Птичка

Она осеклась, но только на пару секунд, давая себе передышку перед новой волной.

– А теперь, – выдохнула она, глядя парню прямо в лицо, – я хожу по этим сраным подвалам, слушаю, как меня называют шалавой, как бьют, как угрожают закопать. Ради чего? Ради того, чтобы кто-то, вроде тебя, сидел тут, распиздяйничал и изображал скорбящего брата?

Парень открыл было рот, но слов не нашел. Только моргнул пару раз и отвел взгляд, будто на секунду потерял точку опоры.

Клэр не сбавляла:

– Да, мы мутные. Да, мы, может, не теми дорогами сюда пришли. Но если ты правда Фила уважал – рот бы закрыл и сказал все, что знаешь. Потому что ему уже не поможешь, а мы – можем хоть что-то вытащить из этого дерьма.

В комнате стало тихо. Винсент, до этого просто выслушивающий всю ее тираду, медленно кивнул.

– Ты закончила?

– А ты хочешь еще послушать? – Клэр резко повернулась к нему. – Давай, я вывалю. Пусть охрана за дверью послушает и узнает, насколько ты, козел, много о себе думаешь.

– Я козел? Да ты охренела, птичка. – Винсент чуть склонился, чтобы оказаться на уровне ее глаз, едва сдерживая в себе крик. – Ты…

– Я что? Мы таскаемся уже второй день хер пойми где, у нас на руках ничего нет, а ты только и делаешь, что ведешь себя так, будто все знаешь! Снизошел, блядь, с небес!

– Я хотя бы что-то делаю, а не ною. – огрызнулся Винс. – Ты вообще должна быть благодарна, что сейчас не…

– Ой, завались, – махнула рукой Клэр. – благодарна! За что? За то, что затыкаешь меня и хамишь?

Винсент не выдержал. Он стиснул зубы и заговорил еще тише.

– Ты мне щас по шее проехаться хочешь, да? Прямо тут? В чужой хате, да?

– Если надо – да, – она фыркнула. – ты ведешь себя, как хуй.

– А ты пиздишь уже минут пять, – хмыкнул Винс, чуть подавшись вперед. – У нас пятнадцать минут на визит, а ты тратишь их на истерику. Может, потом поговорим? Я тебе сниму номер, ты там поплачешь, я поцелую тебя в лобик, укрою пледом и спрошу, где болит. А ты, может, заодно засунешь свой ПМС туда, где ему место, и заткнешься?

ХЛОП.

Тонкая рука Клэр взметнулась в воздух на мгновение и вписалась прямо в заросшую щеку Винса. Слабовато, конечно, но ощутимо и очень заземляюще.

Винсент охуел. По-настоящему. Моргнул раз, второй – будто пытаясь проверить, не привиделось ли. Потому что, сука, такие вольности себе позволяла только его мама. И то, лет до двадцати.

Даже парень на кровати, до этого погруженный в скорбь, замер, как будто в голове у него одновременно заиграли тревожный джаз и финальный аккорд Бетховена.

Охрана снаружи зашевелилась.

– Что тут происходит? – дверь скрипнула, в щели появилась морда одного из мужчин, что сопроводили их сюда.

– Да так, шеф, – кашлянул хозяин комнаты. – нормально все. Мы почти закончили. Тут молодые не поделили… что-то.

– Давайте быстрее только. И не шумите. – буркнул охранник, пригрозив пальцем. – Молодые пусть дома разбираются.

И исчез, аккуратно прикрыв дверь, как будто не людей оставлял, а кастрюлю тушиться. Мол, «не стреляют, не горит – и слава богу».

Ситуация казалась настолько абсурдной, насколько это вообще было возможно. Они стояли в комнате, где только что раздалась пощечина, охрана высунула морду, вон тот тип все еще выглядел так, будто пережил внутренний апокалипсис – а Винсент стоял посреди этого театра абсурда и… охуевал. Молча. Глубоко. Всем телом.

Мозг отказывался обрабатывать. Не лагал, нет – он просто выдал синий экран с надписью «Ошибка 404: достоинство не найдено».

Он даже не разозлился сразу. Просто внутренне вышел в астрал, где за барной стойкой сидели его здравый смысл, гордость и остатки самооценки, запивая стыд дешевым бурбоном.

«Это утро решил унизить меня по полной.»

– Ты охуела? – выдохнул Винс, потирая щеку.

Рыжая поджала губы, нахмурилась, явно осознавая, что ЭТО – явно было лишним, пусть и заслуженным.

– Вы оба конченые. – заключил парень, однако в его глазах уже не было прежнего недоверия.

Скорее, какое-то непонимание. Как когда ты вошел в кинотеатр посреди фильма и отчаянно пытаешься понять, о чем сюжет.

– Парк Коро. Корпус С. – выдал он после недолгой паузы. – Фил там жил с какой-то телкой, как откинулся. То ли Селин, то ли Сильви. Я был там раз.

Винсент и Клэр почти синхронно повернули головы в его сторону, переглянулись.

– Ты уверен? – буркнул Винс.

– Ну, типа. – пожал плечами тот. – Точный адрес не помню.

– Ладно. Спасибо, э…

– Рин.

– Спасибо, Рин. Ты реально помог. – Винсент повернулся к Клэр и кивнул в сторону выхода. – Пошли.

Винсент заторопился, потянувшись к дверной ручке. Рыжая, бросив свое «спасибо», тоже двинулась к выходу из комнаты.

– Эй, – вдруг подал голос парень, когда они уже были у выхода. – Слушайте… если там будет эта его… скажите ей, чтоб хоть цветы на могилу Филу отнесла потом. Хоть раз. Он, сука, ее любил, на.

– Передадим, брат. Удачи тебе.

Спустя несколько минут Винсент уже стоял у стены, прикрывшись от ветра, и курил с видом человека, который не знает, кого убить первым – себя, Клэр или всех сразу. Вещи забрали, дорога – проложена, план – условный. Оставалось только ждать. Несколько секунд они стояли так, как два бойца после спарринга – оба целы, но с подспудным желанием добить.

– И че это было? – затянул Винс. – Истерика? Самозащита? Акт феминизма?

– Тебе, значит, можно, а мне нет? – бросила Клэр, шурша пластинками с обезболом. – Ничего. Бывает. Может, спустишься с неба.

– Нет, птичка. Не «бывает». – он сощурился. – Это не та херня, которую стоит пропускать. Мы с тобой, вообще-то, не на свидании. И не в мыльной опере. Ты мне не жена, я тебе не мудак-алкаш. Это работа. Тут все должно быть… четко.

– Ага, – повторила она, чуть склонив голову. – А когда ты называешь меня истеричной и швыряешь словом «ПМС» – это у тебя тоже работа?

– Угомонись. А че еще говорить, когда тебя там рвет?

– Что-нибудь не оскорбительное?

– Наглеешь с порога, солнышко.

Он снова затянулся и выпустил в воздух струйку дыма.

– Слушай, давай успокоимся. Я не отрицаю, что, возможно, МОЖЕТ БЫТЬ, я переборщил. Не делай драму из хуйни. Давай потом разберемся в наших сложных отношениях.

– Тогда извинись. – Клэр хмыкнула, скрестив руки на груди. – Или для тебя это сложно?

Винсент затянулся еще раз, на этот раз с таким видом, будто собирался вдохнуть весь "Мальборо" и одновременно переварить свою гордость.

– Извиняю, – сказал он с невозмутимым видом.

– Не «извиняю», а «извини».

– Да одно и то же.

– Нихуя.

– Хорошо. Извини, Клэр. – он сказал это с таким выражением, будто ему в глотку загнали палку. – Мне очень-очень стыдно. Прямо пиздец.

Клэр хлопнула в ладоши и с наигранным восторгом уставилась на Винса.

– Неужели?! Я свидетель исторического момента. Мужчина признал, что он был неправ. Зовите журналистов.

– Смотри не лопни от гордости. – он швырнул окурок на землю, шмыгнув носом. – Клара Цеткин, блядь, на минималках.

Глава 8. Сильвия

– Знаешь, я так думаю, нас с тобой решило потаскать по самым отбитым местам. – Винс хрустнул шеей, уставившись в окно машины.

– А чего ты хотел? – бросила Клэр, перебирая рукав кофты. – Прогулки по центру с чашечкой кофе?

– Я бы не отказался. – он невозмутимо повел плечом.

Они катили по ухабистой дороге пятого района, в сторону Коро. Миновав более-менее приличные зданий учебных общежитий, он подъехали к тем, которые больше напоминали бункеры, поросшие плесенью. Убитые стены искрашены потускневшими, когда-то кислотными граффити, которые теперь походили на блевотные пятна. И как в любом благоприятном аду, – все завалено тоннами мусора. Раздутые пакеты, разорванные бездомными собаками или бомжами, давали вони, вперемешку с запахом чего-то сгоревшего и кислого. Украшали это дело обрывки одежды, кучи макулатуры и даже использованные презервативы – еще влажные, как напоминание, что кто-то ебался среди этого дерьма.

– Романтика, – буркнул Винс, морща нос. – Я в студенчестве в похожих тусил.

– На кого ты учился, что жил в такой жопе? – Рыжая вылезла из машины следом.

– Да хоть на черта. Все равно в жопе будешь сидеть, если не доплатишь за нормальные условия.

– Не в курсе. У меня как-то не было времени на студенческую жизнь, – она осторожно обошла разорванный пакет с тухлыми очистками. – прошла прикладные курсы на логиста, но как-то… не особо поработать успела.

– Ебать. Твоя жизнь – это очень хуевая ирония, – прыснул Винс, наступая во что-то очень мягкое и склизкое. – ты в курсе?

«Просто не смотри.»

– Знаешь… – начал он, собираясь вкинуть очередную колкость, но его перебил настойчиво вибрирующий телефон. Опять.

Шеф трезвонил все утро, приходили сообщения. Винс остановился, заколебался. Стоило ответить сейчас, иначе в курятнике появится петух. Настоящий, во всех смыслах.

– Мама звонит, – буркнул он, – погоди.

– Давай потом, может? – возмутилась Клэр, назойливо семеня за ним. – Сейчас не время для семейных разборок.

– Птичка, еб твою мать! – попытался отмахнуться Винсент.

Но нет. Прилипла, сука, как банный лист – семенила рядом, хлопала глазами и ни на секунду не решалась отойти. Будто если между ними будет меньше пяти шагов, то Клэр моментально сдохнет!

Мужчина сунул руку в карман и молча поднес трубку к уху.

– Алло, мама? – невозмутимо протянул Винс.

– Какая я тебе мама, Марсо? – прошипел ядовито-ласковый голос шефа в трубке. – Какого хера творится?

– Мамуль, давай я тебе перезвоню. Я с девочкой гуляю.

– Мамуля тебе сейчас голову оторвет. Марсо, ты где?

– В поле, мама. Гуляем. Птички поют, пикник. Романтика.

– В каком, нахуй, поле?

А Клэр, сука, смотрит. Пялится с откровенным непониманием. Действительно, в каком они там поле?

– Марсо, – продолжал наседать голос шефа. – почему ты пропал? Ни отчетов, ни звонка. Почему я узнаю о твоих движениях из трекера, а не из твоего ебальника?

Винс прикрыл динамик рукой и мотнул головой в сторону Клэр:

– Мама волнуется, что я со всякими бабами гуляю. – и снова уткнулся в трубку. – Ма, давай потом?

– Сука. Ты чем занимаешься? Где. Отчет. И. Инфа?

– Завтра привезу, мам.

– Нет, Марсо. Мама хочет видеть своего недоабортированного бастарда через два часа на ковре. С отчетом.

– Не могу.

– Можешь. Ты у меня все можешь, ты у меня мальчик, сука, очень способный. Один в поле долбоеб, но какой талантливый.

Винсент шумно выдохнул через нос. В голосе шефа реально сквозило мерзотной мамской лаской, от которой хотелось швырнуть телефон в стену.

– Я понял, мам. Хорошо, если это так важно…

Клэр вопросительно вскинула брови, по-дурацки приоткрыв рот, будто хотела встрять и спросить, мол, «ты в своем уме?».

– Это ужасно важно, если ты не хочешь, чтобы тебя сдали в детский дом.

– Поцелуй папу.

И отключился, переводя взгляд на лицо Клэр.

– Мама? – с недоверием переспросила она.

– Птичка, – Винс задумчиво потер подбородок, глядя на нее так, будто взвешивал, шлепнуть тапком или отпустить с миром. – Скажи мне, пожалуйста, в том хлеву, где ты родилась, учили хотя бы базе этикета? Ну, там, когда не стоит влезать в приватный разговор между сыном и психически нестабильной родительницей?

– Пошел ты, – обиженно фыркнула Клэр. – просто… Че за фигня? Какая мама?

– Моя мама, – Винсент натянуто улыбнулся. – плоть от плоти. Родная. Любимая. Которой я срочно понадобился. Надо будет отъехать ненадолго, как закончим.

– Ты..? – она нервно усмехнулась. – Щас это..? Серьезно? Винсент, какая мама?

– Не переживай, тебе знакомство с ней не светит. Ты, скажем… Не проходишь кастинг на роль невестки. Даже в качестве канидата на развод через месяц.

Рыжая демонстративно закатила глаза и показала ему средний палец.

– Не ворчи, детка, – Винс прошел мимо и похлопал ее по плечу. – идем. Надо найти эту… Селин-Сильвию. Остальное потом.

Он остановился у корпуса с полустертой «С» на фасаде и склонил голову вбок, прикидывая, сколько им придется искать какую-то левую девчонку, имени которой они даже толком не знают.

– И как мы будем искать? Соседей спрашивать?

– Ну, а кого? Консьержку? Похоже, что тут есть бюро потеряшек?

– Тоже верно, – Клэр поморщилась, осматривая местность. – и с чего начнем?

– С молитвы. – вяло пошутил Винс. – Потому что, подозреваю, что все это нам дано, потому что мы не молимся.

Вошли без проблем. Железные скрипучие двери давно сломаны – замок вырван с корнями. В подъезде обстановка не лучше.

Внутри пахло не просто мочой – пахло старой, въевшейся в бетон безысходностью. Запах тухлятины, затхлой воды, сдохшего где-то в подвале кота и дешевых сигарет смешивался в адскую какофонию. Лампочка в подъезде висела на проводах, мигая, как припадочная, заливая ободранные стены больным желтым светом.

Стена испещрена номерами телефонов, идиотскими цитатами и неразборчивыми «П+В=амур». Некоторые надписи потекли от сырости, будто сама стена пыталась их смыть, но не смогла – только размазала сопли по штукатурке.

Они начали с первого этажа. Ожидаемо, открывали раз через раз. Кого-то просто не было дома; кто-то шуршал за дверью, но отмалчивался, не желая сталкиваться с сомнительными протокольными рожами; а кто-то хлопал дверью перед носом, стоило им только рот открыть.

На четвертом удача-таки улыбнулась. Дверь открыла какая-то чернокожая девчонка, лет двадцати. С острым подбородком и наглым цепким взглядом. Она оценила их обоих – Клэр, как обломок бедствия, и Винса, как потенциальную проблему.

– Доброго дня, – протянула девчонка с четким южным акцентом, жуя жвачку. – а вы кто такие?

– Привет, – Винсент уставился на нее, как на последний бастион, надеясь, что дальше не придется топать наверх пешком и все закончится тут. – слушай, мы ищем кое-кого. Селин или… Сильвия? Эти имена тебе что-то говорят?

– А вы типа кто? – причмокнула губами хозяйка. – Коллекторы?

Она усмехнулась, коротко глянула на Клэр, – без особого интереса, как на уличную кошку, что случайно забрела в подъезд. А вот на Винсе ее глаза задержались куда дольше. Медленно, откровенно, без стеснения. Сначала на лице. Потом ниже.

– Или ты у нас новый участковый? Строгий такой, мрачный…

Жвачка перекочевала из одного угла рта в другой. В девчонке не было страха. Было чистое удовольствие от собственной дерзости. Таких не пугают визиты, их только веселит чужое напряжение.

Винсент натянул на рожу самую благопристойную улыбку, которую мог. Такую, которую показываешь в очереди, чтобы пройти побыстрее или не обидеть глуховатую старушку, спросившую дорогу.

– Нет. Мы от ее парня, с новостями. Живет тут кто-нибудь с такими именами?

– Ну, может, и живет. А может, и не живет… – в каждом ее жесте и слове сквозила театральная приторность. – Смотря, как попросить.

– Извини, что без тортика. – он сделал шаг вперед и нагло подпер плечом дверной косяк. – Но, понимаешь, очень спешим. Разве может такая мадмуазель отказать бедному мужчине, который битый час таскается по лестнице?

Девчонка противно хихикнула, морща нос, пробубнила что-то на родном языке и хитро-хитро прищурилась. Не отвечала сразу, будто тянула время и наслаждалась своим положением.

«Господи, блядь, просто скажи уже.»

– Ну… Селин я не знаю, – она надула шарик из жвачки и моментально его лопнула. – таких не встречала. А вот Сильвию одну знаю. На шестом живет, в 187. Такая, блондиночка.

– Ма шери, ты просто чудо, – с облегчением выдохнул Винс. – спасибо.

– Да не за что. Номерок оставишь?

– Обязательно. Как только телефон починю и совесть заведу. – он подмигнул и уже развернулся, делая шаг к лестнице.

– Ну и сучара ты. – не без уважения бросила она ему в спину, но без злости – скорее, с веселым признанием.

– Взаимно. – не оборачиваясь, отозвался Винс.

Клэр смерила его скептическим взглядом, не отставая.

– Ты с ней флиртовал?

– С ней? Не. Не люблю темный шоколад.

– Ты еще и расист.

– Не расист, – парировал Винс, пожимая плечами. – Скорее… эстет.

– Ага. Эстет, значит. С каких пор эстет у нас людей по цвету сортирует?

– Не людей, – спокойно ответил Винсент, поднимаясь на следующий пролет. – Женщин. Есть разница.

Воздух на шестом будто бы был гуще. То ли от того, что Винс сам по себе запыхался, то ли от того, что тут не проветривалось.

Снова стук в дверь, дежурное «здравствуйте, нам надо поговорить с девчонкой» и, наконец, местное общежитие впустило их в свои мерзкие объятия. Пол скрипел, как будто жаловался на жизнь. Где-то за тонкой стенкой орал телевизор, из кухни тянуло пережаренным луком, и кто-то ворчал себе под нос.

У двери с облупленным номером 187, они остановились. Винс постучал трижды. Дверь открылась не сразу, будто кто-то внутри мешкал. Но потом – совсем юное лицо девушки. Слишком невинное и глупое для всего этого бардака. Блондиночка, тонкая, будто только-только вылезла из школы. Взгляд испуганный, ресницы щекочут скулы, губы покусаны. На ней – треники с выцветшей надписью и растянутая футболка, явно не по размеру.

– Сильвия? – уточнил Винс, не переходя грань.

Девушка кивнула. Медленно. Как будто каждое движение – это проверка, не схватятся ли за горло.

– Кто вы? – голос тихий, скрипучий, словно давно не пользовалась.

– Мы по поводу Филиппа Дюрана. – осторожно встряла Клэр, глядя на нее исподлобья. – Ты его знала?

Девочка побледнела, коротко кивнула. Видать, переживала.

– Он..? В порядке? – вдруг засуетилась Сильвия. – Проходите, пожалуйста. Проходите.

Комната была крошечной, но неожиданно чистой. Плед на кровати аккуратно заправлен, на столике – кружка с остатками чая и раскрытая тетрадь. Из угла пахло ванилью – дешевой, слишком сладкой, но тщательно распыленной в попытке избавиться от запаха лука с кухни.

Винсент зашел первым, окинул взглядом обстановку. Все выглядело слишком… стерильно для того, кто связан с Волком.

– Значит, Филипп здесь бывал? – уточнил он, не садясь, просто стоя у стены, чуть наклонив голову.

Сильвия снова кивнула.

– Что с ним случилось? – залепетала она в ответ. – Вы знаете? Я ему звонила, но он не берет трубку.

Ну конечно. Зачем ему ровня, когда можно найти наивную с глазами олененка, которая поверит в любую хуйню.»«Девятнадцать, может двадцать. Волку под тридцать.

Он скривился, даже не пытаясь скрыть отвращения.

– Он больше не ответит. – коротко бросил Винс, и его голос был таким, каким бывают уведомления о смерти: сухим, официальным и окончательным.

Сильвия побледнела сильнее. Руки затряслись.

– В смысле? Как это? Что это значит?

– Тихо, тихо… Подожди, Сильвия. – Клэр сделала шаг вперед, подняв руки.

Но та уже не вслушивалась. Просто застыла на месте, как каменное изваяние, рассыпавшееся на глазах. Сильвия не плакала, но глаза заметно покраснели. Видимо, она все еще пыталась убедить саму себя, что ей вешают лапшу на уши.

– Вы говорите ерунду, – затараторила Сильвия, тихо всхлипнув. – он не мог… Мы же говорили на неделе… Он просто ведь исчез?

– Сильвия… он не исчез. Он не сбежал. С ним… произошло что-то. Мы пытаемся это выяснить.

– Нет, – покачала головой та, сжав кулаки так, что костяшки побелели. – Он обещал. Я же его ждала. Он бы сказал мне. Он бы…

Она внезапно начала метаться по комнате, хватаясь то за спинку стула, то за полку, будто искала доказательства обратного – телефон, сообщение, открытую дверь, любой знак, что это просто ошибка.

– Он же… он даже зубную щетку здесь оставил! – выкрикнула Сильвия, как последний аргумент. – Кто так делает, если умирает, а?!

Слезы все-таки прорвались. Не истерика, не рев, а та самая дрожь в подбородке, с которой приходит настоящее. Винсент стоял, прилипнув к стене, и молча наблюдал, как рушится чужая иллюзия.

Клэр поджала губы и уверенным движением обняла девочку за плечи.

– Тише, – тихо заговорила Рыжая. – пожалуйста… Я сожалею о твоей утрате и…

– Я не верю, что это случилось, – продолжала хныкать Сильвия. – это ведь неправда… Он просто так… Ушел и..?

– Сильвия, это очень важно. Филипп связался с хреновыми людьми. И пострадал. – встрял Винсент, не глядя на нее. – А теперь и мы можем. Нет времени объяснять. Он оставлял тебе что-нибудь?

Сильвия, явно пребывая в состоянии глубоко шока, снова всхлипнула.

– Он оставлял… телефон… – бормотала она, отмахиваясь, словно прогоняла туман перед глазами. – Говорил, чтоб никому… даже если будут спрашивать…

– Где он? – Винс развернулся к ней, сделав шаг ближе.

– В тумбочке… – выдохнула Сильвия, но тут же одумалась. Глаза расширились, она выскользнула из объятий Клэр. – Нет. Нет-нет, стой. Он просил. Я не…

– Филипп просил! Это важно! Вы не имеете права! – Сильвия схватила Винса за рукав и потянула на себя.

– Отойди, – сухо бросил Винс, но она вцепилась крепче, почти в панике.

– Он доверял мне! Я не дам! Вы…

Рефлекс сработал быстрее мысли. Винсент ударил четко, точно прямо в челюсть, чуть сбоку. Не со злобой, не с замахом, а технично. Выбора не было, времени думать – тоже.

Сильвия даже пискнуть не успела – только крякнула, дернулась в сторону и тяжело навалилась на Винсента. Он подхватил ее тело, судорожно проверяя пульс и . Есть.

– Ты ебанулся, ВИНСЕНТ?! – Клэр вытаращилась на него с таким выражением, будто он при ней убил президента. – Она же девочка! Ты…

– Телефон в тумбочке! – шикнул он, уже оттаскивая бесчувственное тело к кровати. – Быстро, Клэр!

Он уложил Сильвию аккуратно, почти бережно, по-отцовски что ли.

Клэр уже ковырялась в тумбочке, разгребая канцелярию и девчачий хлам.

– Мудила, – шепотом возмущалась она, ковыряясь. – сукин ты…

– Да завали свою ебасосину, телефон ищи, дура! – Винс подскочил, толкая ее бедром и наклоняясь к ящику.

– Не трогай меня, животное! – процедила Клэр, но руку не остановила. Вынула косметичку, пачку открыток, пробник духов, какие-то резинки, и, наконец – щелк – вытащила из-под пачки салфеток маленький, серый, кнопочный телефон. С логотипом какой-то китайской марки, которую Винс даже не знал.

– Умничка, – выдохнул мужчина. – а теперь валим. У нас две минуты.

Они быстрым шагом вышли из комнаты и пролетели по коридору, пригибаясь, как будто от этого их не будет видно. И, – вуаля – выскочили на лестницу и полетели вниз, перепрыгивая через ступеньку.

– Надеюсь, на нем что-то есть, – пробормотала Клэр сзади. – Потому что если нет, то ты только что вмазал девчонке по лицу просто так.

– Если он пустой, – бросил Винс, – тогда все это было не просто так. Это было бесполезно.

Кто-то наверху зашумел, что-то гаркнул им вслед. Ну, естественно. В таких общежитиях все всегда были настороже – мало ли кто шляется. Стены картонные, наверняка, еще и услышали, как Сильвия возмущалась.

– Кто там?! Опять бандиты какие-то?! – ахнула вслед какая-то женщина.

– Быстрее, блядь, птичка, быстрее! – Винс едва не споткнулся о свои же ноги.

– Да я иду! – шикнула в ответ Клэр.

Где-то сверху уже засуетились и захлопали дверьми.

– Вот они! Вниз побежали!

Винс несся по лестнице, как танк без тормозов, судорожно перехватываясь за перила. На углу первого он чуть не вписался плечом в старый почтовый ящик.

Ботинки стучали по ступеням, как молотки. Куртка хлопала по бокам, сердце гудело в ушах, и все тело требовало остановиться – но он только сжал зубы и мчался дальше.

– Клэр! – крикнул он, уже видя мутное стекло у выхода.

Она отстала на полтора пролета, но держалась – волосы растрепались, лицо покраснело, и из-под куртки что-то вываливалось.

– Держись ближе! – Винс вылетел к двери, ударил в ручку, дернул. Заблокировано. Заклинило.

Он рявкнул, развернулся, и всем телом врезался в створку. Дверь с грохотом распахнулась, он вывалился наружу и тут же дернул Клэр за локоть, вытаскивая ее следом, как мешок с картошкой.

– Дальше! – прохрипел он. – Не тормози!

И они, не разбирая дороги, рванули вперед. Мимо облезлого фасада, ржавых мусорок, через подобие детской площадки. Сейчас они зайдут в комнату Сильвии. Увидят, что ее вырубили и обшарили.

Их запомнят. Кто-то уже видел. Кто-то уже начал додумывать.

Винс и Клэр об этом знали. Поэтому бежали, будто от огня.Они мчались, как загнанные мимо блевотных граффити, срезали через узкие переулки.

Спустя пару кварталов, когда они вывалились к какому-то чахлому парку, Клэр едва не рухнула на асфальт. Винсент успел подхватить ее за плечо, сам едва удержав равновесие. Он пошатнулся, остановился, согнувшись пополам, вцепившись руками в колени. Грудь вздымалась, как кузнечные меха. В боку кололо мерзко, хищно, будто под ребра загнали иглу и медленно поворачивали.