Primavera

– Боже, – обреченно выдохнул отец и, откинувшись на спинку кресла, приложил руку ко лбу. – Стоило заняться твоим воспитанием раньше. Это бизнес. В будущем тебе придется делать много неприятных вещей. Чего ты ожидала? Жить вечно как принцесса, не прикладывая усилий? По-твоему, я всегда поступаю как хочу? Будь моя воля, твоя подружка никогда бы не переступила порог школы. Я плачу немалые деньги за нее по твоей прихоти. Я трачу деньги на журналистов, чтобы твое поведение не стало достоянием общественности. И я пополняю твою карту баснословными суммами, которыми ты разбрасываешься. Теперь, пожалуйста, прекрати пререкаться, выбрось из головы нелепые мысли о «достоинстве», потому что никто не лишает тебя чести, и иди выполнять то, что велено. Мальчик из приличной семьи, так что если ты правильно разыграешь карты, то останешься в выигрыше. Не заставляй меня применять меры. Ты выполнишь мое требование в любом случае. Послушаешься сейчас – и, возможно, получишь награду, заупрямишься – и я выкину твою Темо к чертовой матери. Понятно?

– Да, отец, – процедила девушка и буквально выдавила из себя следующее: – Все будет сделано в лучшем виде.

– Уж постарайся.

С этими словами отец покинул ее комнату. Виктория в сердцах кинула первую попавшуюся вещь в стену. Кружка разбилась. «Ничего, купим новую», – устало подумала она и, поднявшись с дивана, почти прыгнула на кровать, заправленную дорогим атласным покрывалом бордового цвета.

Кто бы мог подумать, что он подарит ее какому-то никчемному парню, словно зверушку из магазина. Продал ее, как какую-нибудь вазу. И кому? Кретину этому несчастному! Маркос. Разве достоин он находиться рядом с ней? Нет. Конечно, она легко влюбит его в себя, вряд ли понадобится больше недели. Но почему отец не оставил ей выбора? Как он смеет распоряжаться ее жизнью? Требовать подобные вещи, при этом упрекая в растратах. Лицемер. Сам откупается от нее, чтобы не тратить время, и теперь попрекает. И, будто этого мало, он снова использует подругу в качестве рычага давления. Отец всегда манипулировал ею, только в детстве это хотя бы выглядело как забота.

Что сказать Кристен? Правду нельзя говорить ни в коем случае. Соврать? Держать отношения втайне? Виктория лежала на кровати, глядя на выкрашенный в голубой цвет потолок, и размышляла над тем, как все объяснить. Вмешивать подругу в дела корпорации не стоит. Это не ее дело.

Что обычно говорят в таких случаях? Влюбилась? В принципе, у Кристен нет причин ей не верить. Сложнее будет обмануть Беатрис. Эта стерва поймет и не упустит шанса все испортить. Как бы убрать ее с дороги так, чтобы отец не узнал?

Виктория прошлась задумчивым взглядом по комнате, остановив свой взор на светлом кофейном столике возле дивана. Записная книжка. «Кажется, у меня есть идея». У нее появилась мысль, как можно отвлечь Бьен и к тому же отомстить за подругу. Двойная польза.

Пурит встала с удобной и мягкой кровати, взяла в руки новенький мобильник и включила первую попавшуюся песню. «Power»[8], – машинально отметила она и увеличила громкость.

Что же, как учил отец, из всего надо уметь извлекать выгоду. Возможно, этот парень станет полезен не только своими родителями. Во всяком случае, необходимо увидеть в нем нечто большее, чем балласт. Нужно обратить внимание на его хорошие качества, если таковые, конечно, имеются, иначе терпеть его возле себя будет трудно. Что же до Кристен, то ей не нужно знать правду, и этого Маркоса на всякий случай она будет держать от нее как можно дальше. Виктория его заранее ненавидела и презирала. За что? За одно только существование. За одну лишь мысль, что придется тратить на него свое время. За то, что она будет меньше общаться со своей подругой. За то, что этот убогий не виноват и даже не знает, какую подлость ему предстоит пережить.

И почему жизнь не может быть чуточку проще? Разве Виктория так много просит? В последнее время она слышит от отца лишь упреки и речи о долге. Обязана, обязана, обязана. И никакой благодарности в ответ. Только еще больше требований. Наследница. Все ее достижения автоматически считались недостаточными. Чего он от нее хочет? Что, черт возьми, ей нужно совершить, чтобы он, наконец, назвал ее достойной? Звезду с неба притащить? Единорога найти? Создать машину времени? Вряд ли бы его это удивило. Снова толкнул бы целую речь о том, какая Беатрис умница, красавица и вообще идеальная дочь, в отличие от нее. Надоел. Удочерил бы уже эту Бьен проклятую, если она ему так нравится, та бы только счастлива была, все ей фамилия Пурит покоя не дает, а Виктория бы преспокойно себе жила в свое удовольствие без всех этих нравоучений. Но это невозможно.

За все в этом мире нужно платить. И, чтобы что-то получить, надо что-то отдать. У Виктории была роскошная жизнь, и, по правде говоря, она являлась довольно эгоистичным человеком, не привыкшим думать о ком-то, кроме себя, что неудивительно, учитывая, что большую часть времени у нее не было друзей, и, соответственно, не было опыта и понимания, как должны выстраиваться нормальные отношения. Даже сейчас она бесилась оттого, что отец использовал ее, а не оттого, что это аморально по отношению к парню. Мысль о низости поступка быстро улетучилась из ее головы. В первую очередь для нее было важно, чтобы Кристен осталась в школе. За все есть плата. Ты получаешь не меньше и не больше того, что уже отдал. Виктория получила подругу авансом.

Глава 6. Кларисса Роуз Бьен

Она сидит на кровати, неспешно перебирая волосы, наслаждаясь моментом тишины и одиночества. Ранние подъемы являются почти единственным временем, когда она предоставлена самой себе. Беатрис еще спит, отец уже уехал по делам, и Кларисса может спокойно погрузиться в свои мысли.

Многие люди мечтают о богатстве, славе или о вечной любви. Она же желает лишь свободы. Чтобы ее наконец оставили в покое. Убраться бы подальше из этого дома, города, страны, да только куда пойти? На что жить? Действительно никчемная. Ни разу не работала, не считая заданий, данных ей отцом, но ведь это опытом не назовешь? Кому такой работник нужен? Что она может предложить? Школу и то не окончила. Кормить и одевать ее даром не будут. Остается лишь сидеть здесь и ждать. Чего именно – не совсем понятно. Какая у нее цель? Получить образование, наверное. А потом? Сбежать не оглядываясь. Однако ее вряд ли отпустят. Довольно ироничная ситуация: ее не любят, видеть не хотят, но и прощаться не собираются. Клэр должна стать опорой для Беатрис. «Точнее, делать все за нее», – мысленно поправляет девушка. Кому нужна такая жизнь?

Чего бы она хотела? Кем бы стала, имея выбор? Может, художницей? Ей нравится искусство. Может, у нее есть талант, да только она об этом никогда не узнает благодаря отцу, который ясно дал понять, как он относится к рисованию.

«Скажи спасибо, что не в приюте», – часто твердит он, а Кларисса только язык прикусывает почти до крови, чтобы не ляпнуть запальчиво: «Там было бы лучше, чем здесь». Да и где угодно, если честно, но нельзя озвучить эти мысли. За такое побить могут, наказать сильно, уж лучше молчать скрепя сердце. Ненавидеть их всех, порой желая смерти. И чем она это заслужила?

На прошлой неделе они потеряли нескольких важных инвесторов, которые бы принесли им большие деньги. Клариссе пришлось почти два часа терпеть недовольство и яростное бессилие отца, а потом судорожно перебирать документы, чтобы найти лазейку. И знаете, где была его любимая дочурка Беатрис, из-за которой, собственно, они и лишились инвесторов? Шлялась непонятно где. Кларисса не спала до трех часов ночи, пытаясь понять, как исправить урон, нанесенный этой принцессой, а та явилась домой, равнодушно приняв информацию, что их компания потеряла кучу денег. По ее, черт возьми, вине. Пурит отомстила за свою подружку так, что оставалось лишь проклинать за находчивость. У Клариссы была призрачная надежда, что на этот раз отец примет меры, но он вновь предпочел спихнуть большинство проблем на нее, а что же до своей старшей дочери… Не прозвучало ни одного упрека или укора. Он не повысил на нее голос и не наказал. В общем, сделал вид, будто все совершенно в порядке, а Кларисса едва не дымилась от негодования и несправедливости. Как такое может быть? Беатрис снова творит что хочет, приходит домой когда вздумается, наносит урон компании и выходит сухой из воды? Ее даже не отчитали за это. Да по какой причине ей позволена такая вольность? На эти вопросы Кларисса, видимо, никогда не найдет ответы.

Но апогей абсурда в жизни Клариссы случился за два дня до этого. Союз Виктории и Маркоса. Странно получилось. Еще месяц назад Виктория тряслась над своей подругой, даже не смотря в сторону Северочеза, а сейчас они с ним встречаются. Не нужно быть гением, чтобы что-то заподозрить. Политический ход? Возможно. Только ходит эта парочка до противного счастливая. Тайные встречи, мол, у них были, а тут решили объявить о своих отношениях всей школе. Примечательно в этом то, что Темо удивилась вместе со всеми, а значит, ничего не знала.

Кларисса спокойно стояла на кухне, попивая чай из стакана, оставшегося, кажется, еще с тех времен, когда у нее была полноценная семья. Словно в прошлой и такой далекой жизни. Вдруг она услышала жуткий грохот, заставивший ее поежиться и чуть не пролить на себя чай. Папина принцесса соизволила явиться, и она была чем-то страшно недовольна, раз хлопала дверью с такой силой. Впрочем, не ее дело. Кларисса вздыхает, делая очередной глоток.

– Что ты здесь делаешь? – раздается холодный голос.

Она вздрагивает и оборачивается. Разумеется, это Беатрис. Кто же это еще мог быть? Но, надо признать, интонация у нее иногда была точь-в-точь как у отца.

– Привет, – неуверенно бормочет Кларисса в ответ, не зная, что предпринять. Не хочется нарваться на неприятности. Она едва не заикается, когда выпаливает: – Я сейчас уйду.

– Засунь себе свое приветствие в задницу, Клэри, – произносит Беатрис довольно грубо и уже разворачивается, чтобы удалиться, как вдруг приглядывается к ее руке и замечает стакан. – Это что?

– Чай, – отвечает Кларисса, не совсем понимая вопроса.

– Мне плевать, что ты пьешь, – закатывая глаза, чеканит психованная особа и подходит ближе, хватая ее за запястье. – Мы же велели тебе не прикасаться к этим вещам.

Слово «этим» она выделяет со свистящим придыханием, словно говорит о каком-то священном Граале или, наоборот, об ужасных и таинственных вещах, которые никогда не должны быть обнаружены человечеством. Кларисса медленно переводит взгляд на свою руку.

Стакан как стакан, что в нем такого? Спрятали бы на чердаке, если он такой особенный.

– На нем не написано, что он неприкасаемый, – не может удержаться от язвительного комментария Кларисса. – И вообще, если его нельзя трогать, то могли бы его просто убрать, чтобы его никто не взял случайно.

– Ох, мы забыли спросить тебя, Клэри. – В притворном раскаянии она прикладывает свободную руку к груди и, усмехнувшись, продолжает с изрядной долей желчи: – Не твое собачье дело, где и что у нас находится, а стакан… Что же, ты права, нечего ему здесь делать.

Беатрис легко вырывает у нее стакан и сжимает его, почти раздавливая. Кларисса видит, как несколько маленьких стеклышек врезаются ей в кожу, оставляя немного капелек крови. У Беатрис глаза сейчас темные от злости, и Клэр подавляет желание съязвить, инстинктивно пятясь назад. Сумасшедшая.

Чокнутая забирает стакан с собой и спускается в подвал. Она поднимается на кухню снова за десятком разных кружек, прихватив с собой парочку тарелок. Кларисса не спрашивает зачем, сдавленно дыша от страха, который испытала, глядя в глаза этой словно чужой девушки. А потом она слышит выстрелы из подвала. Один за другим. Кларисса позволяет себе спуститься и посмотреть только тогда, когда Беатрис наконец успокаивается и уходит в свою комнату с мрачной, но немного безразличной улыбкой, будто она все эмоции потратила там, внизу, ведя настоящий бой. Кларисса спускается и видит кучу осколков, но самое главное – стакан, разбитый, судя по всему, самым первым. Она аккуратно собирает то, что от него осталось, воровато озираясь, опасаясь, что кто-то может стать свидетелем этого, и забирает как одну из памятных вещей о том времени, когда она, как ей кажется, была любима.

Любопытна реакция Беатрис. Маркос – парень мягкий и неконфликтный. Чем этот слюнтяй и подкаблучник может угрожать? Кларисса не понимала, почему та злится. По привычке? Просто потому, что это касается Пурит? Вряд ли. Должны быть причины. Неизвестно какие, но вот что вызывает недоумение: значит, когда Виктория принесла их компании проблемы, папина принцесса лишь пожала плечами, а когда Виктория стала встречаться с парнем, Беатрис расстреляла часть посуды, явно представляя кого-то на месте этих несчастных чашек. Но почему? Что у нее за странные приоритеты? Лучше б о деньгах так думала, это бы хоть принесло пользу. Кто знает, что на уме у психопатов? Чего ради пытаться их понять?

Звенит будильник в комнате Беатрис, вырывая ее из пучины мыслей. Время спокойствия закончилось, здравствуй, новый день, полный бессмысленности. Кларисса надевает черную блузку, аккуратно проводит расческой по русым волосам, подмечая, что те немного отросли, и ждет, когда ее высочество соберется и будет готово к отбытию в школу. Обычно это занимало достаточное количество времени. Беатрис могла проторчать в душе час, а то и все полтора, а от вопросов отмахнуться, сказав, что задумалась. Она могла в последнюю секунду перед выходом пойти наверх и переодеться или решить, что ее прическа недостаточно идеальна и ее срочно необходимо переделать. Никогда не торопилась, ни о чем не волновалась, но, надо признать, в школу они еще ни разу не опаздывали. Однако несколько раз им приходилось гнать на машине с такой скоростью, что это было больше похоже на попытку самоубийства.

Неожиданно дверь открылась, и в комнату зашла Беатрис. Она всегда выглядела идеально и сейчас стояла в красной блузке с глубоким вырезом, открывающим вид на ее ключицы, в узком черном пиджаке и плотно сидящих брюках, подчеркивающих бедра. Ее вид был почти вызывающим, но не настолько, чтобы упрекнуть в развратности. Этим утром было в ней и нечто иное, делающее ее похожей на человека, а не принцессу с картинки. В данный момент она стояла без привычного макияжа, волосы не были уложены, а сама она казалась сонной и такой… обычной. Уголки губ Клариссы едва заметно приподнялись. Она встала с кровати, полагая, что они поедут в школу.

– Задумалась, Клэри? – поинтересовалась Беатрис чуть охрипшим голосом. – Не знала, что ты умеешь.

– Иначе бы мне не доверили документы, – спокойно парировала Кларисса и, еще раз окинув ту взглядом, полюбопытствовала: – Ты собираешься идти в таком виде?

– А тебя что-то смущает? – вскинув брови, с почти игривой улыбкой спросила Беатрис.

Эмоции. Она сейчас была так похожа на себя прошлую, что у Клариссы болезненно екнуло сердце, но, будто придя к той же мысли, девушка вмиг подобралась:

– Я пришла сюда не за тем, чтобы обсуждать с тобой свой гардероб.

Теперь они точно опоздают. Вздохнув, Кларисса опустилась обратно на кровать, приготовившись внимательно слушать очередной «великий» план.

– Это касается Темо, – торжественно произнесла Беатрис. Клэр едва сдержала смешок. Нет никакой интриги в том, что жертвой в очередной раз станет она. – У нее, оказывается, есть дневник.

– И что? – спросила Кларисса, мысленно гадая, как она вообще об этом узнала и откуда получила информацию. – Предлагаешь обыскать ее сумку и шкафчик?

– Еще скажи, что ее саму, – фыркнула Беатрис, очевидно позабавленная этой версией, и насмешливо добавила: – Ты такая глупая. Разумеется, нет. Мы не будем устраивать обыск. Хотя если у тебя есть такое желание, то я не стану осуждать.

– Тогда что? – нахмурилась Кларисса, проигнорировав последнее предложение. – Какой план?

– Я подкупила одного человека, – невозмутимо поведала Беатрис, словно болтала о погоде, а не о предстоящем буллинге. – Он передаст дневник, и мы прочтем его в школе.

– Очень увлекательно. – Скептицизм в голосе Клэр можно было потрогать руками. Она не могла понять, зачем им нужна какая-то тетрадка. Интересно, должно быть, читать, как кто-то поел, посмотрел фильм или погулял с подругой. Темо не похожа на человека с увлекательной жизнью. – Что ты надеешься там увидеть?

– Да какая разница, – пренебрежительно махнула рукой Беатрис. – Тот человек должен оставить дневник в коридоре, чтобы его обнаружили после ланча. Мы будем идти из столовой, и я будто случайно замечу бесхозный предмет. Возьму его, обозначу владельца и начну читать перед собравшейся толпой. Твоя задача – удержать Темо.

Подло и низко. Но кто Кларисса такая, чтобы говорить об этом? Разве ее мнение учитывается? Принимается к сведению? Нет. Лучше молчать.

– Темо стоит понять, что ее историю писал Кинг, а не Кэрролл. И она сама скорее подобие Кэрри, а не Алисы[9], – протянула Беатрис с холодным блеском в глазах. Вылитая психопатка, как только не замечает никто вокруг? Она равнодушно и безразлично обрекает девчонку на унижение, наказывая ее за дружбу с одной богатой выскочкой. – Так что ей полезно столкнуться с реальностью, в том числе и с тем, что ее рыцарь без коня и без доспехов не поспеет вовремя.

– Пурит догадается, что это сделала ты, – осторожно подметила Кларисса. Нет, ну не могла же Беатрис быть настолько самоуверенной, чтобы не учесть этого? Или она считает Викторию настолько недалекой? – Это плохая идея.

– Закрой рот, – бесцеремонно посоветовала Беатрис. Она твердой походкой направилась к двери и, остановившись, добавила: – Мне плевать, нравится тебе это или нет. Твоя задача – следить, чтобы святоша не сбежала. Поплачешь над своими моральными принципами дома, Клэри.

Господи, опять придется участвовать в каком-то театре абсурда. Невольно. Вся жизнь под этим лозунгом. Ударить бы Беатрис по ее хорошенькому лицу хоть раз, стереть чертову насмешку, увидеть стекающую по губам кровь. Как же порой хотелось схватить папину принцессу за волосы и приложить головой о стену со всей дури, но нельзя, к сожалению. Только пальцем тронь. И отчего Пурит не сделает хоть что-нибудь? Защитница. Как же. Вечно бросает свою подругу, а потом приходит в самый распоследний момент с таким пафосным видом, что лишь оркестра на заднем плане не хватает. Беатрис и Виктория. Если посмотреть, они в чем-то похожи: эгоистичные, избалованные и надменные дрянные девчонки. Только в одной хорошие чувства остались. Вот и вся разница на самом деле.

Остается лишь верить в лучшее. Кларисса вздыхает, подхватывает сумку с пола и спускается вслед за Беатрис. «Надеюсь, сегодня никто не умрет».

Глава 7. Кристен Элизабет Темо

Бывают дни, когда сама судьба посылает нам знаки в надежде донести до нас нужную информацию и оказать посильную помощь. Иногда нам нужно остаться дома, чтобы не навлечь на себя неприятности или не столкнуться с ужасным разочарованием. Всегда ли мы внимаем этим подсказкам? Опаздывая куда-то, разве мы думаем о том, что, может, нам вообще не стоит туда идти? Всегда ли нас опутывает липкое чувство тревоги, словно шепчущее нам: «Что-то должно пойти не так», – и если да, то всегда ли мы его слушаем? Нет, обычно человек списывает все на плохой день или собственную несобранность. Если вы трижды пропустили нужный вам автобус, вам в тапки нагадил кот, а затем вы еще застряли в лифте, то стоит как минимум задуматься, а как максимум – остаться дома.

Утро Кристен началось не с кофе, а с крика: «Боже, я опаздываю в школу!» Она судорожно бегала по комнате, одновременно собирая вещи, неуклюже одеваясь и пытаясь дозвониться до подруги. По какой-то причине будильник, до этого прекрасно работавший, не прозвенел, и девушка только чудом проснулась, пусть и поздно, но с возможностью успеть на занятия. Теперь она спешно жевала тост, проклиная чертов будильник. Разбираться в причинах, почему тот вдруг вышел из строя, не было времени.

До Вики удалось дозвониться спустя десяток безуспешных попыток. И, к полному разочарованию Кристен, подруга ничем не могла ей помочь. У нее имелись не терпящие отлагательств дела. Они смогут встретиться лишь после второго или третьего урока. Звезды сошлись не в пользу Кристен: добираться придется своим ходом. Обычно Вики заезжала за ней на своей машине, однако именно в этот день по закону подлости та оказалась занята. Хотя правильнее подметить, что в последнее время она была занята почти всегда. С тех пор, как у нее появился парень.

Когда Кристен узнала, что Виктория встречается с Маркосом, то сперва подумала, что это шутка. Ничто не предвещало, но неожиданно случилось. Подруга рассказала ей об этом как о свершившемся факте, чем ввела в неподдельный ступор. Как? Когда? Почему? Возникло множество вопросов. «Любовь», – ответила Виктория так, будто это все объясняло. «Черта с два», – хотела сказать Темо. Она могла быть наивной, но уж точно не тупой. Если Виктория скрывала отношения, значит, у нее были причины. Может, она боялась осуждения? Кристен стоило ее поддержать, а не возмущенно открывать и закрывать рот, но как еще она могла отреагировать? Это было в высшей степени неожиданно и неправдоподобно, о чем она не преминула сказать. Потом ее замучила совесть. Что она за подруга такая? Кристен нашла в себе силы выразить радость, обнимая Викторию и принимая ее выбор, но в душе все равно ощущала обиду. Потому что Вики ей ничего не рассказала, потому что утаивала важную информацию, потому что не доверяла ей. И это оседало некой горечью внутри, хоть Темо и пыталась подавить в себе эти чувства.

В школу девушка в итоге пришла с опозданием, но, к счастью, учительница не заметила ее отсутствия или не обратила внимания. Сложно понять. Здесь никогда не ругали за то, что кого-то нет на уроке, или за то, что ученик опоздал. Потому ли, что все здесь богатые наследники и часто уезжают по делам, или, быть может, потому что всем безразлично – она не знала, но сейчас это сыграло ей на руку. Она спокойно села на свое место и выдохнула.

Кристен задумалась над тем, что в последнее время родители были слишком заняты, работая практически без выходных. Когда последний раз они вообще собирались вместе? Наверное, месяца три назад. А когда она их видела? Возможно, неделю назад. Родители уходили рано утром и возвращались поздно ночью. Их успевала застать только старшая сестра, Кассиопея, да и то далеко не всегда. Вот сегодня Кристен опоздала в школу, а кто об этом знает? И не вспомнить, когда последний раз родители ее ругали или хвалили за что-то. Папа работал в Центральной дирекции уголовной полиции, и его могли вызвать даже в выходной, а мама была востребованным хирургом. Раньше, когда Кристен еще являлась младшей в семье, они ездили на пикник за город, смотрели фильмы по вечерам или играли в настольные игры. Когда появился пятый ребенок, им стало не хватать денег, и пришлось искать дополнительные источники заработка. Сперва им помогал старший сын, но когда он уехал учиться, в бюджете снова образовалась дыра, и сейчас они вынуждены работать на износ.

Погрузившись в размышления, девушка даже не заметила, как пролетело два урока.

Кристен, как и большинство ребят, выходила из столовой. Подруга прислала СМС, что почти освободилась, и это вмиг вызвало улыбку на лице. Она чувствовала себя гораздо безопаснее рядом с ней, чем в одиночестве, и мысль, что они скоро встретятся, позволила ей немного расслабиться. Но запомните: жизнь ударяет вас тогда, когда вы теряете бдительность.

За спиной слышатся шаги, но девушка не обращает на них внимания и спокойно идет дальше. Над ухом раздается знакомый смешок, через секунду кто-то сильно толкает ее в спину, и она падает. Рухнуть со всего своего роста на пол – это достаточно больно. До ее слуха доносится хохот ребят, которые до этого шли по своим делам, а сейчас обернулись на звук и смеялись от самого факта ее падения. Ведь это так весело, когда кто-то теряет равновесие и земля притягивает несчастного в свои объятия. Гравитация, бессердечная сука[10].

Темо приподнимается, медленно вставая на ноги, и морщится от неприятных ощущений. На нее внимательно смотрят окружающие, будто на диковинную зверушку в зоопарке. И молчат. Она не знает, кто ее толкнул, но грохот привлек к ней слишком много ненужного внимания.

Кристен собирается уйти, пока никто не придумал какую-нибудь очередную пакость, как вдруг ее взгляд падает на подоконник, где лежит серая, ничем не примечательная тетрадка с наклеенной звездочкой посередине. Она сглатывает. Сложно не узнать то, что видишь почти каждый день, но почему ее дневник здесь? Каким образом он попал сюда? Она качает головой и делает шаг в направлении подоконника, чтобы вернуть свою вещь, но не успевает.

Беатрис Бьен замечает тетрадку и оказывается гораздо быстрее.

– Ты, Темо, ведешь дневник? – насмешливо интересуется она спустя несколько секунд изучения находки. – Неосмотрительно оставлять его здесь. Тем более с твоим ограниченным бюджетом.