Птичка

– А если все здание сбежится?

– А вот если сбежится, то будем думать. Потом. Для начала запрись и устраивай ебаный театр. – он кивнул в сторону туалета. – Я наведу панику.

Винс открыл ей дверь, пропуская.

– Пошла. – бросил он, зыркнув на тускло освещенный коридор.

Клэр кивнула, собралась в комок и двинула. Дверь за ней щелкнула.

Пару мгновений – и изнутри донесся сдавленный кашель. Потом – легкий стук о дверь кабинки.

«Пиздец, страдалица.»

Винсент про себя отсчитал до десяти. И зашагал к посту, натягивая на лицо такое выражение, будто только что на его глазах один из покойников воскрес и попросил у него бутылочку пива.

– Эй, мужик! Слыш, ключ от туалета есть?

Дежурный, пожалевший о том, что вообще их впустил, возмущенно всплеснул руками.

– Ну, что тебе опять?! Нахрена ключ?

– Да че! – развел руками Винсент. – Достучаться не могу, сука! Засела и молчит. Ни звука!

– Ну, а че ей, разговаривать с тобой? Ты ж ее блевать повел, а не на свидание.

– Вот именно, – надавил он, упираясь руками в стойку. – а блюют обычно громко! А там тишина!

Последняя фраза прозвучала громче, чтобы до Рыжей точно донеслось.

– Да и вообще, – добавил он чуть тише, но с нажимом. – Ты видел, в каком она состоянии? Вся в синяках. А если ей там херово? Что тогда, а?

Где-то из-за двери донесся глухой стук – будто кто-то уронил тело на кафель. Не громко, но достаточно. Он замер на долю секунды, после чего, по всем правилам дешевого спектакля, с вскриком метнулся к двери.

– Клэр?! – заорал он, принявшись лупить в дверь кулаком. – Клэр, ты живая?!

«Умница.»

Он стучал с таким рвением, что можно было подумать – за дверью его ближайший родственник, а не девчонка, которую он тягал за волосы несколько часов назад.

– Ответь мне! Ты слышишь?! Клэр! Открой, если можешь!

Дежурный засуетился, занервничал. Пыхтя и покачиваясь, подбежал к двери.

– Что там такое?! – нервно забормотал мужик, нервно проводя ладонью по лысине.

– А я ебу? Обморок, херово стало! Упало там что-то, дед!

Мужик ахнул и вскинул руки вверх.

– Там же… А если головой..?

– Да ну нахуй?! – перебил его Винс. – Правда?!

– Погоди! Сейчас за ключом… Сейчас! Он там, в технической…

– Иди давай!

Дед метнулся с места, будто его поджарили – шаги быстрые, но какие-то нелепо суетливые, с тяжелым сапающим дыханием.

«Бежит спасать, мать его… герой дня.»

Винс сделал пару быстрых шагов следом – будто бы на нервах, будто готов в любой момент вломиться в туалет сам. Но ровно на том моменте, как дед завернул за угол и скрылся из виду, резко сбавил темп, скользнул назад, оглянулся – и юркнул за стойку.

Движение было выверенным, ловким. Как будто за свою жизнь он прятался так уже сотни раз. Шаг – и он уже у монитора древнего, как само здание, компа.

Пароль. Ну, естественно, блядь.

Винсент пробежался глазами по столу, приподнял какую-то папку, открыл первую страничку потрепанного ежедневника. Ни хрена.

Рука машинально скользнула под клавиатуру и – та-дам – нащупала стикер. Маленький, выцветший, с логинкой, написанной от руки лет сто назад.

– Серьезно, блядь… – прошептал Винсент, впечатывая данные.

«Классика. Госструктура, блядь. Ни убавить, ни прибавить.»

На удивление, комп прогрузился довольно шустро. На экране всплыла вкладка с надписью «Учёт поступлений» – база данных морга. Серый фон, синие панели, кривой шрифт. Уныло, строго и до боли знакомо.

В центре – таблица. Каждая строка – человеческая жизнь, уложенная в четыре колонки.

Винс не стал копошиться. Благо, в полиции с подобными базами он наработаться успел, знал, куда щелкнуть. Отфильтровал по времени. Таблица сократилась. Осталось трое.

Один комментарий привлек его внимание. «Визуальное опознание затруднено. Установлен по базе АБИС.».

«Нашелся, Волчок.»

Винсент молча вытащил телефон, сфотографировал нужное окошко.

«По базе, значит… Нечист на лапу?»

– Эй! – раздался голос дежурного из коридора. – Не могу найти второй ключ! Надо ломать!

– Да подожди! – рявкнул Винс, уже отходя от стола. – Зашевелилась, вроде!

Он подлетел к двери, стукнул по ней театрально.

– Клэр? Эй! Ты там?!

– Да… все нормально… я… нормально… – раздался тихий и наигранно сдавленный голос.

Винс обернулся к дежурному, развел руками.

– Очнулась! Не надо ломать. Перепугалась просто. Или голова закружилась. Дай отдышаться.

Мужик раздраженно махнул рукой, однако в глазах промелькнула тень облегчения.

– Тьфу, блядь… – выдохнул он— Идите вы оба к чертовой матери! Устроили тут цирк!

Он развернулся, бурча что-то себе под нос, и поплелся обратно, шлепая подошвами по линолеуму.

– Ни минуты покоя… то блюют, то падают, то скачут туда-сюда, как угорелые…

Винсент хмыкнул и прислонился к стене, прикрыв глаза на пару секунд, как будто пытался нащупать границу между "все под контролем" и "чуть не спалился, сука".

Дверь туалета приоткрылась с легким скрипом.

Оттуда высунулась голова Клэр, глазами спрашивая: «Получилось?».

– Пойдем, – он подхватил ее под руку и хмыкнул, понижая голос. – пока дед на нас экзорциста не вызвал.

В коридоре снова повисла эта вязкая тишина – ни звука, только скрип ламп и запах дешевого антисептика. Дежурный проводил их неприятным взглядом.

– Ну ты и актер. – глухо выдохнула она, когда они дошли до выхода.

– А ты неплохая декорация. – бросил Винс, приоткрывая ей дверь.

Они вышли на улицу. Винс закурил, не спрашивая, нужна ли ей пауза. Клэр стояла рядом, чуть дрожа, но уже не клонясь, не разваливаясь на части. Ситуация в морге, похоже, неплохо ее взбодрила.

– Так, у тебя вышло? – все же спросила она. – Узнал данные?

– Ага. – Винсент не спешил доставать телефон.

Ему нужно было немного времени. Легкая передышка.

Да и Клэр, кажется не возражала. Просто стояла рядом, уставшая, как и он, уткнув взгляд в небо, которое успело окраситься в теплый, размытый розовый. Слишком нежно, как фон, для всего того, что происходило. Слишком неправильно.

«Если наверху нас кто-то видит, то он, сука, либо слепой, либо полный долбоеб с херовым чувством юмора.»

Винс издал короткий смешок, тут же поймав на себе недоумевающий взгляд Рыжей.

– Обожаю, блядь, закаты.

Глава 5. Ночь, жопа, мотель

В район Каллисте старались не соваться. Этому Винсента научили еще в его зеленые времена. Когда он был юн и верил, что с гнилью можно договориться, главное – делать это правильно, без понтов. Эта вера упрямо держалась в нем до первого дела – когда нашли девятилетнего пацана с простреленной башкой и пакетом соли в трусах в одном из таких же прогнивших сите.

С тех пор попустило.

Район жил своей жизнью – грязной и жестокой. Здесь не было камер. Здесь не было свидетелей. Здесь не было памяти.

Винсент поежился от противного вонючего ветра и, сунув руки в карманы, шагнул внутрь паркинга, который будто бы вообще не отличался от морга, откуда они вышли час назад.

Клэр заметно нервничала, ее плечи напряженно подрагивали, а взгляд пристально сканировал окружение.

– Знакомые пенаты, да? – спросил Винс, хмыкнув.

– Ага. Типа. – буркнула Рыжая.

Она нахмурилась, сделала паузу.

– Нахрена так поздно? Тебе жить надоело?

Винсент удивленно вскинул брови и уставился на Клэр. Наверное, даже не как на полную дуру.

– Потому что времени нет. Или ты думаешь, что утром тут все станет безопасней?

Клэр хотела возразить – и не смогла. Проглотила воздух и опустила глаза.

– А еще, – продолжил Винс уже тише, – я хотел увидеть, как ты будешь себя вести, когда вернешься туда, где все пошло по пизде.

– Проверяешь, да? – ответила девушка с какой-то горькой усмешкой.

– Умница, птичка.

Они осторожно зашагали в сторону бетонной коробки, которая гордо носила звание местного паркинга. Именно тут и нашли Волка.

– Херня какая-то… – пробормотала Клэр, качая головой.

– И почему же? – Винс шмыгнул носом и зыркнул на нее, скосив глаза.

– Потому что вес он должен был сбросить в другом месте, – тихо сказала она, обводя взглядом тусклые стены, будто пыталась найти в них подсказку. – Там, где обычно закладку делали. А тут… – она запнулась. – Не понимаю. Тут даже точек никаких нет. Беспонтовое место.

Винс напрягся.

– А что ты видела, когда пришла туда, куда нужно?

– Ничего.

«Ну, заебись просто. Никто ни хуя не видел.»

– Координаты ты точно не напутала?

В груди свернулось знакомое: когда ты заранее знаешь ответ, но все равно спрашиваешь – вдруг все-таки чудо. Чудо, как всегда, проебалось.

– Не напутала, – Клэр глянула с вызовом. – Это была старая точка. Мы туда раз десять ходили.

– Значит, он туда не дошел, – выдохнул Винс. – Либо не собирался.

Взгляд скользнул по бетонным стенам, по трещинам на полу. Максимум, что намекало, что тут была заварушка – въевшееся грязные полосы на полу. Как будто кого-то волокли.

«Его не просто ограбили, а выволокли. Как собаку на усыпление.»

Винсент сжал челюсть, проглатывая ругань. Единственное, что намекало на то, что Волк тут был не один – парочка сигаретных бычков. Судя по фильтру – "Данхилл". Дорогие, чистые, совершенно неуместные здесь, среди мусора и грязи.

Он поднял один, повертел в пальцах.

– Эстеты какие-то, блядь, – пробормотал Винс, разглядывая следы зубов на фильтре.

– Не местные, – тихо сказала Клэр, подойдя ближе. – В сите такими не балуются.

Винсент медленно кивнул. Слишком дорогие сигареты, слишком странная жестокость, слишком много «слишком».

Некоторое время они оба не говорили ничего. Мысли в голове Винса бились из угла в угол, как бешеные, но ни одна не дала нить, за которую можно уцепиться. Рыжая вообще не реагировала – просто всем видом показывала, как ей хочется отсюда свалить. Ни страха, ни понимания.

«Кто, сука? Что тут произошло?»

Проверка начальной точки тоже не дала ничего. Место встретило их тишиной и безразличием. Ни свежих следов, ни старой закладки, ни мусора от торопливого курьера. Даже пыль – и та лежала ровным, нетронутым слоем.

– Пошли, – наконец, глухо бросил Винс, отводя взгляд от пустого закоулка. – Хер ли нам тут ловить.

Клэр не стала спорить. Просто кивнула и пошла за ним, как бездомная собака, которой и идти-то больше некуда.

Они не разговаривали по дороге. Даже город, казалось, умолк на время, давая им выйти из этой дыры – с ощущением, что они забрали с собой не улики, а просто подтверждение статуса «мы в жопе».

Минут через двадцать ходьбы, мимо заросших остановок и немигающих фонарей, они наткнулись на старый придорожный мотель. С вывеской, мигающей через раз, и стойкой администратора за армированным стеклом.

На ресепшене их встретил высокий араб с желтыми зубами. Ключи выдал сразу, не задавая вопросов и даже не спрашивая документы. Наличные есть – и хорошо.

Комната досталась на втором этаже – облупленные стены, пахнущее старыми подушками белье и телевизор, которому было лет сто.

– Охуенно, – устало бросил Винс, швыряя ключ на старую тумбочку. – романтика.

– Лучше, чем в подсобке. – отозвалась Клэр, усевшись на край кровати.

– Тебе лучше знать. – он по-хозяйски осмотрелся и поморщился. – Ночуем тут. Завтра с утра будем думать, что делать.

Винс опустился рядом с ней и, наконец, выудил из кармана телефон. Пара сообщений, один пропущенный от шефа. Ничего, подождет.

Самое главное, – то, ради чего они сегодня устроили цирк в холодильнике, – данные.

«Кем же ты, сука был?»

– Филипп Дюран, значит, – Винсент хмыкнул. – как утонченно. Для дохлого закладчика.

Клэр заглянула в телефон через его плечо, приоткрыв рот. Волк – теперь уже Филипп – смотрел на них без эмоций. Фотография маленькая, паспортного качества, видать, взятая из старых документов.

– Охренеть… – вырвалось у нее сипло. – Так вот…

– Ага. Так вот какой он, птичка.

Глаза пробежались по тексту. Система выдала больше, чем он ожидал.

У Волка нашлось сразу два адреса – авиньонский, старый, значившийся как основной, и второй, марсельский, явно более актуальный.

Винсент скептически хмыкнул.

Обычный курьер – а данных на него, будто на министра. Видно, когда-то засветился. Не всерьез, но достаточно, чтобы остался след в базе.

Рыжая вдруг сощурилась, повернула голову в его сторону.

– Знаешь, о чем я подумала?

– О том, что тебе не стоило связываться с этой шоблой? – он устало ухмыльнулся краешком губ. – Поздно уже.

– Нет, – с толикой раздражения в тоне огрызнулась Клэр. – я о другом. Лютер ведь не один занимается этим бизнесом? Может, это… Конкуренты? Решили, так сказать, шорох навести в чужой сети.

Винсент повернул голову в ее сторону и всмотрелся в ее лицо. Глаза распахнуты чуть шире, зрачки сужены, губы приоткрыты, будто только что поймала мысль за хвост и боится, что она выскользнет. В этом взгляде было все: и азарт, и тревога, и эта опасная уверенность, когда человек думает, что понял, и оттого – может ошибиться сильнее всего.

«Наивная. Только узнаешь, что у кусочка мозаики есть форма – и уже думаешь, что собрала всю картину.»

– Птичка, – на выдохе протянул он. – догадка смелая. На уровне, блядь, мамочки с форума.

Винсент потер шею и отложил телефон в сторону. Волк, смотрящий с экрана, напрягал.

– Если бы это были конкуренты, то Лютер бы уже по всему Марселю трупы собирал. У таких ребят цели крупнее – склады, каналы, бабки. А тут – вшивый курьер.

– Ну и че? – упрямо продолжала Клэр. – Все равно, я думаю, стоит проверить.

– Бля-я-я-я, – хохотнул Винс, скорее, от усталости, чем от веселья. – во-первых, солнышко, – как? Приехать в офис «ОПГ и Ко» и спросить на ресепшене? «Извините, вы случайно Филиппа Дюрана не резали на Каллисте?»

Она скосила на него злой взгляд.

– Ебать ты умник, – возмутилась Рыжая. – но я считаю…

– А во-вторых, – перебил ее Винс. – давай не будем лезть в ядерную войну с ножом для масла. Не наш с тобой уровень, птичка.

Ему вдруг стало как-то… смешно что ли? Сколько лет он уже отпахал при отделе – а все равно каждый раз встречал таких, как Клэр.

Таких, которые обожают выдумывать себе врагов покруче. Заговоры, теневые кукловоды, войны наркокартелей, где каждый шаг – шахматная партия.

Ага.

В реальности чаще всего оказывалось все куда тупее и грязнее: один мудак не поделил с другим мешок с дерьмом, кто-то сболтнул лишнего, кто-то захотел урвать чуть больше, чем положено – и все, труп. Ни загадки, ни многосерийной интриги. Просто человеческая жадность в обертке из дерьма.

Он медленно прошел к окну, выуживая из кармана пачку сигарет. Голова гудела, как сумасшедшая. Хотелось спать. Хотелось жрать. Хотелось дышать.

За стеклом город стягивался серой пеленой – как будто даже Марсель устал. Сухой пыльный асфальт, редкие машины, какие-то силуэты вдалеке. Все казалось нереальным.

Винс прислонился лбом к холодному стеклу и прикрыл глаза.

– А как ты вообще на Лютера стал работать? – нарушила тишину Рыжая.

– А тебе че? Интересно?

– Ну, да. Ты просто не очень похож на их человека. Башкой и вообще…

Он ухмыльнулся и, не поворачивая головы, ответил:

– Случайно. Шел в «Буше» за круассаном и попал на склад. – Винсент приоткрыл окно и, наконец, сунул сигарету в зубы, закуривая. – И почему «их»? Ты че, не с ними уже?

Клэр некоторое время молчала. На лице теперь не читалось ни возмущения, ни злости. Просто пустота. Она сидела на краю кровати, сцепив руки в замок и сгорбившись, как будто пыталась занимать как можно меньше места. Потом потянулась в карман за обезболом.

– Я вообще не знаю, с кем я.

– И хорошо, – Винсент сделал долгую затяжку. – потому что определившиеся долго не живут. У них, знаешь ли, появляются цели, мораль и прочая хуета. За которую потом страдать, блядь, приходится.

Рыжая фыркнула, будто отмахиваясь. Видимо, вопрос «кто ты», заданный в сотый раз, но в другой форме, снова не принес ответа.

– А ты, значит, из-за мелкой в этом варишься? – Винс даже не ожидал, что продолжит говорить. – Че, драматичная история? Мама-папа умерли, а старшая сестра рано стала взрослой?

– Пошел на хуй. – спокойно бросила Клэр.

– Понял. – он швырнул окурок в окно, даже не удосужившись его затушить.

Они оба замолчали. Но тишина была хуже, чем любое грязное слово, любая угроза. Она чесалась под кожей, заставляла думать, когда ресурса на это не было. Такая, в которой ты начинаешь слышать лишнее: собственное сердцебиение, скрип пола, шорох одежды. Становится не по себе от того, как много молчания может влезть между двумя людьми.

– Не умерли. – Клэр заговорила первой, шумно выдыхая. – Мамка в рехабе. Отец – не знаю.

– Мелкая твоя знает?

– Что мать на реабилитации? Нет. – Клэр пожала плечами. – Думает, что она просто тяжело болеет.

– Удобная сказка.

– А у меня других не было.

Винсент кивнул самому себе и, наконец, отлип от окна, завешивая засаленные шторы. Прошелся ко второй кровати и завалился на нее прямо в ботинках, издав тихое «ох».

Никто не спешил выключать свет или ложиться спать.

– Завтра сгоняем по адресу, – озвучил мужчина свои мысли, пялясь в трещины на потолке. – посмотрим, что там. Может, хоть что-то толковое всплывет.

За картонной стенкой – не то скрипнула пружина, не то кто-то швырнул ботинок о пол. А потом заиграла музыка.

Сначала едва слышно, будто радио кто-то нечаянно задел локтем. Потом чуть громче. Пульсирующий, глухой мотив, который Винс узнал с первой ноты.

Noir Désir.

– Ни хера, – улыбнулся Винс, прикрывая веки. – да у нас сосед разбирается в хорошей музыке. Неожиданно.

– Тоска. – отозвалась Рыжая. – Звучит, как говеный саундтрек к депрессии.

Винсент открыл один глаз, глядя на нее с выражением оскорбленного ценителя.

– Ты серьезно щас? Ты только что обозвала Бертрана Канта скучным?

– Ну, прости, – буркнула Клэр. – Я не фанат песен для сорокалетних мужиков.

– Ах, ты сука. Мне даже и близко сорока нет. – он даже приподнялся на локтях, уставившись на Рыжую. – Слышь, пиздюлина, Noir Désir – это классика. Это тебе не твой рэпчик на автотюне, где долбоеб орет в микрофон про то, как он в десять лет нюхал клей.

– Классика? Солист как будто сейчас сдохнет. – хмыкнула Рыжая. – Успокойся. Не всем же слушать старое и унылое говно.

– Старое? Унылое? Ты меня разочаровываешь. Тебе сколько? Двадцать с хуем?

– Двадцать пять.

– Всего двадцать пять, а уже такая стерва. Ты сама что вообще слушаешь?

Клэр повернула голову в его сторону.

– Тебе зачем?

– Просто узнать, насколько сильно тебя в детстве уронили.

Она закатила глаза, выдыхая через нос.

– Ну… Therapie Taxi, Zaz. По настроению.

– Zaz, блядь? – прыснул Винс. – Ты серьезно? Хуйня.

– Сам ты хуйня.

– Зато я хотя бы не рассекаю по Марселю под песни девочки, которая визжит, что ей не нужны бабки, а только любовь, свобода и бесплатные круассаны.

– А я хотя бы не застряла в кризисе среднего возраста. – парировала Рыжая.

И задела нерв. Винс уставился на нее так, будто он не взрослый прожженный мужик, а подросток, которого только что выставили на смех перед всей школой.

– Слышь, – протянул он. – если бы я был в кризисе, то я бы уже продал все свое имущество, трахнул йогиню и уехал жить в Индию.

– Ну, а пока ты просто «Винсент, кладовщик, тридцать восемь лет»? – Клэр явно была довольна собой.

– Мне не тридцать восемь, сучка. – проворчал Винс.

– Тридцать семь. Пардон, ошиблась в оттенке тлена.

– Тридцать два, – парировал Винс. – меня просто жизнь ебет без прелюдий.

Клэр внимательно, с подозрением посмотрела на него, явно оценивая масштаб ущерба.

– Тридцать два? Серьезно? Ну, тогда соболезную.

Винс прищурился, разглядывая Рыжую с ленивой угрозой.

– Птичка, клянусь, я тебе ебну. Еще раз.

Они снова умолкли. Спор как будто выгорел сам по себе. Атмосфера стала другой. Не доброй – нет, до доброй им было еще с десяток конфликтов и пару бутылок – но спокойной. Как после бури, когда все еще мокро, но ветер уже не дует.

– Почему вообще «птичка»? – неожиданно спросила Клэр, даже не открывая глаз. – Это звучит как… полная хуйня.

Винс усмехнулся, качнув головой.

– Потому что ты мелкая, щуплая и нервная. И пищишь, как воробьиха. Особенно, когда пиздят.

– Козел. – заключила Клэр, зевая.

Таблетки, видимо, начинали действовать, утягивая в сон. Больше она не сказала ничего. Просто улеглась на бок, спиной к нему и закрыла глаза.

Винс хотел выкурить еще одну перед сном, но, оказалось, что он и не заметил, как сигареты закончились.

Он перевернулся на бок, уткнувшись взглядом в стену, и с трудом закрыл глаза. Сон все не шел. В голове вертелись обрывки мыслей, дурацких шуток, фраз Клэр и их срача про музыку.

На секунду Винсу захотелось выпить. Потом трахнуть кого-нибудь. Потом исчезнуть. Потом ничего не захотелось.

Жизнь в этот момент вдруг стала походить на дешевый сериал: плохой сценарий, ублюдочные персонажи, бессмысленные диалоги и непонятно, сколько еще сезонов осталось.

Винс хмыкнул себе под нос, погружаясь в сон: если бы его жизнь действительно была сериалом, то сейчас, в конце этой ебаной серии, должны были появиться титры с надписью:

«Авторы приносят свои извинения всем, кто в этой хуйне участвовал».

Глава 6. Шавка

Полусвободный центр заключения в Марселе – это не тюрьма. Ну, официально. На бумаге – это чудо-среда для ресоциализации, где оступившихся граждан учат жить заново. Куда отправляли тех, кого сажать по мелочи – это слишком, но и отпустить нельзя.

Сюда свозили тех, кто был слишком мелкой сошкой для тюрьмы, но слишком тухлым для общества. Мелких барыг, алкашей, безнадежных воришек, заблудших шлюх, наркоманов, которых даже притоны уже не хотели видеть у себя под лестницами.

Ирония была в том, что "полусвобода" означала ровно то, что и звучит. Полу-свободу. Ты вроде как не в камере, но каждый твой шаг отмечают. Каждый вдох под контролем. Тебе можно выйти, но недалеко. Можно работать, но только на тех, кому ты нахер не сдался. Можно жить, но лучше бы сразу сдохнуть, чтобы сэкономить кислород.

Система гордо называла это местом второй попытки. На деле же это был гадюшник, где каждый второй либо сидел на метадоне, либо продавал метадон тому, кто сидит на нем.

Именно сюда Клэр и Винса привел тот самый марсельский адрес, указанный в деле Волка. По пути успели заскочить за сигаретами для Винса, перехватить пару жирных сэндвичей в убогой забегаловке с запахом старого масла и кислятины. Клэр ухитрилась закинуться обезболивающими – иначе второй день этой веселой прогулки по аду она бы просто не пережила.

Под дверью было пусто.

Он уставился на вывеску, где часть букв отвалилась, – и теперь на покрытом плесенью фасаде гордо зияло «ЕНТР СОЦИАЛЬН ОМОЩИ».

Винсент сунулся первым – скрипнули ржавые ворота, лениво гавкнула дворняга, развалившаяся у забора. Неподалеку двое стариков в покоцанной беседке играли в домино.

Клэр шагнула следом, натянув на лицо капюшон и пряча побитую рожу. Старики смерили их обоих сканирующими взглядами, абсолютно не стесняясь. Женщина, курившая у входа, замерла, подозрительно щурясь, будто самыми опасными и маргинальными элементами были они с Рыжей.

– Доброе утро, мадмуазель. – начал Винсент, остановившись у побитого крыльца.

– Доброго… – с подозрением протянула женщина, сбивая пепелс сигареты толстым пальцем. – Вам чего, молодые люди? Вы к кому?

– Нам бы поговорить с соседями Филиппа Дюрана. Был у вас такой?

Женщина поджала пересохшие губы, шумно причмокнула, театрально затушила окурок об урну и уперла руки в бока. Широким, нарочито угрожающим жестом. Будто она здесь – не просто засаленная вахтерша, а последний бастион между остатками порядка и бездной.

– А вы откуда? Из полиции?

– Нет, – Винс хмыкнул. – не из полиции.

– Это наш старый друг. – вмешалась Клэр, голос ровный, почти искренний. – Он недавно… погиб. Мы хотели бы поговорить с теми, кто его знал.

История с налетом драмы нисколько не впечатлила вахтершу. Она закатила глаза так театрально, что скрипнули ресницы.

– А разрешение у вас есть? Пропуск? На каком основании?

«Ебаная ты бюрократичная пизда.»

– Разрешения, увы, нет. – Винсент вежливо улыбнулся. – А как его получить?

– В административке, – бросила она, кивая через плечо. – первый этаж, четвертая дверь слева. Если у вас веская причина, то разрешение выдадут сразу.

– Благодарю, дорогая. Приятного вам дня. – с такой же натянутой улыбкой ответил Винс и двинулся в сторону входа.