Птичка

– Йо. – Винсент лениво показал пальцами «козла» и склонил голову вбок.

Мишель вжала голову в плечи и уставилась на него так, будто он прямо при ней разделал зубную фею на кухонном столе и теперь, с самым невозмутимым видом, предлагал ей взять сувенир.

– Ерунда, – снова добавила Клэр, пытаясь спасти ситуацию. – ты лучше мне скажи… В школе была? Ела?

Эти вопросы не звучали машинально, не были брошены ради приличия. Попытка убедить саму себя, что она еще держит ситуацию под контролем?

– Была… – протянула Мишель, все так же таращась на Винсента. – Недавно мадам Делакруа заходила. Тебя искала. Ты не отвечаешь на телефон…

– Да? Я не видела. На работе нет связи. – устало выдохнула Рыжая.

В воздухе повисла тяжелая пауза.

– Ты правда упала? – теперь уже с настороженностью в голосе протянула Мишель.

– Упала, упала, – Винсент опередил Клэр, махнув рукой. – На полном ходу. Прямо вниз, с грохотом и спецэффектами.

Мишель нахмурилась, ее тонкие брови чуть сдвинулись.

– И ты ее друг?

Вот же, мелочь сопливая. И не отвяжется же?

– Мелкая, не приставай. Видишь, сестре херово? Упала, очень сильно ударилась, в больнице была, еле отпустили. – каждое следующее слово звучало грубее предыдущего.

Мишель снова состроила недовольную рожицу, но развернулась и зашагала прочь.

– При ней ни слова. – тихо предупредила Клэр. – Она не знает.

– Да я уже понял.

Винс сунул руки в карманы и прошел вперед, осматриваясь по сторонам.

– Полчаса тебе. Потом будем думать, че дальше делать.

Клэр недовольно поморщилась и, похрамывая, прошла вглубь квартиры, сразу в ванную.

Винс закатил глаза, шумно выдыхая через нос. Нужно было заземлиться, собрать мысли в кучу, прежде, чем бросаться в огонь, как сраный камикадзе. Рассеянно войдя на кухню, он подтянул к окну скрипучий стул и распахнул форточку. Тянуло курить.

Сигарета легла в зубы, зажигалка чиркнула, и Винсент жадно втянул дым.

– У тебя сигареты воняют. Не кури.

Мишель материализовалась у дверного косяка, как полтергейст с функцией морализаторства, сверля его недовольным взглядом.

– Так не нюхай. – Винс лениво пожал плечами.

– Это вредно. – девчонка не отставала.

– Нудеть – тоже вредно. Но тебя ж не останавливает.

Мишель сощурилась, вытянулась, сложила руки на груди. Чувствовалось – собрала весь рост, который у нее был, чтобы давить «авторитетом».

– Ты грубый.

Винс лениво повел плечом, выпуская струйку дыма в сторону форточки.

– В курсе. И что?

Мишель нахмурилась, но быстро нашлась.

– Нам в школе говорили, что курение убивает. Ты же знаешь, что рано умрешь?

Очевидно, выдав все претензии, которые приходили в голову, она вернулась к поучениям.

Винс ухмыльнулся краем губ.

– Устами младенца глаголит истина, да?

Иронично выходило. Особенно если учесть, что жить долго и счастливо – это последнее, что входило в его планы в данный момент. И не уж точно не то, к чему вели последние события.

Мишель, похоже, иронии не оценила. Или просто не уловила, как хорошая девочка, которую жизнь еще не успела помотать настолько сильно.

Винс же только цокнул языком, с ленивым раздражением швырнул недокуренную сигарету в окно. Вот тебе, блядь, и заземление.

– Довольна, мелочь?

– Довольна. – фыркнула та и покосилась в сторону ванной, откуда донесся шум воды.

На лице Мишель мелькнула едва заметная тень беспокойства.

Винсент прищурился.

– Чего? Думаешь, утопится?

Мишель дернула плечом, нахмурилась.

– Нет. Просто…

Она замолчала. Повисла какая-то неловкая тишина. Которую Винсу отчего-то сразу захотелось разбавить, отвлечь ее от всего того, что она увидела.

Не потому, что он был добрым. Просто если позволить себе окончательно положить на все хер, то в один момент можно будет уже не остановиться.

– Слушай, – он подал голос нарочито лениво, будто просто от скуки, но по факту отвлекая ее от ненужных мыслей. – А вы че, так и живете? Родители где?

Мишель нахмурилась, дернула плечом. Взгляд резкий, короткий – не хочу говорить, не твое дело. Так делают все дети, которые слишком много повидали, но не хотят делиться этим с чужими.

Винс хмыкнул.

– Ага. Понял. Все с вами ясно.

«Красавчик, Вин. Отвлек так отвлек.»

– Не ссы, – снова заговорил он, сам не зная зачем он вообще в это лезет. – нормально все с ней. С Клэр твоей. Живее всех живых. Веришь, не?

Мишель перевела взгляд на него, уставилась в упор. Прищурилась, будто выискивала в его роже хоть каплю правды.

– А почему она такая?

Винс склонил голову набок.

– Какая?

– Такая. – упрямо повторила девчонка, скрестив руки на груди.

Блядь.

– Я же сказал тебе. Упала.

Она не ответила. Только склонила голову чуть вбок, будто пыталась рассмотреть его с другого угла, надеясь, что там, за ухом, прячется правда.

– Не веришь? Ради Бога. – Винсент фыркнул. – Если хочешь, можешь считать, что ее пришельцы пиздили всю ночь за долги по коммуналке.

Мишель фыркнула, но не улыбнулась. И отвечать не стала. Просто пялилась, всем своим видом спрашивая у него «ты тупой или прикидываешься?».

– Че, не катит версия с пришельцами?

Мишель покачала головой.

– Клэр врет.

– Ага, – кивнул Винс. – И ты поэтому решила выбить правду из меня?

– Она врет, потому что думает, что я маленькая.

Винсент прищурился.

– Ты и есть маленькая.

– Не настолько.

Ответ прозвучал слишком твердо для ее возраста. Винс выдохнул, перевел взгляд в сторону ванной, откуда доносился тихий шум воды.

– Хочешь, чтобы я сказал тебе честно?

Девочка молча кивнула.

Винс посмотрел ей прямо в глаза.

– А я не скажу.

И прежде чем она успела что-то ответить, он медленно выпрямился и отвернулся. Пусть злится, пусть бесится, пусть ненавидит его. Но он не тот, кто станет объяснять детям, почему их близкие иногда возвращаются домой разбитыми и в крови.

Клэр вышла из ванной через несколько минут – волосы мокрые, одежда чистая, но синяки и ссадины никуда не делись. Все такая же побитая, но хотя бы свежая.

Они пересеклись взглядами.

– Че уставился? – буркнула Рыжая, потянулась к шкафчику.

– Думаю, когда мы уже, блядь, начнем шевелиться.

Она хлопнула дверцей, бросила на него взгляд – усталый, с ноткой раздражения.

– Если б ты меня не отделал, как ебаный маньяк, я бы уже шевелилась.

Винсент хмыкнул, наблюдая, как Рыжая копается в коробке, выуживая оттуда таблетки. Клэр поймала его взгляд.

– Это обезбол, если что, – сказала она, прежде чем он успел открыть рот. – То, что я работала в этом дерьме, не значит, что я его жрала.

Девушка молча выдавила пару таблеток на ладонь, запила водой.

– Те, кто в этом дерьме варятся, обычно себе не отказывают.

Она закатила глаза, раздраженно выдохнула.

– Ну да, логично. Если работал на стройке – обязан жрать цемент ложками, – проворчала Рыжая.

Винс хмыкнул, скрестив руки на груди.

– Херовая аналогия, но ладно.

Клэр уселась, привалившись к столу. По каждому ее движению было заметно, насколько она устала. И насколько ей хреново.

– Надо решать, что дальше. – нарушил тишину Винсент.

Рыжая прикрыла глаза, выдохнула.

– Дальше? – сипло фыркнула. – Дальше я откидываюсь в канаве, а ты идешь делать вид, что ничего не видел.

– Давай без нытья, – Винс потер шею. – Волка нашли на Каллисте. Без доков.

Клэр молчала.

– Значит, копы его уже забрали, – продолжил он. – Очевидно, что Волк с собой на закладки паспорт не таскал.

– Ага… – она выдавила из себя слова, поморщившись. – Труп без документов. Вопросов к нему не будет.

– Будут. Но не у нас. У них, в холодильнике.

Она открыла один глаз, взглянула на него.

– Ты, блядь, серьезно?

– А ты как думала? Если тело у копов, оно там. – Винс повел плечом.

Клэр выдохнула сквозь зубы, медленно разогнула спину, но тут же поморщилась.

– А как узнаем, в какой именно?

– В Марселе только одна трупарня, куда везут таких, как он.

Рыжая, кажется, была готова его убить. Она издала нервный смешок, проводя по мокрой рыжей пакле ладонью.

– Ты предлагаешь мне после всего этого тащиться в гребаный морг? Серьезно?

– Слушай, если тебе не нравится, можешь вернуться к Лютеру и объяснить ему свое «не хочу», – Винсент не выдержал и огрызнулся, голос его звучал устало. – Или, наконец, перестать выделываться.

Винс сделал шаг ближе, сузив глаза:

– Я повторяю: ты жива не потому, что у меня охуенно большое сердце. Ты жива, потому что ты мне нужна.

Он дал секунду, чтобы, наконец, эта рыжая дура поймала осознание за хвост и переварила сказанное.

– Ты в этом замешана. Ты знала Волка. Ты ходила по тем местам, где он скидывал вес. Ты была к системе ближе, чем думаешь. Так что будь добра, закрыть свой рот и делать то, что я говорю.

Рыжая замолчала, опустив голову, на ее лице заиграли желваки. Похоже, дошло. Винсент молчал, позволяя словам осесть.

– Ладно. Поняла. – сухо отозвалась Клэр спустя время. – Только дай мне несколько минут.

– Опять, нахуй? – возмутился Винсент, вскидывая брови.

Однако Клэр не оставила ему места для возмущений, отбрасывая его недовольство так, будто он для нее сейчас был пустым местом. Просто встала и прошла в коридор, подзывая Мишель. Винсент не смотрел в их сторону, однако разговор слышал отчетливо.

– Мишель, сейчас ты соберешь вещи и пойдешь к мадам Делакруа. Поняла? Ночевать будешь у нее. Скажи, что я попросила. Что очень нужно.

– Почему?! – раздался возмущенный голос мелкой. – Это он тебя заставил? Он тебя заберет?

– Тихо. Никто не заберет меня.

– А почему мне нельзя остаться дома?

– Без «почему». Так надо, поняла? Я уеду из города на пару дней. Потом вернусь.

– Куда ты?

– Мишель, пожалуйста, не спрашивай. Я тебе потом все расскажу. Просто делай так, как сказано.

– Клэр, – тон Мишель медленно переходил в подобие хныканья. – почему ты уходишь? Ты всегда так! Говоришь, что все нормально, а потом…

В коридоре что-то зашуршало, и голос мелкой вдруг стал глухим – Рыжая, видимо, притянула ее к себе, сжимая крепко, как только могла.

– Не рыдай. – голос тихий, но жесткий. – Все хорошо.

Дальше Винс слушать не стал. Просто не хотел вслушиваться, смотреть или встревать. Во-первых, вся эта семейная драма ему просто не уперлась, это было не то, во что он мог просто влезть.

А во-вторых… Винсент просто не знал, что будет делать, если посмотрит на них сейчас. Не знал, как будет реагировать, если увидит, как они сидят среди захламленного коридора, в момент слабости. Обнимаются.

И был уверен, что хотя бы на йоту, но эта слабость уколола бы и его.

Поэтому Винс смотрел в окно. Курить тянуло с какой-то болезненной жадностью, но он сдерживался. Знал, что если закурит сейчас, то кто-то из девочнок обязательно зацепится за него взглядом. Он этого взгляда не хотел.

Снова послышалось какое-то шуршание и шаги. Закрипели двери, звякнула молния. Копошились они недолго.

– Все взяла?

– Да.

Винсент вдруг спиной ощутил взгляд Мишель.

– Ты ее не обидишь?

Вопрос прозвучал, как хлесткий удар в печень. Он повернулся, сунув руки в карманы и исподлобья уставился на мелкую. И смотрел так, что даже самый тупой бы понял, что Винс – не тот, кто может такое обещать.

– Она сама справится.

Мишель зависла, будто хотела еще что-то сказать, но Клэр не позволила. Она с мягкой настойчивостью подтолкнула сестру в сторону входной двери.

– Иди.

Мелкая застыла, сжимая лямку рюкзака. А после двинулась к двери. Мишель не оглянулась. Просто ушла. Клэр буквально сверлила взглядом то место, где только то стояла девочка. Только что она выдворила за порог что-то больше, чем просто родную сестру.

– Нахер все, – Винс махнул рукой, как будто пытался отмахнуться от всей этой напряженной атмосферы. – теперь ты готова, птичка?

Клэр ответила не сразу. Она потерла лицо ладонями, выдохнула через стиснутые зубы, всеми силами не решаясь сказать ему хоть что-то.

Винсент не торопил. Потому что знал, каково это – оставлять кого-то за спиной просто потому что так надо. Не потому, что хочется. Не потому, что есть выбор. А потому что нужно отрезать эту точку опоры и идти дальше налегке. Или же эта опора рано или поздно превратиться в якорь.

Он видел это десятки раз. Может, сотни.

Как кто-то стоит у двери, в последний раз оглядывается. Как челюсти ходят ходуном от несказанных слов, как пальцы сжимаются в кулаки, будто за что-то пытаются зацепиться. Как пауза перед уходом растягивается, разрывается изнутри, превращается в секунды, полные бессмысленного сопротивления.

И Винс привык, причем уже давно. Но внутри все равно что-то щелкало. Проваливалось, лишь на мгновение, а потом снова становилось натянутым, как канат.

Из пелены дурацких размышлений его вырвал голос Клэр.

– Готова.

Он тряхнул головой.

– Ну, тогда поехали, хули.

Глава 4. В холодильнике

Винс докуривал уже третью за час, уставившись на мрачный фасад морга. Мрачно, серо, грязно – как и в любом приличном месте, куда принято свозить мертвяков. Главное, чтобы никто его не узнал.

В свое время Винс частенько тут бывал.

– И с чего ты взял, что он здесь? – хрипло буркнула Клэр, глядя куда-то под ноги.

– А с чего бы ему быть где-то еще? – отозвался он. – Его забрали копы. Лютер не сказал, что труп нашли его люди.

Он бросил взгляд через улицу. Морг дышал унынием, как будто из самого асфальта тянуло сырой плесенью.

– Так откуда знаешь? – настороженно уточнила Клэр.

Винс скривился. Не сильно, но достаточно, чтобы показать – вопрос тупой.

«Сука, все бабы такие любопытные?»

– Новости, блядь. Умеешь читать? – процедил он, стряхивая пепел. – С утра мелькнуло: «Труп без документов, Каллисте.» Свежак. Вот и подумал, что это он.

Он бросил окурок и придавил его подошвой.

– А куда обычно свозят неизвестных чуваков, которых вытаскивают из канав?

Клэр молчала. Опять. Это бесило. Винс подался ближе, ткнул ее локтем в бок – несильно, но веско.

– Алло. Включайся.

– Отъебись. – огрызнулась Рыжая. – Я уже.

Винсент стиснул зубы и повернулся к ней, выпрямившись во весь рост.

– Слушай, я понимаю, у тебя там семейная драма, задницу отбили, еще и психика в минус, – но сейчас, сука, собраться надо. А не сопли жевать.

Клэр зыркнула на него исподлобья. Явно хотела сказать еще пару ласковых, но, видать, передумала. Просто закусила изнутри щеку и отвернулась, борясь с желанием прописать Винсу прямо в рожу.

Однако, поколебавшись пару минут, все же двинула в сторону входа.

«Вот и умница, птичка.»

Винс зашагал следом, не торопясь. Поравнялся с Рыжей, и они в тишине пересекли полупустую парковку – выщербленный асфальт, пара облезлых машин, в которых будто уже давно никто не сидел.

Дверь оказалась тяжелой – будто само здание пыталось намекнуть – «Пока живой, не суйся».

Фойе было ублюдски типичным, как в любом государственном заведении: облупленная краска на стенах, уголок с выцветшими инструкциями по эвакуации и старая регистрационная стойка цвета прокисшего кофе.

За стойкой сидел мужик лет пятидесяти, с пожелтевшими от сигарет усами и лицом, похожим на жабу, которую усадили в болото, но забыли спросить – нравится ей тут или нет. Он даже не притворялся, что ему не похер.

– Вам чего?

Ни «день добрый», ни «чем помочь». В таких местах любезности сдохли вместе с первыми поступившими.

– Тело глянуть, – Винс сунул руки в карманы, встал поудобнее, глядя сквозь мутное стекло. – Каллисте. Опознать бы, вдруг наш. К вам же безымянных везут.

– Ага, – лениво протянул тот, не торопясь даже глазом моргнуть. – У нас неопознанных нет за сегодня.

Мужик лениво зевнул, подпирая голову рукой.

– А если надо посмотреть, ваш или нет, то данные давайте. По базе глянем.

Винс не моргнул, не повелся.

– «Козел, который бабки должен был». Сойдет?

Дежурный вскинул бровь, перекатил взгляд с Винса на Клэр, потом обратно. Медленно.

– Ага, – кивнул он с наигранным уважением. – Значит, хотите с трупом поговорить, да?

Он фыркнул и потянулся к журналу.

– Идите отсюда. Тут не музей.

– Да погоди ты, мужик, – Винс потянулся во внутренний карман куртки и выудил оттуда смятые пятьдесят евро. – реально надо. На пять минут.

С этими словами купюра опустилась прямо перед дежурным. Нет, ни в коем случае не взятка, боже упаси. Просто… небольшая подачка. На кофе. На сигареты. На журнал, где печатают грудастых девочек, которые ему в дочери годятся.

«Давай, сука. Я ж знаю, какие у вас зарплаты.»

Дежурный задержал взгляд на деньгах с выражением «я подумаю, что с этим делать», но рука его уже автоматически потянулась к купюре. Как у собаки на миску – инстинкт.

Он крякнул, словно для приличия, и спрятал бумажку в карман.

– Пять минут, значит? – чавкая, протянул дежурный.

– Пять минут, шеф.

Он снова скользнул взглядом по Винсенту, потом по Клэр, обдумывая, стоит ли его драгоценное «нихренанеделанье» таких денег. Кивнул самому себе. Видать решил, что стоит. Или просто пятюня евро уже щекотала ладонь, напоминая, что жизнь – это всегда вопрос цены.

Мужик смял купюру в руке и спешно запихал ее в нагрудный карман. Будто боялся, что Винс передумает и отнимет.

– Ладно. Шестая камера. Идем. – нехотя бросил дежурный, тяжело поднимаясь.

Колени хрустнули, как старые петли. Он тяжело двинулся вперед, пыхтя, и выпячивая толстое пузо.

Клэр все это время смиренно молчала, держась рядом с Винсентом.

Они втроем неспешно двинулись по коридору – прохладному, тусклому. Стены были выкрашены в унылый зеленый, который когда-то считался «успокаивающим», но теперь напоминал обморок.

Дежурный шлепал впереди, тяжело, с видом палача. Винсент шел молча, скосив взгляд на Клэр – она держалась, но по ней было видно: каждый шаг вглубь делает ее меньше.

Поворот, очередная дверь, – вот и шестая камера. Стены, пол, воздух – все казалось каким-то мокрым, липким.

Стеллажи для тел выстроились в линию, как солдатики. Холодильные ящики с табличками, на которых остались только цифры. Никаких имен.

Дежурный подошел к одному из ящиков, порылся в записях и, небрежно толкнув створку, вытащил выдвижной столик.

На нем – тело.

Под простыней угадывались очертания. Стопы, голени, ребра – все на месте. Лицо закрыто. И слава богу.

– Прошу. – развел руками дежурный. – Пять минут.

И шагнул назад, отворачиваясь. Не из уважения, конечно. А потому что ему не платят за то, чтобы он лишний раз глазел на изуродованное мясо.

Винсент окинул взглядом тело. Без эмоций, без презрения – просто сканируя. К таким роскошным видам он привык – нарики умирают часто. Зачастую не слишком эстетично.

Тело лежало с той особой покорностью, какую может дать только смерть. Простыня скрывала детали, но не спасала от реальности: труп – он и в Африке труп.

Он-то ничего, нормально.

А вот Рыжая…

Вот ее перекосило. Ноги будто стали ватными, губы побелели, взгляд раскосый, перепуганный. Как у оленя, на которого несется огромная фура.

– Имей уважение к покойнику. Не блюй. – буркнул Винс, морщась и наклоняясь вперед.

Клэр, поджав губы, медленным кивком указала на тело.

– Волк.

Винс вопросительно вскинул брови, но взглянул туда, куда указывала Рыжая. И правда.

На груди, между синих пятен и неудачного шрама, – тату. Выбитый когда-то уверенной рукой, скалящийся зверь. Оскал кривой, почти карикатурный, но узнаваемый.

– Ага. – кивнул Винс, не отрывая взгляда от тела.

Он наклонился ниже, пытаясь рассмотреть тело с разных сторон и ракурсов. Рука по рабочей привычке потянулась к тряпке на лице, чуть сдвинув ткань в сторону.

Клэр отвернулась, зажимая рот ладонью.

Признаться, Винс и сам чуть не отпрянул. Не потому что испугался. Скорее от неожиданности.

– Ебать.

Лица как такового не было – только остатки того, что им когда-то было.

Там, где должен был быть нос, осталась вмятина. Один глаз ушел глубоко в орбиту, второй застыл в вечном полураспаде, вылез наполовину. Губы разорваны, нижняя болталась на кусочке кожи. По щеке так вообще будто бы катком прошлись – мясо, кость и зуб, торчащий в пустоту.

«Сука… Кто же тебя так по-художественному?»

Винсент выдохнул. Одно дело, когда выезжаешь на передозировку и максимум, что видишь – это пену у рта, кровь и стеклянные глаза, застывшие в вечном трипе. А это была работа какого-то дешевого, сломанного блендера, которому плевать, что мешать – банан или человеческое лицо.

– Это не просто "убили и свалили". Не грабеж. Это… – он замолчал, на полуслове, как будто язык сам уперся в зубы.

«Не сейчас. Потом.»

– Ладно. – Винс махнул рукой, отступая. – Тут все понятно.

Но ни хрена не было понятно.

– Слушай, – Винс отступил, обращаясь к дежурному. – а че, ничего неизвестно? Кто его так? Данные есть по нему?

Дежурный поежился, явно не желая сболтнуть лишнего.

– Я не в жандармерии, – буркнул он, натянуто. – Мое дело – мешки запаковывать.

«Ну, сука, кто бы сомневался.»

– Все, посмотрели? – мужик явно начинал нервничать. – Заканчивайте. Не на что тут пялиться.

Решать нужно было что-то прямо сейчас. Если Волка привезли утром, то наверняка имя и фамилия в базе уже есть. По отпечаткам, по тату, по хер знает чему, – но уже наверняка опознали. И если бы у них была зацепка, адрес, хотя бы чертово имя – была бы возможность копать и дальше.

Но что-то Винсу подсказывало, что еще пятьдесят евро сверху не помогут. Страх, колебание и недоверие у этого усатого хрена явно выше стоят, чем желание купить лишнюю бутылку коньяка в пятницу.

– Ну, мы тогда идем… – он повернулся к Клэр.

Сейчас. Или другой такой возможности не будет. В его глазах мелькнула искра, тут же сменившаяся показной тревогой.

– Эй, птичка? Ты че? Совсем хреново? – его рука вдруг легла на плечо Рыжей, он попытался поймать ее взгляд. – Ты белая вся.

А этого было не отнять. Клэр даже не нужно было играть – выглядела она и так херово.

Но нет, блядь.

Эта дура застыла, тупо моргая и глядя на него.

– Чего?

Рука Винса на ее плече сжалась чуть крепче.

Плечо дернулось под рукой. Он сжал крепче.

– Я говорю, – теперь тише, с нажимом, почти в ухо. – блюешь здесь или дотянешь до сортира?

Клэр поморщилась, ей потребовалось еще несколько секунд, чтобы въехать, чего вообще хочет Винс. И, слава богу, что доперла.

Поняла.

– Да… Мне что-то… Херово. – потянула она, прикладывая ладонь ко рту. – Не привыкла просто… Я ща…

– Эй, эй! – встрял дежурный, выставляя руки. – Не надо мне тут… Не здесь!

– Так скажи, где тут у тебя сортир. – невозмутимо отозвался Винс.

– Туалет служебный, – замахал головой мужчина. – не положено. По регламенту.

– По какому, блядь, регламенту? – хмыкнул Винсент, чуть крепче сжимая плечо Рыжей – Дед, ты в морге работаешь, а не в ебаном «Ритце». У нее щас из всех щелей попрет.

–У нас тут порядок, санитарные зоны…

– Видел я твои зоны, санитар. Тараканы в углу курят. Сука, ну жалко тебе что ли?

– На улицу выводи.

Винс продолжал давить.

– И заставить женщину блевать возле помойки? Ну, пиздец, ты джентльмен.

– Я… не могу… – вдруг вставила Клэр, прикрыв глаза. Голос тонкий, чуть дрожащий.

Дежурный зажмурился, лицо перекосилось. Похоже, мысль о том, что придется потом все это оттирать, пробила его броню.

– Ладно, хер с вами! – сдавленно выплюнул он. – По коридору прямо, не доходя до регистратуры! Только не лезьте никуда!

– Все, все, командир, живи долго. – буркнул Винс, вытаскивая Клэр за руку.

Они вывалились из камеры и сразу потащились по темному коридору. Дежурный, матерясь, уже щелкал дверью холодильника, поспешив вернуться на пост.

– Это что, блядь, было?! – прошипела Клэр сквозь зубы, спотыкаясь, когда Винс дернул ее за руку чуть резче. – Сука, поаккуратнее, больно же!

– А ты не визжи, актриса хуевая, – буркнул он в ответ, не сбавляя шага. – слушай.

Винс зыркнул по сторонам, остановившись у двери в туалет.

– Нам нужно узнать его имя. Фамилию. Адрес. Чтобы знать, че дальше делать. – шепотом бросил он. – Если Волк попадался хоть раз, по любой хуйне, то в базе инфа есть.

Клэр нахмурилась, потирая ноющее плечо.

– И где искать?

– Пост дежурного. У него доступ. Там и база морга, и прочее дерьмо. Надо только отвлечь.

– Ага. И как ты себе это видишь? – прищурилась она.

– Да ну нахуй, Рыжая, – он едва сдержался, чтобы не закатить глаза. – что ж ты такая одаренная… Ну, притворись, что ты при смерти.