Второй куплет

Аэропорт шумит. Гул голосов, прокатывающиеся чемоданы, запах кофе и стерильного воздуха. Я стою у выхода на международные рейсы. Они улетают. А я – остаюсь.

Лео, как всегда, шумный. Подходит первым, обнимает, даже не спросив разрешения.

– Ну что, Зара, было весело. Ты клёвая, прям правда. Без тебя нас бы уже депортировали за плохой английский.

– Это точно, – усмехаюсь. – Особенно когда ты пытался объяснить, что «лампа – это дух тура».

– Эй! Это была метафора, – парирует он, щёлкая пальцами. – Если будешь в Нью-Йорке – зови. Покажу тебе город, где даже кофе звучит как бас.

Он подмигивает, исчезает за спинами пассажиров.

Эзо лишь кивает. Подходит, коротко жмёт руку.

– Спасибо. Профессионально и спокойно. Мне этого не хватало.

– Удивительно, – говорю, – ты всё это время молчал, а теперь вдруг говоришь, как будто весь сценарий репетировал.

Он чуть улыбается – почти незаметно – и уходит.

Арес появляется неожиданно. Кожаная куртка на одном плече, солнцезащитные очки на пол-лица, но, кажется, он трезвее обычного.

– Ну, что, рыжая ведьма, – говорит, – надеюсь, я не оставил совсем ужасное впечатление?

– Только процентов на шестьдесят, – фыркаю. – Остальные сорок ты кое-как отвоевал.

Он хохочет.

– Слушай, спасибо тебе. Правда. Я дурак, но не совсем. Ты классная.

Пауза. Он накидывает на меня свою куртку. Просто так.

– Если когда-нибудь захочешь убежать от реальности – знай, где нас искать. Вечно на гастролях, вечно на грани. Но с хорошей музыкой.

– Угу. Границы, конечно, не твоя тема, но… спасибо.

Он кивает, обнимает мимолётно, и уходит к остальным.

И вот… я остаюсь. Среди чемоданов, пустых кресел и уезжающей музыки. Они заходят в зону посадки. Последний взгляд. Последнее «пока». Все, кроме одного.

Лиям всё ещё стоит чуть поодаль. Спиной. Его чёрная косуха, собранные волосы. Он не прощается. Пока что.

Я замечаю, что Лиям всё это время стоит чуть в стороне. Он наблюдает, как я прощаюсь со всеми, но не вмешивается.

Он медленно подходит ко мне, словно не спеша лишний раз сокращать дистанцию.

– Ну, – говорит он наконец, – день выдался… странный. Как и вся эта неделя.

– Да уж. Лёгким назвать сложно, – отвечаю.

Он чуть усмехается. Его взгляд скользит куда-то мимо меня, как будто он всё ещё не решается смотреть прямо в глаза.

– Спасибо тебе, Зарина. За то, что держала всё это вместе. За то, что была… ну… нормальной, в отличие от некоторых. – Он кивает в сторону, где уже почти скрылись остальные.

Я смеюсь.

– Не за что. Скажи спасибо, что я вообще с вами выжила.

Он вздыхает, чуть сжимает губы.

– Я… эээ… короче, если вдруг окажешься в Нью-Йорке… – Он запинается, будто не любит такие разговоры. – Ну, или где угодно ещё. Напиши. Или позвони.

– Напишу, – говорю я. – Если не забуду, как тебя зовут.

– О, это сложно забыть, – фыркает он. Потом слегка склоняет голову. – У тебя… старые контактные данные?

Я моргаю.

– В смысле?

Он дёргает уголком рта, словно пытается скрыть улыбку.

– Напишу тебе. На всякий случай. – Он отступает на шаг, смотрит на меня долго. – Береги себя, Зарина.

И прежде чем я успеваю что-то ответить, он разворачивается и уходит вслед за остальными.

А я остаюсь стоять среди людей, чемоданов и отлетающих самолётов. И почему-то чувствую, что что-то ещё между нами точно не закончено.

Прошёл месяц. Наконец-то моё сердце успокаивается после всей этой истории – мы всё обсудили, разложили по полочкам. Жизнь вроде бы возвращается в мирное русло.

Не считая, конечно, того, что половина универа теперь таращится на меня, потому что все видели фото с фестиваля, пресс-конференций и интервью с Аидом и группой Crimson Night. На улице тоже иногда ловлю на себе взгляды – люди узнают.

А Лиям, кстати, действительно написал. Мы переписываемся время от времени. Не сказать, чтобы постоянно, но иногда он кидает пару строк – чаще всего что-то короткое или странное, в его стиле. И я… даже не знаю, рада я этому или нет. Но пусть пишет.

Сегодня пятница. Пар нет, только работа, но я её уже закрыла. Хотела просто выдохнуть – всё-таки за неделю с группой мне перевели столько, сколько обычно получаю за месяц.

Лежу, уставившись в потолок, пытаюсь решить, чем заняться. Может, просто валяться весь день. Может, съездить куда-нибудь.

И тут телефон пиликает. Смс. От Лияма. Странно вообще – с утра.

Там всего одна фраза: «Ты дома?»

Я пару секунд просто смотрю на экран. И думаю, отвечать сразу или пусть подождёт.

Любопытство всё-таки побеждает. Печатаю коротко:

– Дома.

Проходит секунд двадцать. Приходит ещё одно сообщение:

– Спускайся. Я приехал. Займу пять минут твоего времени.

Я сижу, тупо глядя в экран. Он приехал?

Быстро набираю:

– Ты в Москве? Когда ты успел прилететь? И почему никому ничего не сказал?

Но уже понимаю, что он, скорее всего, просто не ответит на все эти вопросы в тексте. Придётся спуститься.

Быстро одеваюсь – джинсы, футболка, хвост наспех. Спускаюсь к лифту.

Нажимаю кнопку. Двери почти закрываются, но замечаю краем глаза, что кто-то идёт. Придерживаю.

В первую секунду сердце реально замирает. Лиям? Решил не ждать во дворе и поднялся?

Но нет. Это не он. Парень почти того же типажа – высокий, в чёрном, волосы длинные, тату на руках. Но черты лица другие. Русский, кажется.

Он кивает и вежливо говорит:

– Здравствуйте.

– Здравствуйте, – отвечаю и невольно улыбаюсь.

– Вам на первый?

– Да, на первый.

– Отлично, мне тоже. – Он жмёт кнопку и отступает чуть в сторону. – Спасибо, что придержали.

– Да не за что.

Лифт начинает плавно ехать вниз, а у меня в голове всё ещё крутится одно: Лиям ждёт во дворе.

Выходя из подъезда, замечаю его сразу. Лиям. Стоит, облокотившись на чёрную машину, как всегда в чёрном, волосы собраны в низкий хвост. На улице пасмурно, а он всё равно выглядит так, будто ему плевать на весь мир.

Он поднимает взгляд, и его губы чуть трогаются в улыбке.

– Привет, Зарина.

– Привет… – выдыхаю. – Ты приехал.

Он обходит машину и открывает передо мной пассажирскую дверь.

– Садись. Поговорим в машине.

– Но я даже не одета куда-то ехать… – бормочу, оглядывая свой неприметный прикид.

– Неважно. Просто сядь.

Вздыхаю и опускаюсь в кресло. Дверь захлопывается, и в салоне сразу становится тихо. Он заводит машину, но не трогается с места. Несколько секунд просто сидит, смотрит вперёд.

Потом поворачивается ко мне. Его голос низкий, чуть хриплый:

– Ты, наверное, тоже заметила, что между нами всё… непонятно.

Я молчу, сердце начинает стучать быстрее.

– Я думал после того времени, что мы неделю провели бок о бок. – Он чуть откидывается на спинку сиденья. – И понял, что… не могу снова отпустить тебя.

Он делает паузу и смотрит мне прямо в глаза.

– Поэтому, Зарина… пойдём со мной на свидание. Дай мне шанс доказать, что я достоин быть твоим парнем.

Я только моргаю. Несколько раз. Потому что не уверена, что услышала всё правильно.

– Ты серьёзно? Или это какой-то изощрённый прикол? – выпаливаю, глядя на него с прищуром.

Он продолжает смотреть прямо в глаза, без намёка на улыбку.

– Я когда-нибудь шутил?

Я сглатываю. Чёрт. Он и правда не шутит. У меня внутри всё мешается – тревога, адреналин, бешеная радость. И я понятия не имею, что мне на это сказать.

– Я… – начинаю и сама не верю, что это говорю. – Ладно. Да. Я схожу с тобой на свидание.

Он чуть отстраняется, смотрит так, будто реально хочет убедиться, что я это сказала всерьёз.

– Серьёзно?

– Да, да, серьёзно, – киваю быстро и вдруг сама тянусь к нему и обнимаю за шею, прижимаюсь к нему, чтобы он точно не сомневался.

Он будто на секунду замирает, а потом медленно обнимает меня в ответ. Его руки крепкие и чуть напряжённые, но тёплые. Наклоняется и, почти касаясь губами моих волос, говорит низким голосом:

– Я заберу тебя в семь. Будь готова.

Он ещё несколько секунд держит меня в объятиях, а потом чуть мягче отстраняется. Его взгляд снова становится чуть отстранённым, привычно холодным, но я замечаю, что кончики его пальцев медленно скользят по моим рукам, прежде чем он окончательно отпускает.

– В семь, – повторяет он, коротко кивает и разворачивается к машине.

Я остаюсь стоять на месте, пока он открывает дверь, садится и, не теряя времени, заводит двигатель. Несколько секунд он будто колеблется, как будто хочет что-то ещё сказать, но в итоге просто отводит взгляд и уезжает.

Я стою и смотрю вслед его машине, пока красные огни не исчезают за углом. Потом резко выдыхаю и смотрю на экран телефона. Почти двенадцать. Чёрт. Семь часов вечера – это всего семь часов на подготовку. А это значит, что времени на панику у меня нет вообще.

Я разворачиваюсь и быстрым шагом иду к подъезду. В лифте я буквально подпрыгиваю от нервов. То ли от радости, то ли от стресса, то ли от ощущения, что вся моя жизнь внезапно летит куда-то с бешеной скоростью.

Когда захлопываю за собой дверь квартиры, на меня накатывает всё сразу. Мне хочется смеяться, орать, звонить Эльмире, чтобы вывалить всё это на неё, но вместо этого я просто прислоняюсь спиной к двери и закрываю глаза.

– Семь часов. – шепчу я в тишину комнаты, как будто проверяю вслух, действительно ли всё это происходит.

Я подхожу к зеркалу в коридоре, оглядываю себя с ног до головы и закатываю глаза. Ещё утром мне казалось, что я выгляжу нормально. Но для свидания с Лиямом – с Аидом, рок-иконой, человеком, который только что сказал, что хочет быть со мной, – этого явно мало.

Я скидываю куртку и иду в спальню. Открываю шкаф. Десятки вешалок с вещами начинают раскачиваться, пока я в панике просматриваю один наряд за другим. Всё не то. Всё либо слишком повседневное, либо слишком официальное. Либо слишком невинное, либо слишком вызывающее.

– Чёрт, – бормочу я, вытаскивая одно платье и закидывая его обратно. – Как будто я вообще когда-нибудь готовилась к свиданию с рок-звездой.

Я достаю телефон, чтобы загуглить «лук для свидания с фронтменом рок-группы», но понимаю, что это полная дичь. Вдох-выдох. Нужно собраться. Я решаю, что начну с душа, потом займусь макияжем и только потом снова вернусь к шкафу.

Я смотрю на часы. Почти двенадцать двадцать. Времени – катастрофически мало. Но мне плевать. Сегодня вечером я иду на свидание. И хочу выглядеть так, чтобы он потом ещё долго не мог меня забыть.

И я резко захлопываю дверцу шкафа и шагаю в ванную. В голове уже начинают складываться сотни планов, обрывки воспоминаний о том, что он любит, и чего он не выносит. И внутри у меня впервые за долгое время – чуть тревожно, но всё-таки ужасно захватывающе.

Когда выхожу из душа, горячий пар всё ещё клубится в ванной, а волосы мокрыми прядями липнут к плечам. Я стою перед зеркалом, закутанная в полотенце, и смотрю на своё отражение. Сердце уже бьётся не так лихорадочно, но в голове крутится одна-единственная мысль: первое свидание – это не момент показывать, что он тебе слишком важен.

– Дура, – тихо говорю сама себе, вытирая влагу с лица. – Сама его обняла. Нужно было сдержаться.

Я вспоминаю, как бросилась к нему, как обняла, как он на секунду завис, прежде чем ответить. И меня пробирает неловкая дрожь.

– Наверно, подумал, что я так и ждала, когда он скажет такое, – бормочу, закатывая глаза. – Старые ошибки тебя не учат, да, Зарина?

Я отбрасываю полотенце и быстро стаскиваю с вешалки лёгкий халат. Иду к шкафу. Дёргаю створки. Шум вешалок, скользящий звук ткани.

Сегодня я не хочу выглядеть девчонкой, которая готова упасть в обморок от счастья только потому, что её позвали на свидание. Я должна быть спокойнее. Отстранённее. Напомнить себе, что у меня есть своя жизнь, и что он – не её центр.

Руки скользят по тканям – кружево, бархат, лёгкий шёлк… Всё это откладываю в сторону.

– Нет, не сегодня. Никаких платьиц, никаких вырезов, – приговариваю себе под нос.

Взгляд падает на белый классический женский костюм. Приталенный пиджак, строгие линии, чуть зауженные брюки. Достаточно элегантный для ужина. И достаточно строгий, чтобы не выглядеть кокетливо.

Я достаю костюм, прикладываю к себе перед зеркалом. Белый цвет подчёркивает кожу, волосы выглядят чуть темнее, глаза – ярче. Лёгкая улыбка скользит по губам.

– Вот это другое дело. Пусть видит, что у меня всё под контролем. – Я киваю своему отражению, словно договариваюсь сама с собой.

Я вешаю костюм на ручку шкафа, чтобы он немного расправился, и иду сушить волосы. В голове уже выстраиваю план: макияж нейтральный, волосы распущу или соберу в низкий хвост? Не хочу выглядеть слишком нарядно… но и слишком просто тоже.

Внутри всё ещё дрожит что-то мелкое, тревожное. Но поверх этого накатывает ощущение какой-то новой силы. Сегодня вечером я не собираюсь казаться девочкой, которая потеряла голову.

Сегодня вечером – я та, кто выбирает.

Время близится к семи. Я стою в прихожей, слегка нервно поправляя манжет пиджака. Смотрю в зеркало и пытаюсь изобразить спокойное лицо.

Когда раздаётся звонок в домофон, сердце всё равно вздрагивает. Я говорю себе «спокойно», но ноги уже сами несут меня вниз.

Во дворе Лиям стоит у машины, держа в руке огромный букет бордовых роз. Стебли перевязаны широкой чёрной лентой, и букет почти доходит мне до подбородка.

Он протягивает его молча, взгляд всё такой же спокойный и чуть насмешливый.

– Ты серьёзно? – хмыкаю я, беря розы в руки. – Они со мной почти одного роста.

– Я же говорил, я не делаю ничего наполовину, – отвечает он и слегка приподнимает одну бровь. – И да, это всё на английском.

Он открывает мне дверь машины, и я, всё ещё немного ошарашенная, сажусь внутрь, прижимая к себе цветы. В салоне пахнет кожей, его одеколоном и лёгким ароматом бензина.

– Куда едем? – спрашиваю, пытаясь не уронить розы между сиденьями.

– Ужинать. Разве не в этом смысл свиданий? Узнавать друг друга и делать вид, что мы всё ещё не знаем, чем закончится вечер, – говорит он, включая зажигание.

Я фыркаю.

– Пожалуй, ты романтик. В своей странной, мрачной манере.

Он бросает на меня короткий взгляд:

– Ты свободна завтра?

– Вообще-то да, – признаюсь я. – А ты разве не должен уже улететь обратно в свой Нью-Йорк?

Он хмыкает и чуть кривит губы в полуулыбке:

– Я прилетел на все выходные. Не знаю, что это значит, но хотел убедиться, что у нас будет время.

Я отвожу взгляд в окно. Город за стеклом – золотые огни, шум машин, Москва дышит летним вечером.

– Странно всё это, – говорю я тихо. – Ещё месяц назад я думала, что никогда тебя больше не увижу.

– И всё-таки увидела, – отвечает он. – Может, это знак.

Я закатываю глаза:

– О, Господи. Не начинай про знаки судьбы.

Он смеётся, негромко, чуть сипло. И в этом смехе нет той тяжёлой усталости, что висела на нём в последние дни тура.

Мы подъезжаем к ресторану. Лиям выходит первым, обходит машину и открывает мне дверь. Его жесты резкие, чёткие, но в них есть что-то почти заботливое.

Он помогает мне выйти, и я чувствую, как его пальцы чуть дольше задерживаются на моей руке.

– Пошли. У нас вечер откровений.

– Только если ты тоже будешь откровенен, мистер рок-звезда, – бросаю я ему в ответ.

Он усмехается:

– Сегодня я готов играть честно. Но предупреждаю: можешь узнать обо мне больше, чем хотела бы.

И мы вместе входим в ресторан.

Мы сидим за столиком у окна. Вокруг мягкий свет, тихая музыка, сервировка будто из кино. Меню закрыто, заказ сделан, но тишина между нами такая, что слышно, как звякают ложки на других столах.

Лиям скрещивает руки на груди и наклоняется ко мне чуть ближе:

– Ну давай. Что хочешь узнать? – говорит он, по-английски, но медленно, чтобы я точно поняла.

Я моргаю, слегка смущённо.

– Эээ… допустим… кто ты по знаку зодиака? – выпаливаю я, сама еле сдерживая смешок. – Ну, с этого же часто начинают, когда друг друга узнают. Ещё рост и сколько тебе лет. Стандартный набор.

Он фыркает и чуть склоняет голову вбок:

– Серьёзно? Вот с этого?

– Ага, – упорно киваю я. – Давай, мистер рок-звезда, выкладывай свои секреты.

Он выдыхает, будто сдаётся.

– Ладно. Водолей я. Рост – сто восемьдесят четыре. Лет – двадцать два. Доволен? – он поднимает одну бровь. – Теперь твоя очередь, мисс интервьюер.

– Лев. Рост сто шестьдесят четыре. Девятнадцать. – выпаливаю я так быстро, что сама едва успеваю осознать, что сказала.

Он чуть откидывается на спинку кресла и медленно меня оглядывает:

– Лев. Ну конечно. В этом всё объяснение.

– Чего это всё объяснение? – прищуриваюсь я.

– Вся эта твоя… – он обводит рукой воздух, – харизма. И привычка командовать.

Я фыркаю и закатываю глаза:

– А у тебя водолейский комплекс спасителя, да? И вечная жажда свободы?

– А у тебя левиное упрямство и привычка считать себя центром вселенной, – парирует он.

Я показываю ему язык, и он невольно усмехается.

– Ладно, – говорит он уже мягче. – А если серьёзно… Есть ещё что хочешь спросить?

Я пожимаю плечами:

– Если честно, всё остальное сложнее, чем рост и знак зодиака.

– Вот и отлично. Значит, сегодня просто ужинаем. А всё остальное узнаем потом. – Он наклоняется чуть ближе и добавляет вполголоса: – У нас ведь впереди ещё два дня, помнишь?

И в этот момент официант приносит нам еду, спасая меня от необходимости что-то отвечать.

Мы ужинаем спокойно. Между нами всё ещё тянется какая-то странная смесь лёгкости и напряжения. Говорим о музыке, о том, где вкуснее кофе – в Москве или в Нью-Йорке, и смеёмся над тем, как я до сих пор путаю названия американских улиц.

Лиям в какой-то момент замолкает, будто собираясь что-то важное сказать, но так и не говорит. Только откидывается в кресле, глядя на меня так, будто пытается меня раскусить.

Когда мы выходим из ресторана, вечер уже слегка прохладный. Он молча раскрывает мне дверь машины. Я сажусь, чувствуя, что сердце всё ещё бьётся быстрее, чем должно.

В машине он снова включается:

– Ну… спасибо, что пришла. Я… – он запинается, чуть качает головой. – Я рад, что ты согласилась.

– Я тоже рада, – честно говорю я. – Но давай без иллюзий. У нас с тобой всё слишком… непонятно.

Он поворачивает ключ зажигания, взгляд устремлён на дорогу:

– Будет время, разберёмся. Пока просто едем вперёд.

По дороге мы почти молчим. Радио играет что-то ненавязчивое, но я всё равно ловлю себя на том, что иногда украдкой смотрю на его профиль.

Когда он останавливает машину у моего дома, он никуда не торопится. Секунду сидит молча, потом говорит:

– Я не хочу ничего торопить. Просто хочу, чтобы у нас был шанс.

Я киваю, чувствуя лёгкий комок в горле.

– Хорошо. Но… никаких поцелуев. Пока. – добавляю я, чуть прищурившись.

Он слегка усмехается.

– Понял. Без поцелуев. Пока.

Он выходит, обходит машину, открывает мне дверь. Я выхожу, и мы стоим секунду напротив друг друга, будто оба не уверены, что делать дальше. Но в итоге я просто улыбаюсь, разворачиваюсь и ухожу к подъезду.

Он садится обратно в машину. И только когда я уже захожу в подъезд, слышу, как его мотор уезжает в темноту.

И почему мне всё равно хочется, чтобы он остался хоть ещё на минуту?

Я просыпаюсь от вибрации телефона. Ещё не открыв глаз, шарю рукой по тумбочке и прижимаю трубку к уху, сипло бурча:

– Алло…

– Доброе утро, – звучит низкий голос Лияма, слишком бодрый для восьми утра. – Я приехал.

Я тут же приподнимаюсь на локте.

– Ты что, с ума сошёл? Так рано? Зачем?

Он усмехается в трубку:

– Ты забыла, что у нас каждый час на счету? Мне надо заполучить твоё предрасположение.

Я закатываю глаза, хоть он этого и не видит.

– И как мне одеться для этого великого дела?

– Удобно. – отвечает он без раздумий.

Спустя двадцать минут я спускаюсь вниз. На мне спортивные леггинсы, толстовка, хвост на макушке и ноль макияжа. Я чувствую себя школьницей перед уроком физры.

Он стоит, облокотившись на машину, в чёрных спортивных брюках и чёрной же худи. И всё равно выглядит как чёртов рок-звезда. Когда я сажусь в машину и хлопаю дверью, он протягивает руку и проводит пальцами по моим волосам и голове, будто проверяя, жива ли я.

– Как спалось, солнце? – спрашивает он, глядя на меня с насмешливой улыбкой.

Я косо на него смотрю:

– Ты издеваешься? Какое ещё солнце? Я хмурая, недовольная, сонная и без макияжа.

Он смеётся тихо, чуть хрипло:

– Ты – ноябрьское солнце. Капризное. Захочет – выглянет, не захочет – фиг его увидишь.

Я возмущённо фыркаю:

– Вообще-то я августовское солнце! В августе родилась!

Он ухмыляется, глаза сверкают:

– А зачали-то тебя в ноябре.

Я хлопаю его ладонью по руке в знак протеста.

– Ты дурак.

Он довольно улыбается и трогает с места. Пару минут едем молча. Я уставилась в окно, но не выдерживаю:

– Куда едем-то?

Он скользит по мне взглядом и говорит спокойно:

– Сюрприз.

Мы едем уже минут десять. Я, уставившись в окно, всё же не выдерживаю:

– Слушай, это та же машина, что в прошлый раз? Ты же её тогда арендовал…

Он кивает, не отрываясь от дороги:

– Да, арендовал. Люблю сам водить. Это для меня как релакс.

Я хмыкаю:

– Ну да, рок-звезда за рулём – чисто релакс.

Он скользит по мне взглядом и говорит с лёгкой усмешкой:

– В этот раз я её купил сразу.

Я моргаю, сбитая с толку:

– Купил? Но… ты же живёшь в Нью-Йорке. Зачем тебе машина в Москве?

Он замедляет ход, чуть поворачивается ко мне, прищуривается, губы трогает кривая ухмылка:

– Ну, думаю, у меня теперь будет причина прилетать в Москву чаще. Если ты дашь нам шанс.

Я чувствую, как щёки становятся горячими. Разворачиваюсь обратно к окну, скрывая улыбку.

– Дурак ты, – бормочу я себе под нос.

– Знаю, – весело отвечает он.

Вскоре он сворачивает к какому-то большому зданию. Я поднимаю брови:

– Это что? Спортивный центр? Ты решил с утра заняться спортом?

Он хитро на меня смотрит:

– У меня есть идея круче.

Он берёт меня за руку и ведёт внутрь. В нос бьёт запах магнезии и слышен звон металла. Я таращу глаза – передо мной открывается огромный зал для скалолазания. Цветные зацепы взмывают вверх до самого потолка. Люди висят на стенах, как пауки.

– Ты с ума сошёл, – выдыхаю я. – Альпинизм? С утра?

Он усмехается и наклоняется ко мне, шепчет почти в ухо:

– Говорят, это лучший способ проверить доверие. Будешь страховать меня?

Я выпучиваю глаза:

– Лиям, я максимум на турнике могу провисеть пять секунд.

Он смеётся и кидает мне мешочек с магнезией:

– Ну так будем тренировать выносливость.

Мы стоим внизу скалодрома, застегиваем страховочные системы. Он кидает на меня взгляд:

– Ну что, готова?

Я дерзко вскидываю подбородок:

– Всегда.

Мы одновременно хватаемся за зацепы и начинаем карабкаться. Сначала я думала, что он меня обгонит за две минуты, но неожиданно мы идём нос к носу – или, точнее, кроссовка к кроссовке. Он на полметра выше, но я цепляюсь цепко, почти не отставая.

На полпути он поворачивает голову и усмехается, тяжело дыша:

– Ты же говорила, что никогда этим не занималась.

Я ухмыляюсь:

– Часто лето в горах с друзьями провожу. Опыт, как говорится, не пропьёшь.

Он фыркает, перехватывая очередной выступ:

– Ну и ты не отстаёшь.

Я кривлю губы в ухмылке:

– А ты думал, я тут для красоты пришла?

Он усмехается, взгляд чуть лукавый:

– Я-то с Норвегии. Фьорды, скалы… как говорится, Швеция рядом, везде горы.

Я смеюсь:

– Ну, значит, у нас ничья, Викинг.

Он чуть склоняет голову набок, смотрит на меня с вызовом:

– Пока ничья. Встретимся на вершине.

– Договорились, – отзываюсь я и лезу быстрее.

И уже через пару минут мы вдвоём вцепляемся в последний зацеп и почти одновременно выпрыгиваем на площадку наверху. Оба дышим тяжело, но с широченными ухмылками на лицах.

Он смотрит на меня, прищурившись:

– Вот это ты меня удивила.

Я пожимаю плечами, отмахиваясь:

– Просто я не люблю проигрывать.

Он усмехается, трогает пальцами мой карабин, будто проверяя:

– Вот это мне в тебе нравится.

Мы спускаемся вниз по страховочным верёвкам. У меня руки дрожат от напряжения, но в голове всё ещё щёлкает адреналин. Лиям первым стягивает с себя страховочную систему и, улыбаясь, говорит:

– Ну что, чемпионка. Завтрак заслужила.

– Ещё бы, – фыркаю я. – После таких подвигов я готова съесть слона.

– Слона не обещаю, – усмехается он, – но могу предложить лучший завтрак в Москве.