Музыкальный мир

Алина пришла за пару минут до назначенного времени. Алексей, открыв дверь, увидел убегающую к лифтам Наташу. Он ей улыбнулся, но споткнувшись о сухой кивок, улыбка сразу сползла. Алина ничего не заметила, с сестрой не попрощалась, быстро зайдя в квартиру. Алексей закрыл дверь под звук тренькнувшей скрипки – ученица уже достала инструмент и настраивала его.

Спрашивать у Алины про Наташу Алексей счел неэтичным и начал урок с разминки, как и в прошлый раз.

Алина же была рассеяна, часто ошибалась, чем резала по слуху Алексею, и он морщился, а она сама будто не слышала или не замечала.

– Алин, стоп-стоп, – не выдержал он.

Она вздрогнула и подняла на него непонимающий взгляд.

– Ты сегодня где-то витаешь? – мягко улыбнулся Алексей.

– Ой, простите, задумалась. – Она уронила смычок, подняла, отряхнула юбку школьной формы, на которой смычок оставил полоску канифольной пыли. – Все. Я готова.

– Давай, с начала листа. И медленно.

***

Урок прошел не так, как Алексей планировал. Алина так и не смогла собраться, и он перестал ее мучить, вернувшись в отработке ее номера для школьного концерта. Легкая гордость щипнула сердце, когда он увидел, что Алина стала играть чуть быстрее и чище. К концерту точно доберет нужный уровень. И сегодня он наказал ей на неделю отложить мелодию, чтобы совсем не заиграть, и дал на домашнее задание разучить пару новых этюдов. Он хотел посмотреть, как она будет их изучать.

После ухода ученицы Алексей нашел ноты для второго тура и стал их разбирать. Мелодию он не любил. Рваная, резкая, местами злая и заунывная, мелодия рождала ассоциации лейтмотива для кого-то, кто бьется в истерике и пытается какими-то ухищрениями кого-то на что-то уговорить.

Ну что ж, в оркестре всякое придется играть и там нет понятия «любимые» и не «любимые» мелодии. Он же профессионал, значит, и с этой мелодией разберется как профессионал.

Спустя почти два часа нотные страницы были исписаны так же, как и те, что Алексей готовил на первый тур. И только он в них что-то понимал. Было неизвестно, по нотам или наизусть нужно будет играть на втором туре. Но он будет готов ко всему. Достав из кофра скрипку, он с ходу сыграл всю мелодию, ровно, технично, без души. Ярослав Сергеевич им бы гордился.

Скрипке мелодия тоже не понравилась. И вся затея складывалась в очередной вызов: за месяц им предстояло полюбить эту музыку и найти то прочтение, которое выделит Алексея среди десятков других скрипачей, если организаторы вдруг выдали всем участникам одно произведение.

***

Понеслись серые октябрьские дни, те самые, которые не отличаются друг от друга, кроме как, цифрами и днями недели на календаре. Те, что нужно просто пережить; постараться воспользоваться их затишьем, их ровностью и одинаковостью, чтобы подбить дела, найти свои ритмы, помечтать о новогодних каникулах и уловить радость от того, что ты дома, пока за окном бесконечный дождь.

Заметив синюшные пятна под зелеными глазами, что Алина стала походить на панду, Алексей снизил ей нагрузку, поправил программу и велел приходить на занятия теперь только три раза в неделю, а по свободным утрам спать подольше или заниматься по полчаса самостоятельно. Алина протестовала, но Алексей был неумолим, и она сдалась, но и стала на следующих занятиях выглядеть бодрее.

На ужин его пока больше не звали. Алина эту тему сама не поднимала, а Алексей не спрашивал.

И если с программой для Алины и с мелодией для конкурса все складывалось понятно, то новая скрипка для девочки становилась проблемой.

Оставшиеся знакомые в Москве помочь ничем не смогли, Александр Петрович рыскал по своим каналам, но Алексей или браковал модели, или скрипки были несоразмерны бюджету.

Алексей изучил почти весь рынок, собрав на своем компьютере записи около сотни скрипок, но ему все казалось, что нет той самой, яркой, которая, на его взгляд, подойдет именно Алине.

Иногда он себя одергивал, напоминая себе же, что эта скрипка с ней тоже будет не навсегда, инструмент будет не мастеровый, и даже не студенческий, а ученический, предназначение которого – помочь музыканту дойти до определенного уровня, и потому ждать от такой скрипки много просто глупо. Но все равно, слыша скрипы и визги недорогих рабочих инструментов, Алексей кривил лицо и отсеивал очередной вариант по доступной цене.

Он даже аккуратно поинтересовался у Алины, нет ли свободных скрипок в их школе, бывает, что кто-то оставляет занятия, или лежат инструменты на балансе… Но оказалось, что нет, все инструменты принадлежали ученикам.

Надежды Алексей не терял и каждый день садился искать, писать письма и сообщения, запрашивать видео со звуком и класть их в папку с пометкой, если варианты были интересными. Потом пересматривал и браковал.

Он съездил в Нижний Новгород, в консерваторию и говорил с Ярославом Сергеевичем. Тот Алексея понял, мнения разделил и подсказал, к кому обратиться.

Алексей долго искал странное место в служебном помещении какого-то старого дома на другой стороне реки, разделяющей город. Пожилой мастер в куцей жилетке показал ему пять скрипок, сказал, что, кроме ремонта, помогает струнникам с продажей и обменом инструментов.

Алексей поиграл на всех и, кажется, нашел. Даже было из чего выбрать. Нужно было теперь привезти Алину и посмотреть, сыграются они или нет. А для этого нужно было поговорить с Наташей. Цены скрипок немного кусались, но Алексей был готов добавить из своих сбережений – ему казалось, что он нашел тот самый инструмент, и терять вариант очень не хотелось. Второй тур вместе с новыми заботами тоже неумолимо приближался. Билеты в столицу лежали на комоде, гостиница недалеко от Малого зала Консерватории – забронирована, и свободные средства Алексей был готов вложить в благое дело.

Он попросил мастера отложить скрипки до двадцать девятого октября – следующего дня после концерта Алины, чтобы предложить девочкам поездку и знакомство с новым инструментом, как подарок вне зависимости от результатов выступления. И у Алексея будет еще пара дней, чтобы с этим вопросом разобраться. Тридцать первого октября он уезжал в Москву.

Глава 16

– Алин, где моя помада? – Наташа влетела в комнату сестры и увидела, как та пытается перед зеркалом накрасить губы нежно-розовым цветом.

Алина испуганно глянула на сестру в отражение.

– Ну что ты делаешь? – взмахнула руками Наташа. – Тебе же совсем этот цвет не пойдет, отдай сюда.

– У меня концерт сегодня, если помнишь, и я хотела, лицо сделать ярче, чтобы со сцены было видно! – огрызнулась Алина и протянула Наташе помаду, удержавшись, чтобы не швырнуть.

Нервы у Алины совсем сдавали, и хотя они с Алексеем довели мелодию до идеального исполнения, Алина никак не могла найти своего спокойствия. Она перестала вступать с Иркой-соперницей в провокационные дебаты, как учил Алексей, и стала хранить таинственное молчание, но с каждым днем это становилось все сложнее и сложнее.

Учительнице по музыке, Марье Васильевне, конечно, пришлось рассказать про дополнительные занятия. Сначала она этого не одобрила, хмурилась, хмыкала и где-то поправляла Алину иначе, чем учил ее Алексей, но через несколько уроков все же заметила, что Алина действительно стала играть лучше, смелее, ярче, и захотела познакомиться с ее учителем. Алина Алексею просьбу передала. А он вдруг засмущался, пробормотал что-то мало понятное, из чего Алина услышала только «концерт», «потом», «может быть» и решила, что он познакомится с учительницей на ее концерте. В том, что он придет, она совершенно не сомневалась. И почему-то сегодня снова об этом подумав, занервничала еще сильнее. Она смело играла в школе на уроках. Алексей учил ее выступать, как настраивать в шуме скрипку и настраиваться самой, как отключать в голове все лишнее, кроме нужных мыслей о предстоящем выступлении. И сейчас казалось, что она все это забыла. Мысли метались в голове спугнутыми мухами.

Еще и Наташа, которая почти весь месяц ходила сама не своя, своим хмурым видом заставляла переживать, правда, непонятно о чем, и это сбивало настрой. Иногда Алина слышала, что сестра плачет в соседней комнате, пыталась спрашивать, но Наташа отнекивалась, что Алине приснилось или кажется.

А Наташа на самом деле плакала. Дядя Саша делился с ней успехами поиска скрипки для Алины, называл цены, и Наташа считала, чем придется жертвовать. Один раз это была кровать для Алины, из которой та выросла; в другой раз – новые сапоги для Наташи, потому что старые еще один ремонт может уже не спасти.

Алексея Наташа избегала, на ужин не звала и Алину осекала, сказывая, что все устали и нужно отдыхать.

Выхватив помаду у сестры, Наташа убежала в свою комнату. Накрасив губы, она быстро провела ревизию косметички и переложила в сумку тюбики, палетку, флакон и пудреницу с румянами. Домой она не успевала и после работы сразу шла на концерт Алины.

***

Занятие в день концерта Алексей у Алины отметил, наказав ей не играть ничего утром, и только за двадцать минут до концерта размяться гаммами и отдельными кусками из мелодии.

Он почему-то тоже нервничал, долго искал белую рубашку, потом брюки. Они оказались малы. Конечно, последний раз он надевал их на школьный выпускной, а свои концертные костюмы он продал, когда вернулся, и нужны были деньги. Скрепя сердце, он решил идти в джинсах и невесть откуда взявшейся черной рубашке. Щетина была нещадно сбрита, волосы несколько раз меняли наклон и пробор, пока Алексей не нашел идеальное положение каждой пряди. Отец обещал тоже быть, благо, что спортивная школа была в двух шагах от школы обычной.

Александр Петрович вызвался приехать с Алексеем, то есть довезти его на машине, и в назначенное время сбросил звонок о своем прибытии.

Алексей сел в машину и назвал адрес, не школы, но куда нужно было непременно заехать.

Когда они подъехали к первой точке назначения, Александр Петрович идею Алексея оценил и решил, что тоже хочет принять участие в затеянном «перформансе».

К школе они подъехали за двадцать минут до начала концерта. Наташа должна была их встретить, чтобы провести внутрь. Кутаясь в пуховую куртку, Алексей аккуратно прижимал к себе пакет. Они ждали его отца.

Наташа выскочила в длинном черном обтягивающем платье с накинутой на плечи легкой шалью. Почти ноябрьский ветер моментальной запутался в ее кудряшках, будто хотел утащить их с собой.

– Наташка, куда раздетая выскочила, – охнул Александр Петрович. – Иди обратно, мы Ивана ждем.

– Да ничего, я привыкшая, постоянно кого-то встречаю. Что в пакетах? Нужно будет на охране показать.

Алексей и Александр Петрович молча открыли перед ней пакеты, и она заулыбалась.

Подбежал Иван Николаевич, и мужчины пошли за Наташей, отметившись на посту охраны. Гардероб гудел родителями и учениками. Все раздевались, искали свободные крючки, переобувались, поправляли макияж и прически, нервничали и волновались.

– Пойдемте, я провожу вас до зала, а потом пойду к Алинке, проверю, как она там, – Наташа повела за собой гостей.

Первые ряды зрительного зала были свободны, и мужчины устроились в третьем с краю, чтобы удобнее было быстро встать.

До начала концерта оставалось десять минут. Алексей услышал, как где-то за кулисами школьного актового зала неуверенно лепетала скрипка.

***

Под потухшие лампы над зрительным залом, шуршание и извиняющийся шепот опаздывающих, который всегда очень хорошо слышно, на сцену вышла большая женщина в темно-синем бархатном платье, с высокой прической и алыми губами. Обведя зрителей строгим взглядом в обрамлении наращенных черных ресниц, она дождалась, когда в зале смолкли все звуки, и объявила начало концерта «Таланты школы №6 г. Ворсмы».

Зал захлопал, и ведущая, подозрительно похожая на завуча, объявила первого выступающего.

Алексею на удивление было интересно смотреть на новое поколение, и как оно пытается проявить и заявить о себе в мире. Периодически он косился в сторону Наташи, которая сидела в первом ряду вместе с остальными учителями. Она периодически наклонялась к молодому мужчине, который что-то ей то и дело шептал почти в ухо, и Алексей видел, как у Наташи дергаются узкие плечики, видимо, от смеха. И эта картина ему не нравилась. Он попробовал зачем-то рассмотреть мужчину. В очках, с хорошей стрижкой, гладко выбрит, в рубашке под пиджаком. Алексей поморщился и постарался снова включиться в концерт.

Алине повезло, посчитал Алексей, – ее соперница выступала перед ней и, значит, сейчас раскроет всю длительную интригу. Ведущая объявила, читая с потрепанного черного планшета с прищепкой:

– Куприянова Ирина, 7«В» с номером «Монолог Джульетты». Автор Уильям Шекспир.

На сцену выпорхнуло ангельское создание – тоненькая девочка с копной длинных завитых светлых волос. Белое платьишко струилось на худощавой фигурке, лицо напряженное, сосредоточенное, серьезное.

Девочка остановилась на середине сцены, свет поубавили, что она оказалась в освещенном кругу. Прикрыв глаза, нежным голоском с придыханием и отличной поставленной актерской игрой она начала:

– Все прощайте.

Бог весть, когда мы встретимся опять.

Меня пронизывает легкий холод,

И ужас останавливает кровь.

Алексей поежился – он сразу вспомнил слова Алины и думал, что она преувеличивает, но нет. Он прошелся взглядом по залу и наткнулся на Наташу, которая ему улыбнулась и качнула головой в сторону сцены. Он ответил ей кивком и улыбкой. Мужчина сбоку от нее что-то спросил, и Наташа стала ему что-то объяснять. Алексей нахмурился и продолжил поиски. Что ж, нашел он быстро. Бабушка Иры сидела в их же ряду и слово в слово одними губами вторила словам внучки на сцене.

Алексей беззвучно хмыкнул – сильные соперники.

Заканчивая монолог, Ирина Куприянова стала медленно оседать на пол и в конце легла в красивой позе мертвой возлюбленной Ромео.

Зал взорвался. Некоторые встали и кричали: «Браво!»

Девочка медленно поднялась, с достоинством поклонилась и удалилась, не ушла, а именно удалилась за кулисы. Алексей заметил, что, подходя к занавеси, она кому-то показала язык.

Он заулыбался, и почувствовал легкий трепет: «Ну сейчас Алина вам покажет!»

– Спасибо, Ирочка. Прекрасный-прекрасный номер! Следующей на сцену приглашается Лучикова Алина, 7 «В». Алина исполнит на скрипке мелодию неизвестного композитора «Артель».

Зрители захлопали, и Алина вышла из-за кулисы. Вытянутой струной, смотрящая куда-то дальше, чем стены зала, она дошла ровно до той же середины сцены и повернулся к зрителям. Поклон. Аплодисменты. Она посмотрела наверх, и свет погас, оставив для нее только круг, такой же, как и для «Джульетты».

Алина взяла скрипку под подбородок, перехватила смычок, прошлась глазами по залу, словно проверяя, все ли внимают.

Алексей улыбнулся, его уроки не прошли даром. Он догадывался, что она сейчас ужасно нервничает, но никак не выдавала себя. Она нашла его глазами и чуть улыбнулась, он кивнул, поднес руку к груди и показал сделать глубокий вдох и не забыть выдохнуть.

Алексей увидел и Наташину «руку» – обычно бледные губы Алины поблескивали в свете софита, на светлых щеках розовели две ровные полоски румян. Алина осталась в школьной форме, разве что собрала кудри в причудливый ярко-рыжий пучок, чтобы не мешались.

Она взмахнула смычком, вдох-выдох, взяла первую ноту, и у всего зала побежали мурашки.

Алина смогла сразу заявить о себе чистым звонким переливом, который подхватил каждого в зале и утащил за собой в головокружительные повороты и вихри, падения в бездну и возвышения в мягкие облака. На триолях, которые Алина сыграла, кажется, даже не задумываясь, всех основательно потрясло, и потом настало приятно расслабление на мягких полутонах и затихающих покачиваниях только что сумасшедших волн, в которых Алина от всей души «искупала» присутствующих. В конце она подразнила намеком прокатить на эмоциональных горках зрителей еще раз, но все сжалилась и на звонкой ноте закончила мелодию, вздернув руку вверх, резко оторвав смычок от струны.

Зал мгновение осознавал, а потом взорвался восторженными аплодисментами. Почти все встали, кто-то свистел. И никто необратил внимание, как от толпы отделилась фигура и подошла к сцене. Алексей протягивал Алине цветы. Румяна потерялись на ее пунцовых щеках, но она перехватила скрипку и взяла букет, улыбаясь и щуря глаза.

Следом подошел дядя Саша и тоже вручил ей букет, Алина подхватила, поблагодарила, вернулась к центру зала, поклонилась и под незатихающие хлопки ушла за кулисы. Все, как учил Алексей.

***

– Ирочка, сейчас Алина выйдет, похвали ее, как чудесно девочка играла.

Алексей стоял рядом и видел хмурое лицо «Джульетты» и явное несогласие с бабушкиными словами. Ему стало жалко девочку:

– Ты здорово выступила, очень тонко передала эмоции «Джульетты».

Ира обернулась и с удивлением посмотрела на автора комплимента, а потом зарделась, рассмотрев Алексея.

– Спасибо, – проблеяла она.

– Спасибо, молодой человек, – величественно качнула головой бабушка девочки и тут же проявила бдительность: – А вы с кем будете? Чей-то брат или дядя?

– Алексей! Вот вы где! А мы вас с другой стороны все ждем, – подскочила Алина.

– А, так вы с Алиночкой будете? – улыбкой смахнула напряжение бабушка Иры. – Ириш, правда, Алина очень красиво на скрипке сыграла, так живо и талантливо? – Бабушка мягко тыкнула внучку.

– Правда, – буркнула Ира.

– А мне понравилось твое выступление, – серьезно кивнула Алина, пытаясь спасти Иру. Та посмотрела на соперницу сначала с удивлением, а потом мелькнула злость. Но Алина не отступала: – Я за шторой, ну, в смысле, за кулисой стояла, мне видно было. У тебя даже руки в конце дрожали. А как ты упала красиво…

– Опустилась, Алиночка, – поправила бабушка, вздернув бровь.

Алексей еле сдержал смешок, но бабушка это заметила и снова насторожилась:

– А вы кем Алине приходитесь? Ирочка только про ее сестру, Наташу, рассказывала…

– Я… – начал Алексей.

– Это наш сосед, – перебила его Алина. – Мы когда переехали, он нам очень помог освоиться, вот дружим теперь. Извините, Агриппина Павловна, нам идти пора, нас там ждут уже.

– Конечно, бегите, Наташеньке привет передавай.

Алина серьезно кивнула, схватила Алексея за руку и потянула его под заинтересованный взгляд бабушки одноклассницы.

– А зачем эта байка про соседа? – поинтересовался Алексей, пока они пробирались сквозь толпу к Наташе, дяде Саше и отцу Алексея.

– Ну вы же сосед, так что и не байка. Агриппина Павловна очень любит сплетничать, и при ней лишнее слово говорить – себе дороже.

– Алин, ты откуда нахваталась такой житейской мудрости? – рассмеялся Алексей, в очередной раз поражаясь странной способности Алины быть взрослой в свои двенадцать лет.

– От Наташки. Она же здесь работает, все видит, объясняет. О, пойдемте, я хочу вас с Марьей Васильевной познакомиться, моей учительницей.

Алексею идти почему-то расхотелось. Алина ему не рассказывала, что учительница стала ее часто хвалить, как-то не догадалась. И Алексею казалось, что его сейчас будут отчитывать, что он в учителя полез.

– Марья Васильевна, вот мой второй учитель, я вам рассказывала.

Алексею довольно искренне улыбалась низенькая тонкая женщина с короткой стильной стрижкой на седых волосах.

– Значит, вот кто «тайный дьявол» Алины.

Алексей совсем покраснел, Алина не поняла, а учительница рассмеялась:

– Молодой человек, Алексей, верно? У вас явно призвание. То, что Алиночка сегодня показала – ваша заслуга. Совсем скоро мне уже будет нечему ее учить. Я даю только совсем базовые знания, развиваю музыкальность, но дальше – уже музыкальная школа. У девочки явно есть данные.

Алексей кивал, улыбался и ужасно смущался, чувствуя, как пылают щеки.

– Вот вы где, – нашла их Наташа. – Мы вас заждались. Алинка, пойдем вещи соберем и поедем домой праздновать, пиццу закажем.

– Ура-а-а! – совсем по-детски взвизгнула Алина и побежала куда-то к сцене. Наташа поспешила за ней.

– Алексей, – негромко обратилась Марья Васильевна. Дядя Саша и Иван Николаевич о чем-то жарко спорили и на них не обращали внимания. – У Алиночки прекрасные музыкальные данные, ну вы и сами видите, она немного рассказала про вас. Жалко будет, если пропадет такой талант.

– Я знаю, – улыбнулся Алексей.

– Ей нужна новая скрипочка, из этой она совсем выросла. Я подумала, может, вы поговорите с ее сестрой? Ну очень жалко будет, если Алина забросил занятия.

– Марья Васильевна, я с вами совершенно согласен. Я уже давно ищу для Алины подходящий инструмент, девочка яркая, нужна созвучная ей скрипка.

Учительница улыбалась и кивала.

– Завтра мы поедем посмотреть несколько вариантов, ученические бюджетные, но по характеру, мне показалось, то, что нужно, – негромко поделился Алексей.

– Как я рада, Алексей, как рада. Не бросайте Алиночку, у нее большое будущее в музыке, – с придыханием ответила Марья Васильевна, касаясь руки Алексея.

Алексей кивнул и в этот раз выдавил улыбку – значит, про конкурс Алина ей не рассказывала.

Вернулись Наташа с Алиной; Алина держала оба букета и, глянув на Наташу, повернулась к учительнице:

– Марья Васильевна, примите, пожалуйста. – Она протянула ей один из букетов, от дяди Саши.

– Ой, ну что ты, Алиночка! Это тебе подарили, так всегда делают, когда хотят почтить выступление.

– Я настаиваю, – серьезно кивнула Алина.

Учительница растерялась, разулыбалась и взяла букет:

– Спасибо, милая!

***

Совсем вечером за празднованием триумфального выступления Алины, по случаю которого Наташа заказала целых четырех разные пиццы и газировок, Алексей объявил, чтобы завтра утром в десять утра девочки были готовы для поездки в Нижний Новгород.

– Это еще зачем? – насторожилась Наташа.

– Сюрприз, – серьезно кивнул Алексей и глянул на дядю Сашу. Тот также серьезно кивнул. Алексей договорился, что Александр Петрович отвезет всю компанию выбирать Алине новую скрипку. Нужную сумму они собрали.

У Алины загорелись глаза, и она умоляюще посмотрела на сестру.

– Ну, хорошо, – дернула плечами Наташа. Она поняла, о чем идет речь, но портить Алине вечер не хотела. У нее денег на новый инструмент так и не скопилось.

Глава 17

В четыре минуты одиннадцатого в квартире Алексея раздался нетерпеливый звонок. Он распахнул дверь, наматывая шарф на объемный ворот зимнего пуховика.

– Доброе утро! – расплылась в улыбке Алина.

– Привет! Пара минут и идем, – кивнул Алексей.

Вечером Алина все же смогла выпытать, зачем в субботу дядя Саша везет их в Нижний Новгород, и когда все разошлись, Наташа еще долго не могла ее успокоить. У Алины был миллион вопросов, на большую часть из которых Наташа не знала ответов и только злилась все больше.

Она злилась на Алексея, дядю Сашу, на Алину и на себя. Ей было безумно сложно принять, что она не смогла достойно, на ее взгляд, позаботиться об Алине и приложить все силы, чтобы девочка ни в чем не нуждалась. Как обещала матери. Наташа никак не могла понять помощь Алексея, а в попытках понять – злилась на него еще больше. Злилась на дядю Сашу, что он, как ей виделось, за ее спиной сговорился с соседом и выставил Наташу в таком свете – опекуна, который не справился со своими обязанностями. Она, не дядя Саша, именно она взяла тогда ответственность за Алину. А он принял ее выбор. А теперь вот так.

Всю эту затею со скрипкой Наташа не считала помощью, а видела в этом угрозу. Она боялась, что опека может узнать про участие со стороны непонятных людей, посчитает это каким-то нарушением и отберет у нее Алину. Хотя опеке было наплевать, им проще – меньше на одного несчастного ребенка; а Наташа имела хорошие рекомендации, Алина не нуждалась в самом необходимом и имела роскошь в виде своей комнаты. Но Наташа все равно боялась. По первости к ним приходили, проверяли, кривили губы, в снисхождении тянули: «Л-а-а-адно», и уходили, оставив страх и осадок, что Лучиковы у них на вечном карандаше.

Страх притупился, но не ушел, и сейчас Наташа злилась и боялась, что история со скрипкой вскроется, и тогда Алинку отнимут, отдадут приемной семье или вообще отправят за рубеж каким-нибудь богачам, которые при всех своих деньгах не могут иметь детей. Она видела такие сюжеты по телевизору вечерами, когда убиралась на кухне, и все время боялась, что такое может произойти с ее сестрой.

Она вышла из квартиры со всеми этими мыслями, которые до поздней ночи не давали ей уснуть и теперь отражались на лице морщинками над бровями и серыми кругами под глазами.

Алексей с Наташей закрыли двери почти одновременно и пошли к лифтам, так и не поздоровавшись.

Дядя Саша уже ждал их у подъезда. Алина с Наташей села позади, как обычно, а Алексей – спереди.