Эпоха Сочувствия Том 1: Балы и бомбы

Энаццо, извиняясь, чуть ли не локтями прокладывал себе путь сквозь ожидающих своих родственниц мужчин и женщин. Лиомелина, попивая на ходу игристое, следовала за ним.

– Всё прошло без сучка, без задоринки, и ладно, – заговорил он. – Меня там не было, но я верю, что ты выглядела прекрасно! И реверанс получился замечательный!

– Замечательный! – подтвердила мать.

– Королеве так не показалось, – призналась Дарианна, вспомнив, наконец, что та не стала целовать её в лоб.

– Ну, она уже немолодая, слегка подслеповатая, – пробормотал Энаццо.

– А так, Дари, мой совет – не принимай это близко к сердцу, – добавила Лиомелина.

Лучше бы она молчала! Не понимает она Дарианну, у неё там свои проблемы… Пускай с Алданью общается!

Конечно, Дарианна и не ожидала, что королева отметит её. Не ожидала до самого момента реверанса. Она выполнила поклон правильно, безупречно… Но, быть может, недостаточно…

Самое смешное – ей же было всё равно изначально! А теперь она… испытывает какое-то разочарование…

– В любом случае, королева не выглядела тиранкой или угнетательницей, – шепнула она.

– А по-моему, как раз выглядела, – хмыкнула мать. – Но голос у неё приятный.

– Проблема противоположных оценок, – развёл руками Энаццо.

В толпе Дарианна заметила мужчин из семьи Киршаванов – видимо ожидали выхода Алдани. Саверсиса Киршавана, казалось, его работа инженером на заводе не особо обременяла – наверняка устроился у какого-нибудь отцовского друга или знакомого Эррона Дэрши и баклуши бьёт. Всё-таки, связи очень многое в этом мире решают…

Протиснувшись боком между двумя мужчинами и едва не наступив на шлейф одной из дебютанток, Саверсис Киршаван остановился перед Одэтисами.

– Вы сногсшибательны, Дарианна! – сразу начал он.

Какая фраза, кажется, она это сегодня уже слышала…

– Я пока вас с ног ещё не сшибла, – Дарианна решила повторить шутку матери. – Но всё равно, большое вам спасибо. Как там Алдань?

– Алдань ещё нескоро будет, я полагаю. Мы приехали на пару минут позже, чем планировали, и перед нами человек двадцать встроилось, – вздохнул он и замолчал, смотря куда-то за спину Дарианне. Она тоже не знала, что и сказать ему, однако тишину нарушил Эррон Дэрши, поинтересовавшийся, как всё прошло.

– Представились, сфотографировались – наконец-то всё… Я что-то устала, – призналась ему Дарианна. Из комнаты для фотографирования внезапно появились Ксардия с матерью. Дарианна почти что бросилась к подруге.

– Расскажи, – она отвела Ксардию на шаг в сторонку. – Расскажи же, как прошло твоё представление? Ты очень волновалась? Я – очень! Но потом… потом наступило спокойствие и облегчение… Знаешь, королева показалась мне довольно приятной женщиной.

В основном, Дарианне самой хотелось поделиться своими чувствами. Особенно с той, кто их может понять. Она сегодня пережила… такое…

– Потрясающе! – глаза подруги расширились, она улыбнулась, показав ровный белый ряд зубов. – Потрясающе, Дари!

Она почти что была готова пуститься в пляс, размахивать руками и кричать о своём успехе, однако близкое присутствие её родителей помешало ей.

– Королева поцеловала тебя? – вырвалось у Дарианны. Не может же быть такого! Ну вряд ли!

– Поцеловала? – в голосе подруги послышалось удивление.

«Нет!» – мысленно вздохнула Дарианна, уже готовая корить себя за то, что радуется… Радуется тому, что подруга не смогла выступить лучше неё! Что с ней сегодня происходит? Как будто вся голова её заполнилась какой-то мерзкой грязью, завистью и злобой… Нет, во всём виновато её беспокойство…

– Ну… Ну да, – закончила Ксардия. Неудивительно, на самом деле! Она же красавица, да и представительница благонадёжной семьи, а не дочь бунтовщиков… А Дарианна… Замухрышка!

Дарианна, сглатывая комки, вежливо похвалила её, добавив, что сама не сумела произвести на королеву должного впечатления. Она, сделав вид, что хочет взять игристого, отошла в сторону и встала у стены. Губы её дрожали, а на глаза выступили слёзы.

– Какая я… дура, – тихо сказала она самой себе.

Ксардия, однако, дурой не была и эмоции подруги легко считала безо всяких способностей – ортезийка подошла к Дарианне и сочувствующе посмотрела на неё. Дарианна с трудом сдержалась: её этот жалеющий взгляд очень раздражал. Ладно бы Ксардия тоже, но она… она удостоилась… А Дарианна кому нужна? Королева, конечно, говорила с ней тепло и любезно – чтобы не расстраивать.

– Не надо, пожалуйста, мне лучше побыть одной… – попросила Дарианна.

Ксардия сама подала ей бокальчик игристого, а затем, посмотрев на неё полуприкрытыми глазами, всё же ушла. Поняла, что сейчас так лучше.

Мысли Дарианны путались, и она не понимала, чего хочет, и чем же недовольна…

Мать заметила её, когда она уже сумела успокоиться и взять себя в руки. Платком протёрла глаза и ресницы, смахнула слёзы.

– Дари, что же случилось! Это из-за королевы! Да не может быть…

– Из-за неё, – призналась она.

– Таким вещам нельзя придавать большого значения. Ну не отметила, и ладно. Всё это… так… – пространно выразилась мать. Она приобняла Дарианну и несколько раз поцеловала в лоб. – Ну, вот, лучше я тебя расцелую. Дари, дорогая моя, не надо горевать.

Дарианна проглотила последний комок. Представление окончилось, и прошлое уже не изменить, каким бы оно ни было. Теперь она – новый человек, аристократка из высшего света Лар-Кювэра. Из высшего света!

– Поехали? – спросила мать.

– Надо Алдань, наверное, подождать… – сглотнула Дарианна. Она поймала себя на мысли, что очень надеется, что подруга тоже не получит королевского поцелуя.

И, когда Алдань вернулась и беззаботно сообщила, что королева её целовать не стала, Дарианна с трудом подавила вздох облегчения. Ей было неприятно, но поделать с собой она ничего не могла.

Глава 8

2625 год, 3-е число Месяца Цветов.

Вигион, столица королевства Верхний Кювэр и объединённого королевства Лар-Кювэр.

Илдвиг Зиддин

– Думаю, там будет очень интересно, – хмыкнул Илдвиг, рассматривая бессонного Мэйфона, сидевшего за своим столом, полном бумаг. – Меня, конечно, не приглашали, но я всё-таки принц, и потому могу прийти сам.

– Меня тоже не приглашали, – заметил старший друг, с заметным трудом вставая со стула. – Эррон Дэрши – известнейший сторонник республики, покровитель революционеров, основатель Клуба Реформ… В общем, тот ещё фрукт.

– Потому-то тебе и следует пойти, – ответил Илдвиг. – Вдруг туда ещё какие-то революционные шишки придут?

Единственное, что Илдвиг понять не мог – это то, почему Эррона Дэрши ещё в полицию или к Охранителям не вызвали… Покровитель революционеров! Это, знаете ли, близко к государственной измене, а такие преступления даже Великим Именам или правителям провинций не прощаются! Очевидно, с Охотниками Эррон Дэрши дел не имеет – или просто всё хорошо скрывает.

– Да-да, революционеры на балах во дворцах дела свои обсуждают, – хмыкнул Мэйфон, опёршись на спинку стула и разминая ноги. – Индепенденты туда не явятся, это точно. Эррон Дэрши – представитель древнейшей верхнекювэрской знати, родственник самой королевы. Хм… Получается, твой тоже? – он испытующе посмотрел на Илдвига. – Ортезийцы таких людей не любят. А почему ты вообще нацелился на его бал? Эррон Дэрши, конечно, богат и знатен, но ты он не единственный аристократ в стране.

Илдвиг прислонился к стене и исподлобья посмотрел на друга. Ну что ему сказать? Что хочет потанцевать с Лочинией – а она придёт, потому что её муж приглашён? Хочет потанцевать с сестрой, а один идти немного боится – это сказать? Конечно, никто его убивать не будет. Да даже шутить над ним вряд ли посмеют… Но всё равно страшновато… Глупо и страшно!

«Сельтин» – прошептал про себя Илдвиг. Принц прекрасно отдавал себе отчёт, почему зять ему не нравится. Виной была ревность! Не нелюбовь Сельтина к армии и государственной службе, не презрение Сельтина к охоте, не критика Сельтином монархии… Ревность! С раннего детства Илдвиг был очень близок с сестрой, она всегда дружила с ним, вместе они выступали против двух старших братьев. Конечно, принц относился к ней исключительно как к сестре, но ему всё равно претила сама идея, что та может любить кого-то больше, чем его… Что та может посвятить свою жизнь какому-то мужчине! Нездоровые чувства, Илдвиг это понимал… Но поделать с собой ничего не мог, как бы ни хотел… Видимо, если Мэйфон вдруг женится, он тоже взревнует…

– Потому что у него один из самых богатых дворцов столицы, – наконец ответил он, не желая раскрывать другу свои сокровенные чувства. – У него есть домашний театр. И я там в гостях никогда не бывал.

– Понятно. Посмотреть интерьеры хочешь, – Мэйфон подвинул листки бумаги и уселся прямо на стол.

– Потанцую с сестрой, – всё-таки добавил принц.

– Я думал, пару себе искать будешь, – рассмеялся Мэйфон. – На Джиланде Эйнь жениться – это уже слишком. Впрочем, дворец Дэрши – место для поисков невесты неподходящее. Слишком много республиканок, эмансиписток и прочих недовольных. В таком пруду хорошей рыбки не выловишь!

Он наставительно поднял палец. Смешно выглядит – сидит тут на столе, болтает ногами и поучает…

– Знаешь, Илдвиг… Изучая революционеров, я понял одну, очень странную, казалось бы, противоречивую, закономерность – торжественно произнёс он. – Чем лучше люди живут, тем больше возникает недовольных.

– По-моему, это очевидно, – решил блеснуть широтой умственных способностей принц. – Когда люди сыты, они начинают думать и о чём-то помимо еды.

С раздражением он внезапно вспомнил, что не так давно что-то подобное говорила Альдегерда за ужином.

– В общем, людей надо держать впроголодь, – фыркнул Мэйфон.

– Так и запишем: полицмейстер по Вигиону говорит, что людей надо держать впроголодь.

– Тогда до меня точно революционеры доберутся, – друг откинул голову назад и посмотрел в потолок. – Хотя меня в списке нет, но это не значит, что меня не попытаются отправить на тот свет.

– Вчера они никого не убили, пусть и обещали, – заметил Илдвиг. – День после представления дебютанток, начало Сезона… Все пока живы-здоровы и довольны. Ну, кроме членов Парламента, которые заявились утром на открытие и увидели, что двери во дворец заперты, королеву они не увидят, а открытия не будет.

«Вернее, не всего Парламента, а Палаты Депутатов» – поправил себя принц. Ведь Палату Депутатов просто «Парламентом» называют сторонники республики, которые не признают Палаты Господ.

– Хотел бы я посмотреть на их лица, – фыркнул Мэйфон. – Да вот меня не предупредили о том, что Палату Депутатов распустили. Полицмейстера!

– Никого не предупредили, – попытался притушить его возмущение Илдвиг. – Членов Парламента не выбирать надо, а назначать, специальной комиссией. Люди, в большинстве своём тёмные, голосуют за тех, кто наобещает побольше, а потом ничего не сделает. За тех, кто только обещания делать и горазд, – поморщился он.

– Так есть же Палата Господ, там никого не выбирают, – сказал Мэйфон. – Впрочем, по Конституции шестнадцатого года власти у неё очень немного.

– Должна быть Палата Достойных, – ответил Илдвиг.

– Жаль, конечно, что ни на кого вчера не покушались, – вздохнул Мэйфон. – Носился я как угорелый, думал, где нападут! Беспокоился за тебя, да даже за себя, хотя меня в списке нет. Боялся, что Аньена убьют. Тогда-то меня точно бы с поста выгнали. В итоге, все живы!

– Ты разочарован?

– Я бы сказал, да. Я хотел бы предотвратить покушение, поймать революционера, через него на других выйти. Но, скорее всего, сообщение в газете – это так…

– Пустые угрозы, призванные напугать? Или отвлекающий манёвр?

– Скорее всего, второе, – скривил рот Мэйфон. –Покушение какое-нибудь состоится – но не в назначенный день. Впрочем, там в списке значится генерал-губернатор Ортезии… Я его предупредил об обещании революционеров, да он и так о нём был осведомлён… Но скажите, ради Ир-Шаддая, как я могу ещё ему помочь, если Ортезия вне моей юрисдикции! Надеюсь, первый удар революционеры нанесут не по нему…

– Логичней было бы по нему… – Илдвиг сжал подбородок рукой. – Покушение на него предотвратить ты не в силах.

Мэйфон спрыгнул со стола.

– Сообщение выглядело как вызов, как перчатка, брошенная мне в лицо. Если революционеры хотят показать свою силу, то убить чиновника необходимо именно в назначенный день. Если они хотят показать мою беспомощность, нужно всё обставить особым образом… Чтобы у меня был хоть какой-то шанс, видимость шанса всё это дело предотвратить! А если они завтра, например, убьют генерал-губернатора? Признаюсь тебе, подобное поведение этих людей меня несколько удивляет.

– А может, они не хотят показывать свою силу?

– Хотят, Илдвиг. Иначе зачем им все эти покушения? Смерть Аньена или даже королевы необязательно приведёт к их победе. А вот если они покажут сочувствующим свою силу, если те перестанут… – он сжал руку в кулак, согнул в локте и потряс ею, – перестанут бояться… государственной власти…

– Значит, наше государство основано, прежде всего, на страхе? – разочарованно спросил Илдвиг.

– Это верно для любого государства.

– Я считаю, что страх – это не единственная опора и не единственная мотивация, – вздохнул принц. – Иначе, что хорошего в государстве?

– В государстве хорошее только то, что без него ещё хуже, – сказал Мэйфон. – Притом, в стократ.

– Так ты пойдёшь на бал? – снова спросил Илдвиг, меняя тему. Рассуждать о неприятных вещах ему не хотелось. – Поехали!

– Надеюсь, что присутствие полицмейстера не испортит им там всё настроение…

– Лояльных Её Величеству людям присутствие полицмейстера не должно напрягать, – заметил он.

Мэйфон хмыкнул. Он, кажется, не согласился с принцем, но промолчал.

– Поехали, – повторил Илдвиг. – Заодно, посмотрим на наших… не врагов, но людей, которые с нами не согласны. Это бывает полезно. Кстати, как там у тебя дела с расследованием? Тебе дали отчёт Родрагена?

– Пока нет, тем более что у меня были другие дела – искали революционеров. Ну, ограбление банка раскрыли… Какой-то банковский служащий решил взять деньги из банка и сбежать из страны и сговорился со своим другом, чтобы тот изобразил из себя налётчика… Ну, этот же самый служащий «налётчику» деньги и отдал. И заставили они нас поноситься, поводили за нос… Я-то думал, революционеры на свои подпольные делишки деньги собирать стали… Кстати, наш сыщик тоже ничего не нашёл. Зато я позавчера добыл список пассажиров поезда, которые присутствовали при смерти Фазая… Справки о них ещё не навёл, но имена какие-то незнакомые, все до единого…

– Ладно, поехали! Расскажешь по дороге, – Илдвиг подавил зевок, вызванный, очевидно, скукой. Вот умел иногда Мэйфон так – то интересно говорит, то в сон из-за него клонит…

Илдвиг уведомил Эррона Дэрши о своём приезде лишь за несколько часов до начала бала, естественно, не забыв извиниться за вторжение. Граф отказывать не стал – да и, по сути, не мог. Принц, член королевской семьи – это всё-таки очень высокий титул. Даже потомственные аристократы, даже Великие Имена глядели на принца, как на них самих глядели обычные люди.

– Как думаешь? – спросил Илдвиг Димеона, когда тот принёс ему фрак. – Может, мне всё-таки следует надеть мундир?

– Это, Ваше Высочество, зависит от того, какое вы хотите произвести впечатление… – долго напрягая мозги, ответил денщик.

– Им, конечно, больше понравится гражданский костюм, – пробормотал Илдвиг. – И это не государственный, а частный бал, пусть и у аристократа. Так что формально я могу…

В дверной проём просунулась голова Мэйфона – он поинтересовался, когда Илдвиг будет готов.

Принц не решился спрашивать мнения Мэйфона и приказал Димеону нести военную форму, решив, что в ней будет выглядеть красивее… И, к тому же, не надевать её – означало… да, означало несколько стыдиться её. Илдвиг вспомнил утренний разговор с полицмейстером о роли государства…

– Мы сильно опоздаем, – заметил Мэйфон, когда Илдвиг уже оделся и они вдвоём выходили на крыльцо, где поджидал крытый экипаж. – А ты всё-таки… член королевской семьи, без тебя бал не начнётся.

– Ну извини… Вернее, я, конечно, перед Дэрши извинюсь, и перед остальными…

Экипаж – самый лучший, какой был у Илдвига, сопровождаемый несколькими верховыми телохранителями, остановился напротив подъезда дворца графов Дэрши. Известная семья, Великое Имя, родственники самого Илдвига! – но принц с Эрроном Дэрши встречался всего лишь пару раз, а жены его, Диарни, никогда не видел вовсе. Мэйфон сообщил, что та происходила из бедного аристократического рода Расавфаль.

Снаружи дворец Дэрши выглядел очень прилично, хотя и не сверхроскошно: первый этаж с белой рустовкой, и два верхних, оштукатуренных в бежевый, чуть розоватый цвет. Портик главного входа с пологой двускатной крышей был украшен пилястрами. Судя по зелёным ставням у окон третьего этажа, фасад дворца был довольно старым. Хотя, кто знает…

А ведь дом Дэрши не такой маленький, каким кажется на первый взгляд. У него ещё и внутренний двор есть, и несколько флигелей, и соединённый с основным корпусом домашний театр. Всё это спрятано где-то там…

Стоявшие у раскрытых дверей лакеи в парадных ливреях с золотыми галунами, в бриджах и белых чулках, глубоко поклонились. Илдвиг первым вышел к парадной лестнице – там его ждали уже хозяева дома. Эррон Дэрши, на фраке которого сверкала звезда не самого значительного ордена, выступил вперёд.

– Это большая честь, Ваше Высочество, принимать Вас в нашем скромном домишке! – объявил он, коротко поклонившись. Его жена присела в книксене.

«Скромном домишке!» Начало не вселяло в Илдвига оптимизма. Эррон Дэрши сразу зашёл с не очень завуалированных издёвок. Хотя, конечно, говорил он голосом вежливым и корректным, и, если бы не подбор слов, всё звучало бы вполне ничего.

– Дом ваш, к счастью, не очень скромен, – принц поднял глаза на люстру ортезийского стекла. – Я бы сказал, даже мой дом скромнее…

Ответная колкость! Впрочем, супруги Дэрши в лице не изменились – остались те же фальшивые улыбочки. Делают вид, что всё нормально. Илдвигу следовало бы поступить так же. Но принц… волновался, что и сподвигло его на ошибку.

Между тем, поприветствовав Мэйфона – кстати, без всяких острот – супруги Дэрши пригласили обоих гостей к парадной лестнице.

– Пройдёмте, пожалуйста, в мой домашний театр. Недавно я его обновил – раньше редко использовал, – сказал Эррон Дэрши, поправляя орден, – и решил показать гостям. Посмотрим и, естественно, послушаем небольшую сценку из одной известной оперы…

«Ах, ещё и спектакли перед балом будет устраивать! Надеюсь, сценка и впрямь небольшая…»

Илдвиг, конечно, не прочь был глянуть на домашний театр – но оперу слушать… Большим ценителем музыки принц никогда не был, в отличие от Лочинии и старших братьев.

– А какая опера, если не секрет? Терпеть не могу патриотических произведений… Этот глупый пафос… – Мэйфон вымученно улыбнулся. Выглядел он тоже… ну, не неуверенно, а как-то озабоченно, и явно чувствовал себя не в своей тарелке. Вошли двое в логово врага. Сейчас как выбегут из-за угла революционеры с саблями…

Нет! Просто в еду яд какой подложат… Замедленного действия, и через два дня принц и полицмейстер окочурятся, и никто не узнает, почему…

«Глупости, Илдвиг!»

– Не беспокойтесь, это сказочная опера. «Элегосал и Этериэль». Ортезийский композитор написал… – ответила Диарни Дэрши, сохраняя фальшивую улыбку на холодном лице.

Вот уж женщина! Нет, она вполне неплоха собой, но если лечь с такой в постель, то утром найдут лишь твой хладный труп… Ледяная абсолютно, вымораживающая… Взгляд ещё такой неприятный, и смотрит – как насквозь видит.

«Одарённая!» – вдруг подумал Илдвиг, беспокойно оглянувшись на Мэйфона. Тот с напускным интересом разглядывал интерьеры дворца.

Чтобы добраться до домашнего театра, пришлось пройти длиннющую анфиладу комнат – наверное, полдворца. Илдвиг не знал, специально так сделали или по-другому не получалось пристроить театр, но, в любом случае, гости по дороге могли насладиться роскошью огромных пространств дома Дэрши. Конечно, дворцы Альдегерды были побогаче… Но и здесь хватало позолоченной лепнины, картин известнейших художников, дверей из экзотического дерева, настольных часов с двигающимися фигурками. Эррон Дэрши гостей не торопил, давая возможность всё как следует рассмотреть. Впрочем, Илдвиг не мог сказать, что ему очень-очень интересно… Дворец как дворец. Особую изюминку, конечно, дому придавали хозяева и гости, они-то в основном и интересовали принца… А наполнение дома оказалось вполне типичным.

Ни Мэйфон, ни супруги Дэрши политических разговоров не начинали, да и разгон Палаты Депутатов обсуждать не стали – хотя это-то Эррона Дэрши должно было волновать. Да, он как Великое Имя заседал в Палате Господ, которую не распустили, однако граф был ярым сторонником республики.

Пока всё спокойно, более-менее. Однако Илдвиг не мог перестать волноваться. Объективных причин для страха не было, но принцу казалось, будто стены вполне себе светлого дворца неотвратимо наступают на него, сжимаются, угрожая раздавить. В каждом лакее, застывшем в полупоклоне, он видел потенциального убийцу.

И Илдвиг бы посмеялся над своими чувствами, но он замечал, что и Мэйфон как-то сглатывает – очень необычно для самоуверенного полицмейстера… Поведение друга принца пугало ещё больше. А супруги Дэрши по-прежнему скалились в приторных улыбочках.

Прошла целая вечность, и они добрались до входа в домашний театр – небольшой арке с позолоченными узорчатыми наличниками. В гостиной у театральных дверей, на стенах которой висели женские портреты – кажется, оперные певицы времён Объединения – гостей не было, и Илдвиг решил, что все уже заняли свои места.

– Вас, Ваше Высочество, конечно же, мы разместим в главной ложе, – Эррон Дэрши сделал приглашающий жест. – Вы тоже, Мэйфон Антеро. Будьте любезны пройти в зал.

Илдвиг опасливо проследил за его рукой – хозяин дома указывал на мрачную черноту в глубине арки, а в черноте горели неяркие огни. Принц достал платок и протёр вспотевший – не только от духоты – лоб. Наваждение, кажется, прошло.

– Я думаю посидеть всё же в партере, не мозолить глаза окружающим, – предложил Мэйфон. – Люди пришли повеселиться.

Только где все эти люди? Внезапно в голову Илдвигу пришла ужасающая мысль: тут никого нет, а принц и полицмейстер наедине с хозяевами и их армией лакеев!

«Ты идиот?» – спросил себя Илдвиг.

Диарни Дэрши с высокомерным смущением посмотрела на него, а затем повернулась к другу принца.

– Всё нормально, Мэйфон Антеро, – сказала хозяйка. – Здесь вы не полицмейстер, а гость. Тем более, вы никаких опознавательных знаков не носите.

«В отличие от вашего спутника» – наверняка хотела заявить она.

– Бытует мнение, что фрак – это безликий и скучный костюм, но цветастая форма обезличивает ещё сильнее, – заявил Мэйфон. – Она создаёт ассоциации. Вот вы глянете на человека в форме и сразу узнаете его звание, полк… И кто для вас этот человек теперь будет? Лицо и имя более не важны… Звание приклеится к человеку и станет его лицом! В то же время, фраки одинаковы, и вы смотрите не на одежду человека, а на его лицо, не на должность человека, а на его имя.

Мэйфон, что, для храбрости перед вылазкой в лагерь врага выпил винишка? Какую-то, ей-богу, ерунду городит.

– А, знаете, я никогда не смотрел на это подобным образом, – уголки губ Дэрши чуть приподнялись. Хозяин дома для виду поправил безупречно завязанную бабочку. – Тем не менее, позвольте с вами не согласиться. Вы же не арестуете меня за это?

– Я думаю, арестовать графа, Великое Имя, родственника самой королевы не так-то просто, – в тон ему заявил Мэйфон. – Потом, я не арестовываю людей за то, что они не согласны со мной.

– Да, арестовываете за то, что они не согласны с мнением властей, – не по-графски засунув руки в карманы брюк, поправил его Дэрши.

Ого! А тут спор намечается… Илдвиг, вооружившись аргументом «А в какой стране так не делают?», собрался было ответить, но супруга хозяина успела заговорить первой.

– Эррон, – мягко остановила его жена. Принц даже удивился звучанию её голоса: он полагал, она одним словом может воду в лёд превратить. – Я же говорю, наш гость сейчас – это гость. А полицмейстером он является за пределами нашего дома.

Муж её состроил кислую мину, покачал головой и даже коротко извинился перед Мэйфоном за «несдержанность». А Диарни Дэрши провела принца и полицмейстера сквозь тёмную арку в ложу.

– Размещайтесь с комфортом, – напоследок сказала она.

Ложи в домашнем театре были не слишком большими – в каждой более трёх-четырёх человек, наверное, и не поместилось бы – и поэтому Илдвиг остался наедине с Мэйфоном. Справа от них расположилась семья хозяев, слева – Сельтин с Лочинией. Илдвиг глазами поймал приветливый взгляд сестры. Зять, тоже заметив его, коротко и безрадостно кивнул.