Проклятая Тройка

– Отлично, Люк. Так что ты тут киснешь? Неужели больше негде провести время?

Люк не ответил. Он и правда не задумывался о том, как хотел бы проводить свободное время. Филин прищурился:

– А пойдём-ка к речке, пока старшие не видят?

– Не знаю даже… ругаться будут.

– Брось! Мы уже не дети. Повопят немного и успокоятся. А мы весело покуралесим, ну?

Люк немного подумал и согласился. Филин не обладал особой харизмой или привлекательностью, но как будто считал подавленное желание Люка уйти подальше, не видеть этот дом. Может, это совпадение. Но найти компанию и сбежать это именно этого Люк и хотел.

Так началась их долгая дружба.

Он всегда боялся сближаться с людьми, особенно после ухода Вии. Со временем Люк понял, что его тревожило ощущение, будто он нашёл замену. Жгучая боль разлуки постепенно утихала, а потребность в общении становилась яснее. Эта буря противоречий сделала его раздражительным и порой гиперактивным.

Однажды за обедом он лениво ел суп. Филин, как ураган, подсел с подносом:

– Привет, Люк! Чем займёмся после занятий?

– Привет… не знаю. Я думал поспать.

– Да ты чего такой кислый? Давай лучше стырим соли и пойдём к колодцу, там куча слизняков! Они так смешно выворачиваются наизнанку!

Люку было не по себе от наклонностей друга, но со временем он понял: Филин безобидный, просто странный. Хотя его чувство юмора порой пугало.

– Не знаю… как-то не до этого.

– Ты опять по своей девчонке сохнешь? Не надоело? – Фил закатил глаза. – Забудь её, как она тебя, бери с неё пример.

Эти слова эхом прозвучали в голове Люка. Паника сдавила горло, злость вспыхнула мгновенно.

– Нет! Я же сказал, не говори о ней! Она не бросила меня, она уехала, чтобы стать певицей, наверное… Ты-то что знаешь?!

– Ладно-ладно, как скажешь…

Пауза повисла тяжёлая. Но Филин, как ни в чём не бывало, с трудом сдерживая смешок, сказал:

– Нет, ну ты представь лицо старосты, как она позеленеет от этих слизняков!

Люк невольно улыбнулся. Всё же… было бы весело.

– Тащи соль.

Они притаились на заднем дворе. На цыпочках добрались до старого колодца. Люк с усилием сдвинул тяжёлую крышку. Внутри – множество жирных слизней на мокрых камнях.

Филин достал свёрток с солью. Слизень под щепоткой начал «сдуваться», как шарик, даже пищал, словно из него выходил воздух. Второй – вывернулся и истекал слизью. Люка завораживало это зрелище. Он думал: они мучаются. Но заразительный смех Филина понемногу растапливал его сдержанность.

– А давай выдавим одного, как пасту, и наполним песком! Потом бросим в мелких – вот у них будут рожи!

– Слушай, это перебор. Не хотелось бы получить по шапке.

Филин уже хотел возразить, как вдруг:

– Люк! Что ты здесь делаешь? А если провалишься в люк… Люк!

Это была староста – женщина лет сорока с вечно недовольным лицом, заплетённой косой до пояса и царской осанкой. Филин исчез, как дым, оставив Люка одного.

– Я… вышел поиграть с Филином…

– Неважно. В доме не спрячется. А это что?.. – она заметила слизняков и побледнела. Люк едва сдерживал смех. – Мерзость. Быстро в дом!

Вечером Люк сидел в комнате, привычно грустя. Тогда влетел Филин:

– Вот это даа! Сердечко чуть не выскочило!

– Ты меня кинул!

– Прости, Люк, сработал инстинкт!

– Чёрта с два ты меня ещё раз на такое уговоришь! Опять одно и то же…

– Прости. Давай держаться вместе. Обещаю – будем осторожнее.

Люк промолчал, но кивнул. Всё-таки… приятно было не быть одному.

Люк не смотрел на него, но слушал, и его грусть вновь резко сменилась на радость. Он кивнул Филу и сказал, что хочет спать. Фил ушел, но этой ночью Люк все равно не спал спокойно.

Ему снился страшный сон. Он был пестрый и тревожный, вновь проплывающая картина удаляющейся фигуры Вии. А потом появился Филин, Люк узнал его по ковбойской шляпе и прическе, но лицо было неузнаваемо ужасно. Это было лицо чудовища с острыми зубами и кровавыми глазницами. Люк пытался бежать и звать на помощь, но земля уходила из-под ног, он вот-вот упал бы, как вдруг его одернула чья-то рука. Он был все еще во сне, на него смотрела широкоплечая женщина, которую даже можно было спутать с мужчиной. У нее было бурное высокое пламя вместо волос и глаз, а тело облачено в ночь. Люк не смог оторвать от нее взора, и казалось, ее огонь его поглотит.

Он проснулся в поту, с тяжелым, учащенным дыханием, стены давили на легкие. Люк чувствовал на себе тот пламенный взгляд… До сих пор. Люк проснулся в поту. Дыхание сбилось. В углу комнаты была неподвижная темная фигура. Кто-то стоял и смотрел, склонив голову набок.

Он не мог пошевелиться. Это был сон? Нет. Он был в сознании.

Люк в полном ужасе ждал, когда оно шевельнется, а его собственное тело схватил паралич.

Казалось, он просидел на кровати вот так несколько часов, прежде чем фигура дернулась в его сторону и тут же рассыпалась на множество расползающихся черных точек. Сотни пауков заползали под одеяло, щекотали ноги, забирались под одежду, в уши, в волосы. Люк кричал лежа на кровати, пока на крики не сбежались ночные дежурные. Едва они успокоили Люка, он рассказал о случившемся, убеждая, что на этот момент уже точно не спал. Но никаких пауков или посторонних в комнате так и не нашли.

Глава 11

Кос зашёл в дом Оазис широким шагом такой злой, что Фауст испугался быть испепелённым его взглядом в ту же секунду. Он выдохнул, глядя на Фауста, и, шипя ногами по железному полу, подошёл вплотную к Оазис. Она не дрогнула, несмотря на то, что Кос смотрел на неё как на мусор.

– Неужто передумала? – ехидно спросил Кос, не двигаясь.

– Нет, просто скакун оказался убедительнее тебя, – ответила Оазис и едва заметно улыбнулась.

Фауст и Топс сидели за столом, Оазис сидела в позе лотоса у очага, а Кос нервно расхаживал по комнате, нарисовав шагами чёрную обугленную траекторию. Они выслушали рассказ Фауста о сне ещё раз, и Кос пришёл в недоумение, смешанное с яростью.

– Этого не может быть! Это просто глупый сон! Архимий не мог так сглупить!

– Мог, – сказала Оазис, не оборачиваясь. – Он никогда не отличался терпением и послушанием. А тут такой шанс проявить себя, представляешь? Победить одного из Проклятой Тройки в одиночку. Ну… или хотя бы удовлетворить любопытство.

– Но как ты это увидел?! – завизжал Кос. – Что это за… ересь?!

Фауст и Топс возмущённо развели руками, не понимая, в чём обвинение. Он не виноват, что видит сны, но Кос выглядел как истеричка и едва не прожёг его взглядом.

– Кос, успокойся, – сказала Оазис. – Какой план?

– План включал в себя хотя бы двух Золотых! А теперь нам ничего не остаётся, как идти к Ибраитос и просить совета! Уму непостижимо!

Из глаз Коса вырвался свет. Стены дома затряслись, посыпались искры, раскалённый металл потёк на пол, и в стене образовалась зияющая дыра. Фауст и Топс едва не обнялись от страха. Оазис вскочила и указала пальцем на дверь:

– А ну не порть мне стены! Вали на улицу!

– Как же мне надоел твой гонор, Оазис! – рявкнул Кос, и глаза опять вспыхнули.

– А мне надоел ты, так что терпи, козёл!

Толстяк Топс встал и попытался их успокоить. Фауст подумал: как только у этого коротышки хватает смелости встревать в перепалку богов? Он просто притворился ветошью и сидел молча.

– Вы же семья! Прекратите ругаться! Так вы точно не найдёте решений!

– А ну заткнись, недоразумение, пока я в тебе две дыры не прожёг! – зарычал Кос, и Топс в ужасе сел.

От крика даже Оазис побледнела, хотя старалась сохранить холодное выражение лица. Повисла пугающая пауза. Глаза Коса полностью утратили человеческий вид, из них лился свет. Он зарычал в пустоту и вылетел из дома, чуть не выбив дверь.

Оазис села и молча закрыла лицо руками. Смерть Архимия и отчаяние Коса её утомляли. Фауст хотел бы как-то поддержать её – она была ему симпатична. К таким людям он всегда старался найти подход. Первым заговорил Топс:

– Уверен, всё образумится, Ози.

– Слушай, Кос сказал, что нужны Золотые? – уточнил Фауст. – А… сколько вас всего?

Оазис устало вздохнула и посмотрела на Фауста:

– Всего было трое Золотых. Кос, Архимий и Годрик.

– Получается, есть ещё Годрик?

Топс поздно подал знак Фаусту замолчать.

– Нет, – коротко ответила она. Уже уходя, обернулась в дверях. – Нету… Идите спать.

Сказано это было печально. Фауст тактично промолчал. Она ушла.

Топс тоже встал и показал Фаусту его кровать. У Оазис, в отличие от Калидиуса, с гостеприимством проблем не было. Перед тем как уйти, Фауст задал Топсу последний вопрос:

– Слушай, Топс, а кто такая Ибраитос? Их сестра?

– Да. Самая старшая и мудрая. Но к встрече с ней лучше быть готовым, – сказал Топс, поморщившись. – Спроси завтра про это у Оазис.

За два часа знакомства Топс понравился Фаусту: добродушный и преданный не только Оазис, но и своему народу. Несмотря на свой неказистый вид, в глазах у него читалась сильная личность. Рядом с ним Фауст чувствовал себя человеком, не игрушкой богов.

А к кому из них не надо быть готовым? – подумал Фауст.

Огонь в камине, уют, пляшущие тени – всё это быстро его убаюкало. Он уснул второй раз за ночь.

Ему снился пугающий образ бледного человека в Шоре. Он был голый и гладкий, как манекен, но с чёрными волосами и одним глазом. В его руке был белый гранёный посох со странной сферой на навершии. Фигура взглянула на Фауста – и наступило утро.

***

Фауст удивился, когда утром он скакнул за Косом и Оазис, но очутился в дремучем лесу. Было влажно, сыро и жарко. Слышались звуки разных птиц и насекомых, буро-зелёный пейзаж заполнял всё пространство.

– Ваша сестра живёт в лесу?

– Ха! Нет! – воскликнул Кос. – Но она очень хорошо позаботилась о защите своих скакунов. Скоро сам всё увидишь. Придётся немного пройтись.

Фауст кивнул и пошёл за ними сквозь грязь, заросли и размытые дождями большие корни деревьев. Влажная земля начинала бурлить и шипеть под ногами богов. Кос шёл впереди и солнечным взглядом расчищал дорогу от препятствий, а Оазис шла за ним. Фауст ненавязчиво нагнал её, чтобы проявить очередной прилив любопытства.

– Слушай, а что за скакуны у Ибраитос?

– Когда появилась Проклятая Тройка, – начала Оазис, – Ибраитос положила много сил на защиту тех скакунов, что смогли спастись из своих умирающих миров, и объединила их под одной крышей. Дала им дом.

– Хм. Благородно.

Фауст посчитал, что, пожалуй, это было самое яркое проявление «божественной» милости из всех, что он услышал от кого-либо из богов.

– Да, но так считают не все. Этот мир сейчас практически разрушен людьми, что жили здесь, а Ибраитос отказалась давать им убежище.

– Почему?

– Сказала, они сами виноваты в гибели их общества. А скакуны не ответственны за то, что Тройка пожрала их миры. Вот так и получается.

– Жёстко, – сказал Фауст себе под нос. – Но справедливо.

– Жестокость придумали люди, а не боги.

Фауст не совсем понял, о чём она, но решил не переспрашивать. Вообще Оазис была в его глазах удивительно красива: очень нежное лицо дополнял строгий и холодный взгляд с идеальной осанкой, а её глаза цвета золота, рыжие волосы и белый костюм создавали яркий образ. Её вечно усталая и нервная манера говорить будто бы даже забавляла Фауста и не мешала выстраивать с ней диалоги.

Кос, конечно, тоже был яркой фигурой, но Фаусту пока не было понятно: маньяк он или просто мрачный чудак с приступами гнева. Он даже невольно старался говорить тише за его спиной – мало ли что от него можно ожидать. В доме у Оазис он его здорово напугал.

Лес потихоньку редел. Перед ними открылся вид на огромный пустырь размером со стадион и скромная железная калитка выше человеческого роста, а изгородь шла вокруг всей площади. Выглядело странно, но боги уверенно шли к ней – пока в кустах не послышались шорохи.

С обеих сторон вышел десяток человек с огнестрельным оружием и стали громко кричать, жестикулировать и обзываться. Фауст так перепугался, что ни слова не разобрал. Кос сложил руки за спиной и окинул их спокойным взглядом.

– Руки за голову! Живо!

Фауст забегал глазами от Коса к Оазис. Никто из них не пошевелился, пули им не страшны. А вот Фауст пока побаивался.

– Ты оглох? – Один солдат вышел вперёд. – Я сказал…

У Коса зажглись глаза, но Оазис опередила его, и над её головой вдруг зажёгся призрачный золотой венок. Глаза тоже загорелись ярче. Такие же венки появились над головами всех солдат – кроме одного. Эти солдаты разом наставили оружие на кричащего командира.

– Какого… Опустить! Вы что, охренели?

Он поднял руки и в полном смятении уставился на троих.

– Вы кто такие?

– Я отпущу твоих солдат, и вы уйдёте. Хорошо?

Командир оскалился.

– Вы не сможете прятаться вечно в вашей норе…

– Да мне плевать. Мы здесь проездом. Так ты всё понял?

Командир замолчал и кивнул. Фауст и не думал, что силы Оазис могут творить такие эффектные вещи. И эффективные. Венки разом исчезли. Солдаты ошарашенно опомнились и стали ждать команды. Должно быть, у него над головой тоже был венок.

– Уходим!

Так они и ушли, а Фауст остался в недоумении.

– Это те самые «местные», – пояснил Кос. – Завидуют Ибраитос и её убежищу. Вот и сбиваются в стаи, пытаются караулить. Они никто. Забудь о них.

Трое двинулись к воротам. Кос взялся за ручку – и двери поддались. Они сразу же очутились в огромном холле с толпой народа, и все они были скакунами. В холле стоял шум и гул. Разноцветные кулоны переливались и сверкали. Атмосфера была очень приятной, в отличие от обстоятельств снаружи.

Потом Фауст подумал: а как они очутились в здании прямо с улицы, без прохода через Шор? И как же он удивился, когда узнал: это сооружение находится прямо в Шоре, что концептуально было даже трудно представить.

Так ему объяснил Кос.

Место, где Ибраитос жила со своими скакунами, другие называли «Логово Ибраитос».

Глава 12

Помещение, в котором они оказались, напоминало просторный холл какого-то учебного учреждения, но оборудованного под главную площадь для жильцов.

Фауст стоял с открытым ртом, он впервые видел такое количество скакунов под одной крышей. Холл был полон народу, стоял шум и гам. Все общались, занимались своими делами, дети резвились и кричали. Вокруг стояла мирная и оживленная атмосфера.

Из толпы к ним сразу же вышла симпатичная миниатюрная девушка лет шестнадцати на вид, одетая в закрытое платье темно-серых оттенков. Волосы были пепельно-русые, глаза большие, зеленые, и с выражением перманентной грусти. Она сразу бросила испуганный и одновременно брезгливый взгляд на Коса. Очередной спутник у него на пути негативно относится к Косу, и это не могло не волновать все больше с каждым новым встречным человеком. Более того, буквально вся родня его открыто презирала и в тоже время боялась.

– Приветствую вас, гости, – сказала девушка и скромно преклонила голову. – Меня зовут Тейя, для тех, кто не в курсе.

Фауст с улыбкой помахал ей рукой и покосился на богов и их реакцию. Как и ожидалось, Кос безразлично уставился на нее, а Оазис кивнула в ответ и сдержанно обратилась к ней:

– Здравствуй, мы к Ибраитос.

– Я поняла, – не без иронии ответила Тейя и пригласила их за собой жестом руки. – Она вас ждала, только, боюсь, вам придется немного подождать, Ибраитос будет готова принять вас после обеда вечером.

Кос пошагал мимо нее, будто не услышав ее слова.

– Нам нужно идти к ней сейчас, я знаю дорогу.

– Но я же сказала…

Кос резко обернулся с горящими глазами и оскалился.

– Ты имеешь что-то против, девчонка?!

– Нет, но… – сказала Тейя, вся сжалась в клубок и опустила взгляд. Фауст напрягся, что снова придется успокаивать Коса, но его ждало удивление. – Ибраитос будет против… Если хочешь поспорить с ней… иди.

На этот раз уже взгляд Коса померк, он рыкнул себе под нос и пошел куда-то вверх по лестнице, обжигая мраморный пол. Видимо, спорить с Ибраитос он не желал, и Фауст задумался, что же там за сестра такая. Оазис же отреагировала спокойно, словно именно такого исхода и ожидала.

– Извини за него, Тейя, ты знаешь, это просто… Кос. – Сказала она и поставила руки в боки, закатив глаза. – Покажешь, где тут можно отдохнуть, пока мы ждем?

Народ вокруг будто не замечал всей этой сцены, кроме тех, кто был ближе всего, и обратили внимание на необычных гостей. Даже несмотря на их белые наряды.

Фауста удивила самобытность этого места с первых минут пребывания. Воспользовавшись моментом, он захотел озвучить свою недавно возникшую идею, хотя боялся показаться неуместно навязчивым.

– Оазис, слушай, у меня есть одна идея…

– Ну? – ответила она, двигаясь за Тейей куда-то в правое крыло от холла.

– Тогда в лесу ты как-то покопалась у меня в голове, ты видела мои мысли и воспоминания, не знаю, как это работает?

– К чему ты?

– А ты можешь заглянуть в мои эти ведения или сны? Может… мы могли бы следить за этим богом?

Оазис с любопытством и сомнением обернулась на Фауста и улыбнулась.

– Можно попробовать, как раз есть время. – сказала она и задумчиво нахмурилась. – Молодец, скакун, могла бы и сама догадаться.

Тейя молча довела их по длинному коридору до комнат, являвшиеся общежитием. У Фауста не осталось сомнений, что они находятся в каком-то подобии университета и зашли в жилое крыло. Видимо, оно и было оборудовано под спальные места всех живущих тут скакунов. Оазис поблагодарила Тейю, и та молча ушла.

Они остались вдвоем в небольшой комнате, совсем не обжитой. Воцарилось неловкое молчание, но только для Фауста. Оазис, казалось, было безразлично его присутствие. Она топталась на месте, избегая ковров, чтобы не поджечь.

Недолгое молчание натолкнуло Фауста на мысли о Галилее: где он сейчас, как обживается в новом мире, заметил ли он отсутствие Фауста? Наверняка он бы сейчас осуждал каждый шаг Фауста и корил на дюжине легкомысленных поступков.

– Слушай, извини, что так наехал на тебя тогда и назвал дурой, просто сейчас на нервах. – Он начал диалог, чтобы отвлечь себя от тяжелых мыслей.

Оазис отстраненно отвечала, не поворачивая головы:

– Не парься, мы все на нервах. Это я тебя благодарить должна за «пинок», так бы и сидела дома, пока мои братья сражаются, а я что хуже?! Просто не хотелось, чтобы ты подумал, что я делаю это ради Огненноликой. Что такое? – спросила она, заметив смятение Фауста.

– Да нет, – ответил Фауст с растерянным лицом и сел на скрипучую койку. – Просто не думал, что мое мнение тебя волнует.

– Ну-у-у, ты для меня единственный незнакомец в этой компании, остальные-то и так меня хорошо знают, а я не хочу казаться фанатичкой, как Кос. – раздраженно сказала Оазис.

– Ты не кажешься мне фанатичкой.

Оазис своими большими глазами наконец на него посмотрела с благодарной улыбкой, хотя Фауст всего лишь был искренним. Такая простая фраза – а какой эффект! Тем не менее Фауст не мог не обратить внимания на интонацию, с которой она называет его скакуном. Пренебрежительной.

– А все же почему ты тогда со мной пошла?

– У тебя остался кто-то из родных?

– Эм, да, старший брат. И я даже ничего не успел ему сказать, кстати говоря… Куда я, с кем? Кос не позволил.

Оазис фыркнула при упоминании Коса, и начала рыться в шкафах.

– Значит, мы друг друга поймем, мы можем ненавидеть свою семью, но не можем – не любить. Я могу всех их послать нахер, Огненноликую, Коса, но ты напомнил мне, что это не решит моих проблем, как бы мне этого не хотелось. Я обязана защищать то, что люблю, или хотя бы попробовать.

– Звучит «по-человечески», – улыбнулся Фауст.

– Наверное, человечности ничто не учит так хорошо, как любовь…

Фауст не на долго задумался о ее словах. А любит ли он свой новый мир так, что готов за него умереть? Может, он зря пошел с Косом и стоит брать Галилея и бежать как можно дальше прямо сейчас?

– А за что ты так злишься на свою мать? – сказал Фауст и осекся. – Извини, наверное, не надо было об этом.

– Да не забивай бошку, ты не поймешь…

Фауст понял, что она не хочет говорить об этом со «скакуном», и огорчился, но постарался не подавать виду и сменить тему на более насущную.

– Да… Так и как мы, эм… действуем?

– В идеале мне надо быть ногами в воде, но работаем как есть.

– А… Почему в воде?

– Мне так… комфортнее, я… – тут Оазис запнулась, явно думая, рассказывать ли ему больше, чем нужно. – Это моя маленькая мечта – почувствовать воду…

– А ты…

– Нет. Кокон не дает даже ощутить воду своей кожей, ни дуновение ветра, ни прикосновение… Ничего. Мне много рассказывали о воде, как она обволакивает, приятно охлаждая кожу. Вода спокойная, на нее приятно смотреть, и вообще… забудь.

– Нет-нет, это очень красивая мечта, – ответил ей Фауст и невольно улыбнулся.

Оазис наконец нашла среди хлама небольшую металлическую пластину и кинула на пол, чтобы на нее встать. Похоже это какая-то старая запчасть от бытовой техники.

– Я точно не знаю, что я буду искать у тебя в голове, – продолжила она. – Мы даже не знаем природу твоих видений, но я постараюсь найти воспоминания о смерти Архимия и искать похожие мысли, может, сможем спровоцировать новые «картинки».

– А мне что делать?

– Постарайся просто быть в сознании, смотри мне в глаза и не скакни случайно куда попало, как в прошлый раз.

– Слушай, ты будешь… читать мои мысли?

– А что, стремно? – спросила Оазис и усмехнулась. – Ты ничего не почувствуешь, старайся ни о чем не думать, а еще лучше – о том боге, поможет.

Оазис подошла вплотную и почти обхватила ладошками его лицо, казалось, она едва не коснулась его, но сдержалась. Фауст ощутил тепло, исходящее от кокона. Ее глаза засветились ярче в полумраке комнаты. Дыхание Фауста участилось, неужели так уже действует ее магия? Или такое волнение опять вызывает их внезапная близость? Он ощутил себя полным дураком.

В голове предательски всплыла внезапная мысль, что ему нравится ее лицо. Аккуратное, гладкое… и намного добрее, чем казалось при знакомстве. Глаза теперь казались еще больше и выразительнее, а губы пухлее, но не менее приятно глазу. Фауст почувствовал, как краснеет, и постарался отогнать навязчивые мысли, а Оазис в этот же момент весело ухмыльнулась. Ну все. Теперь он точно от стыда убьется прямо тут.

Они так простояли несколько минут безрезультатно.

– Ты, похоже… устал, у тебя мысли путаются, черт пойми как. Мы можем попробовать позже.

– Мы же только начали!

– Извини, не предупредила, что немного тебя отключу, прошло пару часов.

Фауст подумал, что она шутит, но взгляд оставался неизменно серьезным.

– Что, зря время потратили? – удивленно сказал он, потирая глаза. Он действительно устал.

– Ну почему, – улыбнулась Оазис. – Люблю размять чьи-то мозги, к тому же результат есть, только тебе бы выспаться, и попробуем позже. И, Фауст…

– Да?

– Ничего не выйдет… – твердо сказала она.

– Что? Ты… ты о чем?

– Я тебе нравлюсь, – сказала Оазис и печально улыбнулась. – Но я даже не могу до тебя дотронуться, так что…

– Не продолжай, – смущенно прервал ее Фауст и отвел взгляд. – Я понял тебя и понимал до этого… наверное.

Тут Фауст еще больше ощутил накатившую усталость, но спать совсем не хотелось, поэтому он подумал развеяться и изучить здание. Оазис составила ему компанию. Всю дорогу назад они шли молча, но молчание не было неловким, наоборот, легким и приятным. Фауст почувствовал себя легче оттого, что Оазис сама озвучила его мысли, как ни печально.

– А боги вообще не спят? – шепотом спросил Фауст.

– Не-а, но в теории мы можем спать, хотя совершенно в этом не нуждаемся. Я пойду найду Коса, чтобы он не натворил делов. Не теряйся.

На том и разошлись.

Глава 13

Пожилой сторож делал ночной обход охраняемой территории на небольшой стройке. Это были окраины города, и туда нередко забирались бездомные, алкаши или подростки. Ночь была тёмной, фонарик оказался как никогда кстати, но даже его тусклый свет едва освещал мрак голых коридоров.

Сначала его смутил странный жёлтый свет где-то в глубине здания. Он принял бы его за костёр, если бы тот резко не двинулся и не скрылся за углом. Должно быть, кто-то опять балуется с огнём.

Сторож устало вздохнул и поплёлся в том направлении. По мере передвижения становилось жарко, хотя никакого отопления в этой части ещё не было, и ночь выдалась холодной. Запахло гарью. Сторож нащупал электрошокер, на всякий случай. Иногда случаются неприятности.

Выскочив из-за поворота, он снова заметил промелькнувший огонёк в нескольких пролётах от него. Затем послышался тихий ритмичный скрип. Сторож не смог определить его природу и двинулся на звук. Он расстегнул верхние пуговицы рубашки, чтобы легче дышать, от нарастающей температуры на лбу выступил пот.