скачать книгу бесплатно
Наконец быстро отвыкший за день, проведенный с Детеримой, от лишений Гвальдрин, обычно предоставляемый самому себе при появлениях “дяди Иона”, был водворен на постель и, не издав ни звука, покорился превратностям судьбы.
– Я вижу, вы тут не скучаете, – по-своему отомстил Гвальдрину Подмастерье, использовав как повод, чтобы заговорить с Детеримой, его попытку воспротивиться законным притязаниям хозяина дома.
– С детьми не соскучишься, – еще не остыв от недавней возни, сказала Детерима.
– Вы любите детей?
– А кто их не любит? Только вот на их капризы и болезни не у всех хватает силенок.
– А у вас хватает? – спросил Подмастерье и понял, что ему не о чем говорить с Детеримой.
– Иногда и я срываюсь. Не без этого.
– Гвальдрин послушный мальчик, Аколазия на него не жалуется.
– Может, ему и хочется разок-другой быть непослушным, да жизнь не позволяет.
– Это вы верно заметили."
Детерима присела на край кровати и закурила.
– Как же я раньше не подумал! Можно перенести из залы кушетку для Гвальдрина, и вам будет удобнее.
– Не надо. Кровати довольно просторные. Да и где же спать Гвальдрину, как не с матерью.
– Вы надолго к нам?
– Не знаю. Я хотела побыть здесь дней десять, но Аколазия упрашивает остаться подольше. Но я не представляю, чем буду здесь заниматься.
– А что предлагает Аколазия?
– Заниматься тем же, чем и она.
– Вы знаете, чем она занимается?
– Да. У нас с сестрой секретов нет."
Только теперь Мохтерион убедился, что его визит к Детериме был преждевременным.
– Но вы, наверно, ее не осуждаете.
– Не осуждаю, но и не одобряю. Хорошо, что она делает это не от нужды.
– А почему же еще?
– Гуляется ей, вот и гуляет. Это ее личное дело.
– Но не всегда же ей везло в жизни, насколько я понимаю.
– Такие невезения, какие выпали ей, случаются со всеми.
– Вы слишком категоричны. Хотя в вашем возрасте иначе, наверно, невозможно. Может, я неправильно выразился? Она вам не предложила, а попросила делать то же самое, что делает сама, как я думаю, не по своей воле.
– Может быть.
– Согласитесь, что это большая разница…
– Что вы хотите этим сказать?
– Вы ей помогли бы, если бы она попросила?
– Чем? Телом? Я могла бы попробовать помочь ей иначе.
– Извините. Я не должен был затрагивать эту тему. Но, видите ли, она в силу некоторых обстоятельств не может не интересовать меня.
– Не стоит извиняться. Я понимаю вас.
– Вы не согласились бы с тем, что я помогаю Аколазии, а это меня не обрадовало бы.
– Важно, чтобы Аколазия так думала.
– Я не все вам сказал о характере наших отношений.
– Я все знаю.
– Я не об этом. Быть может, Аколазия помогает мне больше, чем я ей. Нам хорошо вместе от того, как мы устроились.
– И долго будет это продолжаться?
– Может закончиться сегодня же.
– В таком случае, вы устроились не очень хорошо.
– Длительность редко когда свидетельствует о доброкачественности.
– Вы философ!
– Всего-навсего хочу им стать, но у меня мало шансов.
– Почему же? Вы еще молоды.
– Видите ли, племя, к которому я принадлежу, занимается философией около полутора тысяч лет, но еще не породило из своей среды ни одного философа.
– Но чем же тогда оно занималось?
– Можно долго и упорно что-то готовить, но так ничего и не приготовить.
– Займитесь другим делом.
– Это невозможно!
– Почему?
– Это трудно объяснить в двух словах. Каждому человеку хочется сломать голову своим способом. Это естественно.
– Естественнее, чем стараться сберечь свою голову?
– Да, естественнее.
– Я не понимаю этого.
– Очень часто человека и не надо понимать. Его надо или принимать или нет.
– Вы опять философствуете.
– Ваши слова означают лишь то, что я философствую плохо.
– Не обижайтесь. Мне с вами интересно разговаривать.
– Я чувствую, что утомил вас. Надеюсь, у нас будет еще возможность поговорить. Вы не против?
– Нет. Почему же?
– Я с вами прощаюсь. Будете дожидаться Аколазию?
– Она обязательно придет."
Подмастерье поспешил в свою комнату и быстро лег, поскольку не хотел быть на ногах к моменту прихода Аколазии. Он не думал о своей беседе с Детеримой. Его мысли были с действующими лицами истории Лота.
Спешка оказалась не напрасной. Аколазия вернулась через несколько минут после того, как он улегся в постель.
Глава 3
I
=============================================
=============================================
Никогда дорога домой не казалась Лоту такой длинной и такой трудной, как в этот раз, когда его сопровождали два Ангела, а ведь он часто возвращался домой из более отдаленных мест и при более тяжелых обстоятельствах. Сограждане, на лицах которых смешалось любопытство, зависть и озлобленность, попадались на каждом шагу. Некоторые праздношатающиеся не ленились обежать по близлежащим улочкам целые ряды домов, чтобы еще раз встретиться с пришельцами и получше разглядеть их, а может, кое-что и подслушать из их разговора.
Но если их беготня и приносила какие-то плоды, то не слова, ибо на протяжении всей дороги домой Лот и его спутники молчали. Лот примечал по дороге особо ненавистных ему людей и склонял голову, или отводил взгляд, чтобы неловкость, которая могла воз никнуть у них и которую надо было скрывать, не озлобила их еще больше.
Еще не дойдя до дома, Лот понял, что за какие-нибудь полчаса весь город будет знать о появлении в городе двух путников и о том, где они нашли приют. Поэтому, имея возможность вести их по малолюдным улочкам, Лот не долго думая отказался от нее и, ухватившись за более чем призрачную надежду насытить любопытство горожан, неторопливым шествием повел своих гостей по главным улицам.
Осознанию того, что его решение может повлечь за собой прямо противоположный желаемому результат, ему нечего было противопоставить, но тем решительнее вел он своих гостей к себе домой, воодушевляясь неведомо откуда взявшимся мужеством. Слишком долго он сторонился своих сограждан, слишком во многом уступал, слишком мучительно терпел, чтобы не позволить себе чуть ли не единственный раз в жизни поступить так, как велела ему совесть, так, чтобы ни один из них не по терпел ни малейшего лишения или стеснения.
Но среди мыслей, занимающих Лота по до роге, были не только тревожные и горестные, но и беспримесно радостные, и эти радостные и услаждающие душу мысли связаны были опять – таки с его спутниками. Правда, на протяжении всей дороги они не обмолвились ни словом, но Лот постоянно чувствовал их благодарность и доверие, и чувство это перерастало в убеждение, что пока он оправдывает их надежды, Бог не оставит его ни в каком испытании, а он не даст им повода изменить свое мнение о нем и пожалеть о своей первоначальной близо – рукости.
II
Дом Лота с виду не очень отличался от соседних домов, и можно было ожидать, что и внутреннее убранство покоев будет примерно таким же. Лот первым зашел в прихожую и, широко раскрыв дверь, пригласил путников следовать за собой:
– Пожалуйте, милостивые государи!"
Оба Ангела поклонились хозяину, и один их них торжественно произнес:
– Анубис и Корбан желают дому сему мира и благополучия! Да облегчит нога наша приход в этот дом всякому доброму и приносящему дары человеку и отвлечет от него всякого злого и норовящего что-либо унести!"
После пожелания и благословения путники вошли в дом. Лот шел на полшага позади них и указывал путь к самой просторной и светлой комнате, где им никто из домо чадцев не смог бы помешать.
Жена Лота, Орнатрина, давно уже перестала встречать мужа по его возвращении в дом, так же как и провожать его при выходе из него. Она пересматривала и перекладывала приданое старшей дочери, Зелфы, свадьба которой была уже не за горами. Появление посторонних людей в доме не могло не удивить ее хотя бы потому, что за все время их жизни в Содоме Лот ни разу не приводил домой кого -нибудь из содомлян, а изредка забегавших посудачить соседок встречал и провожал недовольным бурчанием. Но, может, гости не были жителями Содома?
Выглянув из спальни, она увидела их лишь со спины, входящими в гостиную. Полной уверенности у нее не было, но это не были Кавилл и Ультор, женихи Зелфы и Махлы, которых Лот всегда принимал во внутреннем дворике, а в дом к будущему тестю они могли попасть лишь в качестве полноправных зятьев.
В первую минуту Орнатрину охватил благоговейный страх, и она отступила в свою комнату, но услышав шаги мужа, которые никогда не спутала бы ни с какими другими, она быстро справилась со смятением и, вновь выглянув из комнаты, спросила мужа, который шел с поникшей головой и не смотрел на жену:
– Ты пришел не один?
– Нет. Со мной два странника. Я встретил их у городских ворот. Они не из здешних мест. Им надо приготовить поесть. Где дочери?
– Зелфа во дворе, Махла развлекается с Кидиппой по соседству."
Когда Лот сам принимался за приготовление пищи, а в последнее время это происходило довольно часто, Орнатрина не вмешивалась в его хлопоты, но на сей раз она не выдержала и попыталась изменить установившийся порядок.
– Может, мне помочь тебе?
– Нет. Не надо. Позови Махлу. Зелфу я сам позову. Пусть не выходят сегодня из дома. Им и здесь хватит работы и развле чений.
– Кто они? – как бы невзначай спросила Орнатрина.
– Добрые люди.
– Ты их знал раньше ?"
Лот задумался. Он всегда имел свое представление о добрых людях, сам старался быть таким, но попадающиеся ему в жизни люди, как и он сам, что не вызывало никаких сомнений, не дотягивали до его представления, которое он поддерживал с редким постоянством и которым ни за что на свете не поступился бы ради приближения к реальным характерам. Он считал, что и так делает большую уступку жизни, не теряя надежды встретить таких людей хоть раз, и искал повода сблизиться и услужить каждому, кто, несмотря на жизнь, ко торая была такой, какой и должна была быть, выказывал доброту и благородство, особенно редкие среди жителей того города, где он проживал.
Если бы Орнатрина имела в виду, что он мог знать и узнавать добрых людей по степени их близости к его представлению, то, конечно, он должен был бы ответить, что знал их до сегодняшней встречи, знал всегда в некотором важном смысле. Но она имела в виду другое. Ее интересовало то, встречался ли или общался ли он именно с этими людьми прежде, а этого-то и не было. Поэтому он сперва хотел промолчать, но потом передумал.
Итак, время, которое, казалось, ушло на воспоминание, принесло отрицательный ответ, и Лот сказал:
– Нет. Не знал, – и не теряя времени, он вошел во двор, втайне надеясь, что Зелфа поможет ему приготовить еду."
III
Зелфу он застал в огороде, расположенном позади дома, она собирала поспевшие овощи и зелень. Он окликнул ее. Зелфа увидела отца и подошла к нему.
– Отец, где ты пропадал полдня?
