скачать книгу бесплатно
То самое невольное недопонимание власть имущих не позволило этой идее получить должного развития. А сколько лестниц пришлось пройти небесно-голубому путнику?!
Представьте себе, находились люди, что открыто смеялись ему в лицо! При том, смеялись те, что десятилетиями не бывали на могилах своих близких.
А по проекту Сомика, умершие благодаря некротарию могли бы получить широко известные, а, в придачу, и особые, редкие процедуры. Электрофизиопроцедуры, массаж, стрижка ногтей, укладка причесок, бритье, восковой макияж и многое, многое другое. Ведь и кожа покойных требует ухода, а может быть даже более тщательного.
Вероятнее всего кому-то казалось, что подобное предприятие может оказаться невыгодным с материальной точки зрения?
Какая недальновидность!
Им невдомек, что мертвые, или без пяти минут мертвые, теперь и есть – самые богатые люди! А таких, не понаслышке знающих, что такое смерть и всем сердцем любящих ее, в наше время очень много.
Сомик так настойчиво отдавался воплощению своих идей, теряя и путая в работе день и ночь, что потерял семью, достаток, печень.
Все – тщетно.
Конечно, на определенном этапе и нервная система не выдержала.
Он угодил в Палаты.
Даже после интенсивного лечения, с использованием санитаров и оков, нервную систему восстановить не удалось. Он вынужден был сдаться и оставить свой высокий пост.
Правда, он говорит, что нашел себе замену среди молодых, но я что-то неохотно в это верю.
Поколение лучших времен вряд ли знает, где, обыкновенно пребывают самые достойные.
Мне кажется, что замены ему все же нет.
Впредь я умышленно постараюсь опускать имена близких мне путников. Они ничего не дадут Вам, несравненный Стилист. Ведь не станете же Вы с ними знакомиться?
Ваш мир – это Ваш мир, мой мир – это мое, уж простите великодушно.
Ну вот, дружественного мне Сомика, не успели мы и переброситься парой замечаний о былом и грядущем, пригласили в кабинет. И я остался один.
Напротив меня на лавочке своей очереди ждала семейная пара.
Муж и жена.
Вы, как стилист можете сделать мне замечание – зачем подчеркнуто «муж и жена», если и так очевидно, что семейная пара.
Но разве вам не встречались совсем другого свойства семейные пары? Например, муж и его тень, или жена и ее новое платье?
Впрочем, Вы то уж никогда не сделали бы мне подобного замечания.
Простите, великодушно.
Почему-то эти муж и жена постоянно дерутся. Они не делят ничего. Им нечего делить. Но дерутся всегда. Я знаю. Дерутся как дети в определенном возрасте. При том, им и в голову не приходит, что это может быть смертельно.
И в этот день у нее на лице цвел изумительный по красоте синяк.
Я давно коллекционирую синяки. Можно сказать, с детства. Такого синяка я не встречал никогда. В нем было что-то от прогулки по осеннему лесу, туманного Альбиона. Грустный, задумчивый синяк. Синяк цвета угасающей любви.
Но почему, почему они всегда дерутся?
Отчего они бьют друг друга?
Это – неразрешимая для меня загадка.
Я же отлично вижу, как трогательно он держит ее за локоток, когда они преодолевают двор!
Быть может ссоры – неотъемлемая часть бытия?
Благие намерения, ну вот хотя бы как у вышеописанного небесно голубого путника – неотъемлемая часть бытия и ссоры, также неотъемлемая его часть?
В этом равновесие, проиллюстрированное в нашем случае синяком и локотком, локотком и синяком?
Но позвольте, зачем же надобно подобное равновесие?
Ведь в случае абсолютного равновесия зло непременно поглотит добро, а добро, соответственно – зло?
Добавленный в мед деготь испортит мед, а подаренный после побоев пряник родит улыбку.
Но мед будет продан и съеден, а улыбка будет забыта.
Запомнятся дурной привкус и побои.
Получается бессмыслица.
Загадка, несравненный Стилист!
Уж как было бы хорошо, если бы Вы попытались разрешить ее!
Перехожу к Ростовщику.
Иногда мне кажется, что я – единственный, кто во всей больнице знает, что он – не путник.
От него совсем не исходит свечение.
Я долго размышлял, почему так, и, наконец, мне была поведана его история.
В недалеком прошлом он очень и очень преуспевал, в расхожем и опасном значении этого слова. Одним словом, у него было много денег.
Его сгубили вещества забвения.
Вещества забвения всегда находятся подле денег.
Уж не деньги ли генерируют их?
А, может быть, наоборот?
Так или иначе, он обратил на них внимание, затеялся с ними играть.
И, разумеется, стал пустым.
Полость же, а пустота, вне всякого сомнения, является полостью, требует сна. Сон – единственное, что, расселяясь в пустоте, не источает запаха скорого убийства.
Пустые люди, в большинстве своем, не знают этого, но чувствуют.
Вот он и ходит сюда, чтобы пополнить запасы своих сонных таблеток. Он не может жить без них.
И умереть без них не может.
Впрочем, мысли о смерти не посещают его. Отсюда – отсутствие свечения.
От периода бодрствования у него осталось только тяжелое кольцо из цыганского золота на мизинце.
Разве он не болен – спросите Вы меня, Стилист – когда вся его жизнь сон или жажда сна?
Болен.
Конечно же, болен.
Но болезнь его смог бы утолить только священник, когда бы в одном из сновидений, Бог явился ему.
А Ростовщик не помнит снов. Ростовщики и бывшие ростовщики боятся снов, потому и носят на пальцах тяжелые кольца, а на шеях – тяжелые цепи.
И принимают его всегда недолго.
И нас он брезгливо стесняется.
И уходит тихо, оставляя после себя тягостную тишину.
Путники замолкают, когда видят его.
Они знают – это злой человек.
Вот он ушел, и мне захотелось спать.
Кто-то из нас теперь, по пришествии домой, обнаружит у себя в кармане деньги. Небольшие, но деньги. Прежде их не было.
Хорошо, если «осчастливленный» сообразит здесь же выбросить их, как сделал я однажды в подобной ситуации.
А если нет?
Кто знает, чем обернется для него подобная неосторожность?
Есть среди путников доверчивые люди, которые вступают с ним в беседу.
Это грозит им бедой.
Скорее бы уже Ростовщик стал путником.
Со временем это может произойти.
Если, конечно, прежде сон не будет прерван чем-нибудь неприятным, например, тем же убийством.
А вот – сказочно любопытная путница.
У нее огромная, как в сказке, голова, крупные черты лица. При этом тело хрупкое и миниатюрное.
Я слышу, что она все время думает о кошках, но мысли ее так глубоко, и я не могу разобрать, что именно она думает о них. Я не различаю, плохо или хорошо ей в связи с кошками.
Что сделали ей кошки, или что она сделала им? Однако то, что она думает только о кошках – очевидно.
Естественно, коль скоро она так глубоко прячет свои мысли, внешнего контакта с ней не может быть. Она молчит и на приеме. Выражение лица у нее нейтральное, нет скорби, нет радости, полное безразличие.
Свечение ярко желтое. Крайне редкое свечение. Она непредсказуема, а значит когда-нибудь какая-нибудь диковина непременно случится.
Есть у меня смутное предчувствие, это так, не наверное, что она сможет материализовать свои мысли.
Я не удивлюсь, если вдруг в коридоре появится кошка.
Вот если это произойдет, все вопросы отпадут сами по себе.
А может быть после этого она сможет заговорить и представить нам какую-нибудь удивительную историю об Египте. Ну, конечно же об Египте, раз уж здесь замешана кошка.
Вот тогда Майор, наверное, скажет свое слово.
Майор здесь же.
Он молчит.
Он всегда молчит, этот Майор.
Если бы Вы, несравненный Стилист, увидели этого красивого человека с длинными, ниспадающими на плечи седыми волосами, Вам непременно захотелось бы познакомиться с ним покороче.
Он служил в Египте, только об этом никто не знал.
Скорее всего, и он сам не сразу узнал об этом.
Представляю себе его удивление, когда однажды, песчаная дымка рассеялась, и ему явились пирамиды.
Или же лик сфинкса.
Нос к носу.
Но ему, после ранения в голову, было велено, чтобы он забыл о незабываемом.
Они очень успокоились, когда он сделал вид, что совсем потерял память.
