Корона для дона

Уже под утро моя Тень снова открыла глаза. Ее взгляд заметался по потолку и стенам, будто ища что-то.

Я не выдержал. Я подошел и взял ее за руку – пальцы тут же дернулись мне навстречу в робкой попытке… сжаться? И снова она находила меня моментально, будто ее глаза притягивались ко мне как магнитом.

– Трис.

Я произнес ее имя вслух впервые с того момента, как она умерла. Я учился произносить его заново – без боли, без надрыва. Пока получалось не очень – но ей, кажется, понравилось: я заметил, как дрогнули уголки разбитых губ, прежде чем Трис снова уплыла в сон.

Она улыбалась. Мне. И я точно мог расшифровать это послание.

«Я здесь».

Я держал ее за руку – аккуратно, бережно. Ее пальцы все еще периодически подрагивали. И надежда, которую я так боялся пускать в свое сердце, расцветала там помимо моей воли.

Она здесь. И я здесь. Теперь навсегда.

Еще бы нас не отрывали друг от друга мельтешащие то и дело медсестры.

Мне приходилось слишком часто отпускать руку Трис. Для проверки состояния. Для сбора крови. Для замены катетера. Для того, чтобы позвать ее по имени.

Но на их голоса Трис не отзывалась.

– Нужно попробовать напоить ее, – уже под ночь жаловалась медсестра пришедшей на осмотр Ривас. – Но она не реагирует.

Валерия тоже попробовала – позвала мою Тень, положив ей руку на плечо. Трис нахмурилась, но глаз не открыла.

– Орсини, твой выход.

О том, что обращались ко мне, я понял только тогда, когда оба женских взгляда уперлись в меня.

– Что? – неуверенно переспросил я. Они хотели, чтобы я ушел?

– Беатрис нужна вода, – терпеливо объяснила мне Ривас. – Для этого она должна реагировать на голос. Как видишь, на наши она не откликается. Но твои-то приказы она всегда выполняла.

Я медленно поднялся. Голова немного кружилась, но я не обращал на это внимания. Мигрень – меньшая из плат за то, что я здесь пережил.

– Что я должен сделать? – подойдя ближе, тихо поинтересовался я.

В противовес моему, голос Валерии звучал звонко.

– Просто позови ее. Она должна открыть глаза.

Я перевел взгляд на Трис. Ее постель приподняли, из-за чего казалось, будто она почти сидит. Я привычно коснулся ее руки, ощущая уже знакомый отклик.

– Трис.

Она повернула голову в мою сторону. Ее веки дрогнули, но не раскрылись.

Я перевел вопросительный взгляд на Ривас. Взмахом руки она приказала продолжать.

– Трис, – я склонился ниже. Моя вторая рука опустилась на черную гриву, медленно поглаживая по макушке. – Давай, родная. Возвращайся ко мне.

Тень всегда выполняла приказы своего Дона, Валерия была права. Выполнила и в этот раз.

Ее взгляд был еще мутным, но она смотрела на меня и видела меня. Это осознание в темных кофейных глазах пробивало мою броню напрочь.

– Пробуем, – слова Ривас явно обращены были не ко мне, поэтому я на них и не отреагировал. Край маски приподнялся, и к губам Трис приблизился шприц без иголки. – Данте, она должна глотнуть.

– Слышишь? – я склонился еще ниже, не в силах разорвать наши переглядки. – Злая доктор Валерия хочет, чтобы ты глотнула.

Беатрис прикрыла глаза – я был уверен, что она снова уснула, моя обессиленная Тень. Но почти сразу, пусть и неуверенно, ее веки поднялись снова.

Она не уплывала в сон. Она… соглашалась.

– Сейчас, Ривас, – приказал я, но Валерия поняла и без меня.

Первые капли попали в рот Трис, и она явно через силу сглотнула. Ее лицо исказила гримаса боли, заставляя меня похолодеть. Своих чудесных глаз Тень больше не открывала.

– Все нормально, не паникуй, – еще до того, как я задал свой вопрос, отреагировала Валерия. – Она под препаратами, долго находиться в сознании не может. Глотать ей пока немного больно, но вода необходима. Через полчаса повторим. Попробуешь сам.

И мы попробовали. Сценарий был тот же: Ривас, медсестра, я, только теперь шприц был в моих отмытых до скрипа руках. И снова Беатрис беспрекословно реагировала на мой голос, открывая глаза будто по приказу.

Я бережно выдавливал ей в рот воду. Она старательно глотала и облизывала губы, будто прося добавки.

Я переводил молящий взгляд на Валерию. Она отрицательно качала головой.

– Нет. Постепенно, Орсини. Никакой спешки. Проделываешь то же самое раз в час, но под контролем медсестры. Поздравляю, ты повышен до статуса сиделки.

Я был этому рад. Был практически счастлив – наконец-то я мог делать хоть что-то. Не сидеть бесцельно на проклятом стуле. Не ждать, когда мне позволят хотя бы приблизиться. Да, всего лишь звал ее по имени и поил водой – но ради Трис я готов был быть кем угодно.

Даже сиделкой, кормящей с ложечки и выносящей больничные утки.

Лишь бы она жила. Не для меня – для нас обоих. А все остальное я сделаю сам.

Глава 8

Данте Орсини. Настоящее. И еще одни 24 часа.

– Прости, что ты сказал?

Ривас даже кофе своим поперхнулась. Я продолжил смотреть на нее ровно и уверенно.

– Я хочу забрать Трис домой.

– Орсини, ты совсем тут с ума сошел? – она отставила бокал на тележку, на которой мне привозили еду, и спрятала руки в карманы. – Какой, нафиг, домой? Мы в реанимации!

Ее крики я воспринимал спокойно. Мы впервые разговаривали в коридоре – значит, побеспокоить Беатрис повышенные интонации не могли.

– Ты сама сказала, что через пару дней Трис переведут в обычную палату. Эта палата вполне может быть на территории виллы.

– У тебя на вилле что, внезапно нашлась лишняя больничная комната с нужным оборудованием и парочкой свободных медиков?

Яд так и сочился изо рта Ривас, но на меня не действовал. Я все продумал.

– Нет, – подтвердил я ее скептицизм. – Но ты составишь список всего необходимого, и за сутки мои люди обустроят все по высшему разряду.

Валерия смотрела на меня так, будто я предлагал отправить ее в космос прямо с крыши клиники. Как на психа.

– Нет, нет и еще раз нет! – в итоге выдала она, отступая на шаг. Про свой кофе она не вспомнила. – Даже не заикайся об этом! Трис не стабильна для перевозки, у нее все еще сломаны кости, если ты вдруг забыл, не говоря уже о том, что за ней нужно круглосуточною наблюдение!

– Операции на колене и локте ты сама отложила на недели, – припомнил я Ривас ее же недавние слова. – Стабильность вернется через пару дней, которых вполне хватит для подготовки комнаты. А наблюдение за Трис на вилле будет неотступным.

Но главное, что там она будет в безопасности.

Это случилось сегодня утром, когда в палату вошла новая медсестра. Азиатка. И меня… понесло.

Я не позволил ей приблизиться к Беатрис – вытолкал в коридор. Она притащила с собой сонную Ривас, потребовавшую объяснений. Мои она приняла спокойно и заменила медсестру, но на прощание предложила мне поспать.

Спать мне было некогда: я вдруг четко осознал, что вот так же в любой момент в палате может оказаться тот, кого здесь быть не должно.

Я знал, что у входа в отделение Марко поставил людей. Что всех входящих внимательно осматривали, и что Ривас это бесило до дрожи. Но оружие было внутри, буквально на каждом шагу. Один укол, одно «не то» лекарство, и я останусь без Трис. Теперь точно навсегда.

Я не мог этого допустить. Поэтому с дотошностью расспрашивал о состоянии, прогнозах и планах врачей. Исходя из них получалось, что нам нужно время – время, за которое моя Тень окрепнет достаточно, чтобы перенести очередное хирургическое вмешательство.

А крепнуть она вполне могла там, где я смогу обеспечить ее безопасность. Где будут только те, кому я доверял.

– Иди к черту, Орсини! – заканчивала диалог Валерия, удаляясь. – Ты не понимаешь, о чем говоришь!

Но я понимал. И знал, что Ривас согласится. Я просто не оставлю ей шанса.

Пока я давал ей время осмыслить мою просьбу и возвращался в палату. Медсестра тут же поднялась с места и оставила нас. После сегодняшнего на меня поглядывали косо, но это точно не мои проблемы.

За свое я собирался бороться до конца. А Трис – моя.

– Данте.

Я покорно приблизился. Сегодня моя Тень приходила в себя чаще и без моих просьб. Говорила она с трудом, буквально пару слов, одним из которых неизменно было мое имя. И каждый раз я радовался, как ребенок.

– Я здесь, родная.

Наши пальцы переплелись – теперь в этом движении участвовала и Беатрис, чуть сжимая своими мои.

– Где… мы?

Этот вопрос она задавала с каждым пробуждением. Ривас говорила, это нормально: под воздействием препаратов память Трис обнулялась. Я очень надеялся, что это временно, а пока придумал ответ, который успокаивал мою Тень и позволял мне не чувствовать себя идиотом, повторяющим одно и то же в сотый раз.

– Ты со мной, Трис.

Она чуть дергала уголками губ и спокойно засыпала. Иногда – не сразу, и я успевал ее спросить:

– Хочешь пить?

Если она соглашалась, мы проводили наш маленький ритуал: я, она, шприц и неустанно наблюдающая медсестра. Если отказывалась, я просто гладил ее по волосам или целовал в лоб, и Трис засыпала.

Чтобы проснуться и снова спросить:

– Где… я?

Днем заходил Марко – его она тоже узнала, но и их беседа не продлилась долго.

– Как ты?

– Хочу спать.

– Что-нибудь болит?

– Все.

Беседа со мной была более продолжительной, но ради нее пришлось снова выйти из палаты. Обсуждать дела при Трис я не хотел – она все слышала и все понимала. Лишние поводы волноваться ей были не нужны.

– Ты выглядишь хуже, чем она, – сообщил мне Марко. – Ты хоть иногда спишь?

– Отосплюсь, когда Трис будет дома, – парировал я и рассказал о своем плане.

– Ривас никогда этого не одобрит, – дал свое заключение Кардинал. – Проще поставить перед палатой еще двоих парней.

– И они будут колоть себе каждый шприц, чтобы проверить, нет ли в нем чего-то?

Вителло поджал губы, признавая мою правоту.

– Я так понимаю, ты от своей идеи не откажешься? – я отрицательно качнул головой. – Ладно. Тогда прикажу освободить ее комнату. И включи телефон, дядя Лучо не может до тебя дозвониться.

Мы еще немного обсудили дела: Марко сообщил, что из двух оставшихся обидчиков Трис одного уже поймали – в аэропорту, когда он попытался покинуть штат. Теперь в подвале виллы меня ждало трио будущих смертников. Пусть маринуются.

– Последний отсиживается у Ли Чэна, – доложил Кардинал. – Попробуем выкурить.

Я не вмешивался. Методам Вителло я доверял и знал, что с местом дона, пусть и временным, он прекрасно справится. А мое место было здесь – рядом с Трис.

Мы уже попрощались, когда Марко вдруг замер и обернулся ко мне. Я, уже обхватив дверную ручку, остановился.

– Твой тесть сорвал нам три поставки. Он, конечно, утверждает, что это совпадение, но сам понимаешь. В таких делах совпадения исключены.

Гнида Ворон начал мстить. Делать это в открытую, пока мои люди искали его дочь, он не мог, но гадить втихаря – почему нет?

Но я не собирался спускать ему это с рук. Воронцов – следующая угроза для моей Тени, которую я собираюсь устранять.

– Кажется, в этом городе стало слишком много русских. Напомни Ворону, что они тоже умирают.

Марко кивнул и все-таки ушел. А я вернулся к центру своего мира и нашим маленьким диалогам.

– Где я, Данте?

– Со мной, Трис. Ты со мной.

Нужно было забирать ее домой – я это не просто знал, я это чувствовал. И получил подтверждение своим словам уже на следующий день.

Ночью Трис стало хуже. Ее дыхание, ровное и тихое с вечера, к полуночи стало свистящим и прерывистым. Я потрогал ее лоб – он горел. Я вызвал медсестру. Та, сонная и раздраженная, померила температуру, пожала плечами и лениво заявила:

– Послеоперационное, бывает. К утру спадет.

Но к утру не спало. Губы Трис приобрели легкий синеватый оттенок, она с трудом реагировала даже на мой голос, доводя меня практически до паники.

На вернувшуюся лишь с рассветом медсестру я наорал и отправил ее за Ривас. Та шла слишком долго, но, когда заглянула в палату, ее лицо вытянулось.

Это выражение не сулило нам ничего хорошего.

Трис сразу же увезли на рентген. Он показал начинающуюся пневмонию.

– Небольшой застой, – Ривас пыталась сохранить маску безразличия, оправдывая новый диагноз, но я видел досаду в ее глазах. – Прокапаем антибиотики, все под контролем.

– Под чьим контролем, Валерия? – тихо спросил я. Мы уже вернулись в палату – Трис получила дозу тех самых «антибиотиков» и мирно спала, пока я тут сходил с ума. – Под контролем сонной медсестры, которая восемь часов не замечала, что моя Тень задыхается? Она лежала и медленно тонула в собственных легких, пока вы все спали. Следующий раз она может просто не дождаться вашего «контроля».

Я видел, как мои слова попадали в цель. Валерия не нашла, что ответить. Ее профессиональная гордость была ранена.

Я не мог все так оставить. Не мог больше рисковать.

– Дома за ней будут наблюдать так, как не наблюдают здесь ни за одним пациентом. Каждое ее дыхание. Каждый вздох. Я куплю ей самый лучший кислородный концентратор, нанижу на нее датчики, как на рождественскую елку, но я буду знать, что с ней происходит каждую секунду. Здесь она – одна из многих. Для меня – она единственная.

– Ее нельзя перевозить, Данте. Не сейчас.

Ривас пыталась спорить, но ее глаза говорили о другом: она сомневалась. Ее оправдания звучали уже не так уверенно, как с утра. Мысль о том, что я – прав, уже поселилась в сознании Валерии, ей оставалось только прорости там.

Но у меня не было времени ждать.

– Трис отправляется домой, Ривас. И там за ней будешь присматривать ты.

Я видел загоревшийся протест, но не позволил его даже озвучить.

– Поставь мою Тень на ноги, Валерия. На моих условиях. И за это…

Я взял паузу, давай Ривас проникнуться моими словами.

А после ударил туда, куда она не ожидала:

– И за это я верну тебе дочь.

Глава 9

Данте Орсини. Настоящее. 72 часа.

Подбор команды занял сутки. Подготовка комнаты – еще одни. С людьми всегда проще: им достаточно предложить вескую мотивацию, и они уже на все согласны. Кому-то нужны были деньги, кому-то – связи.

А кому-то потерянные много лет назад дети.

Гектор Ривас связался с мексиканской мафией почти сразу, как иммигрировал с родины. Талантливый химик, прозибавший на маленькую зарплату в фармакологической компании, он хотел лучшего для своей жены и только родившейся дочери.

Работа на картель показалась ему шансом на жизнь, о которой он мечтал. Наивный мексиканский мальчик.

Конечно, по первости было все: и легкие деньги, и новый автомобиль, дом в пригороде, отпуск на островах. Дочери наняли няню, жена вышла на работу. Дать человеку то, что затем можно отобрать, – наш излюбленный способ посадить на крючок. Орсини тоже так делали.

А потом Гектором начали пользоваться по полной. Требовать больше. Заставлять работать больше. Не когда он хотел, а когда нужно было картелю. Делая не что он хотел, а что нужно было мафии.

Ривас, конечно, сопротивлялся. Дерзил. Но такие как мы не прощаем подобного. Его избили, наглядно показав, кто здесь хозяин.

А этот дурак пошел к федералам.

Многие наивные люди считают, что они умнее, не воспринимая как факт, что криминальные организации не просто так существуют десятилетиями. Мы научились не то, что выживать, – мы приспособились к этому миру. Копы, федералы, налоговые службы – мы прекрасно знали, как с ними общаться, чтобы избежать трудностей, иначе каждый второй завербованный солдат пытался бы нас уничтожить. Гектор этого не знал, и еще до того, как он вышел из здания службы, мексиканцам уже сообщили, что он их предал.

За свою глупость Ривас заплатил дочерью – ее похитили на следующий день прямо с детской площадки. И те самые федералы, которые должны были его защищать, разводили руками, обещая что-нибудь сделать. Обещание растянулось на месяцы.

Ривасы были готовы на все, чтобы вернуть ребенка. Гектор сутками выполнял заказы своих хозяев, надеясь «отработать» дочь. До последнего просил не вмешивать в это жену, но…

Мы не прощаем ошибок. Я бы на месте картеля тоже не простил.

Валерия очень удачно работала в центральной городской больнице. Ведущий хирург-травматолог, на хорошем счету у пациентов и начальства. Никто бы не подумал, что именно она могла вводить «нужным» больным «ненужные» смертельные лекарства.

Из нее сделали ангела смерти, обещая взамен информацию о дочери.

Так месяцы превратились в годы.

Я не знал, что именно сподвигло Валерию опустить руки. Она подала на развод. Уволилась из клиники. Переехала сюда, в Санта-Люминию, надеясь укрыться от картеля. Но его представителей и тут было достаточно.

А потом ей повезло, хотя она так и не считала: я уничтожил мексиканцев. Всех. Вырезал подчистую в отместку за смерть брата и отца. И добрался до их архива.

Не сказать, что история Ривасов была особенной или выделяющейся – я таких видел сотни. Но разбрасываться ценными активами не в моей природе, а мексиканцы дотошно конспектировали каждую смерть, которую принесла им доктор Валерия Ривас.

Хорошие доктора – это редкость. И, как правило, они слишком гордые и «правильные», чтобы добровольно работать на мафию. Ривас тоже не согласилась, когда ей предложили место в моей клинике, совращая деньгами и обещаниями высоких мест и полной свободы действий. После мексиканцев связываться с кем-то подобным она не хотела.

Но у нее не было выбора.

Я лично с ней разговаривал. Принес ей папку со всеми прегрешениями, положил перед ней на стол и предложил два варианта: либо эти документы прямо сейчас отправляются в полицию, медицинскую комиссию по этике и еще в парочку мест, либо доктор Ривас становится врачом клиники Орсини.

Она меня послала – далеко, одновременно на испанском, английском и каком-то еще странном языке. Именно тогда я понял, что не отпущу ее.

Через неделю в клинике, где она работала, начались проверки. Еще через пару дней под Ривас начали копать. Не по самым страшным ее делам, но тем, которые могли стоить ей карьеры. Я подождал еще неделю, а затем повторил свое предложение.

У нее не было выбора. Она согласилась.

За эти шесть лет я дал Валерии все: деньги, признание, место главврача. Но она все так же ненавидела меня, как в нашу первую встречу.

А я помнил про ее дочь. У меня были архивы мексиканцев, у меня были связи. А еще знание, что люди никогда не исчезают просто так. Даже дети – особенно дети. Для таких, как мы, это невероятно ценный актив – достаточно посмотреть на моих Псов.

Я нашел Алисию Ривас, правда, у нее теперь было другое имя. Забавно, но она оказалась совсем рядом: всего пара сотен километров. Ей чуть больше восемнадцати, она работала официанткой в какой-то забегаловке, и у нее была семья – приемная. Ее с самого начала отдали «подконтрольным» картелю людям, чтобы впоследствии использовать в качестве рычага давления на мать или отца. Но мать сорвалась с крючка, отец по моим данным давно умер. Картеля и того не стало.

Получается, девчонке повезло.

Я бы мог вернуть ее матери, Ривас определенно этого заслуживала. Но зачем? Всегда нужно иметь запасной план на случай непредвиденных обстоятельств.

Мой – настал.

Валерия не поверила мне на слово – обматерила и ушла. Я не пошел за ней – вернулся на свой стул, сжал руку Трис и принялся ждать.

Ривас вернулась через два часа. Она была достаточно умна, чтобы понять: я бы не стал кидаться подобными заявлениями, не имея веских для того причин.

– Ты правда знаешь, где моя дочь? – спросила она уставшим, потухшим голосом.

– Условия те же, Валерия, – я поднял на нее взгляд. – Ты возвращаешь мне Трис. Я тебе – Алисию.

Имя девочки окончательно убедило Ривас, что я не играл. Да я и не стал бы, когда на кону стояло самое ценное в моей жизни.

Валерия кивнула, достала из кармана сложенный вчетверо листок и протянула мне.

– Это аппараты, которые потребуются. Многие из них очень дорогие. Рядом я написала те, которыми их можно заменить.

– Я достану лучшее, – сразу заявил я, принимая бумагу. Ривас будто и не услышала меня.

– Мне нужна будет команда. Как минимум три медсестры с опытом работы в реанимации. Они будут находиться рядом с Трис неотрывно. Реаниматолог – он не требуется постоянно, но лучше, чтобы всегда находился неподалеку, чтобы принимать экстренные решения. Еще пара медсестер общего профиля, они будут ухаживать за твоей Тенью – профилактика пролежней, смена белья, санация, кормление.

– Это может быть кто-то из твоих людей? – единственное, что я уточнил.

– Да. Думаю, да. Можно предложить нескольким, они не откажутся, если ты хорошо заплатишь.

– Деньги – не проблема.

Куда-то же их нужно тратить.

– Эта группа – мой необходимый минимум, – спустя недолгую паузу продолжила Ривас. – Но, если ты хочешь, чтобы Трис снова могла ходить и драться, начинать ее восстановление нужно уже сейчас. Потребуется хороший физиотерапевт – он должен будет приходить ежедневно, заниматься с ней пассивной гимнастикой и дыхательными упражнениями, чтобы не было застоя в легких и атрофии мышц. Обязательно наблюдение невролога хотя бы два-три раза в неделю. Этот врач останется до полного восстановления Беатрис.

Я молча впитывал каждое слово. Валерия продумала все: каждую мелочь, каждую деталь. Она очень плодотворно провела эти два часа.

– Заниматься переломами Трис буду я, но мне потребуется как минимум еще один ортопед для страховки. И тот, кто будет следить за препаратами – фармаколог или провизор. У Беатрис сложная схема медикации: обезболивающие, антикоагулянты, антибиотики, ноотропы. Нужен специалист, который будет следить за совместимостью, побочными эффектами и корректировать дозы вместе со мной.

Все это время Ривас говорила, глядя на Беатрис. И только закончив, перевела взгляд на меня. Холодный, отстраненный. Деловой.

– Это не одна палата, Орсини. Это целое отделение интенсивной терапии, которое тебе придется организовать. Уверен, что потянешь?

Я усмехнулся, нисколько не сомневаясь в своих возможностях.

– Две с половиной тысячи квадратных метров. Вам будет где разгуляться.

Валерия поморщилась: вряд ли верила, что я сдам назад, но подтверждение все равно не принесло ей удовольствия.

– Разгуляться придется твоим парням, чтобы собрать и подготовить все то, что я запрошу. Пока все мои требования не будут выполнены, Трис не покинет пределов этой комнаты.

– Предоставь список, Ривас. Все остальное – не твоя проблема.

Она предоставила – такой, что Марко витиевато матерился на итальянском.

– Ты хочешь, чтобы мы собрали все это за день? – спрашивал он у меня, потрясывая распечатанными листами, когда немного пришел в себя. – Данте, это невозможно!

Я не ответил. Просто посмотрел так, что Кардинал снова выругался.

– Проще было бы купить больницу поближе к Крепости, – буркнул он, отправляя кому-то снимки со списком Ривас.

– Возможно, стоит построить такую на территории поселка, – рассуждал я вслух. Последнее время я делал это все чаще – так проще было анализировать собственные мысли.

– Только стройки под окном мне не хватало, – ворчал Марко. – Дай нам хотя бы неделю.

– Два дня, – отрубил я. Вителло едва заметно приободрился, но я быстро опустил его на землю. – Включая сегодняшний. Ночь длинная. Ни в чем себе не отказывайте.

– Связался же с придурками, – уходя, продолжал бубнить Вителло. – Одна дохнет ни за что, второй из-за этого с ума сходит. Обожаю свою жизнь!

Он дотронулся до дверной ручки, но развернулся.

– Лучиано просил тебе передать, что все готово. Не поделишься, о чем речь? Старик отказался рассказывать.

– Ты нашел Анастасию Воронцову? – вместо ответа поинтересовался я. Марко поморщился. – Тогда нет. Не трать зря время. Мы с Трис хотим домой.

Она сама так сказала – буквально за полчаса до прихода Вителло. Из-за антибиотиков моя Тень реже приходила в сознание, но оставалась в нем дольше.

Мы в очередной раз выпили воды, я вернул на место ее кислородную маску, привычно погладил по голове и спросил:

– Хочешь домой, родная?

Она слабо улыбнулась – то ли в ответ на ласку, то ли в ответ на обращение, которое я теперь использовал постоянно.

– На моем складе сейчас холодно.

– Ты туда не вернешься, – тихо, но твердо заключил я. – Я спрашиваю про наш дом, Трис.

Она смотрела на меня так долго, что я было подумал – она забыла, о чем я спрашивал. Но Беатрис вздохнула чуть глубже обычного, прикрыла глаза и тихо произнесла:

– Очень хочу, Данте. Очень.

Ее желания всегда были для меня важны, но теперь возведены в ранг законов. Трис хотела – я делал. Отчитывал Марко по телефону, спорил с Ривас, договаривался с теми, кого она хотела видеть в своей команде. Иногда отключался прямо на стуле, но это были считанные минуты: мне все время казалось, что Беатрис зовет меня по имени. Иногда просто казалось. А иногда она действительно ждала, когда я возьму ее за руку.