной Пурит, заставив ее зябко пожать плечами и хотя бы задуматься над тем, что она, возможно, сделала что-то не так и – какой шок! – была не права.

Сложившаяся ситуация ей не нравится, но она не может отмотать время назад. Черт! В этом есть доля ее вины, немного, но чего уж теперь жалеть? Больше волнует другой вопрос. Откуда Бьен взяла дневник? Вряд ли Беатрис настолько одержима, что пробралась в квартиру Темо, а это значит, что тетрадь ей кто-то передал. Логично предположить, что этот человек живет в квартире с Кристен. Виктория сразу отмела родителей, но был старший брат… как там его? Кристоф? Кристофер? Впрочем, неважно, он слишком взрослый для этого, к тому же он учится в военном колледже и может вообще не знать о существовании Бьен. Кто еще? Кеннет? Слишком юн. Ему едва одиннадцать исполнилось, хотя… Стоит приглядеться. Кимберли? Вот уж совсем не смешно, ей лет семь. Кто остается? Кассиопея, старшая сестра Кристен. Да, помнится, она крайне завидовала тому, что не она учится в престижной школе. Могло ли это послужить причиной? Вполне. Люди предавали и за меньшее.

Виктория переводит свой взгляд на притихшую подругу, подмечая чуть опухшие глаза, высохшие слезы и все еще дрожащие руки. Истерика случилась позднее, что неудивительно, поскольку девушка держалась все это время, не позволяя никому из этих уродов увидеть ее слабость. Как поступить? Если бы она не болтала с Маркосом, которого ей так «вовремя» подсунул отец, то была бы рядом и этого бы не случилось.

Беатрис с каждым разом заходит все дальше и дальше. Она, кажется, уже и не видит границ из-за своей вседозволенности. Знает, что никто ее не накажет: ни учителя, ни директор, даже ее чертов отец не приструнит. Виктория уверена в том, что дневник там оказался не случайно. Она его либо сама туда положила, либо его кто-то подбросил. Затем она разыграла сцену, а эта куча придурков ей, естественно, поверила. И теперь она в их глазах несчастная жертва обстоятельств, которую чокнутая Вики злостно обвинила. Хороша чертовка, надо признать. Жаль, что она сама не столь дальновидна и сперва высказалась, а затем уже осознала, как это выглядело со стороны.

Пурит влиятельнее, одно ее слово – и Бьен ждет взыскание и месяц наказаний в школьной библиотеке, да только Виктория пока лишь дочь своего отца, ничего из себя не представляющая, и указывать никому не может. Бесит. Пока она занята этим глупым мальчишкой, Беатрис ходит по школе как гребаная королева. Откуда столько спеси у вчерашних торговцев?

Раньше все казалось простым: она богата и может все. Сейчас пришло осознание, что она никто без помощи отца. Даже школьницу тронуть не смеет без его позволения. Может, послать батеньку к черту? Все равно у него нет других наследников, кроме нее, и он не посмеет лишить ее прав. Ей необходимо поставить Беатрис Бьен на место, хотя бы ради Кристен. Что ее жизнь значит без подруги? Снова сплошная рутина, наполненная одиночеством.

– Кристен, – заметив, что подруга успокоилась, говорит Виктория, – тебе лучше?

– Вроде, – неуверенно пожимая плечами, отвечает та и выглядит действительно неплохо. Во всяком случае, ее больше не трясет, как пять минут назад. – Спасибо.

– Не стоит, – отмахивается девушка и заговорщически шепчет: – Думаю, нам пора устроить вечеринку на двоих.

– Вики! – возмущается Темо. – Сейчас уроки. Ты только недавно пришла в школу. Мы не можем просто взять и уйти.

– Можем, и уже уходим. – Виктория с улыбкой наблюдает за тем, как строгость на лице подруги сменяется растерянностью.

– Разве у тебя не будет проблем? – задумчиво уточняет Кристен. В школе существовало определенное количество допустимых прогулов.

– Брось, всем плевать, тем более я – Пурит, – парирует она наигранно гордо. – Мы давно не проводили время вместе. Посидим, посмотрим кино, будем есть всякую дрянь. Нам будет так весело вдвоем.

– Звучит заманчиво, – улыбается Темо, принимая поражение, но тут же хмуро добавляет: – Это только потому, что я плохо себя чувствую. В ином случае мы бы остались.

– Конечно, ангелочек, – смеется Виктория, левой рукой заправляя за ухо прядь упавших на лицо волос. – И вовсе не потому, что сама хочешь прогулять. Кстати, мы идем к тебе.

– Почему? – удивляется Кристен. – Мы ведь всегда отдыхаем в вашем фамильном особняке. Ты говорила, что это лучше, чем ютиться у нас.

– Считай, что я передумала. У отца сегодня деловые партнеры, – врет она и невинно продолжает: – А твоим родителям я уже прислала сертификаты в ресторан. Якобы они выиграли их в лотерею.

– Вики! – возмущается девушка, останавливаясь, чтобы посмотреть ей в глаза. – Зачем? Тебе обязательно каждый раз устраивать шоу?

– Обязательно, – подтверждает Виктория. Она показывает язык и, подмигнув, добавляет: – К тому же наблюдать за твоей реакцией очень весело.

Подруга пытается ее ударить, но Пурит легко уворачивается. Они идут, переговариваясь, к школьной парковке, где припаркована ее машина.

– Нам нужно заехать в магазин, – сообщает Виктория, привлекая внимание Кристен. По большей части задумка с подарками – это повод, чтобы поговорить с каждым Темо в доме. – Не идти же в гости с пустыми руками.

– Не надо, – смущается подруга. Она не любила жить за чужой счет, но Пурит нравилось тратить деньги. – У нас все есть.

– Охотно верю, – фыркает Виктория и закатывает глаза. – Я могу себе это позволить. Легко быть щедрой, когда у тебя есть деньги.

– Мне неловко, – признается Кристен. Она вздыхает и сдается, зная, что спорить бесполезно. – Только не бери слишком дорогое.

Пурит послушно кивает, отмечая про себя, что понятия о том, что дорого, а что нет, у них совершенно разные и подруга не уточняла, по каким критериям нужно оценивать. Соответственно, она может купить что угодно.

Также она размышляет о Беатрис. Какую цель она преследовала, прилюдно унижая Кристен? Самоутверждение? Возможно, как приятный бонус, но не конечный результат. Демонстрация власти? Вероятно. Показать, что она может безнаказанно чморить подругу Виктории? А может, Беатрис психопатка, которой нравится издеваться над другими? Сомнительно, учитывая ее интеллектуальные способности. Нет, тут явно был какой-то план. Она все предугадала и все предусмотрела. Для обычного унижения слишком продуманно. Но тогда чего она хотела? Пурит немного нервировало то, что она не совсем понимала, что происходит. Однако сейчас нужно сосредоточиться на выяснении личности предателя, об остальном она поразмыслит позже.

Виктория – друг посредственный, но сейчас она старается стать лучше, чтобы считаться кем-то настоящим. Поаплодируем ее начинаниям, потому что она впервые не так зациклена на Бьен и уже немного думает о подруге. Определенно успех для такого эгоцентричного человека. Посмотрим, получится ли у нее в дальнейшем стать подругой, а не фальшивкой, коей она является ныне. Зваться другом может каждый, а вот быть им на самом деле получается не у всех.

Глава 9. Кристен Элизабет Темо

Иногда в нашей жизни плохие моменты случаются не потому, что мы этого заслуживаем. Вовсе нет. Ведь даже в сказках судьба героев нелегка и наполнена испытаниями. Так чего ожидать от реальности?

Все, что есть у некоторых людей, – это надежда и вера в лучшее, что когда-нибудь они, как и принцессы из мультика, получат свой счастливый конец. Так и живут, преодолевая трудности, все ожидая принца не белом коне, который их спасет. Наивные слюнтяи, даже жалко их немного. Хочешь чего-то добиться в жизни? Строй свое светлое будущее сам, никто не сделает этого за тебя.

Мир не делится на черное и белое, а вся эта извечная борьба бобра с ослом – это не более чем фикция.

Жизнь нередко дает нам уроки, и чаще всего неприятности случаются именно с хорошими людьми – возможно, чтобы проверить их, а возможно, чтобы разбить их розовые очки, если те излишне радужно воспринимают этот мир. Кристен ощущала некое разочарование. Она действительно верила, что Беатрис не пойдет на такую подлость, как прилюдное чтение дневника, что остальные ребята не станут стоять там и смеяться над ней. Это было гнусно с их стороны, и она до последнего думала, что кто-нибудь точно вмешается, но, кажется, им всем действительно было плевать… Не так. Они наслаждались устроенным шоу, и им было интересно, что будет дальше. Отец всегда учил ее, что нужно оставаться хорошим человеком, и она им являлась и верила в то, что порядочность важнее всего. Добро всегда побеждает, не так ли? Но почему тогда никто не попытался помочь? Если в учащихся есть сострадание, то отчего же они не вмешались? Даже те, кто не смеялся, наблюдали, не сказав и слова в ее защиту.

Отец говорил: «Будь открыта людям, и они откроются тебе». Вот только все отворачивались.

Он учил: «Хорошие люди не отвечают оскорблением на оскорбление и не унижают других». Вот только, оказывается, терпеть издевки молча – это то еще испытание, которое никто не оценит.

Отец твердил, что нужно не сходить с правильного пути, не желать обидчикам зла и всегда верить в лучшее. Сейчас Кристен впервые сомневалась в его словах. Она чувствовала жуткую обиду. За что с ней так? Чем она заслужила подобное отношение? Разве это честно? Девушка отмахивается от этих мыслей, зарывая их где-то в глубине сознания. Значит, все это не зря, так нужно для чего-то. Она верит, что потом точно станет лучше.

Кристен откровенно скучает, пока воодушевленная Вики бегает по торговому центру, куда они заехали, чтобы купить подарки, и периодически подходит к ней, протягивая очередную безделушку со словами: «Тебе нравится?» И прежде, чем она успевает открыть рот или кивнуть, подруга уже бормочет: «Пожалуй, мы это возьмем», – и снова носится как метеор, рассматривая витрины с различными товарами. Хорошо, наверное, когда есть столько денег, что не надо думать о завтрашнем дне.

Кристен замечает и другое: как бы Вики ни улыбалась сейчас, она о чем-то размышляет, и, скорее всего, шопинг отвлекает ее от тревожных мыслей. Они слишком давно знакомы, чтобы она не обратила на это внимание. Только что это за мысли? О чем? План как отомстить?

В тот раз, когда Беатрис отвесила ей пощечину, у Бьен возникли неприятности. Их отец потерял несколько инвесторов и не смог заключить пару важных сделок. Все это тихонечко обсуждали девушки в раздевалке, а Темо услышала. Не надо быть гением, чтобы увидеть связь. Девушка спросила об этом свою подругу, сперва мягко, потом более настойчиво, но та упорно отмахивалась и делала вид, что не имеет к произошедшему никакого отношения. Доказательств не было, но все – и ученики, и Бьен, и Кристен – были уверены, что в этом замешана Виктория Пурит. А кто еще? Это не могло быть совпадением. Бесчестный и гнусный поступок. Разве отец Бьен виноват в поступке дочери? Было ли равноценно за удар по лицу лишать людей средств к существованию? Ударила бы тогда Беатрис в ответ. Темо мысленно возмущалась, но ничего не говорила подруге, поскольку та не признавала свою вину. Если она не желает брать на себя ответственность, то какой смысл пытаться от нее этого добиться?