Проклятая Тройка

Он вздрогнул, когда земля под ногами зашевелилась. Это крысы. Целыми стаями они бежали в обратную сторону. Громко и тревожно пищали, будто спасались от чего-то. И снова послышался скрип, в котором сторож вдруг уловил… смех. Болезненный и отчаянный хохот эхом пронёсся по коридору, и у сторожа по спине пробежали мурашки.

Он стал идти тише, почти украдкой. Ужасный запах горелого мяса ударил в нос, он прикрыл лицо рукой. «Что же там творится?..»

Он приближался к одной из комнат. Там доносились жалобные бормотания, перемежающиеся со смехом:

– Как больно… ха-ха… больно… почему я один?.. Совсем один… совсем один… совсем один… ха-ха…

Сторож заглянул в комнату – и увидел человека в углу. Тот сидел, сложившись клубочком. Похоже, плакал. Но тело его светилось жёлто-красным, как от пламени. Над ним поднимался горячий пар, а конечности сводило болезненной судорогой.

– Нет-нет! – бормотал человек. – Рогатый не врёт… Они вернутся… Рогатый не врёт… ха-ха-ха…

– Эй… – окликнул сторож.

На него обернулось чудовищное лицо: горящие, как ад, красные глаза и безумно улыбающийся рот, полный острых жёлтых зубов. Чудовище приподнялось и поправило на затылке ковбойскую шляпу. Потом когтистая худая рука потянулась за мечом.

– Стоять! – крикнул охранник, охваченный страхом, хватаясь за электрошокер. – Вам тут быть… неположено…

– Ха-ха! Еда… еда… ха-ха!

Сторож хотел выстрелить из электрошокера прежде, чем на него набросятся. Но не успел. Худая рука мертвой хваткой сомкнулась у него на шее. Он даже не смог закричать, от резкой боли перехватило дыхание. Рука монстра была словно раскалённая сковорода, обвившая горло. Существо вплотную приблизилось к его лицу и посмотрело в глаза. В этих чёрных, узких зрачках не было ничего человеческого, только злоба, боль и пламя. От его дыхания, казалось, кожа начинала плавиться.

– Это… запах крови?.. – Хрипло сказало чудище.

Свободной рукой сторож сумел ударить монстра электрошокером в живот. Хватка немного ослабла. На миг чудовище застыло, электрический разряд подействовал, но ненадолго: электрошокер расплавился, а монстр засветился ярче. Багровые глаза вспыхнули, и он захохотал безумным смехом, прежде чем взорваться.

Сторож не успел даже крикнуть, как всё здание взлетело на воздух.

Глава 14

Фауст неуверенно расхаживал по пустым коридорам жилого крыла, людей было мало. Он подумал, что, должно быть, сейчас послеобеденное время и все где-то в «центре» логова Ибраитос, а ему и лучше, он не хотел больших компаний.

Это место напоминало ему школу, в которой он сам учился в родном мире очень давно. Это ощущалось очень странно, словно было в другой жизни, и от этого сердце сжимала тоска по дому и брату, с которым они учились в параллельных классах.

Тейя вышла из-за угла, и Фауст вздрогнул от неожиданности. У нее был совершенно беззвучный шаг.

– Тебя зовет к себе Ибраитос, – прошептала Тейя. – Иди за мной.

– О, привет! Эм, хорошо, иду.

Фауст не был уверен, что хотел идти один, не прихватив своих спутников, но Тейя не дала ему возможности подумать. Они пошли по лестнице на второй этаж.

Судя по звенящей тишине, сюда вообще никто не ходил без приглашения. Коридоры и помещения были всё-такие же, только старше и не отремонтированные, словно за этой частью здания никто не следил. От них пахло сыростью и застоявшейся водой.

По идее, Фаусту бы следовало волноваться, но необъяснимое смирение внезапно овладело им, или, быть может, эффект от «чистки» Оазис в его голове все еще действовал. Вскоре они подошли к большой двустворчатой двери. По виду такие вели в актовый зал или спортзал.

– А мне точно не нужно подождать никого из… ну, Коса или Оазис?

– Ибраитос сказала привести только тебя, заходи.

Фауст толкнул дверь и шагнул в кромешную тьму. Размеры помещения было невозможно определить, а под ногами ощущалось что-то сыпучее и мягкое, похожее на песок. Он двигался к предполагаемому центру украдкой и все больше переживал, зрение совсем не привыкало к темноте, внутри не было ни одного источника света.

Запах пыли и дерева смешивался с знакомым ароматом бензина или чего-то подобного. В помещении было душно.

– О-о, золотой скакун! – женский голос раздался со всех сторон и эхом остался в ушах Фауста. В нем слышалась сила, возраст и неподдельный интерес, но звучал он очень настораживающе хитрым.

Акустика не позволила определить, откуда он доносился. Фауст начал нервно озираться по сторонам в поисках кого-либо, но все еще ничего не видел.

– З-здравствуйте.

Фауст дернулся от тихого звука, чего-то стучащего по песку, и замер в волнении, звук медленно приближался.

– Представь себе, скакунов та-ак много, а в моем логове еще ни разу не было ни одного с золотой нитью, хотя братья и сестра утверждали, что вы такие не редкость!

Голос звучал совсем рядом и прямо у Фауста за спиной. Он медленно развернулся и увидел два горящих желто-золотых глаза без зрачков и белков, которые прищуренно ослепляли его во тьме, как фары. Удивительно, что Фауст задрал голову, чтобы на них посмотреть, они парили на три головы выше его роста! Он нервно сглотнул, а глаза хищно парили вокруг него.

– Я зажгу свет, ты же не против, мальчик? – сказал голос, и через пару секунд загорелась первая маленькая керосиновая лампа, и Фауст побледнел.

Из темноты к лампе тянулась темная огромная лапа, как у паука, и тут же исчезла. Потом зажглась вторая от небольшой искры на кончике такой же лапы, так зажегся с десяток свечей и ламп, и Фауст увидел в полумраке высокую женщину, метра два не меньше, на шести огромных паучьих лапах, держащих ее еще выше от земли. Глаза, как фонари, повернулись в его сторону, и он попятился.

Женщина была на вид около 35 лет, на ней было необычное закрытое платье с рукавами и подолом до пола. Оно напоминало комбинезоны других богов и имело такие же золотые швы вдоль тела. Ее волосы были совсем седые, заплетенные в толстую и длинную косу. Одна деталь настораживала его. Ее платье было увешано кулонами скакунов, словно это были трофеи, подобно черепам и костям на одеяниях жрецов и шаманов древности.

При свете Фауст увидел, что весь пол действительно был усыпан песком, а лампы стояли вокруг большого каменного диска, на который плавно опустилась Ибраитос и расставила чудовищные лапы вокруг себя.

– Здрасте… Я – Фауст. – повторил Фауст и неловко закашлялся.

– Не бо-ойся меня, золотой скакун, я тебя не съем, – приветливо сказала Ибраитос и пригласила Фауста к себе. – Не при первой же встрече, а-ха-ха!

Фауст ничего не ответил и встал на каменную поверхность, затем Ибраитос жестом предложила сесть, и он послушался. Она полностью окинула его своим нечеловечески пустым взглядом, а Фауст никак не мог считать ее настроение. Ибраитос выглядела очень приятной женщиной, запоминающийся образ с нежным и одновременно строгим материнским лицом. Но ее хищный голос и гигантские лапы источали опасность и готовность напасть в любую секунду. Ее фигура очаровывала аурой загадочности и строгости.

– Хочешь чаю?

– Да, спасибо…

Одна из лап зашевелилась и прикоснулась к железному чайнику, на ней заискрился ее «кокон», как у других богов, и чайник начал греться. В более ярком свете Фауст подметил ее внешнее сходство с Косом, что, наверное, было нормально, все они были друг на друга похожи.

Он чувствовал себя ребенком в гостях у строгой маминой подруги, глупо стеснялся, боялся и не знал, о чем вообще говорить. Но сидеть и молчать было на удивление, вполне комфортно. Только мамины подруги редко бывали паукообразными богами.

– Как тебе у нас в гостях? Тейя не слишком вредничала в общении?

– У вас тут интересно… – сказал Фауст, тщательно подбирая слова. – Но я пока не успел как следует осмотреться, да и с Тейей пообщаться тоже…

Ибраитос звонко, по-девичьи рассмеялась. Фауст вздрогнул от неожиданности.

– Да-а-а-а, это точно, малыш, интерьер мы давно не обновляли, а-ха!

Фауст натянуто посмеялся и сложил ноги поудобнее. Он не находил себе места, и ему не терпелось поскорее узнать причину его индивидуального визита.

Обстановка напоминала языческий ритуал. Лампы в полной темноте большого зала, каменная платформа напоминала алтарь, на котором Фауст в данный момент общался в древним паукообразным божеством. Камни скакунов мерцали и плясали под дрожью огня.

– Скажите, почему вы меня позвали? Что-то мне кажется, Кос будет недоволен…

– Мальчик мой, если бы мне только было дело до его мнения! – сказала Ибраитос со строгим взглядом и гордо задрала подбородок. – Не переживай, Фауст, дела между нами всеми и Косом – дело былое и не должно влиять на наши дела сейчас. Косу было бы полезно лишний раз дать понять, что земля не вертится вокруг его персоны!

Фауст был согласен, но ее энтузиазма не разделял. Все-таки разозленный Кос его пугал.

– И ты тут под моей защитой, – сказала Ибраитос и жутко наклонила голову набок. Потом чайник начал тихонько посвистывать. – О! А вот и чайничек!

Она, не двигаясь, налила чай в железную кружку своими лапами. Вблизи Фауст разглядел на них странные коричневые отростки, напоминающие перья или жухлые дубовые листья.

– Держи, Фауст.

– Спасибо.

Какое-то время они молча пили чай, точнее, Фауст пил один. И он был такой голодный, что съел бы осла, но кроме чая ему ничего не предложили.

– Я пригласила тебя, потому что мне было любопытно увидеть, кого выбрал Кос.

– Но зачем я вам? Мне толком не объяснили ничего, кроме того, что у меня золотая нить, и что? Что это значит?

– Золотая нить у скакуна означает, что он, его судьба переплетена с Огненноликой Королевой. Что он коснулся ее.

Фауст ничего не понял, он даже и про Огненноликую Королеву ничего не знает, не то что там трогать ее.

– Я не понимаю. Я же обычный парень, ничего я не трогал…

– О-о, божественное вне времени и пространства! – Сказала она запрокинув голову к потолку, – Возможно, однажды ты коснешься ее, может, даже перед самой смертью! Но твоя нить уже обрамлена золотом! Ты один из тех, кто стал избран Огненноликой, а теперь еще и Косом, как бы то ни было.

– Простите… Но я все равно не понимаю, я же просто человек, я… Я не должен тут быть. – Сказал Фауст и замялся, он сам не понимал, чего хочет, и говорил все, что думал. – Я просто хочу спасти свой мир, если могу как-то повлиять на это…

– Запомни, Фауст, где бы ты ни был по жизни, ты всегда там, где ты нужен. Бессмысленного в жизни крайне мало, а твое присутствие тут и подавно.

Ибраитос достала из небольшого карманчика маленькую, красивую, прозрачную склянку. В ней была белая жидкость, похожая на молоко. Она протянула ее Фаусту.

– Это мое молоко, возьми. Тебе о нем рассказывали?

Звучало это очень странно, даже несмотря на то, что Фауст очень любил молоко. Не хотелось узнавать, как она его цедит. Фауст взял склянку.

– Молоко? Зачем?

– Я тоже не знаю, малыш, если честно. – Ибраитос пожала плечами, нависла тишина. – Им я вскармливала своих братьев и сестру, когда они прибыли в эти миры… Но оно не усвоится полностью в твоем теле, как у богов, а останется в твоих жилах практически в чистом виде. Просто мне хочется слушать свое чутье, а оно подсказывает мне, что молоко тебе пригодится. Ты не один, Фауст, боги с тобой. Прости, если мои родственники недружелюбны. Они через многое прошли.