скачать книгу бесплатно
Молчание.
Я пробежала листы глазами. Написанные на незнакомом языке, тем не менее, списки оказались понятны. Это было странно. Впрочем, в этом безбашенном замке необъяснимых странностей было выше башен.
Списки как списки. Имена, имена, имена. Это слева. Справа напротив имен кое-где стояли цифры – от единицы до четверки. Имен без цифр оказалось намного больше. И что все это значит? Распределение по каким-то группам? Каким? Вот например Виидан Марш – единица. Стриин Гир – тройка. И что?
Впрочем, ко мне эти списки скорее всего не имеют никакого отношения. Я протянула Ули Таю листы. Он вырвал их из моей руки и вылетел из каморки. Ладно, улетай, Ули. Доноси дальше.
Хламида, разложенная на кровати, высохла. Вот еще одна страность. Вентиляции в помещении нет, а сохнет тут все довольно быстро. Видимо, сей феномен объясняется свойствами ткани. Легкая, гигроскопичная, но в то же время теплая – это я про одеяло. Удручало одно – женской модой в этом мире никто не заморачивался. Фасончики еще те.
Я поужинала и решила убрать хламиду в шкафчик. Представления не имею, сколько еще будет гореть светильник, точнее – его осколки. А мне пора ванну… то есть, бочку принимать.
На полке в шкафчике лежал еще один трофей. Та самая тетрадка. Изучать ее содержимое пока не хотелось – после ужина да с устатку клонило ко сну. А вот перепрятать ее в более надежное место не мешало. Сдается мне, тут не слишком заботятся о сохранности личных вещей работников. Комнаты не закрываются. Устроить шмон – раз плюнуть.
Так. Куда спрятать? Я придирчиво оглядела комнатушку. Стол, кровать и шкаф. Никакого сейфа. Никакой скрытой от посторонних глаз ниши.
Стоп. Я вспомнила Таписа и его просьбу сделать стульчик. А друг и в моем чуланчике есть потайная кнопка? Нажму на нее – дверца и откроется.
Я принялась ощупывать шершавый камень стен.
Когда я все-таки ее нашла, нажала, и из стены выехал небольшой прямоугольник, открывая тайник, то не поверила своим глазам. Стояла и тупо глядела на белый листок, покоившийся в тайнике, не желая признать, что мои поиски так быстро и так просто привели к успеху. Впрочем, если бы не мальчишка, с которым я так нелепо познакомилась, я бы не знала ни про стульчик, ни про возможность существования тайника.
Протянув руку, взяла листок. Развернула.
Прямо посередине крупными печатными буквами написано: «Не бойся. Что бы ни случилось, не бойся. Не допускай ни малейшей тени страха. Никогда и ни при каких обстоятельствах».
Вот так. Ни подписи, ни адресата. Я повертела листок. Больше на нем не было ничего.
Хм. Кто-то кого-то призывает ничего не бояться. Вполне разумное предупреждение. Весьма очевидное.
Но почему оно хранится в тайнике? Что такого в этих словах? Ну, не бойся. И все! Зачем прятать это послание?
Я пожала плечами, убрала бумагу на место. Положила в тайник тетрадку и задвинула камень обратно. С тихим щелчком он встал на место. Да, если специально не искать, ни за что не заметишь.
Надо сказать, я вовремя спрятала свои находки, потому что дверь открылась, и на пороге возникла темная фигура Кари. Он огляделся. Уведомил:
– Заберу ведро.
– Да, забирай, конечно. Вот только открой мне, глупой Масейе, страшный секрет… Стучаться, когда входишь в комнату к даме, не принято?
Он посмотрел удивленно:
– Зачем?
– А вдруг я переодеваюсь?
– Ну и что? Ты же не ведьма.
Да блинский ж на фиг! Ведьма, не ведьма. Какая разница?
– Я что, хуже ведьмы? – оскорблено спросила я.
– Почему хуже. Такая же, только не ведьма.
Мне стало интересно. Хм, Ули тоже намекал на что-то такое… Решила уточнить:
– Раздетую ведьму видеть небезопасно?
– Ну… – замялся Кари. – Я, того-этого, ни одной раздетой не видел, но знаю, что ее лучше видеть одетой.
– А то что? Испугаешься?
– Умрешь, – серьезно сказал Кари.
Я округлила глаза:
– От ужаса?
– Почему от ужаса? Просто ведьмы обычно не любят, когда их разоблачают. И убивают первыми, пока не убили их.
Бр-р-р. Он меня совсем запутал.
– У ведьм, значит, есть какой-то отличительный признак?
Я даже боялась представить, какой. Наличие двух округлостей впереди? Так у меня они тоже имелись. Отсутствие мужского достоинства? Ну, так и у меня… Может быть, хвост?
– Есть, – буркнул Кари. – Но тебе об этом знать не положено.
Я не сдавалась:
– А вдруг я увижу ведьму, но не буду знать, что она ведьма, а она меня возьми да убей!
– Не увидишь. Руби не допустит ее появления.
Мне вдруг почему-то просто до зарезу захотелось узнать, какое отличительное свойство имеется у ведьм. В принципе, я могла бы обойтись и без этого знания. Но вдруг оно мне пригодится?
– Ну, Кари, – я заныла, – ты ведь мой друг, правда? Скажи, чем я отличаюсь от ведьмы, а?
Кари не поддался. Отрезал:
– Нет.
Взял ведро и ушел.
Я вздохнула, решила, что еще не вечер; точнее, конечно же вечер, но не в том смысле… В общем, рано или поздно я все выясню и про ведьм, и про остальные загадки старого безбашенного замка. За два месяца – да не выясню? Ха. И еще раз ха.
Уже направляясь в водобочковую, я услышала легкое поскребывание. Мыши?! Я взлетела на кровать и нервно огляделась. Перевела дух. Ну и трусиха ты, Машка. Тебе же ясным языком написали – не бойся. А ты испугалась какой-то норушки! Да она сама тебя до одури боится.
Поскребывание повторилось. Я успокоилась и облегченно выдохнула – оно доносится из-за двери. Очередной посетитель?
Я не ошиблась. За дверью переминался с ноги на ногу смущенный Тапис.
– Чего скребешься? – спросила я сурово, про себя радуясь: в этом мужском монастыре нашелся хоть один воспитанный человек, не врывающийся в комнату к даме без стука. Даже если она поломойка и не ведьма
– Я это… Спросить хочу.
– Спрашивай, – разрешила я с королевским великодушием.
– Ты можешь… это… наладить еще одну рубаху?
Я изумилась. Неужели на сорванце одежда горит, как баня в сухую погоду? Отшлепаю.
– Снова порвал?
– Не я, – Тапис скосил глаза. – Мой… товарищ. Вот он. Иди сюда, не боись.
Последние слова адресовались другому хоозу, которого я не видела – он прятался за углом.
– Хорошо, – сказала я. – Рубаху я, так и быть, зашью. Но давайте не сегодня, а? Устала за день. Приходите завтра.
– Придем, – заулыбался Тапис. – Вечером, да?
– Ага. Теперь все, спокойной ночи, малыши. То есть, хоозы.
Я закрыла за обрадованным мальчиком дверь и тоже улыбнулась.
Теперь я знала, кто расскажет мне все о хоозах, а-мулах и прочей живности, водящейся в стенах замка. Рубаху-то им все равно больше никто не зашьет, хе-хе. А в том, что у них для оплаты есть нечто большее, чем правдивый рассказ о жизни замка, я очень сильно сомневалась.
Во время принятия бочки повторилась вчерашняя история. Кристаллы в чаше внезапно погасли, и мне пришлось добираться до кровати впотьмах. К счастью, я уже более-менее ориентировалась в пространстве каморки, и через несколько минут провалилась в глубокий сон без сновидений.
Но перед тем, как провалиться, подумала – а что, если та записка в тайнике предназначена для меня? Тогда возникает вопрос – чего и когда следует бояться?
10. Попытка выяснить, что такое великий дар
«То, что зовется божественным даром,
Людям дается трудом, а не даром»
(Кажется, Геракл, но я не уверена)
Утро по традиции началось с появления доносчика. На этот раз он не стал задерживаться и пялиться на меня как на экспонат кунсткамеры, быстро поставил на стол завтрак, забрал грязную посуду и улетел. Я даже не успела спросить, как он разобрался с теми тремя листочками.
Очень хотелось достать из тайника тетрадку и почитать. Увы, увы. Едва я вылила компотик в чашку с шариками и закрыла крышку, чтобы число белых пятен не умножилось, как в каморку ввалился Алекол.
– Да святится святое трио! – бодро объявил он и прочертил над моей головой спираль-шапочку.
– Это безобразие будет повторяться ежедневно? – уточнила я.
– Ты должна ответить на приветствие, – сказал он и пожал плечами: а ты, мол, как хотела.
– Привет, – буркнула я и принялась за еду.
– Ты ответила неправильно, – занудел он. – Надо сказать «да святится».
– Да! Святится! – рявкнула я.
Он искренне удивился:
– Ты чего такая нервная? Плохо выспалась? Не верю! Достопочтенный Руби тщательно заботится, чтобы в стенах замка все, кто не занят тяжелым трудом, имели глубокий сон и покойный отдых.
Я поперхнулась. Откашлялась и спросила:
– А… это… Можно только работать или спать? Просто так посидеть с книжкой или там шарфик связать – нельзя?
– Если это не твой талант – нельзя, – серьезно ответил Алекол.
– Прости, не поняла. Чтобы читать книгу, нужно иметь талант к чтению книг?
Изумлению моему не было границ.
– Конечно, – кивнул мужчина. – Хотя, не надо воспринимать все так прямолинейно. Но зачем, например, культурникам книги по магии? Или магам – по искусству? Это отвлекает от развития великого дара. А если ты не развиваешь великий дар, то твой а-мул чахнет, и ты превращаешься в обычного хооза. Ты просто-напросто пустишь Каалу под хвост свой талант. Это совершенно недопустимо. Талант надо развивать и углублять.
– Так, стоп.
Я жестом попросила Алекола обождать, выхлебала остатки и спросила:
– Что такое хооз и а-мул?
На всякий случай встала и как бы невзначай загородила дверь. Например, если Алекол вдруг вспомнит про неотложные дела и захочет сбежать, не соизволив ответить.
Он ответил.
– А-мул – это великий дар. Хооз – человек без дара, хозяйственный работник. Бесправный, не имеющий никаких привилегий.
Тоже мне, объяснил. Масло масленое.
– И каким образом вы узнаете, что человек утратил дар? – продолжила я расспросы. – Может, его дар просто… э-э-э… уснул, затаился на время, а вы его – в хоозы.
– Утрату дара нельзя не заметить, – сказал Алекол. – Прежде всего, коол-аидр, или носитель дара, сам замечает гибель своего а-мула. А уж потом это становится очевидным для окружающих.
Я запуталась окончательно. Как человек может заметить гибель дара? Непонятно. Вчера он, к примеру, умел писать стихи, а сегодня вдруг раз – и как отрезало: ни рифму подобрать, ни ямба от хорея отличить не в силах. Так, что ли? Не верю. Есть поэты, по два года не пишущие ни строчки. Сама такого знала когда-то.
Примерно это я и сказала Алеколу. Тот усмехнулся:
– Писать стихи – это не дар. Их и хоозы ваять могут. А вот иметь при этом а-мула, который является постоянным вдохновителем, да к тому же дает определенное положение в обществе – дар, да еще какой.
– Он что, материальный, этот ваш дар? Браслет какой-нибудь? Серьга в ухе?
Алекол рассмеялся, но ничего не ответил.
