Эпоха Сочувствия Том 1: Балы и бомбы

– Господь Ир-Шаддай! Долго вы, долго… – раздался голос Эррона Дэрши. Энаццо поискал глазами старого друга – тот вынырнул из полумрака. На голове его был цилиндр, рука в облегающей чёрной перчатке держала элегантную трость.

– Сколько ты нас ждал? – спросил Энаццо, обняв его и крепко хлопнув по спине.

Эррон не ответил, вместо этого с лёгкой улыбочкой пожал руку его жене и похвалил его сестру.

– Дорогая Дарианна, да я вас не узнаю! Сколько лет назад мы виделись? Семь, восемь? Вы совсем изменились, выросли как! Расцвёл прелестный цветок, расцвёл и засиял…

– Да, очень поэтично, – улыбнулся Энаццо, комментируя довольно банальные комплименты – впрочем, Дарианне, вроде как понравилось. А небанальные комплименты обыкновенно бывают ещё и нелепыми.

– Благодарю премного, Эррон Дэрши! – сказала Дарианна, широко улыбаясь. – Но позвольте вас попросить всё же называть меня на «ты».

– Как пожелаешь. Кстати, ваша матушка уже заселилась… – добавил он. – Впрочем, вы тут стоите, мёрзнете… Наверное, пора уже ехать. Где ваш носильщик? А вот и он… Проходите за мной, уважаемый…

«Тут не очень холодно, а, скорее тепло, по сравнению с Эрминкталью» – хотел сказать Энаццо, но почему-то промолчал.

– Добрались! – обрадовалась Дарианна, когда гербовая карета Дэрши подъехала к его дворцу. – Я думала, никогда эта поездка не закончится… Слишком долго я прожила в Эрминктали и забыла уже все эти плавания… В Сидему-то добираться не так долго!

– Последнее наше путешествие из Сидемы было очень… весёлым, – с мрачными нотками в голосе ответил Энаццо и тут же пожалел, что не умеет вовремя попридержать язык. Не к чему напоминать Дарианне о том, что она стала свидетельницей смерти… Нечего сестре вообще об этом думать…

Эррон, в отличие от него, обладал чутьём на острые темы и потому не стал всё же сейчас заговаривать об убийстве Фазая, хотя Энаццо чувствовал: другу очень хотелось его поподробнее расспросить в личной беседе.

Дворец Дэрши располагался на Липовом Бульваре – центральной и престижнейшей улице Вигиона – однако, карета заехала к жилищу графа с параллельного переулка. Дворец был большим и вместе с внутренним двором, конюшенным и прачечным флигелями и садом занимал целый квартал. Экипаж, проехав открытые ажурные ворота, остановился в небольшом дубовом саду.

В саду, около клумбы, под ярко светящим фонарём, ждала их… да, Пальдия Одэтис, мать Энаццо и Дарианны. Ждала и о чём-то разговаривала с женой Эррона, Диарни Расавфаль – то есть, уже Диарни Дэрши. Надо к этому привыкать… Неприятно, конечно, что Эррон женился на этой неблагодарной особе. Но та после скоропостижной кончины первого мужа стала весьма богата, а денег Эррон тратил много. Граф и родственник королевской семьи, Великое Имя, мог легко отыскать себе молодую невесту с состоянием, но почему-то остановился на знакомой ему вдове. Выбор свой Эррон обосновывать не стал: мол, друг, не твоё дело.

– Ох, Энаццо, Дари, как давно мы не виделись! – воскликнула мать, приветственно вскидывая руки. – Дари, мне кажется, ты подросла? Господь Ир-Шаддай, за что Ты разделил нашу семью!

Энаццо несколько поморщился – ему показалось, что мать только что кинула камень в его огород.

– И ты, Мерида, рада тебя видеть! Обратно на родину ещё не хочешь? – мать поприветствовала камеристку дочери.

– Энфауз не приехал? – огорчилась Дарианна. – А его так ждала!

– Он, как и твой отец, не смог, – мать развела руками. – У него сейчас сложный период. Только начинается политическая карьера, а плыть довольно долго… Он даже на декаду выпасть не может, а на месяц и больше это… это смерти подобно!

Энаццо и не удивился. Тем более, Энфауз с Дарианной особо близки никогда не были… У них слишком маленькая разница в возрасте для наставнических отношений и слишком большая для дружеских.

Между тем, Диарни Дэрши представилась Дарианне – при этом тепло улыбаясь. Как необычно было видеть проблески света и теплоты на её холодном лице! Интересно, ведь Лиомелина по жизни намного её бледнее. И никогда холодной не казалась. А эта – вроде бы не совсем молочно-белая, но абсолютно ледяная при этом…

– И я рад вас увидеть! – вставил Эррон. – Вообще, мы рассчитывали, что вы приедете раньше. Я полагал, железные дороги работают точно, как часы.

– Ты редко на поездах ездишь, получается, – сказал Энаццо. – Или это проблема исключительно нашего направления.

– Я в Брезани часто бываю, и в Селасии, – ответил Эррон, рассматривая ветвистые потомственные дубы, на которых уже набухали почки. Можно подумать, никогда собственные деревья не видел! – Но, последние три года я всё же служил на министерской должности.

– Правда, что тебя выгнали из правительства? – спросил всё же Энаццо, хотя друг ему уже всё выложил в письме.

– Я уже отвечал на этот вопрос! – в голосе Эррона проскользнуло заметное раздражение. – Пойдёмте лучше внутрь, а то тут скоро совсем холодно будет!

Давнишний лакей вырвался вперёд, открыл дверь и встал в стороне по стойке «смирно», словно солдат какой. Одэтисы и Дэрши вышли в просторную комнату у парадного входа, к основанию большой мраморной лестницы. Лестница упиралась в стену, разделялась на два крыла, разворачивалась и поднималась ко второму этажу. Дарианна чуть взошла на ступеньки, разглядывая висевшую под украшенным лепниной потолком огромную люстру. Рядом капнул свечной воск, и она поспешно отступила назад.

– Что ж, я думаю, вы не против отужинать, – сказал Эррон.

– Я лично нет, – сообщил Энаццо.

Эррон жестом подозвал дворецкого, одетого в форменный фрак.

– Приносите тогда еду, но не очень много. Наши гости устали после долгой дороги. Да, и позовите госпожу Зирил. Уважаемая Мерида, сейчас вам покажут вашу комнату….

Дарианна громко зевнула, закрыв рот рукой, но всё равно эхо повторило звук несколько раз.

– Ой, – неловко улыбнулась сестра.

– В моём доме не страшно, – поспешил заверить её Эррон. – Главное, не зевни в тронном зале Её Величества, когда будешь представляться. Очень неловкий момент получится.

Спалось почему-то Энаццо довольно плохо, а ночь во дворце Эррона оказалась очень холодной. Ему снилось что-то очень неприятное, нечто, связанное с той историей более чем двадцатилетней давности, с войной в Ортезии…

Энаццо сморгнул последние остатки сна, почти мгновенно забыв, что, собственно, он увидел. Смутные и неточные воспоминания быстро утекли в пустоту. Снаружи ритмично барабанил дождь, капли отстукивали о покрытую металлическими листами крышу. Рядом с ним слышалось тихое мирное дыхание спящей Лиомелины – та, как обычно, ночью сбросила с себя одеяло, подставив тело в тонкой ночной рубашке ночному холоду. От тепла затопленного вечером камина уже почти ничего не остались, но было слишком рано, и слуги ещё не встали, чтобы заново зажечь огонь.

Да уж… Холодно… Как странно, это ведь тёплый Вигион, и весна уже в самом разгаре…

Энаццо осторожно, стараясь не потревожить сон жены, накрыл её обратно одеялом и сел на кровать, пытаясь во мраке босыми ногами нащупать домашние туфли.

Идёт он тут через комнату, как слепой, пытаясь определить верную дорогу, ориентируется на тени, чёрные в полумраке спальни. Почему, почему он решил не зажигать лампу? Лиомелина бы даже не заметила. Надо было зажечь… Глупо, конечно…

Так и проходит его жизнь, медленно, но проходит… Сплошные глупые решения. Сейчас ему тридцать лет, и он ничего не добился. Ничего!

Энаццо остановился у окна, чуть-чуть одёрнул занавески. Недовольно бурча, отёр запотевшее оконное стекло. Заря только-только занималась – и то, из-за туч разглядеть солнечные лучи было непросто, а дубы в саду бросали мрачные тени на стены дворца. Боковым зрением он заметил сзади ещё одну тень – Лиомелина тоже встала и бесшумно подошла к нему.

– Не спится? – мягко спросила она. – Мне тоже…

Энаццо отчего-то не спросил, как она узнала, что он проснулся? Паркет, что ли, под ковром скрипит? Или это просто совпадение? Или действительно существует тончайшая, незримая связь между супругами… Порой ему казалось, что Лиомелина знает, о чём он думает. Хотя он знал, что мысли читать она не умеет.

Чужая душа – потёмки, чужие мысли никто увидеть не может, ни одарённые, ни Охранители, каких бы страшных способностей им ни приписывали. Ходила легенда, что король Маланкар, создавший эту организацию для охраны своего трона, был одарённым и в Охранители брал тоже одарённых. Однако, Эррон всегда говорил: «Как бы то ни было в прошлом, сейчас Охранители – слабая, немногочисленная и не очень полезная служба. Полиция более эффективна»

Лиомелина сзади приобняла его, положив голову ему на плечо. Он почувствовал её мягкую, приятную, тёплую кожу. Она придвинулась чуть ближе – они коснулись щеками.

– Борода твоя очень щекотная! – хмыкнула она. – Но ты один из тех мужчин, кому она идёт. Вот Эррон, мне кажется, выглядит со своими усами и бакенбардами немного…

– Странно? – подсказал Энаццо.

– Глуповато… Но обижать я его не хочу. Знаешь, что? – протянула она, – мне иногда кажется… Когда я оглядываюсь и изучаю прожитые годы, я начинаю видеть столько упущенных возможностей. Столько моментов, когда я могла бы… стать кем-то… Но не стала – и что теперь?

Она задумчиво пожевала губами.

– На самом деле, и ты многое упустил. Мы оба жили здесь, занимались… Честно говоря, я и понять не могу, чем мы занимались.

Удивлённый этим неожиданным, но от этого не менее справедливым, обвинением, Энаццо отвёл глаза.

– Я об этом тоже размышлял, – вздохнул он наконец. – И да, мы… Собственно, родители уже тогда поняли, что в этой стране изменения невозможны… А я оставался в плену наивных мыслей…

– Да-да, и в моём плену, – согласно закивала Лиомелина. – Мне порой думается, что следовало бы нам обоим взять и ринуться на Раппалонгу. Там, в Эссении и в других странах, иное, новое общество строят. Но очень уж мне не хотелось так радикально менять свою жизнь. Я ведь люблю свою родину – не государство, но эту землю, природу, города и людей. И я хотела бы, чтобы тут наступило время… благоденствия, равенства, чтобы наша страна стала передовой!

Она, чуть прослезившись, посмотрела ему в глаза.

– Прости, что я виню тебя в том, в чём сама виновата. Я не должна. Но… я до сих пор оплакиваю эту потерю… Мне кажется, даже смерть нашего сына не нанесла нам такой удар! Да, в моменте мне было намного хуже, но та боль прошла и оставила лишь шрамы, порой о себе напоминающие, а эта пульсирует и пульсирует. Она слабее, но от неё хуже! Моё Общество расформировали, и кроме пары девушек никто и не огорчился! Это очень разочаровывает, ты понимаешь…

– Да. Однако, мы хоть мало, но помогаем. Это уже что-то… Да, Общество закрыли, но ты ведь кому-то помогла! Ты принимала роды, например…

– Да-да. Но я же не акушерка! Роды – это лишь часть, а не целое. Даже Женское Общество! Я всегда хотела большего… – прошептала она. – Разве с тобой не так дела обстоят? Ты смирился?

– Почти, – ответил Энаццо. – Да, мы сделали немного. Но разве мы могли сделать больше? По крайней мере, мы не только предавались размышлениям и мечтам о будущем, ничем не подкреплённым…

– Не могу сказать, что я себя виню, – сказала, отвернувшись, Лиомелина. – Это бессмысленно. Что сделано, то сделано. Всё-таки, я никогда не совершала ничего такого, из-за чего можно было бы совсем сокрушаться! Разве что уехала тогда… Но ведь он бы всё равно умер! И как бы я это перенесла, если бы он умер у меня на глазах!

Энаццо тяжело сглотнул.

28 число Месяца Пробуждения

Дарианна Одэтис

Вчера за ужином Эррон Дэрши обещал устроить Одэтисам экскурсию по городу: показать самые лучшие и модные места предстоящего Сезона. Однако наутро дождь не закончился, хмурое небо и гнетущая морось перечеркнули все планы, кроме одного: отправиться вечером в гости к семье Киршаванов.

Дарианна подошла к выбору наряда со всей серьёзностью, свойственной девушке, собиравшейся дебютировать в столичном обществе. Подумав самостоятельно и обсудив дело с матерью, она остановилась на платье зелёных оттенков. Зелёный ей шёл, и она её не очень беспокоило, что этот цвет также любила и Лиомелина.

Дарианна оглядела себя в большом, обрамлённом золотой рамой, зеркале. Наряд сидел шикарно и, при этом, не был слишком перегружен или аляповат: укороченное верхнее платье было драпировано и открывало нижнюю юбку, украшенную снизу оборкой. Само верхнее платье было выполнено из ткани в тонкую полоску разных оттенков зелёного и зелёно-жёлтого. Рюши обрамляли достаточно глубокий квадратный вырез и спускались вниз по лифу. Рукава чуть ниже локтя заканчивались большими и широкими раструбами, открывающими такие же раструбы из лёгкой белой ткани. Образ завершал чёрный пояс с золотистой пряжкой.

– Какая умная, какая красивая! – саркастически проворковала мать, оглядывая её, как архитектор оглядывает построенный им дом.

– Да-да, я умная, и мой ум подсказывает, что в твоём голосе таится ирония, – закивала Дарианна. Мерида, широко улыбаясь – Дарианна видела эту улыбку в зеркале – помогала застегнуть крючки на лифе верхнего платья.

Дарианна с нетерпением ждала возможности познакомиться со своей подругой по переписке Алданью, однако, кое-что в письме её насторожило. Алдань предупреждала, что далеко не всем нравятся ужины, которые устраивает её мать. В подробности подруга вдаваться не стала.

– К Киршаванам идёте? – спросил Эррон Дэрши, встретив уже одевшихся Одэтисов на мраморной парадной лестнице. Он похлопал ладонью по перилам. – Дождь, кажется, заканчивается, вам повезло.

– Почему же ты не пойдёшь? – поинтересовался Энаццо, надевая поверх фрака плащ с пелериной. Дарианне же подали её накидку – длинную, украшенную кружевом.

– Вот побываете у них – поймёте, – с немного зловещим весельем сказал господин Дэрши. – Хотя, тебе, Лиомелина, должно понравиться. Алдань у нас известная в молодёжных кругах эмансипистка, женские курсы при университете посещает. С неё недавно Ленертье даже картину рисовал. «Вигионская курсистка» называется.

– Я, честно, очень горю желанием с ней познакомится! – призналась Лиомелина.

А Дарианна несколько приуныла. Конечно, то, что Алдань – эмансипистка, ей прекрасно было известно. Но она не знала степень вовлечённости подруги в политику. Судя по тому, что рассказал Эррон Дэрши – Алдань была очень вовлечённой.

Одэтисы пошли к выходу на Липовый Бульвар – крытый экипаж Дэрши уже ждал у тротуара.

– А всё-таки, очень тебе с другом повезло! – хмыкнула мать, ткнув Энаццо локтем.

Так они и расселись – Дарианна напротив матери, Энаццо напротив жены.

– Да, Эррон очень щедр, – кивнул Энаццо.

– По крайней мере, за жильё вам платить не придётся. И какой дворец! Нет, нынче таких не делают… У нас, в Эссении много богачей, но они не аристократы. У них отсутствуют чувство вкуса и чувство меры. Их дома получаются громоздкими и аляповатыми.

– Я не думаю, что чувство вкуса присуще лишь аристократам, – покачал головой Энаццо.

– Не только. Но вот у внезапно разбогатевших людей его обыкновенно не наблюдается! – мать наставительно подняла палец.

К счастью, карета была закрытой, а на улице уже стояла темнота, и мать не стала пытаться обсуждать архитектуру Вигиона. Впрочем, с её жалобами на аляповатость многих особняков в Эссении Дарианна могла и согласиться.

Киршаваны жили довольно далеко от центра, однако, район их выглядел вполне прилично. Карета остановилась у находившегося на углу местного проспекта и узкой улочки большого доходного дома – пятиэтажного, с белыми рустованными стенами. Два нижних этажа были отведены под магазины, на верхних жили люди. При этом, верхние этажи, разделённые фризами отличались друг от друга: окна третьего, самого богатого, были украшены треугольными фронтонами, пилястрами и балюстрадами цвета розового вина; окна четвёртого и пятого выглядели попроще.

Консьержка пояснила им, что Киршаваны живут на четвёртом этаже, и проводила к лестнице.

«Четвёртый этаж» – подумала Дарианна с каким-то разочарованием. – «Не самые бедные, но и не самые богатые…»

У входа в квартиру Киршаванов Дарианна приметила насторожившую её картонную табличку с каллиграфической надписью: «Внимание, самопомощь!». И чуть ниже вторая табличка: «Ударяйте в гонг, входите и раздевайтесь в передней!»

Гонг действительно имелся – и немаленький, висел прямо на двери. Энаццо, недоумённо пожав плечами, взял висевшую там же колотушку и выполнил указание с таблички – удар, однако, вышел слабый.

– Эх, Энаццо, боишься ты силу применить, – хмыкнула Лиомелина и стукнула так, что Дарианна вроде бы даже услышала звон оконных стёкол.

– Что поделать, дом разрушить не хочу, – развёл руками Энаццо.

«Интересно, как соседи Киршаванов на других этажах воспринимают их чудачества, – подумала Дарианна. – Ведь все эти громкие звуки, должно быть, их раздражают…»

Энаццо осторожно толкнул дверь с покачивающимся на верёвочках гонгом и зашёл в пустующую аккуратную переднюю.

– Интересненько, – сказала мать.

– Я так понимаю, тут встречать гостей не принято, – пробурчал брат, за что схлопотал недовольный взгляд жены. Та явно к Киршаванам относилась предвзято – ещё до знакомства их полюбила. Ну Лиомелина будет делать поблажки любым людям – лишь бы её идеи разделяли…

Дарианна осмотрелась и обнаружила ещё одну надпись: «Не ждите, пока выйдут слуги. Их тут нет». Лиомелина совершенно спокойно развязала завязки на своей накидке, её примеру последовала и Дарианна. Нет, она вполне умела одеваться и раздеваться сама, но это было довольно неудобно и неловко.

Хозяева ждали их в гостиной – сидели на диване у небольшого столика, посреди которого стоял серебристый самовар, пускавший в воздух белую струйку пара.

– Добрый вечер! – Киршаваны: Энфраут, Лианда и их дочь Алдань – встали с дивана и поприветствовали их.

– Рада, очень рада увидеть вас воочию, – сказала подруге по переписке Дарианна. – Я, читая ваши письма, всегда пыталась представить, как вы выглядите… – «И зачем я это сказала! Ведь Алдань красавицей-то не назовёшь…» – Я не так вас представляла, но вы красивая девушка! – в конце концов сказала она.

Алдань, слабо улыбнувшись, поблагодарила её, ответила в том же тоне, и, повернувшись уже к Лиомелине, обратилась к жене Энаццо.

– Ох, какое счастье вас видеть здесь, вы даже представить не можете! – воскликнула она полным обожания голосом. – Я вашу книгу читала. Мне кажется, она гениальна! Её стоит прочитать каждой уважающей себя женщине… Или нет, наоборот, женщинам, которые себя не уважают! По крайней мере, они самоуважению научатся! – взволновано затараторила Алдань.

– Какую книгу, позвольте спросить? Ах, да у меня же она одна… – рассмеялась Лиомелина. – Вторую не опубликовали. Впрочем, я могу и её вам дать… Самолично печатала, на пишущей машинке.

– Ну да, про новую женщину! – кивнула Алдань. – Ваши идеи очень меня вдохновляют… Я, наверное, и Дарианне об этом писала… Да-да, писала, и представляете, как удивилась, когда узнала, что вы с ней знакомы!

– Ох, очень благодарю! Как мне приятно, как радостно, что вам понравилась моя книга! И я сама… – Лиомелина говорила более уверено, но, кажется, и она немного смущалась.

Дарианна мысленно закатила глаза. Вот уж нашли друг друга и нахваливают!

– Простите за нескромный вопрос, – сказала мать, в молодости знавшая Киршаванов. – Всё-таки… Что побудило вас так жить? Без слуг… Это же тяжело, тяжело…

– Слуги на самом деле есть, – покраснела Лианда Киршаван. – Кухарка и её помощница, они еду готовят. Ещё мы иногда нанимаем горничных для уборки. Можете из самовара чай налить. А мы пока других гостей подождём.

Гостей было не особо много, но и квартира Киршаванов огромными размерами не отличалась. Появилась семья промышленника Фелирана – предприниматель зашёл в гостиную широким шагом, с видом полноправного хозяина. Кто знает, может этот доходный дом принадлежит именно ему. С Арнисом Фелираном шла его жена – чуть смуглая ортезийка. Пусть и не писаная красавица, но очень уж молодо выглядит! Дети Фелиранов: дочь и два сына – все трое внешностью не отличались и скорее напоминали отца: светловолосые и голубоглазые, и все трое довольно нескладного вида. Дочь, Нитарти, на первый взгляд показалась Дарианне высокомерной – наверное, виновато было её лицо со вздёрнутым носом, сочетавшимся с какой-то северной холодностью.

– Добро пожаловать в Вигион! – Нитарти взяла кисть Дарианны в две руки и дружелюбно потрясла её. – Это прекрасный город! Но, чтобы влюбиться в него, нужно какое-то время тут пожить…

Дарианна сохранила спокойное лицо. Новая знакомая чем-то ей не нравилась… Пословицы говорили, что первое впечатление обманчиво – но с Дарианной такое случалось нечасто. Обыкновенно оно оказывалось самым что ни на есть правдивым.

– Соскучились мы по вашим ужинам, – немного снисходительно заявил господин Фелиран, поправляя тесный стоячий воротник. – Я к вашему супу пристрастился, Лианда… И только у вас его хорошо готовят! Помните, я рецепт-то выпросил. А наш повар – между прочим, сигневердец коренной, нормально приготовить не смог!

– Я очень заинтригована, – с хитрой улыбкой сообщила Лиомелина. Алдань ей что-то принялась объяснять, жена брата на миг прикрыла глаза и изменилась в лице.

Дарианна сочла это плохим знаком, однако о своих пищевых привычках: о том, что не любит салата, зелени и грибов – говорить не стала. Интересно, что же тут такое подают, что даже сигневердские повара – лучшие в мире! – приготовить хорошо не могут. Она попыталась поинтересоваться об этом у Нитарти, но та отвечать отказалась.

– Дарианна, ну вам же не понравится, если вы придёте смотреть новую пьесу, а у входа в театр вам сразу расскажут концовку!

– Я полагал, что для тебя, Нитарти, театр – это лишь место, где можно носить драгоценности и сплетничать, – подколол её один из братьев. Нитарти не удостоила его ответом, лишь бросила обиженно-высокомерный взгляд.

– Кто ещё сегодня приглашён? – спросила Дарианна новую подругу. Вообще, конечно, о гостях рассказывать должна была Алдань… Но та всё разговаривала и разговаривала с Лиомелиной… Неужели, ещё не надоело!

– Ой, я даже не могу ответить на ваш вопрос… – покачала головой Нитарти. – Обычно Феркансеры здесь бывают.

– Феркансер – известная фамилия… – призадумалась Дарианна. – Ах, ну да! Вабон Феркаснер, соратник Гарви Ирклисстона…

Соратник дяди Лиомелины.

– Да, но сам генерал редко приходит. А вот семья его младшего брата – часто, – поведала Нитарти. – Мы с Илиссой очень дружны. Рекомендую – замечательная девушка! Честная, справедливая и красивая. И умная, – добавила в конце дочь предпринимателя.

Кажется, сегодня чувства подвели Дарианну – всё-таки, Нитарти – очень приличный человек.

– А вот и Феркансеры, – Нитарти указала в сторону двери сложенным веером. – Алдань вас представит. Я не имею права отнимать у неё её роль.

Да, Нитарти, как и Илисса – племянница Вабона Феркансера – девушка честная.

– И вы порасспрашивайте Илиссу, – отпуская Дарианну, посоветовала Нитарти. – Она в прошлом году дебютировала. А брат её выпустился из… Его сегодня что-то нет.

«А жаль, что нет», – промелькнуло в голове у Дарианны, когда Алдань знакомила её с Илиссой. Интересно, каков же её брат-близнец? Наверняка, неплох собой. Тот, судя по сестре, был весьма неплох собой. Альтернатива Бернану Варидэну…

Дарианна мечтательно прикрыла веки. Нет, альтернативу Бернану она никогда найти не сможет. Тот… не обычный мужчина.

Интересно, подружится ли Илисса с Лиомелиной? Обе – племянницы военачальников, к тому же, соратников. Одна – златовласая, а вторая – рыжая, конечно… Ну кому это мешало!

– Да, представление… Это не так страшно, – взяв под руку Дарианну, мило рассказывала Илисса. – Единственное: тогда Госпожа Вэла не писала.

– Какая такая госпожа Вэла? – моргнула Дарианна.

– Журнал «Тяжёлая жизнь высшего света»! – пояснила возникшая словно из воздуха Нитарти. – На сцену вышла в конце прошлого Сезона и немедленно завоевала популярность, увеличив продажи журнала раза в четыре, если не больше. Журнал этот закрыть хотели, прибыли он не приносил, и популярным не был… А теперь доходы растут!

– О чём она пишет? – непонимающе спросила Дарианна.

– Сплетни, самые свежие… Все читают, даже Алдань, – хмыкнула Нитарти. – И я читаю… Хотя иногда про меня всякое там… публикуется…

– Что же вы тогда её читаете?

– Все так делают! – ответила Нитарти. – И если я перестану, я окажусь в глупом положении: окружающие будут знать последние сплетни, а я нет! Так что и вам, Дарианна, придётся окунуться…

– В чужое грязное бельё, – подсказала Илисса.

– Не настолько всё плохо… – почти обиделась Нитарти. – Хотя она, конечно, раздувает все эти сплетни, делая из мухи слона! И умею я на рояле играть…