Проклятая Тройка

– У него сегодня выходной, – ответил Макс.

– Понятно. Славный, должно быть, малый. Может, он и видел моего друга. Сможешь спросить у него?

– Конечно. Приходите завтра – передам, если что.

– А может… «звякнуть» ему? – предложил гость с лёгкой усмешкой.

Макс устало вздохнул. За годы работы привык к странным гостям, но вежливо продолжил:

– Боюсь, нет.

– Почему?

Он поставил стакан, собрался ответить серьёзно:

– Фауст, скорее всего, уже спит. У него смена с обеда.

– Понял тебя, серьёзный парень, – гость улыбнулся и обезоруженно поднял руки. – Никаких претензий. Но может, просто дашь его адрес? У тебя ведь он есть?

Это уже было лишним. Макс напрягся. Его насторожило, с какой лёгкостью тот переходит границы. Он не привык раздавать личную информацию – особенно о друзьях. Но не успел как следует отреагировать: маска доброжелательности с лица гостя слетела мгновенно, и в глазах за красными линзами проскользнула хищная, почти нечеловеческая ярость.

– Послушайте, это конфиденци…

Пальцы вцепились в волосы, и голова Макса со всего размаху ударилась об стойку. Нос хрустнул, брызнула кровь. Он попытался закричать, но вторая рука закрыла рот, и удар повторился.

– Тише, что за сервис такой! – прошептал гость, почти касаясь уха. – Смотри: либо ведёшь меня к Фаусту, либо я найду кого-нибудь поразговорчивее. Мы поняли друг друга?

Макс с полными ужаса глазами кивнул.

Они шли по ночным улицам. Макс чувствовал, как тот сжимает его плечо. Он был в ужасе – и даже не смог бы позвать на помощь, даже если бы мимо проходил кто-то живой. На улице не было никого.

Они дошли до подъезда. Макс хотел солгать, показать не ту квартиру… но не осмелился.

– У меня… нет ключей, – с трудом выговорил он.

Гость выбил дверь ногой. Словно это не дверь, а картон. Внутри – темнота и тишина. Гость стал обходить комнаты, предварительно сорвав все двери с петель. Стало ясно – он знает, что Макс скакун.

Он толкнул Макса к стене:

– Жди тут. Побежишь – убью, – сказал он спокойно и даже улыбнулся, погрозив пальцем.

Пятнадцать минут он рылся в шкафах, на полках, на кухне. Всё обшарил. Потом остановился, нашёл записку на холодильнике, вчитался и устало вздохнул.

Макс затаился в углу. Он не двигался и едва дышал.

– Это всё? Вы… меня отпустите? – прошептал он, срываясь.

Гость подошёл, положил руку на плечо. Макс вздрогнул всем телом.

– Ну конечно, – ответил он мягко, почти весело.

И прежде чем Макс успел сделать вдох, гость резко ухватил его за подбородок и свернул шею. Один глухой хруст. Тело рухнуло на пол. Гость прошёл мимо и вышел из квартиры.

Глава 7

Фауст совсем отвык от перемещений в другие миры. Хотя технически скачки были теми же – через Шор, – ощущения отличались. Он словно проходил акклиматизацию: попадал в инородную, непривычную среду. Его замутило.

Но свежий морской воздух помог не потерять последний прием пищи.

Оглядевшись, он ахнул: стоял на высоком каменном утёсе, перед ним – бескрайнее море. Величественные волны тянулись до горизонта. Облака, окрашенные закатным солнцем в розоватые тона, медленно плыли по небу. Ветер был прохладным и ласковым – такой Фауст любил.

– Вид воистину прекрасен, – сказал Кос, подойдя ближе и сложив руки за спиной.

– Да…

– Этот океан простирается на тысячи километров. Около 90% мира покрыто водой. Такое величие могла создать только Огненноликая! – с восхищением произнёс Кос.

– Наверное…

Фауст никогда не бывал в этом мире. Он снова задумался: если нельзя попасть в неизвестный мир без проводника, то кто первым указывал скакунам путь? Неужели боги?

Кос повёл его. Позади, среди камней и хвойных деревьев, была пещера – массивная, без двери. Видимо, хозяин особо не ждал гостей. Камни были чёрные, пропитанные гарью. Фауст понял: кто бы там ни жил – он такой же, как Кос и Архимий.

Пещера внутри была пуста. В центре – небольшой костёр, тусклый, едва освещавший половину пространства.

– Ты последний, кого я ожидал увидеть, Кос… – прозвучал юный, тонкий голос из темноты.

В полумраке сидел подросток лет пятнадцати с книгой. Его глаза горели золотом, как у Коса, но слабее. Он закрыл обугленную книгу – та задымилась от его рук – и встал. Волосы – рыжие, взъерошенные. Комбинезон, как у Коса с золотыми швами, но мешковатый, как у гонщика. Он выглядел уставшим.

На миг в его лице промелькнула радость но, завидев Коса, она исчезла.

Ребенок был похож на мученика, истощенного и уставшего. По сравнению с ним Кос был воплощением божественности. Видимо, в семье не без урода, да что там, даже Фауст выглядел лучше! Кос же смотрел на него с неприкрытым отвращением и удивлением одновременно.

– И не очень тебе рад, честно говоря. Разве не видел табличку «Родственникам вход воспрещён»?

– Нет, брат, не видел.

– Да… Опять забыл её поставить, – пробурчал тот, усевшись у костра. – Чего ты хотел? И кто это с тобой?

– Калидиус, это Фауст. Смертный. Фауст, это Калидиус, мой брат, – сухо представил Кос. – Тройка прибывает в пятый мир. Время пришло…

– Неинтересно.

– Что?

– Зря пришёл. Я не помогу.

– Брат, наша миссия…

– Миссия давно потеряла смысл. Валите. – Калидиус скривился. – Побоялся сразу пойти к Оазис, да?

Кос вспыхнул. Подошёл ближе, глаза засветились. Фауст испугался, что сейчас начнётся драка.

– Думаешь, она сильнее меня? – прошипел Кос. – Как ты смеешь…

– Не начинай, – отмахнулся Калидиус.

– Не испытывай моё терпение.

Калидиус проигнорировал угрозу и повернулся к Фаусту:

– А ты, белобрысый, как сюда попал?, – Он внимательно вгляделся ему в глаза и кивнул, – .. А-а, золотая нить. Любопытно.

Фауст почувствовал давление. Даже несмотря на юный облик Калидиуса, от него исходила сила.

– Я пока сам не знаю… Может, смогу помочь…

– М-да, понятно, – проворчал Калидиус и отвернулся. – Кос, ты меня не переубедишь. Не трать время. – Он снова уселся к костру с книгой.

Кос зло выдохнул и отвернулся, едва сдерживая раздражение.

– Могу я хотя бы уговорить тебя скакнуть с нами к Ибраитос? Даже если ты…

– Нет! – Калидиус вскрикнул и отшвырнул книгу. – Я не пойду туда!

Он был в панике. Глаза – безумные. Похоже, этого не ожидал даже Кос. Он присел рядом и мягко спросил:

– Почему ты боишься скакать к Ибраитос?

– Не к Ибраитос… В Шор. Я не могу попасть в Шор. Не боюсь… Я просто не могу.

– Из-за НЕЁ?

Калидиус кивнул.

– Давно?

– Кто знает… Пара лет, десятки. Мне уже всё равно. Уходи, Кос.

Фауст чувствовал, что разговор не для чужих ушей. Он запомнил всё, что ему было бы интересно узнать позже, но молчал.

– Пошли, Фауст. Этот помешанный не поможет, – процедил Кос и пошёл к выходу.

Фауст осмелилсяспросить, когда они уже вышли из пещеры:

– А… почему Калидиус выглядит… так?

– Как ребенок?

Фауст кивнул.

– Мы, боги, в мире смертных обретаем плоть по образу своего самоощущения. Он считает себя недостойным быть взрослым. Вот и стал ребёнком. И будет таким всегда. Несостоятельный ребёнок! – закончил Кос с горечью.

Фаусту стало ясно: эта «семья» богов не самая гармоничная и сплоченная.

Вечерело. Кос задумчиво смотрел вдаль, ветер развевал его волосы.

– Заночуешь здесь.

– Я?.. Один? С Калидиусом?

– Мне нужно подумать. Придётся обратиться к нашей сестре. Как же я хотел этого избежать… Я вернусь утром, – сказал Кос и исчез.

Фауст украдкой вернулся в пещеру. Кос явно не заботился, где он будет спать. Калидиус сидел, уставившись в стену. Фауст робко заговорил:

– Слушай, не хочу мешать, прости… Кос сказал, что я…

– Я слышал, – рявкнул Калидиус. – Уже мешаешь, белобрысый.

Он сел на пол, камни под ним начали нагреваться.

Фауст молча устроился у стены. Было холодно. Он подумал о друзьях, кофейне, брате. И о том, что вообще делает здесь, может быть стоило бы вернуться и забыть это как свой очередной сон.

– Извини за глупый вопрос… – тихо сказал он.

– Прощаю.

Сарказм Калидиуса ему почему-то нравился. Было в нём что-то человеческое.

– Что именно угрожает моему миру?

– Твоё любопытство, – ответил Калидиус. – Оно угрожает всей вселенной.

Фауст закатил глаза. И всё же – он слушал. И дождался:

– Мы называем их Проклятой Тройкой.

– Кого?

– Когда-то мы, боги, были семьёй. Но полтора века назад появилась Тьма. Мы не поняли, что это. Одна планета погибла за недели. Затем – следующая, и ещё, и ещё. Мы не могли это остановить.

Голос Калидиуса был глухим. Как будто он говорил сам с собой, вспоминая события, которые предпочел бы навсегда забыть.

– Почему вы не вмешались?

– Огненноликая запретила. Она – наша мать. Мы несли её свет… пока миры не начали умирать. А потом она исчезла.

– «Огненноликая»… она вроде как главный бог?

– Типа да.

– Это из-за неё ты не можешь попасть в Шор?

– Нет, не она. Лучше тебе вообще ничего о НЕЙ не знать.

Голос Калидиуса стал странным при упоминании ЕЕ, словно одержимый..

Фауст больше не решился говорить. Он свернулся на камне, пытаясь уснуть.

Фаусту снова снился сон. Костяной меч. Огонь. Сражения. Лица – теперь узнаваемые: Кос, Архимий, Калидиус. Но была ещё одна – рыжеволосая девушка в чёрном платье, стоящая посреди бала.

И… фигура в чёрно-белом плаще, поднявшая белый посох.

Глава 8

Утром Кос разбудил Фауста, стоя перед ним… с дверью под мышкой. Калидиус ухмылялся, сидя в том же месте, где и накануне.

– Нам пора, – сказал Кос. – Я принёс дверь, если ты не умеешь без неё скакать.

Как любезно с его стороны.

Он поставил дверь вертикально, оперев её на каменную стену. На поверхности – обугленные следы от пальцев Коса. Фаусту стало стыдно, что он не умеет скакать без двери, но выбора не было.

– Прощай, Калидиус. Может, к следующей встрече всё будет иначе.

– Передавай привет Ози, – лениво ответил тот.

Кос исчез. Фауст шагнул в дверь – и скакнул за ним.

Один скачок с непривычки – неприятно, два – почти невыносимо. Неужели богам трудно жить ближе друг к другу, чтобы не собирать их по всей вселенной?

Они оказались в мире, знакомом Фаусту: четыре года назад он с Галилеем уже бывал здесь. Он узнал его по необычным хвойным деревьям: стволы – белые, как у берёз, иголки – голубых и синих оттенков, как зимний лёд. Влажная земля, иней, утренний озон… Мир был холодным, но красивым.

Кос шёл вперёд, иней под его ногами таял. Фауст – в лёгкой рабочей одежде зябко кутался, с каждым шагом сомневаясь, зачем он вообще пошёл за богом. Догадывался, конечно: Кос не хотел потерять скакуна с золотой нитью, зачем бы он ему там не понадобился. Бежать, видимо, было бессмысленно. Фауст не знал, как именно, но, видимо, Кос мог каким-то образом его отследить через Шор.

Из-за холма показался высокий частокол. Торчали крыши деревянных домов, из труб поднимался дым. Кос резко напрягся – у ворот.

Он постучал. Искры посыпались от ударов. Через минуту в окошке на уровне его груди появилось румяное лицо:

– Ой! Господин Кос! В-вы… Так внезапно!

– Я пришёл к своей сестре. Открывай.

– Я… боюсь, что… – заикался страж. – Оазис просила никого не впускать. Простите…

Глаза Коса вспыхнули, и из них вырвались два столба света – лучи буквально выжгли арку в воротах. Кусок рухнул внутрь, едва не раздавив привратника.

Фауст испугался – за себя и за всех вокруг. Стало ясно: его спутник еще и невероятно опасен.

Кос прошёл через дыру, склонился к привратнику:

– Так где ты говоришь, моя сестра?

– Я… Я…

– У меня нет на это времени! – прорычал Кос и из глас угрожающе повалил пар.

Фауст не сдержался при виде такой несправедливости:

– Кос, хватит! Он же напуган…

Он хотел отдёрнуть бога за плечо, но обжёг руку. Боль пронзила ладонь. Кос обернулся с яростью, но сдержался. Кос метнул озверевший взгляд. Фауст был уверен, что он прожжет в нем дыру, но сделал пару шагов назад. Фауст ощущал себя как на минном поле с этим богом, и аккуратно подал руку испуганному сторожу.

– Всё нормально… надеюсь, – пробормотал он.

Парень выпрямился, собрался с духом:

– Оазис будет к обеду, господин Кос. Ваш спутник поранился… Могу ему помочь? Он явно мёрзнет.

Фауст только сейчас заметил, что все вокруг – в мехах. Сам сторож был похож на гнома – полный и низкий, в тёплой куртке и темно – зеленой жилетке.

– Я никуда не сбегу, – сказал Фауст Косу. – Я ведь сам согласился идти.

Кос хмуро фыркнул, затем оттолкнулся от земли и взмыл в небо, скрывшись за облаками..

– Спасибо, что заступился… Меня зовут Топс! – с улыбкой сказал привратник. – А ты?

– Спасибо, что за меня заступился… Это было неожиданно. – Сказал парень после небольшой паузы. – Меня зовут Топс!

– Я Фауст, очень приятно. Ты и сам хорошо держался. – ответил Фауст и улыбнулся. – Я знаком с Косом меньше суток, но его взгляд… трудно выдерживать. Все его взгляды…

– О-о, понимаю, хах.

– Слушай, а ты давно с ним знаком?

– Предлагаю продолжить в тепле, только позову рабочих, этой дыре вместо ворот Оазис не обрадуется.

Деревня была небольшой, Фауст насчитал около пятнадцати деревянных избушек разных размеров, люди вокруг спокойно занимались своими делами. Таскали воду в ведрах, кололи дрова. Так тихо вокруг, все уже и забыли про погром, устроенный Косом.

Топс привел Фауста в один из домов, и тепло очага сразу же согрело их. Внутри было спокойно и тихо, свет от огня создавал уют. Посреди комнаты стоял скромный деревянный стол с накрытой белой скатертью. За него Фауста и усадили. Топс покопался в шкафах и принес несколько баночек с мазями и бинты.

– Так-с, как ты с ним оказался?

– Он просто… появился. Сказал, что у меня «золотая нить» и что мой мир вот-вот исчезнет. Сказал, пойдём – и я пошёл.

– Прости… Твоя планета исчезла?

– Это было давно, – грустно сказал Фауст, – Я и сам толком не знаю, но другой… бог, брат Коса, рассказал мне о какой-то Проклятой Тройке и…

– Такс-с! Т-тише, мы тут стараемся меньше произносить это «название». – Топс встревожился и притупил взгляд, потом начал наносить мазь Фаусту на руку. Боль сразу начала утихать. – Оазис говорит, оно приносит беду.

– Прости… А ты знаешь, о чем речь?

– Только от Оазис, – ответил Топс с улыбкой. – Она говорила, что «они» – это зло, что «они» стирает миры без причины. Для Оазис это болезненная тема, она говорила, что из-за «них» ее семья рассорилась… Такс-с, большего я не знаю. Ну… Вот и все!

Топс отрезал бинт, и Фауст пошевелил рукой, боль почти ушла.

– Спасибо! Почти не болит.

– Не за что, – сказал Топс, и взгляд погрустнел. – Я сожалею о твоем мире… Ты пошел с Косом, чтобы найти ответы?

– Ну… не только… Я, слушай, я боюсь потерять то, что у меня есть СЕЙЧАС, а Кос сказал, что Тро… «они» скоро доберутся и до других миров. – Фауст вздохнул, потому что не хотелось говорить о дурном, но ему и самому было важно напоминать себе. – Я не верю, что я… могу что-то сделать, но если мое участие и правда поможет Косу или кому там еще защитить мой мир, то я готов идти куда угодно.

– Это благородно, завидую твоей смелости.

– Я совсем не смелый, мне страшно, ты бы знал…

– Смелость – это не отсутствие страха, а способность идти вперед несмотря на него, – сказал Топс и улыбнулся. – То, что ты здесь, говорит о многом. Вот так-с.

Через четверть часа Топс дал Фаусту такой же меховой жилет, как у него, и позвал за собой. По его словам, Оазис уже должна вернуться, и можно идти к ее дому. По пути Фауст перебирал в голове всю кучу интересующих его вопросов и думал, на какой из них Топс мог бы знать ответ. Потому что лишний раз говорить с Косом уверенно не хотелось.

– Слушай, Топс, а почему Кос такой обжигающий… – спросил он, глядя на обожженную ладонь. – Странно прозвучало, но ты меня понял?

– Это боги называют «кокон», – кивнул Топс. – Все боги им наделены, это такая защита, делающая их практически неуязвимыми, больно богам сделать то можно, если очень постараться, но пробить «кокон» невозможно.

– Должно быть очень неудобно с ним жить, например, им не нужно есть?

– Ага, человеческими потребностями они не обременены, но и жить им действительно трудновато… Я так-с думаю. Но Оазис об этом тоже лучше не спрашивать. Мы пришли.

Фауст и не заметил, как они подошли к самому необычному дому в центре деревни. Он был весь обшит металлом и выглядел «индустриально». Жилище казалось мрачным.

– А какая она, Оазис?

– Потрясающая! – сразу же ответил Топс. – Но не очень жалует скакунов, правда… и ненавидит Коса… Так что не суди ее по первой встрече. Она бывает… вспыльчивой.

– Отлично, я как раз скакун и пришел с Косом. Уверен, все будет в порядке!

– Не дрейфь! Пойдем к ней, познакомишься с ней до прихода Коса.

Топс отвел Фауста к дому Оазис – странной металлической постройке посреди деревни. Внутри всё было из тёмного металла – защита от «кокона», понял Фауст.

У дальней стены стоял стол, а за ним молодая девушка с нежными чертами лица, имевшая очевидное родство с Калидиусом. Она была высокой и стройной. Глаза, как и у остальных богов, ярко-золотые. Немного растрепанное каре огненно-рыжего цвета и свободный белый костюм с золотыми швами удивительно подчеркивал женственную фигуру. Ее недовольный взгляд сразу упал на камень у Фауста на шее.

– Топс! Скакуна ко мне привел? – риторически спросила Оазис и откинулась на железную спинку стула.

– Добрый день, Оазис. – Топс слегка приклонил голову, было видно, как он волнуется перед ней, однако страха в его голосе совсем не было. – Да, прости, но уверяю, он хороший человек, но…

– А у «хорошего человека» есть имя?

Фауст ощутил ее взгляд и подумал, не стреляет ли она им так же, как Кос.

– Меня зовут Фауст… И-и вы… совсем не похожи на Коса!

Фауст пытался сделать комплимент, но явно сказал глупость. Оазис пугающе напрягла лицо.

– При чем здесь этот говнюк? – спросила Оазис с холодным голосом и жестоким взглядом. – Ты знаешь Коса? Он тут? А-а… Во-от что с воротами случилось… Могла бы сама догадаться!

– О-ой, а сейчас похожи… Ха!

Топс резко пихнул его локтем в бок.

– Прости… те.

Оазис не успела больше ничего сказать, как тут же вошел сам Кос с расправленными руками, приглашающими в объятия.

– Дорогая сестра!

– Нет-нет-нет! – злобно встала и заорала Оазис. – Пошел ты на хрен, Кос!

– Ози, прошу тебя, послушай…

– И не подумаю, пошел вон! – она раздраженно выдохнула и облокотилась на стул. – Даже видеть тебя не желаю!

– Прости, Оазис, Кос был очень настойчив! – Тихо вставил слово Топс.

Оазис кинула благодарный взгляд на толстяка и жестом успокоила его. Топс молча кивнул и вышел, а перед этим похлопал Фауста по плечу, пожелав удачи. Кос выглядел растерянным. Но слегка. Фаусту Оазис сразу понравилась, потому что вела себя как живой человек и не питала симпатии к Косу, открыто это показывая.

– Это недоразумение, сестра, но, боюсь, ты нужна мне. Прошу, выслушай меня.

– Это ты – недоразумение! И это кто такой? – Девушка махнула пальцем в сторону Фауста.

– У него золотая нить.

– И что?

– Выслушай меня, и все станет ясно, – сказал Кос терпеливо, но скривился от раздражения. – Ты и сама уже должна была понять.

Оазис замолчала в раздумьях, и губы слегка задрожали, она выглядела обиженной и очень уставшей.

На Фауста снова уставились ее недовольные золотые глаза. Атмосфера была напряженная. Вмешиваться в их разговор Фаусту не очень хотелось. Они были как два серьезных взрослых, которые повздорили при ребенке. И как-то само вырвалось нелепое замечание про ее костюм. У Фауста не выходило из головы, что он похож на гоночный.

– А… Я тебя в «Формуле-1» не мог видеть?

– Заткнись, засранец!

Кос вовремя вставил слово, разрядив атмосферу.

– Фауст, это моя сестра – Оазис. Не бойся, она ангел во плоти, но у нас были неулаженные разногласия…

– Разногласия? – снова вспылила Оазис. – Кос, я тебя терпеть не могу, поэтому говори быстрее, что ты хотел, и уходите.

– Проклятая Тройка…

– Не произноси их название!

– Не будь дурой, Оазис! – рявкнул Кос и зажег свои глаза. – Предрассудки не присущи богам! Помни нашу миссию! Тройка – наши враги, враги нашей Матери, а наш долг – уничтожить их!

– Нашей матери плевать на Тройку! – ответила Оазис злобно, стиснув зубы. – И на нас…

– Эмоции затуманили твой рассудок. Наша Мать предупреждала об этом дне, и вот он настал!

Фаусту стало интересно, отчего Оазис и Калидиус могут не любить Коса? Хотя персоной он был явно мало приятной, ненависть нужно заслужить.

– Тебе самому не надоело быть на побегушках у этой бесчувственной суки?

Глаза Коса ожесточились и угрожающе вспыхнули. Фауст весь вжался в пол, боясь представить, какая драка может сейчас начаться.

– Осторожно, Ози! Ты смелая в разговоре со мной, но не смей оскорблять нашу Мать, или я…

– Что ты сделаешь? Ты силен, но я тебя не боюсь! В последний раз говорю, вали отсюда и смертного своего забери!

Слова Оазис были дерзкими, но ей не удалось скрыть сомнение. Даже для Фауста стало очевидным, что Оазис еще как боится Коса. После ее слов его взгляд стал еще более пугающе злобным. Страшно было представить, что его лучи из глаз могут сделать с хрупким человеческим телом, хотя Оазис человеком не была. К счастью, Кос чудом взял себя в руки и почти сразу же вернул прежнее выражение лица. Это далось ему с видимыми усилиями. Оазис тоже заметила это.

– Мы направляемся к Ибраитос. Надеюсь на твое благоразумие, сестра.– Сказал Кос и добавил перед выходом: – С твоего позволения, мы задержимся здесь до вечера, чтобы ты еще раз хорошенько все обдумала и сделала правильные выводы.

Кос жестом сказал Фаусту идти за ним. Оазис максимально тихо вздохнула, желая скрыть облегчение, но выглядела загруженной и даже расстроенной. Она устало оперлась рукой на край стола, ее ладонь оставила черный обугленный отпечаток. Так они и оставили ее в одиночестве.

Фауст заговорил уже на улице.

– Думаешь, она придет? – Не то чтобы его это правда волновало, но было любопытно, насколько в себе уверен Кос.

– Уверен. – Коротко сказал Кос. – Оазис вспыльчивая, но не глупая. А сейчас найди того нелепого толстяка и отдохни, если нужно.

Фауст покорно кивнул, а Кос оторвался от земли и стремительным полетом скрылся где-то за облаками. Он все время куда-то улетал или скакал. Может у него есть своя “крепость одиночества”?

Глава 9

Архимий направился коротать время в любимый зоопарк. Он любил наблюдать за животными – это помогало сосредоточиться. Особенно он любил птиц, потому что сам мог летать, а потому разделял их любовь к небу.

Но делал он это в основном ночью, когда вокруг не было людей, которым он мог бы доставить дискомфорт своим «коконом». Его горящие глаза и золотые волосы тоже были неприятностью, когда он хотел провести время среди людей, не привлекая внимания.

Ещё Архимий любил кино, особенно цифровое. И было неизвестно, сколько ещё придётся ждать Коса, поэтому он взял с собой железный нелепый таз с водой и направился в проверенный кинотеатр, где никогда никого не было. Там он выбрал фильм и стоял ногами в тазу, пока его «кокон» доводил воду до кипения, затем обновлял, чтобы не спалить всё дотла. Так он и смотрел кино стоя, так и не найдя удобный способ сидеть. Таскать с собой железный стул тоже было неплохим вариантом, но не таким компактным.

Шло какое-то нудноватое, но красивое кино про пустыню. Честно говоря, смертные успели ему сильно надоесть, но нельзя сказать, что он их не любил. Просто – слишком суетливые. Если люди в зале всё же оказывались, то кино спокойно посмотреть не могли даже пару часов: начинали шуметь, туда-сюда ходить и болтать. Конечно, а как иначе, если твоя жизнь длится меньше века?

После кино Архимий шагнул в Шор – побыть в тишине, наедине со своими мыслями. Глазами богов Шор выглядел иначе. В его пустоте плавно извивались миллионы красных призрачных нитей. Каждая из них что-то напевала, нашёптывала, рассказывала свою историю – для тех, кто умел слушать. Каждая нить – своего рода след скакуна, проходящего через Шор. Более того, это – отголосок его души. Чем значимее деяния скакуна, тем ярче его нить в бесконечном пространстве. Невольно Архимий каждый раз думал о том, как много жизней пересекается в Шоре, а смертные этого даже не способны увидеть. Каждая из нитей была чьей-то удивительной жизнью в этом клубке.