скачать книгу бесплатно
– Для ведьмы и сотни будет мало, – сказал Полар.
– Но мы все-таки попробуем втроем, правда, братья? – спросил Шико.
Я даже не успела шелохнуться, а Полар и Каррап уже схватили жертву с двух сторон за руки. Шико стоял передо мной, скрестив руки на груди. И противненько так улыбался, пронзая холодным взглядом синих глаз.
Попытавшись вырваться, я поняла: ничего не выйдет. Держали меня крепко. На кошках, поди, тренировались.
– А что, Шико, ты еще не научился выкачивать из ведьм их силу? – спросил Полар.
– Умею пока только теоретически, – Шико скривил губы. – Увы, до сих пор не представлялось возможности попрактиковаться на живой натуре. Видите ли, братья, ведьмы почему-то не очень любят, когда их трогают. Но уж теперь-то я не упущу столь прекрасную возможность.
– Только попробуй, – сквозь зубы сказала я. – Сама из тебя все жилы вытяну.
И, как назло, заметила на его шее пульсирующую жилку. Почему-то мне показалось очень важной именно эта жилка. Нет, укусит его не хотелось. Другая, странная мысль пришла в голову – раз она бьется, эта жилка, раз кровь пульсирует, значит, и сердце бьется в груди, и оно еще не остыло. И стоящий передо мной негодяй не совсем еще пропащий, значит, в нем осталось что-то человеческое.
– И как ты это собираешься делать? – насмешливо спросил Шико.
– Что? – я не поняла вопроса.
– Как собираешься вытягивать жилы?
Тут меня прорвало. Он хочет знать, как я буду делать? Что ж, пусть послушает. Я начала очень красочно описывать, как голыми зубами (да-да, именно голыми зубами!) разгрызу его кожу, а потом с наслаждением стану по одной отделять каждую жилку, каждое волоконце, и упиваться его воплями и мольбами о пощаде. Он слушал сперва с невозмутимым лицом, а потом захохотал. Я оторопело замолчала.
– Ладно, довольно паясничать, – Шико резко оборвал смех и посерьезнел. – Начинаем.
Не знаю, что они собирались начинать, но мне вдруг стало страшно. Такой ужас охватил все мое существо, от макушки до пяток, что я на несколько мгновений ослабла в руках парней. К счастью, они держали меня крепко, иначе я бы просто свалилась кулем на пол.
И тут я вдруг вспомнила послание, которое нашла вчера в тайнике. Не бойся, говорил мне незнакомый человек, никогда и ничего не бойся.
Окситоцинчику бы всем троим вколоть. Или в смирительные рубашки замотать.
Спокойно, Маша, спокойно. Вдох глубокий до изне-може-ния. Дышите глубже, вы взволнованны. Насыщайте кислородом кору головного мозга.
Блин, да не получается ничего! Страх никак не желал проходить, хоть тресни.
Он лишь усилился, когда из-за левого плеча Шико появилась змеиная голова. Уже в третий раз я видела эту тварь и непроизвольно вскрикнула! Змея поднималась все выше и выше, ее маленькие желтые глазки смотрели на меня, не мигая.
И тут совершенно неожиданно что-то невидимое, но явно материальное заструилось из моей груди навстречу змее. И от этого я слабела – все больше и больше. Закрой глаза, твердила я себе то зло, то умоляюще, закрой свои зенки, Машка, не смотри же ты на эту гадину. Но я была словно кролик перед удавом – взгляд притягивал, завораживал, а легкое покачивание маленькой змеиной головы гипнотизировало.
Нет! Сделав неимоверное усилие, я тряхнула головой. Кто тут кролик? Где вы видите кролика? Я человек, и я могу, а главное, буду владеть своими чувствами! Так, Маша, отвлекись, подумай о чем-то другом, переключи внимание. Из памяти выплыли воспоминания – вот я сижу рядом с мамой, она гладит меня по голове, говорит что-то ласковое…
Страх ушел. И одновременно прекратился отток моих сил как отрезали. Ползучий гад – или его призрак – пропал. Вздохнув наконец свободно, я облегченно выдохнула и торжествующе посмотрела в лицо Шико. Он слегка нахмурился. Что, голубчик, твоя затея провалилась? Что-то пошло не так, верно? Я ухмыльнулась и показала парню язык.
И тут услышала стук и увидела черную фигуру, появившуюся в зале. Шико резко оглянулся. Сказал с досадой:
– Братья, нас застукали. Кари притащился.
Руки, державшие меня, ослабили хватку. Я не преминула этим воспользоваться и вырвалась, заехав локтем сперва одного, потом другого. Напоследок резко ударила Шико коленом в пах и, не теряя времени, пока эти трое не опомнились, рванула вон из зала. Сзади послышался сдавленный стон, потом крик:
– Не трогайте ее, я сам!
Уже в коридоре я услышала, как открылась и закрылась дверь залы, и вот уже за спиной слышится топот кованых ботинок. Преследователь бежал сначала медленно, потом, кажется, сумел оправиться от моего удара и стал догонять. Черт, что же делать? Я же, напротив, потеряв по милости этого гада много сил, бежала все медленнее. Но попадаться в его руки не собиралась. Поэтому резко свернула в первый же попавшийся коридорчик. Остановилась, подождала, пока Шико свернет туда же, и подставила ему подножку.
Ох, как он полетел! Почудилось, что лбом он расколол каменный пол (или наоборот, раскроил череп о камень), таким характерным (крак!) получился стук падения. Я отдышалась и попыталась сообразить, что делать дальше. В зале поджидает мечтающая о реванше парочка. Впрочем, ее – парочку – наверняка погнал поганой метлой внезапно появившийся Кари. Или не погнал – они ведь его не очень-то и боятся. Тем не менее, ведро и тряпки остались в зале. И работу по мытью пола надо заканчивать.
А ну ее, эту работу! Меня что, нанимали в качестве ростовой куклы для метания дротиков? Кто-нибудь постоянно вмешивается в производственный процесс и не дает его закончить. Может, пойти к Руби и потребовать возвращения домой.
Нет, не могу. Хочется сперва найти отца – если, конечно, он действительно отсюда и все еще жив. Я бы посмотрела в его глаза и спросила, почему он бросил нас с мамой. А вот тогда можно и уматывать.
Значит, иду к Руби. Не чтобы смыться, а жаловаться на произвол и издевательства его деток.
Перед тем, как покинуть поле боя, оглянулась на Шико. Парень лежал в той же позе, не шевелясь. Я забеспокоилась. Не хватало еще изувечить хозяйского сынка.
Присела над парнем. Потрясла за плечи, перевернула на спину.
И только сейчас заметила, сколько крови натекло из ссадины на лбу. Она струйками стекала на каменный пол. Я потрогала раненую голову. Нет, ничего страшного, кость цела. А уйма крови из-за того, что на голове множество мелких сосудов, имеющих обыкновение обильно кровоточить при любой, даже небольшой царапине.
– Эй! – я снова потрясла его за плечо. – Ты живой, нет?
Приложила ухо к груди и услышала слабое биение сердца. Уф. Значит, жив.
Мне не было жалко парня, честное слово. Буквально пару минут назад он проделывал со мной… не знаю, как это назвать. Эксперимент? Пробу? Я служила для него подопытным кроликом, и, могу поклясться, он, если бы его не остановили, лишил бы меня силы, всей до капельки. Он, как и его братья, да, впрочем, как и все остальные в этом замке, не считали женщину за человека…
Вот только почему тогда я не могу оставить его просто так лежать на холодном полу с разбитой головой?
Поразмыслив, я решила, что это черта всех медработников, которую можно выразить одной фразой – прежде чем раненый враг тебя прикончит, вылечи его.
Здравый смысл подсказывал – прячься, пока не явились братишки и не убили тебя на месте. Но я отмахнулась от здравого смысла, поднялась и побежала в свою каморку с намерением вернуться и оказать пострадавшему первую помощь. Кажется, в аптечке из моей сумки найдутся средства для оказания первой помощи.
Они нашлись. Пачка бактерицидных пластырей, ампула с йодом, небольшой пластиковый бутылек перекиси. Вату и бинт не возьму, для обработки использую тряпку из хозяйских запасов.
Он лежал все там же, все в той же позе. Кровь уже не текла, но вид залитого ей лица производил жуткое впечатление. Возвращаясь, я вообще-то очень сильно желала очень долго искать Шико и не найти даже при большом желании. Значит, братишки либо не сильно любопытны, либо у них появился затрудняющий перемещение фактор. Например, Кари.
Вот интересно, а его ручная змеюка сбежала или нет? Я надеялась, что да, и поблизости ее нету. Очень, знаете ли, не хотелось именно сейчас встречаться с домашним любимцем для выяснения отношений. Забавные у них тут питомцы. У нас, значит, преимущественно кошки и собаки, а у них – змейки. Или это особенность только данной семейки? Впрочем, какая семья, такие и питомцы. Я бы даже сказала – питонцы.
Я обтерла лицо парня мокрой тряпкой. Ну что, рана небольшая, как я и предполагала – рассечена левая бровь и часть лба над ней. По-хорошему, надо бы рану зашить, но чем и как это делается в походных условиях, я не представляла. Той же иглой, что вчера зашивала порванную одежду Таписа? И теми же нитками? Может, опытный хирург и справился бы с такой задачей, но я – никогда.
Вздохнув, я несколько раз капнула на рану перекисью.
Вот тут он и зашевелился. Глаза пока не открыл, что уже хорошо, но дрыгнул ногой. И головой мотнул.
– Тихо, – приказала я негромко, но довольно внушительно. – Лежи трупиком и не дергайся.
Обычно после этих слов больные в нашем отделении не дергались. А вот нечего мешать мне мыть полы и утки за ними выносить! Только вымоешь, а они тут как тут. Ходят и ходят, топчут и топчут. Сами бы помыли двадцать палат и коридор за смену. И еще два туалета. И это после шести часов лекций и практики.
Так что лежи, Шико, и не дергайся. Мне еще йодиком помазать. И пластырем всю эту красоту заклеить.
Помазала. Заклеила.
И только тогда он приоткрыл глаза.
Я вскочила.
Он продолжал лежать.
И вдруг я с изумлением заметила, что этот гад внимательно глядит на меня из-под век и сладенько так улыбается.
– Ты притворялся, что ли? – спросила я, начиная закипать. Неужели он устроил спектакль с падением, обмороком и трещиной в голове? Нет, трещина у него, наверное, с детства. Впрочем, и все остальные тоже головой ударенные.
– Нет, с чего ты так решила? – сквозь зубы ответил он, не прекращая ухмыляться. – У меня разбита голова. И, кстати, по твоей милости. Впрочем, сейчас я, кажется, пришел в себя.
– Тогда чего разлегся?
Вообще-то можно было сматываться, и не только можно, но и нужно. Однако очень хотелось убедиться, что с пациентом все нормально, и он может передвигаться без посторонней помощи.
Пациент вскочил молниеносно. Я даже не успела заметить, как он это проделал. Вот только что лежал – и уже стоит рядом.
Увы, бежать слишком поздно.
Он потрогал лоб. Поморщился. Спросил:
– Почему ты оказала мне помощь?
Идиотский вопрос. Я пожала плечами:
– Мы так и не выяснили, кто из нас быстрее бегает.
Глупая фраза, согласна. К тому же, прозвучала на редкость фальшиво. Не удивительно, что Шико позволил себе рассмеяться. Но быстро заткнулся и снова поморщился. Сказал грубовато:
– Лучше тебе этого не выяснять.
Я искренне удивилась:
– Почему?
– Потому что я обязательно догоню.
– Как сегодня?
– Тебе просто повезло. А мне – нет. Возможно, сегодня просто не мой день. Так что иди, ведьма, своей ведьмовской дорогой, пока я разрешаю.
Я покивала – мол, щас иду, и невинным голоском спросила:
– А может так случиться, что весь месяц будет не твой? Или, скажем, даже два?
Он и так был бледен, а тут вообще побелел, как нетронутый рейсфедером ватманский лист. Скрежетнул зубами. Прошипел:
– Иди. Или я за себя не ручаюсь.
То ли мне показалось, то ли над его плечом вновь возникла змеиная голова. Я не стала искушать судьбу и пошла в залу к оставленному ведру.
И снова здравствуйте! Нет, не в том смысле, что в зале появился кто-то еще. Напротив – оба братика отсутствовали. Но отсутствовало также и многострадальное ведро! Неудивительно, впрочем: где-то поблизости ошивался Кари, а, следовательно, запросто мог прихватить ведро, решив, что я на сегодня уже закруглилась. Но ведь на самом деле я только-только начала мыть залу! Для продолжения неплохо бы вернуть водичку.
Нет, определенно настал момент для серьезного разговора с Руби. Пусть мне наконец выдадут запасной инвентарь, а также мыло и сменную хламиду. Иначе придется расклеить по всему замку плакаты, гласящие: «Уважайте труд уборщиц», «Граждане, будьте культурны! Плюйте и мусорьте в урны!» и «Испорчу натурально вид. Шико спросите – подтвердит».
Я довольно быстро (ура! уже неплохо ориентируюсь в замке!) нашла кабинет Руби Роида. Постучалась. Потом еще раз. Потом еще. Напомнила сама себе Винни-Пуха, который зачем-то барабанил в свой собственный дом, когда там отсутствовал хозяин.
И вот нет бы мне повернуться и уйти. Очевидно же: Руби где-то шляется. Может, орхидеи поливает с двух до шести ежедневно. Может, на охоту отправился. Но с другой стороны – а вдруг он просто заснул?
Дверь, как ни странно, не была заперта. Ну, просто проходной двор какой-то, заходи кто хочешь, бери что нравится. Интересно, тут все такие доверчивые? Кажется, все.
Я коснулась ручки и тут же отдернула пальцы. Дверная ручка была стилизована под змею! И как это я раньше не заметила! Нет, у них тут определенно развит змеиный культ. Не замок, а гадюшник какой-то.
Хозяина в кабинете не оказалось. Он не дремал, сидя в кресле или лежа на коврике. Домашнего любимца – о, счастье! – тоже не было. Наверное, гуляют.
Казалось бы, хозяин в отлучке, посетитель может быть свободен. Ан нет. Мне за каким-то лешим понадобилось пройти в центр, злобно потоптаться по ковру, а потом изучить все, что лежало на столе.
И вот тут мне стало по-настоящему нехорошо.
На столе находилась белая картонная папочка с ботиночными тесемочками, на которой значилось: «Документы по делу Марии Макеевой, год рождения такой-то, место рождения город Н-ск».
Недолго думая, я развязала тесемочки.
В папке оказались: моя медицинская карточка из поликлиники по месту жительства и несколько фотографий, как то: я в больнице, я на пляже с друзьями, я на студенческой вечеринке. Фотки сперты из моего альбома, совершенно очевидно. На одной даже дата съемки сохранилась.
Теперь ясно, о каких доказательствах говорил Руби.
Но, простите, как моя карточка и фотки доказывают, что я не ведьма? Зачем эти, с позволения сказать, «документы» нужны для найма на должность поломойки? Ну ладно, допустим, им необходимо удостовериться, что я не больна страшной-ужасной болезнью, как то: СПИДом, желтухой, лепрой или открытой формой туберкулеза. Но фотки? Они-то на кой нужны? Могли бы и сами…
Мои размышления были прерваны приходом незнакомого мужчины.
Он не понравился мне с первого взгляда. Нельзя сказать, что я питала симпатию к Руби, Кари или троице братишек. Однако, с теми можно было если не договориться, то хотя бы поговорить. Но с типом в белых одеждах, который стоял на пороге и смотрел на меня пронизывающим взглядом, разговаривать и то было опасно. И даже находиться рядом оказалось неприятно. Холодок пробежал по спине, когда он тихо, вкрадчиво сказал:
– Ай, как нехорошо. Негоже совать нос в чужие документы. Он может пострадать гораздо раньше времени. Как говорится в вашем мире, любопытной Варваре в магазине нос оторвали.
– На базаре, – машинально поправила я.
– Да-да, верно, на базаре, – мужчина нехорошо прищурился. – Так вот, значит, как выглядит девица, вместо порученной работы шатающаяся по замку, обижающая господ и сующая нос куда не следует. Смею заметить, для нее это может очень-очень плохо закончится.
– Куда уж хуже, – пробормотала я, желая как можно скорее убраться из кабинета Руби.
– Уверяю, есть куда. Так что если ты продолжишь совать свой нос куда не следует, обещаю тебе много неприятностей.
– Так я пойду продолжать? – невинно спросила я.
Тип устремил на меня укоризненный взгляд дядюшки, изо всех сил желающего своей непутевой племяннице только добра. Вздохнул – мол, сколько не тверди, что наркота и мужики до цугундера доведут, она все равно в бордель смотрит – но разрешил:
– Иди.
