Музыкальный мир

– Откуда ты все это знаешь? – прищурилась Наташа. Слова Алексея ее немного успокоили, в душе вдруг появилась надежда и какие-то варианты, которые облегчили последние терзания и показали их не такими уже и неразрешимыми.

– От жизни, – улыбнулся Алексей. – Но на самом деле от моей бабушки. У нас был момент, когда скрипка могла закончиться в моей жизни. Она и закончилась, только позже. Но не навсегда. Я все равно вернулся к ней и мелодиям, которые знаю и которые хотел узнать. А так да, был период, когда я почти четыре месяца не играл. Когда умерла бабушка, и потом, когда не смог вернуться в Москву на бывшую работу в оркестр и никакие другие варианты для меня были неприемлемы. Но потом мысли встали на место, руки чесались, душа требовала выплеска, а лучше всего, как оказалось, я разговариваю через мою скрипку.

Наташа испытала легкий укол ревности, ей и нравилось, и не нравилось, как Алексей рассказывал про свою скрипку. Она нутром чувствовала, какое место эта маленькая рыжая напарница занимает в его сердце и куда она его ведет.

Алина стояла за углом и слышала часть разговора. Слова Алексея ее смутили. Она не знала, хочет ли действительно связать свою жизнь со скрипкой навсегда? А если она перехочет играть, ей придется продолжать? Сейчас ей удавалось обходить эти острые углы сложных вопросов, потому что почти всегда хотелось играть и упражняться.

Алина растерялась и вздрогнула от голоса сестры:

– Ну что, у тебя там готово?

Алина метнулась в свою комнату, отдышалась от волнения, зашуршала нотами и крикнула в ответ:

– Да, жду вас.

Через мгновение в ее комнату зашли Наташа с Алексеем и сели на узкую кровать с мягким зайчиком на изголовье. Наташа подавила вздох, кровать была уже сестре маловата, и пора было покупать новую. А тут скрипка, которая будет стоить как пять кроватей, наверное.

Алина подхватила смычок, уверенно оттопала ножкой в зеленом носке ритм и начала играть мелодию для концерта.

Алексей внимательно смотрел, кивал в такт.

Наташа смотрела то на него, то на сосредоточенную сестру.

«Обратиться к дяде Саше? Он поможет, конечно, и мы выплатим. Но вдруг Алинка захочет больше? А я уже не смогу ничего сделать», – терзала себя Наташа, снова впадая в отчаяние. Она очень хотела дать сестре все, что нужно, но чувствовала какое-то бессилие, что не может этого делать. Предложение Алексея и спасало, но и оттягивало момент, когда Алине придется смириться или выбирать что-то меньшее, и все потому, что Наташа не смогла, не вытянула, не сделала больше чем нужно…

Алина доиграла и смотрела на Алексея, ожидая критики. Он подошел к ней, похвалил, отчего Алина расплылась в улыбке, и показал в нотах моменты, где ей нужно поправить игру, и снова похвалил триоли.

Наташа не заметила, как улыбается, глядя на них.

Алексею хорошо удавалось объяснять и учить. Алина сразу пробовала, и у нее получалось так, как он объяснял.

Наташа тихо встала и пошла наливать чай и резать шарлотку.

Решение было принято.

***

– Правда? – Алина уронила ложку и уставилась на Наташу с Алексеем.

– Да, пока я здесь, мы с тобой позанимаемся, чтобы и на концерте хорошо выступила, и со скрипкой лучше подружилась.

– Я так рада, так рада! Ой, а мы сможем платить? – Алина быстро посмотрела на нахмурившуюся Наташу.

– Я не собираюсь брать плату, просто помогу понять, как лучше узнавать скрипку, и поразучиваем какие-нибудь ноты. Вот ты какую музыку хотела бы играть?

– Так, ой, ну мне нравится песня из «Холодного сердца», еще из «Анастасии», там вальс прикольный. А! О! – Алина покраснела и замолчала.

Алексей не сдержал улыбку и кивнул, мол, давай.

– Колыбельная Беллы из «Сумерек», ну, которую ей Эдвард играл на пианино. Черт! Надо было ее брать на конкурс, но она сложная-я-я. Я пыталась на слух подобрать, но не получилось.

– Договорились. Найдем ноты, посмотрим, что там. В конце концов, ноты всегда можно упростить, а потом уже возвращаться к оригиналу.

– Ой-ой-ой, – затопала Алина, не в силах себя сдерживать.

– Все, успокаивайся, – с напускной сказала Наташа.

– Да-да, все. А когда начнем? Я могу хоть каждый день по утрам до одиннадцати, потом мне нужно в школу…

– А уроки, когда будешь делать? У тебя после школы музыкалка.

– После школы я все успею, правда.

– Хорошо, давай, завтра к десяти утра приходи. И будь готова, – серьезно сказал Алексей, – сразу играть не начнем. Я не знаю, как тебе в школе преподают, но сначала будут нудные тренировки и упражнения.

– Я готова! Ко всему! Ой, девчонки обзавидуются.

– Ты особо не болтай, – Наташа посмотрела на Алексея, ища в нем поддержку.

Тот кивнул:

– Да, я не буду брать еще учеников.

– Все. Никому. А вы придете на мой концерт?

– С радостью, только если он не совпадет с конкурсом.

– Конечно, – серьезно кивнула Алина и принялась быстро доедать шарлотку. Наташа с Алексеем прятали улыбки в чашках с чаем.

***

Вернувшись от девочек, довольный и сытый Алексей засел за компьютер и впервые за последние пару лет использовал его не только для работы. Он искал учебные материалы для Алининого возраста и ее умений, смотрел уроки и направления, как учить, что учить, чему учить. Еще он поискал контакты бывших друзей-скрипачей, приценился к подержанным ученическим скрипкам, заглянул в мастеровые, просто так, и удивился, как выросли цены с покупки его последней и единственной. Давно не интересуясь этими вопросами, он был не готов к тому, что увидел, и сейчас понимал, что квест «найти Алине скрипку» будет не таким простым, как он рассказывал Наташе.

Глава 12

Звонок в дверь раздался за минуту до десяти утра. Алексей сделал последний глоток чая и пошел открывать.

– Доброе утро! – серьезно поздоровалась Алина.

– Привет, проходи, – улыбнулся Алексей, пропуская ее в квартиру.

В школьной форме, без рюкзака, только с кофром, книгой и папками, полные нот, Алина решительно, чуть ли не чеканя шаг в домашних тапочках, прошла в комнату.

Встав утром совсем рано, Алексей успел набросать план уроков и подготовить пространство, и Алину в комнате встретили идеальный порядок, пюпитр по центру и два тяжелых деревянных стула, скромно стоящие рядом.

Алексей зашел следом, открыл окно, впуская свежий воздух, как делал всегда, когда занимался, откинул крышку своего кофра, но сразу скрипку не взял.

– Итак, скажи мне, прежде чем начать что-то играть или разучивать, ты разминаешь пальцы, делаешь упражнения? – начал он урок.

– Делаю, – с готовностью кивнула Алина.

– И какие же?

– Ну, гаммы там всякие, штрихи смычком на этих гаммах. У меня вот, есть. – Она отложила скрипку, которую почти сразу взяла в руки, нашла листки с бледно пропечатанными нотами и протянула Алексею.

Он посмотрел, узнал упражнения и понял, что Алина их давно переросла.

– Это все?

– Ну да.

– И сколько ты разминаешься?

– Минут десять, скучно очень.

Алексей подавил предвзятый вздох, какой бы выдал уставший от бесконечных и однообразных занятий учитель, и улыбнулся:

– Увы, даже сейчас, уже окончив все консерватории, я сам долго разминаюсь, прежде чем начать что-то играть, и десять минут, конечно, мало. Да, это скучно, и пройдет время, прежде чем ты откроешь для себя в этом что-то вроде медитации. Но тем не менее вся красота музыки заложена в этих упражнениях, отработках и бесконечных повторениях. И десять минут – этого недостаточно. Нужно разминаться минимум двадцать минут. Ми-ни-мум.

Алина округлила глаза, и Алексей поймал в них искринки сомнений. У него тоже такие искринки были, сотни и даже тысячи.

Он продолжил:

– Я понимаю, это звучит ужасно, но поверь мне, уже через некоторое время ты не узнаешь свою игру. Твои руки будут делать что-то, пока ты даже еще этого не осознала, ты увидишь ноту или группу нот, и руки уже пойдут играть, а ты только успеешь понять. Это очень классные моменты, и ради них стоит сегодня позаниматься нудятиной. Готова?

Алина вздохнула – перспектива ей понравилась, но путь был ужасен.

– Готова, – кивнула она. Что ж, она этого хотела и понимала, что будет непросто.

– Отлично! – Алексей убрал разминочные ноты Алины с пюпитра. – Начнем с азов. Проведи по каждой открытой струне смычком. Медленно. В обе стороны. Твоя задача – уместить четыре удара метронома, и чтобы звук был ровный, и смычок прошел от начала до конца и обратно. Давай. – Алексей запустил метроном в очень медленном темпе.

– Но, я умею вести долгие ноты! – вскрикнула Алина, не сдержав возмущения.

– Я верю, покажи мне, как ты умеешь.

– Но…

– Даже зарядка или разминка начинается с потягиваний, медленных и плавных, здесь то же самое, давай.

Алина фыркнула, поднесла смычок, отсчитала ритм ножкой в розовой меховой тапочке и заиграла.

У нее почти получилось. Алексей прятал улыбку. Беспощадное упражнение всегда помогало поймать концентрацию и сосредоточенность.

Алина сыграла все, как велел Алексей, и хмуро на него посмотрела.

– Молодец, начало хорошее. Услышала, где поторопилась, а где опоздала?

Алина кивнула и немного расслабилась.

– Все следующие разминки начинай с этого. Даже перед занятиями в школе. Потом уже гаммы и все прочее. Давай еще раз.

К концу разминки, где Алексей также медленно просил Алину играть и гаммы, она была выжата. Но от урока оставалось еще полчаса. Алина собралась и вопросительно посмотрела на Алексея.

– Так, что хочешь поиграть? Может быть, музыку к концерту или что-то новое хочешь разобрать? – спросил он.

Щеки Алины порозовели, она убрала кудряшку за ухо точь-в-точь как ее сестра. Алексей заметил замешательство в этом движении и вздернул брови в немом вопросе.

– А можно мы каноном сыграем, как в прошлый раз? – негромко спросила Алина. Ей очень понравилось играть дуэтом и с Алексеем, и с Ярославом Сергеевичем в консерватории. Нужно было слушать и себя, и вторую скрипку, не фальшивить, не торопиться и создавать красивый разговор двух инструментов. Даже сейчас, в предвкушении у Алины побежали мурашки.

– Конечно, – улыбнулся Алексей.

Алина быстро нашла ноты, Алексей достал свою скрипку. Они подстроились друг под друга, и Алина начала, сосредоточенно и технично, что Алексей понял – она тренировалась. Он подхватил на нужном такте, и она стала играть чуть тише, прислушиваться и очень стараться. Алексей читал все мысли и эмоции по лицу Алины, которые она сейчас читала в нотах и рассказывала через свою скрипку. Длинные, тонкие пальчики с короткими ногтями старательно вставали по своим местам на черном грифе, правая рука после разминки более плавно и увереннее вела смычок по струнам. Алексей видел: Алина очень хочет уметь играть.

– Класс! Мне так нравится, как звучит! Простая мелодия, а так интересно, – выдохнула Алина, когда обе скрипки смолкли.

– Вы в школе не играете? – спросил Алексей, подкручивая свой смычок.

– Играем, но там не то, тут как-то серьезнее, что ли.

– Давай теперь наоборот, я начну, а ты подхватишь.

Алина собралась, кивнула и уставилась в ноты. Алексей отсчитал ритм и взял первую ноту. Алина покосилась на него, но вернулась к нотам, следить и не пропустить, когда вступать ей.

Дождалась, скромно вступила… Сбилась и запуталась:

– Ой, простите.

– Не страшно, давай еще раз, – улыбнулся Алексей.

С третьего раза у них получилось, но Алина перенапряглась и закончила партию совсем зажатой.

– Давай пока отложим скрипки и немного разомнемся, а то ты превратилась в одно сплошное напряжение. Запомни, напряжение – враг музыканта. Все зажимы ведут к непоправимым последствиям. Напрягаясь и зажавшись, ты не сможешь долго играть, тело быстро устанет, пальцы задеревенеют, плечи, кисти и спина начнут болеть, и скрипка будет напоминать о боли, а это совсем не нужно.

– Угу, я просто боялась ошибиться.

– Вот не бойся, лучше ошибиться, но играть свободно, чем не ошибиться, но поймать зажим в теле. Давай, подними руки и тряси ими, и поднимайся на ногах, будто хочешь подпрыгнуть.

И вдруг Алексей сам поднял руки и запрыгал. Алина уставилась на него и не смогла сдержать улыбки.

– Давай-давай, это тоже упражнение для музыкантов.

Алина подняла руки и начала подпрыгивать.

– У меня руки затека-а-а-ют, – отчиталась она через две минуты прыжков.

– Это все зажим, – кивнул Алексей. – А теперь остановились, вверх потянулись и медленно вниз наклонились и болтаем руками внизу, болтаем, болтаем.

Они стояли и болтали, Алина расслабилась и хохотала. А Алексей боролся с собой. Он помнил эти упражнения и ужасно смущался их делать тогда и смущался сейчас, но понимал, что надо. Он давно поймал свою легкость игры на скрипке, а Алине еще предстояло к этому прийти, а он обещал помочь.

– Все! Аккуратно выпрямляемся. Что чувствуешь?

Алина на мгновение задумалась и удивленно посмотрела на Алексея:

– Ой! Так легко! Здорово, плеч не чувствую, кисти, – она покрутила руками, – мягкие.

– Отлично, где твои ноты для конкурса?

Алина быстро нашла листы, Алексей кивнул на пюпитр:

– Давай, сыграй мне сейчас в том темпе, в котором работаешь над ним.

И Алина заиграла легко, не быстро, но свободно, чисто, мелодично.

Алексей видел удивление на ее веснушчатом личике и улыбался. Значит, все правильно увидел про напряжение и начало зажима.

Алина доиграла и посмотрела на учителя:

– Это вот из-за того, что я сначала медленно водила, а потом мы прыгали?

Алексей рассмеялся:

– Ну, не прям так, но свое влияние эти упражнения оказали. Но будь готова, сейчас у тебя есть эффект новизны. Скоро может случиться откат и будет казаться, что ты застопорилась в одном месте и как будто нет никакого прогресса. Не бойся, это временное явление, продолжай делать упражнения. Физические разминки до занятия, кстати, тоже полезны, не забывай их делать, и у тебя снова будет прорыв. Такая вот цикличность. – Он глянул на старые деревянные часы на стене: – Тебе пора в школу.

Алина с сожалением вздохнула и стала убирать скрипку:

– Спасибо! Это было интересно. Когда следующее занятие?

– Давай завтра, в то же время.

Алина кивнула, сама открыла дверь и обернулась:

– Спасибо, правда.

– Пожалуйста, – улыбнулся Алексей. – В школе только особо не рассказывай, помнишь? Я учеников не беру.

Алина серьезно кивнула и исчезла за дверью.

Алексей дождался, пока закроется соседская дверь, и вернулся в комнату.

Убрал пюпитр в угол, прикрыл кофр со своей скрипкой, которая, ему показалось, фыркнула, выражая свое отношение его новому направлению. Алексей хмыкнул, подумав, что начинает сходить с ума, раз знает, что может думать его рыжая напарница. Стулья с кухни были отодвинуты к стене. Сегодня они не понадобились, но Алексей чувствовал усталость в спине и ногах – стоят целый час оказалось непросто. Когда он сам играл, он двигался и мог так «стоять» и больше часа, а тут очень хотелось сесть.

Сделав себе чаю и прихватив печенья, он вернулся в комнату, сел за компьютер, нашел нужный контакт и написал сообщение чуть длиннее, чем «привет! Как дела?», с просьбой подсказать знакомых, у кого можно найти недорогую полноразмерную ученическую скрипку.

На площадке хлопнула дверь – Алина уходила в школу.

Алексей выждал еще полчаса, написал еще паре знакомых «скрипок» из Москвы, быстро собрался и пошел через парк в единственный в городе «Музыкальный мир».

***

Магазин встретил Алексея той же тишиной и рядами инструментов, что и в первый раз. Александра Петровича видно не было. Наташа сегодня помогать не должна была, Алексей специально узнал. Он подошел к четырем китайским скрипкам, кучкой висевших под низким плиточным потолком и будто боящихся, что их разлучат.

– Алексей, какими судьбами? Снова струна?

Алексей вздрогнул и обернулся. Александр Петрович стоял в зеве прохода на склад и вытирал руки о давно просящее стирки полотенце.

– Приветствую, – протянул Алексей руку. – Алине нужна новая скрипка, знаете?

– Нет, Наташка ничего не говорила.

Смятение вспыхнуло на щеках Алексей, и он нахмурился, пытаясь его скрыть.

– А что с ее скрипкой? Вроде нормальная была, мы в Нижнем у знакомого подбирали год назад, может, больше, – удивлялся Александр Петрович.

Алексей поругал себя за недогадливость, что стоило узнать, откуда у девочки нынешний инструмент, и уточнил:

– То есть не у вас покупали в магазине?

Александр Петрович мотнул головой:

– Эти я давно заказал, они тут уже больше для антуража, солидности и показателя богатого ассортимента. Я даже не уверен, что они пригодны для игры. А Алинке – нет, мы ездили, подбирали с ее мамой. Серега, отец ее, тогда в командировке был, и я с ними поехал. Настя, мама их, попросила, я как раз уже вертелся в этом всем. Наташка с нами не ездила, работала.

– Ясно. Неудобно получается…

– Что именно? Пойдем в подсобку, растолкуешь. Чего тут стоять?

В малюсеньком закутке, где теснились кухня с раковиной и квадратный стол, Александр Петрович включил чайник и показал Алексею на стул.

Алексей посомневался еще полминуты и начал:

– Наташа, наверное, будет ругаться. В общем, вы знаете, мы были в консерватории. Там проверили талант Алины и признали, что он есть. Что Алина дальше выберет в плане музыки, я не знаю, но пока в ней есть к этому желание и, не побоюсь сказать, даже страсть, я думаю, стоит ей помочь.

Александр Петрович кивнул, с интересом глядя на молодого скрипача в попытках понять его мотивы в рьяной борьбе за талант маленькой соседки.

Алексей продолжал:

– Я написал своим знакомым, чтобы помогли найти что-то бюджетное. Алине нужна простая ученическая скрипка-полноразмерка, они не стоят больших денег, и она сможет долго на ней играть. Я подумал, что пока я по своим каналам ищу, может, у вас есть возможность по своим связям посмотреть? Конечно, нужно будет съездить и примерить, попробовать, это все очень тонко…

– Что тонко – это точно! – покачала головой Александр Петрович. – Мы ее нынешнюю выбирали часа три. Алинка, наверное, на двадцати разных поиграла, пока подобрали по размеру и звуку. А почему, говоришь, Наташа будет ругаться?

Алексей смутился:

– С моей стороны не очень удобно это обсуждать, но, она волнуется, что может посеять в Алине пустую надежду без возможности поступить в консерваторию. Ах да, Алине в какой-то момент нужно будет сменить музыкальную школу или найти нового учителя. Это если она захочет заниматься музыкой дальше и серьезно. В общем, сложная ситуация. Но я считаю, что пока Алина тянется к этому, стоит ей помочь. Я предложил заниматься с ней, пока разбираюсь со своим конкурсом. Я, может, еще и не выиграю, но время есть, и я могу ее чему-то научить. Я готов помочь.

Александр Петрович только кивал, а потом вдруг спросил, хитро щуря глаза:

– А тебе зачем все это нужно-то?

Алексей снова почувствовал, как запылало лицо, но взгляд не отвел.

– На Наташку хочешь впечатление произвести?

– Да причем здесь!.. – слишком пылко ответил Алексей, махнул рукой и задел пустой пластиковый стакан. Тот упал и тихо покатился по столу, после чего также тихо упал на грязный плиточный пол. Алексей уже встал поднять стаканчик, но Александр Петрович, несмотря на грузную комплекцию, его опередил.

– Ладно, – смилостивился Александр Петрович. – Я, в общем-то, из праздного интереса спрашиваю. В дела Наташки я не лезу, мы так договорились, когда она решила, что Алинку под опеку возьмет. Серьезная. Но так уж случилось, что они у меня две родственницы близкие остались и в обиду я их сам понимаешь…

Алексей серьезно кивнул.

Александр Петрович продолжал:

– Твоих мотивов я не понимаю, а вот Наташины опасения прекрасно вижу. Алинка, может, и правда наиграется, а как постарше станет, другие интересы станут, и скрипку отложит. А если к тому моменту и купим, и музшкола? Все ж школы в Нижнем, переезжать им предлагаешь? Сложно это. Мы с Наташей давно это обсуждали, когда родители их… Что пока есть возможность, Алина играется в скрипку…

Алексей поморщился от такого описания, но смолчал.

–… а потом уже в другие занятия время и ум свой будет вкладывать. Скрипка, музыка, страсть – это все замечательно, но, ты извини, конечно, но сам – тот пример, что на музыке далеко не уедешь и что надо грызть и рвать себе место. Я тебе говорил, я когда-то в группе играл, рокером был, но конкуренция сумасшедшая, а кушать хочется. Вот и мне хотелось. Сейчас уже не с руки в рокеры лезть, вот магазином компенсирую любовь к музыке. Но тоже непросто. В общем, к чему я веду, я понимаю Наташу и не очень понимаю тебя в твоих, в общем-то, добрых мотивах.

Алексей удрученно сгорбился. Ему было сложно объяснить свои порывы, все еще даже самому себе. Он просто видел огонь и просто знал, что его нужно поддерживать и не давать гаснуть от столкновений с не очень отзывчивой реальностью. Чувствовал, что нужно что-то сделать, иначе будет жалеть, что не сделал. Вспоминать, знать что мог, но не сделал.

Он разозлился: «Какая разница, что будет потом? Главное, что сейчас девочка тянется к музыке, хочет этого!»

– То есть вы помогать отказываетесь? – с вызовом спросил он, резко поднявшись.

– Не горячись, парень, – положил руку на плечо Алексея Александр Петрович. – Давайте все вместе соберемся и обсудим, решим. Спросим Алинку, в конце концов. Да, она мала еще серьезные решения принимать и глупо на нее ответственность класть, но пусть тоже свое слово скажет. А потом уже подумаем насчет новой скрипки.

Алексей помотал головой:

– Вы не понимаете, вы так затушите Алину. Вы поставите ее в очень сложную ситуацию. Она может доигрывать сейчас на этой скрипке, но еще максимум полгода, так как она растет, а потом она ее перерастет, и любое обучение будет впустую. У нее длинные пальцы, ей будет неудобно, и она забросит или поломает себе постановку. Я не говорю, что ей надо обязательно поступать в консерваторию, она вполне может передумать. Но сейчас есть возможность поддержать ее стремления. Я не понимаю, почему вы оба этого не видите?! – почти прокричал Алексей. И вдруг замолчал, выдохнул и почувствовал, что проигрывает в этой борьбе. Снова. Как было и с ним. Как же они с бабушкой тогда победили?

Александр Петрович в задумчивости налил, наконец, чай и поставил горячие чашки на стол. Алексей, все это время стоявший, сел обратно и прислонился к холодной бугристой стене.

– Вы слышали, как Алина играет? – спросил он, повернув голову к Александру Петровичу.

– Слышал пару раз, хорошо вроде играет. Но я ничего в этом не понимаю, и скрипку не очень люблю. Громкая она, визгливая.

Алексей с досадой хмыкнул и отвернулся. Получается, и все, занятия не нужны. Он готов заниматься с ней и может многому ее научить, но действительно, а что потом? Кому это вообще нужно? И зачем это ему?

Не притронувшись к чаю, Алексей снова поднялся, решив теперь уйти из «Музыкального мира», где в ироничном парадоксе не нашел ожидаемой поддержки:

– Спасибо, что выслушали. Мне пора.

Александр Петрович пожал протянутую руку, и Алексей ушел.

***

Медленно бредя через парк под накрапывающий дождь, Алексей пытался унят в груди пожар обиды за Алину. Музыка жестока. Она может разбить сердце, заставить его болеть. Может позвать улыбку. Или слезы. Может помочь, а может погубить. Как одна из частей искусства, она требует все и порой мало дает взамен. Она может тебя растоптать, выплюнуть. Ты должен доказать, что ты достоин прикоснуться к ней.

Алексей мечтал встретить своего дьявола, как в легенде про великого Никколо Паганини, уверенный, что достоин, что заслужил. Но музыка над ним насмехнулась, дьявола так и не позвала, а отправила Алексея с его огнем почти в самое начало. Как бывает в компьютерной игре, когда уже многого добился, прокачался, прошел большой путь, а в конце вдруг проиграл. И даже со всеми навыками, костюмами и мечами, зная весь путь, уже не хочется проходить его заново, потому что ты почему-то можешь снова проиграть. Сколько раз нужно проиграть, чтобы в итоге выиграть? Кто-то не выигрывает никогда. А музыка, вот насмешка, если выбрал этот путь, ты играешь в ней всю жизнь, но можешь так и не выиграть.

Злость серым комком, таким же, как тучи над головой Алексея, поднималась из глубин и вязко заполняла мысли: «Если они так этого не хотят для Алины, то почему он будет пытаться их в этом убедить? Это их проблемы, их путь. А у меня впереди свой. Конкурс. Финал. Победа. Оркестр. А там и жизнь, о которой мечтал и к которой успел лишь прикоснуться в Москве».

Телефон в кармане задрожал и вырвал Алексея из мыслей. Пришло сообщение от Наташи с приглашением зайти на ужин. И что она позвала дядю Сашу.

«Значит, позвонил уже. Значит, хотят пообщаться. Но зачем? Переубедить меня? Или предупредить, чтобы не путал и не давал ложных ожиданий Алине? Скорее всего, второе. А может быть, хотят, чтобы я их убедил? Ха! Глупо. Я уже все сказал. Ну раз хотят пообщаться, хорошо».