Сибирский кокон

Они сделали это. Основная масса тварей была нейтрализована. Оставшиеся мелкие группы, разбежавшиеся по больнице, им удалось выловить и уничтожить в течение следующего часа, уже с помощью подоспевших на шум других обитателей убежища и нескольких легко раненых бойцов, способных держать оружие.

Больница была спасена от полного захвата. Но цена была высока. Несколько пациентов пострадали, были и новые раненые среди тех, кто пытался защищаться. Коридоры были залиты какой-то мерзкой, темной слизью, оставшейся от биороботов, повсюду валялись их изуродованные трупики.

Катя, Валера и Марфа Петровна, измотанные, грязные, с кровоточащими ранами, стояли посреди этого хаоса. Они тяжело дышали, глядя друг на друга. Сегодня они не просто выжили. Они сражались вместе, плечом к плечу – медсестра с сомнительным прошлым, бывший заключенный и пожилая продавщица. И их смекалка, их отчаяние и их внезапно проснувшаяся ярость спасли многих. В этот момент они были не просто случайными знакомыми, объединенными общей бедой. Они были героями этого маленького, забытого Богом госпиталя. И этот бой еще больше скрепил их странный, но такой необходимый в этом безумном мире союз.

Глава 50: Сообщение с орбиты

Пока в Колымажске разворачивалась трагедия у стен старой школы, завершившаяся горькими похоронами Костястого и рождением хрупкого союза между "Волками" и "Тенями", в сотнях километров к северу, в ледяном сердце тайги, полковник Морозов и капитан Волков вели свою, не менее отчаянную борьбу. Прошла уже почти неделя с тех пор, как они, используя энергию странных, светящихся деревьев, впервые смогли активировать древний передатчик повстанцев, но связь оставалась неустойчивой, обрывочной.

Сырой, землистый запах плесени и влажного камня смешивался с едва уловимым озоновым привкусом работающей аппаратуры. Морозов и Волков склонились над тем, что повстанцы, видимо, использовали как передатчик. Это был громоздкий, собранный из разномастных, явно неземных компонентов агрегат, соединенный толстыми кабелями со светящимися кристаллическими структурами, вросшими в стены пещеры. Несколько стандартных имперских энергоячеек, которые они нашли рядом, были почти на исходе, и предыдущие попытки связаться с кем-либо за пределами Кокона давали лишь короткие всплески неразборчивого шума на всех диапазонах их трофейного имперского сканера.

«Нужно больше мощности, – пробормотал Волков, вытирая пот со лба тыльной стороной ладони. – Эти батареи долго не протянут, а сигнал едва пробивается сквозь помехи купола. Наша старая Р-107-я, даже если бы уцелела, здесь была бы бесполезна, как детская игрушка». Он с тоской вспомнил надежную, хоть и тяжелую, армейскую радиостанцию, оставшуюся в разбившемся вертолете.

Морозов обвел взглядом пещеру. Его взгляд остановился на одном из «светящихся деревьев», чьи причудливые, фосфоресцирующие наросты отбрасывали на стены дрожащие зеленовато-голубые блики.

«А что, если… – Морозов указал на дерево. – Эти штуковины явно генерируют какую-то энергию. Может, удастся запитать передатчик напрямую?»

Идея была рискованной. Несколько часов ушло на подготовку. Используя остатки проводов от разбитого оборудования вертолета, пару конденсаторов, выпаянных из платы какого-то имперского прибора, и моток синей изоленты, которую он всегда таскал в вещмешке, Волков соорудил нечто вроде интерфейса. Он осторожно, словно сапер, подсоединил зачищенные концы проводов к толстым, жилистым корням «дерева». Растение едва заметно качнулось, его свечение на мгновение усилилось, а затем стабилизировалось, издавая тихий, едва слышный гул. Маленький стрелочный вольтметр от старого советского тестера, который Волков тоже умудрился сохранить, показал стабильное, хоть и нестандартное по параметрам, напряжение.

«Есть контакт! – возбужденно прошептал Волков. – Напряжение стабильное. Попробуем».

Он подключил адаптер к передатчику. Консоль ожила, индикаторы, сделанные из каких-то матовых, светящихся изнутри кристаллов, загорелись ярче, чем прежде. Морозов занял место у микрофонного капсюля, больше похожего на органический нарост, чем на привычную деталь.

«Всем, кто слышит. Это группа… выживших с объекта 'Земля'. Запрашиваем информацию о текущей обстановке. Повторяю, запрашиваем информацию».

Сначала – тишина, прерываемая лишь шипением статики. Затем, сквозь помехи, начал пробиваться голос – искаженный, прерывистый, но определенно человеческий.

«…орбитальная станция… слышим вас… помехи сильные… внимание…»

Волков лихорадочно крутил ручки настройки, пытаясь поймать ускользающий сигнал. Свечение «дерева» слегка пульсировало в такт работе передатчика.

«Говорите! Мы вас слышим! Какая обстановка?» – Морозов старался перекричать треск.

«…имперский флот… засечен крупный объект… класс «Очиститель» … повторяю, «Очиститель» на подходе… расчетное время прибытия… не более двенадцати часов по вашему местному времени…» – голос на том конце дрожал от напряжения и спешки. – «Его задача – полная стерилизация зоны Кокона… ликвидация угрозы… любой ценой…»

Слово «Очиститель» повисло в воздухе пещеры, замораживая кровь в жилах. Оба мужчины знали, что это значит.

Морозов сжал кулаки. "Двенадцать часов… По нашим, земным. Если эти часы здесь еще хоть что-то значат," – пронеслось у него в голове. "Кажется, вечность прошла с тех пор, как мы нормально сверяли время. Здесь, под этим куполом, само время будто течет иначе, тянется, как резина. Но если их расчеты верны, у нас почти не осталось запаса."

«Есть ли способ остановить его? Какая-нибудь уязвимость?» – крикнул он в микрофон.

«Отрицательно… слишком мощный… но есть… купол…» – связь снова начала рваться. – «Мы обнаружили… аномалию… слабое место в энергетическом поле купола… передаем координаты…»

На дисплее передатчика, сквозь рябь помех, начали проступать цифры и символы – поток данных, который Волков тут же перенаправил на свой наручный компьютер.

«…координаты… сектор Гамма-7… это ваш единственный шанс… проникнуть или…» – остаток фразы потонул в оглушительном треске. Связь оборвалась.

После обрыва связи Волков несколько раз ударил по консоли, но тщетно. Передатчик замолчал.

Он посмотрел на Морозова, его глаза блестели от смеси ужаса и отчаянной решимости.

– Координаты есть, товарищ полковник. У нас есть координаты слабого места в Коконе. И… меньше двенадцати часов. Судя по их данным и последней сверке с моими расчетами – одиннадцать часов сорок семь минут, если их часы хоть чего-то стоят в этом проклятом месте.

Морозов кивнул, его лицо было суровым. «Очиститель» через двенадцать часов. И одна-единственная, призрачная надежда, скрытая в наборе цифр на экране компьютера Волкова. Времени на раздумья не оставалось.

Часть 6. Осада, Поиск и Пробуждение

Глава 51: Сбор Туч над Лесопилкой

Дым от погребального костра Костястого еще не успел окончательно рассеяться над Колымажском, а на лесопилке, ставшей хрупким оплотом объединенной группы, уже сгущались новые тучи. Прошло три дня с тех пор, как «Волки» и «Тени», объединенные общим горем и клятвой, начали приводить в порядок свою импровизированную крепость. Работали молча, с какой-то ожесточенной решимостью, словно пытаясь физическим трудом заглушить боль потерь и страх перед будущим.

Тишина была взорвана возвращением Вихря. Молодой эвенкийский охотник, чьи раны после стычки у стойбища уже немного затянулись, был отправлен Аней на разведку к южным окраинам города, к заброшенному речному порту, откуда, по слухам, доносились странные звуки. Вихрь влетел на территорию лесопилки взмыленный, его глаза горели тревогой.

– Там… там Серый! – выдохнул он, едва переводя дух перед Иваном и Аней, собравшимися у входа в контору Петровича. – Он жив. И не один.

По словам Вихря, речной порт превратился в настоящее змеиное гнездо. Серый, бывший «правый глаз» Ивана, собрал вокруг себя самых отпетых отморозков: нескольких бывших «Волков», не принявших союза с «Тенями», компанию озлобленных, потерявших все горожан, и просто бандитов, которым в этом хаосе было раздолье.

– Он… другой, – добавил Вихрь, понизив голос и опасливо оглядываясь, словно Серый мог услышать его здесь. – Глаза у него… желтые, как у зверя. И сила… я видел, как он голыми руками гнул арматуру. Говорят, он теперь служит тем, кто с неба. И обещает своим людям власть и еду, если они пойдут за ним.

В тесной конторе Петровича, пропахшей старой древесиной и табаком, повисла тяжелая тишина. Иван слушал Вихря, его кулаки сжимались так, что побелели костяшки. Предательство Серого, которое он давно предчувствовал, теперь обрело реальные, зловещие очертания. Аня, напротив, была внешне спокойна, но ее темные глаза внимательно изучали лицо Ивана, потом Вихря.

– Он не просто обиделся, – глухо произнес Иван, когда Вихрь закончил. – Эта тварь продалась. Как и Семёнов.

– Его сила… желтые глаза… – задумчиво проговорила Аня. – Это похоже на то, что бабушка рассказывала о людях, поддавшихся влиянию «темных духов», которых порабощают артефакты. Серый теперь не просто бандит. Он – оружие в руках Империи.

Петрович, крякнув, затянулся самокруткой.

– Значит, бить будут сюда, – констатировал он, выпустив облако сизого дыма. – Лесопилка – лакомый кусок. Дрова, крыша над головой, река рядом. Если они ее захватят, нам крышка.

Решение было единодушным: лесопилка – их последняя крепость. Ее нужно удержать любой ценой. Начали обсуждать слабые места. Старый забор, который легко проломили биороботы во время атаки на школу, склады с опилками, которые Дым мог бы поджечь…

На следующий день лесопилка превратилась в муравейник. Иван и Аня, забыв о прошлых разногласиях, работали как единый механизм. Приказы отдавались четко, и, что удивительно, исполнялись без обычных пререканий и косых взглядов. «Волки», чьи руки привыкли к ножам и кастетам, теперь таскали бревна, заколачивали досками окна, укрепляли ворота. «Тени», ловкие и бесшумные, устраивали замаскированные ловушки на подходах, рыли неглубокие «волчьи ямы» с заостренными кольями на дне.

Даже Гроза, обычно презиравшая любую «бабскую» работу, вместе с другими женщинами из числа выживших горожанок, которых приютили на лесопилке, готовила «коктейли Молотова» – драгоценный бензин, слитый из разбитых машин, смешивали с маслом и разливали по бутылкам. Марфа Петровна, неутомимая, как пчела, организовала полевую кухню, умудряясь из скудных запасов варить что-то похожее на горячую похлебку.

Петрович, хромая, обходил свои владения, давая дельные советы. Он показал, где под слоем старых опилок спрятаны несколько ржавых, но еще крепких стальных листов, которыми можно было укрепить ворота, и где в старом сарае валяется моток колючей проволоки. Лесопилка медленно, но верно превращалась в подобие крепости.

Но внешнее единство не могло полностью скрыть внутреннего напряжения. Ночью, когда холод становился особенно лютым, а тени от костров плясали по стенам бараков, начинался шепот. Слухи о нечеловеческой силе Серого, о его связи с «новыми хозяевами» расползались, как яд.

Один из молодых «Волков», чей старший брат ушел с Серым, подошел к Ивану, его глаза бегали.

– Вань… а может, Серый прав? Может, эти… с неба… они сильнее? Может, надо с ними договориться? Брат говорил, Серый обещал…

Иван тогда схватил его за грудки, его лицо исказилось яростью.

– Договориться? С теми, кто превращает людей в камень? С теми, из-за кого Костян сейчас – горстка пепла? Еще раз такое услышу – сам тебя к Серому отправлю, по частям!

Парень сжался, но в его глазах остался страх.

И среди «Теней» не все было гладко. Старый Тускар не раз говорил Ане, что доверять «Волкам» до конца нельзя. «Сегодня они с нами, а завтра – нож в спину. Серый – их крови, их породы».

Ане приходилось убеждать, успока Peut-être, někdy даже прибегать к древним напевам и ритуалам очищения, чтобы снять напряжение и страх, которые, казалось, пропитали сам воздух лесопилки. Она видела, как тяжело Ивану дается это новое лидерство, эта ответственность за всех.

Ночи стали самыми тяжелыми. Иван и Аня почти не спали, сменяя друг друга на обходе постов. В одну из таких ночей они оказались вместе на старой смотровой вышке, с которой просматривалась дорога, ведущая от речного порта. Холодный ветер трепал их волосы, Кокон над головой пульсировал своим мертвенным оранжевым светом.

– Он придет, – тихо сказала Аня, глядя вдаль. – Я чувствую. Его тьма… она стала сильнее. Гуще.

– Пусть только сунется, – прорычал Иван, сжимая обрез. Но потом добавил уже тише, почти неслышно: – Мы потеряли слишком многих, Ань. Я не могу… мы не можем потерять еще.

Она посмотрела на него. В свете Кокона его лицо казалось высеченным из камня, но в глазах плескалась неприкрытая усталость. Впервые она подумала не о лидере враждебной банды, а просто о человеке, взвалившем на себя непосильную ношу.

В ту ночь тайга вокруг лесопилки была особенно тихой. Даже привычные ночные шорохи и крики мутантов стихли, словно все живое затаилось в ожидании чего-то страшного. Только ветер гудел в ржавых трубах, как погребальная песнь.

Утро следующего дня выдалось серым и безветренным. Лесопилка замерла в напряженном ожидании. Последние приготовления были закончены. Баррикады укреплены, оружие – если так можно было назвать заточенные колья и редкие обрезы – разложено по позициям.

Иван и Аня собрали всех, кто мог держать оружие, в центре лесопилки, у главного цеха. Их было не так много – несколько десятков измученных, но решительных мужчин и женщин.

– Они думают, что мы сломлены, – голос Ивана звенел в морозном воздухе. – Думают, что мы сдадимся. Но они ошибаются! Мы будем драться за каждый метр этой земли! За каждого из нас! За Костяна! За всех, кого они отняли!

– Духи наших предков с нами! – подхватила Аня, ее голос был сильным и чистым. – Сила тайги – в наших сердцах! Мы не отступим!

Раздались нестройные, но яростные крики.

А потом наступила тишина. Гнетущая, звенящая тишина, когда каждый удар сердца отдавался в ушах, как удар набата. Все взгляды были устремлены на дорогу, ведущую от речного порта. Тучи над Колымажском сгустились окончательно. Гроза была готова разразиться.

Глава 52: Осада Лесопилки

Тишину разорвал не крик и не выстрел. Ее разорвал далекий, нарастающий гул, словно приближалась стая разъяренных шершней. А затем со стороны старых складов с опилками, тех самых, которых так опасался Петрович, взметнулось в небо огромное, ревущее пламя. Языки огня, ярко-рыжие на фоне оранжевого Кокона, жадно пожирали сухое дерево, и черный, удушливый дым, подгоняемый внезапно налетевшим порывом ветра, повалил на лесопилку.

– Дым! Это его работа! – закричал Бородач, узнав почерк своего бывшего товарища-пиромана.

Паника едва не охватила защитников. Едкий дым застилал глаза, вызывал приступы удушающего кашля. Часть бойцов инстинктивно бросилась к пожару, пытаясь сбить пламя, но это было бесполезно. Огонь отрезал часть территории и создал идеальное прикрытие для атакующих.

Пока внимание обороняющихся было приковано к огненному валу, с противоположной стороны, там, где старый, прогнивший забор лесопилки примыкал к густому, заснеженному лесу, раздался оглушительный треск и звериный рев. Основная ударная группа Серого атаковала.

Впереди, размахивая куском вырванной с корнем металлической трубы, как чудовищной дубиной, несся сам Серый. Его худая фигура, казалось, излучала холод и нечеловеческую мощь. Глаза горели ярким, немигающим желтым огнем, а на груди под распахнутой курткой тускло пульсировал черный кристалл, похожий на застывшую каплю тьмы. За ним, с дикими криками, неслись его приспешники – Бизон с кистенем, сам Дым, уже успевший вернуться от пожара и теперь с горящим факелом в руке, и еще полтора десятка озлобленных отщепенцев, вооруженных кто чем.

Но самым страшным было то, что между ними, двигаясь с пугающей скоростью и координацией, мелькали три темные, когтистые фигуры – биороботы. Не такие массивные, как те, что атаковали школу, но быстрые и смертоносные. Они с легкостью проломили ветхий забор и первыми ринулись на защитников.

Завязалась жестокая, беспорядочная схватка. Редкие выстрелы из обрезов и охотничьих ружей смешивались с лязгом металла, хрустом ломаемых кольев баррикад и яростными криками. Первые раненые с обеих сторон упали на втоптанный в грязь снег, окрашивая его в бурый цвет.

«Волки» и «Тени» дрались плечом к плечу, их недавний союз проходил проверку огнем и сталью. Орлан и его лучники с небольшого возвышения на крыше одного из сараев посылали стрелу за стрелой, пытаясь выцелить биороботов или людей Серого, но в дыму и суматохе это было непросто. Гроза, с двумя ножами в руках, металась в самой гуще боя, ее короткие волосы прилипли ко лбу, а на лице застыла маска ярости.

Серый, казалось, был неуязвим. Он двигался с невероятной скоростью, его удары были сокрушительны. Он искал Ивана, выкрикивая его имя и проклятия.

– Иван! Выходи, крыса! Я пришел забрать свое!

Бой быстро сместился к главному лесопильному цеху – последнему оплоту обороняющихся.

Один из самых опасных прорывов наметился у старого сушильного цеха, через который банда Серого пыталась обойти защитников и ударить в тыл. Там, прикрывая отход нескольких женщин и стариков, которые не успели укрыться в главном здании, почти в одиночку держался Буран. Молчаливый эвенкийский следопыт превратился в яростного воина. Его нож и короткое, самодельное копье мелькали с удивительной скоростью.

Но против него были трое бандитов и один из юрких биороботов. Буран понял, что не выстоит. Но он видел, как медленно двигаются те, кого он прикрывал. С диким, гортанным криком, в котором смешались ярость и отчаяние, он бросился наперерез биороботу, вонзая ему копье в сочленение конечностей. Тварь взвизгнула и вцепилась в него своими острыми, как бритва, когтями. В этот же момент подоспевшие бандиты обрушили на эвенка град ударов.

Когда Аня, увидев это, с криком бросилась на помощь, было уже поздно. Буран лежал на снегу, его тело было страшно изуродовано, но в его широко открытых, застывших глазах не было страха – лишь ярость и выполненный долг. Рядом с ним корчился в агонии биоробот с перебитым позвоночником.

Аня с криком, полным боли и ярости, обрушилась на убийц Бурана. Ее нож нашел свою цель.

Гибель Бурана стала страшным ударом, но она же удесятерила ярость защитников. Бой достиг своего апогея у стен главного цеха. Патроны почти закончились. «Коктейли Молотова» летели в наступающих, создавая огненные преграды, но банда Серого, подгоняемая его нечеловеческой яростью и поддержкой биороботов, теснила обороняющихся.

Иван, с лицом, черным от копоти, отстреливался из обреза, пока не щелкнул пустой боек. Аня, ее амулет на шее почти перестал светиться, а силы были на исходе, отбивалась ножом, стоя спиной к спине с Петровичем, который палил из своей старой двустволки.

– Не удержим! – крикнул Тихий, которого Бизон едва не пришиб своим кистенем. Бизон, казалось, окончательно обезумел, его глаза налились кровью, и он с ревом пер на своих бывших товарищей.

Иван лихорадочно огляделся. Положение было отчаянным. Отступать было некуда. В цеху, кроме них, оставались только раненые, женщины и дети. Взгляд его упал на старую, покосившуюся водонапорную башню из ржавого металла, стоявшую чуть в стороне, как раз на пути основной массы атакующих. Идея, безумная, отчаянная, вспыхнула в его мозгу.

– Аня! Петрович! – закричал он, перекрывая шум боя. – Башня! Если ее обрушить… она может их задержать! Или хотя бы создать завал!

Это был шанс, призрачный, но единственный. Чтобы подорвать или ослабить опоры башни, нужно было прорваться к ней под шквальным огнем.

– Орлан! Гроза! Прикройте! – скомандовал Иван. – Тихий, есть чем ее… качнуть?

Тихий, бледный, но решительный, порылся в своей сумке и извлек оттуда два самодельных, но довольно мощных взрывпакета – его последний резерв.

– Это все, что есть! Но если правильно заложить…

– Хватит! – Иван схватил взрывпакеты. – Аня, со мной! Остальные – держите этих тварей здесь как можно дольше!

Серый, увидев их маневр в сторону башни, взревел от ярости и, отшвырнув одного из своих, бросился за ними, инстинктивно понимая, что они что-то задумали. Судьба лесопилки, судьба всех ее защитников висела на волоске, который вот-вот мог оборваться. Битва за последний оплот Колымажска вступала в свою решающую, смертельную фазу.

Глава 53: Падение Башни

Огонь пожирал лесопилку. Черный, едкий дым от горящих опилок смешивался с багровыми отсветами пламени, превращая поле боя в сюрреалистический ад. У стен главного цеха, последнего оплота защитников, кипела отчаянная схватка. Горстка измученных «Волков» и «Теней» из последних сил сдерживала яростный натиск банды Серого и проворных, когтистых биороботов. Патроны кончились. «Коктейли Молотова» – тоже. Остались только ножи, самодельные копья и слепая ярость.

Иван, отшвырнув очередного бандита, который пытался прорваться сквозь узкий пролом в баррикаде, видел, что они не продержатся. Еще немного, и их сомнут. Его взгляд метнулся по территории, ища хоть какой-то выход, хоть малейший шанс. И остановился на старой, ржавой водонапорной башне, что одиноким скелетом возвышалась метрах в пятидесяти от цеха, как раз на пути основной массы атакующих. Идея, безумная, отчаянная, как последний вздох утопающего, вспыхнула в его мозгу.

– Аня! Петрович! – его голос сорвался на крик, едва пробиваясь сквозь рев боя. – Башня! Если ее обрушить… она может их задержать!

Аня, только что вонзившая свой нож по самую рукоять в бок наседавшего на нее биоробота, обернулась. Ее лицо было перепачкано кровью и копотью, но в темных глазах на мгновение вспыхнула искра понимания. Это был бред. Самоубийство. Но это был шанс.

Петрович, отстреливаясь из своей двустволки, которая уже раскалилась так, что обжигала руки, хрипло крикнул:

– Опоры… у нее четыре опоры! Если две с одной стороны подрубить… рухнет как миленькая! Но подобраться…

Тихий, бледный, как полотно, но с лихорадочным блеском в глазах, вытащил из своей сумки два небольших, плотно обмотанных изолентой свертка.

– У меня… осталось два заряда! Не бог весть что, но если правильно заложить…

– Хватит! – рыкнул Иван, выхватывая у него взрывпакеты. Решение было принято. – Аня, со мной! Остальные – стоять насмерть! Прикройте!

Под прикрытием последних, отчаянных атак своих товарищей, которые с яростью обреченных бросились на врага, чтобы дать им эти драгоценные секунды, Иван и Аня рванули к башне. Вокруг был сущий ад. Горящие доски падали с неба, земля дрожала от близких разрывов и топота десятков ног.

Серый, чьи желтые глаза, казалось, видели все, тут же заметил их маневр. Он понял, что эти двое задумали что-то опасное.

– За ними! Взять их! – взревел он, и несколько его самых отъявленных головорезов, сопровождаемые двумя проворными биороботами, кинулись наперерез.

Путь к башне превратился в смертельный спринт. Иван, пригибаясь, несся вперед, Аня, чуть отставая, прикрывала его спину. Один из биороботов, обогнав людей Серого, прыгнул на них из-за груды бревен, его когти блеснули в свете пожара. Аня, с кошачьей ловкостью увернувшись от удара, метнула свой нож. Лезвие вошло твари точно в глазницу. Биоробот дернулся и замер, но второй уже был рядом. Иван, не останавливаясь, на бегу ударил его прикладом обреза по суставу конечности, заставив на мгновение потерять равновесие. Этого хватило, чтобы проскочить.

Они добежали. Основание башни – четыре массивные, но изъеденные ржавчиной металлические опоры, уходящие в бетонный фундамент.

– Эти две! Ближе к ним! – крикнул Иван, указывая на опоры, обращенные в сторону наступающей банды Серого. Он лихорадочно принялся крепить один из взрывпакетов к фермам опоры, его пальцы дрожали от напряжения и усталости.

Аня встала наизготовку, ее второй нож (первый остался в биороботе) был наготове. Трое бандитов Серого, отстав от своего главаря, который яростно пробивался сквозь остатки обороны у цеха, уже настигали их.

– Быстрее, Иван! – крикнула она, отбивая выпад одного из них, вооруженного ржавой трубой. Ее движения были быстрыми, отточенными, но силы были на исходе.

Иван закрепил второй заряд. Чиркнул зажигалкой, поджигая короткие бикфордовы шнуры. Огоньки побежали к взрывчатке.

– Уходим! – рявкнул он, хватая Аню за руку.

В этот момент один из бандитов, обойдя Аню, замахнулся на Ивана своей трубой. Аня, развернувшись, с отчаянным криком бросилась наперерез, подставляя свое плечо под удар. Труба со звоном ударила по кости. Аня вскрикнула от боли, но устояла на ногах, ее глаза горели яростью. Иван, не теряя ни секунды, ударом ноги свалил нападавшего.