Орден Волонтёров

Мы идём с Хесселом Мартина неторопливо, рука об руку, первыми. За нами наши дети и свита. Хессел перед въездом в ворота снял меховую шапку и надел свой рыцарский шлем. Он у него слитный с выкованной высокой короной. Такие шлемы только у правящих особ. Чтобы как говорится, сразу «ху из ху» всем было ясно. Я, как распоследняя дура, всё в том же, в чём уехала, в единственной зимней куртке и юбке -амазонке, мой бордовый комплект. Зато на моей правой руке, лежащей поверх руки мужа, на безымянном пальце огроменное фамильное обручальное кольцо с рубинами. Надеюсь, отвлечёт внимание от моего костюма, у которого даже шлейфа нет!

Неожиданно с верхнего балкона  звучит марш, итить его колотить, несравненного Мендельсона. Совпало? Знают уже? Откуда? В письме я ничего не писала о своём замужестве. Просто еду с заграничным гостем высокого статуса. Весть никак не могла нас опередить. Или просто музыканты исполняют то, что лучше всего получается. Я кошусь на мужа: да, музыка произвела на него впечатление. Вдруг глаза его расширяются, округляясь. Высоко, по обеим сторонам от двустворчатой двери, там где в держатели вставляются факелы, закреплены два развевающихся на ветру штандарта. С гербом нашего баронства и гербом герцогства Фризии. Вход украшен обрамлением из веток хвои, кистей калины, перевитых алыми лентами. Видно, что его светлости очень приятна такая торжественная встреча.

– Благодарю за столь радушный приём, дорогие родственники! Первым, согласно этикета, как более высокопоставленная особа, начинает диалог герцог.

Лица «родственников» вытягиваются, они смутно что то начинают подозревать.

Пора, мой выход.

– Барон, дорогой мой брат, баронесса, мама, сестрёнка! Позвольте вам представить моего законного супруга, Его Светлость герцог Фризии, Хессел Мартина.

– Как! Опять! … Опять ты нас удивила, дорогая сестра. Выкрутился филолог из ляпнутой им двусмысленной фразы.

– Да, моя супруга умеет удивлять.

– Какая  неожиданная и вместе с тем радостная новость, приветствуем вас, дорогой, ээ -э…зять. Эмма от растерянности забыла титул и нашла оригинальный выход

– Я тоже очень рад, уважаемая тёща! Очень хотел познакомиться с женщиной, воспитавшей столь достойную дочь.

– Кстати, а вот наша дочь, познакомьтесь – леди Кларисса, это наш сын и наследник Харальд Хессела. Говоря о детях «наши», я намеренно остро взглянула на брата, чтобы он снова необдуманно не сморозил глупость. А он уже воздуха набрал, чтобы «какнуть», но сдулся от локтя Идочки. Она всё это время ослепительно улыбалась, выполняя своё главное предназначение – украшать собой мир. И укрощать мужчин. Вон мой языкатый братец стал какой кроткий, быстро свой язык проглотил.

– Слава Богу, растёт семья, увеличивается. Ну, дети, внуки – проходите в дом, добро пожаловать! Сияющая муттер отступила в сторону, чтобы первыми прошли более знатные гости.

Пока мы обменивались любезностями, Гордей неприметно слинял с крылечка, зайдя в дом, там несколько выходов. К лучшему. Мне неловко перед ним, даже взглянуть в глаза, пройти мимо – стыдно. Я обманула его надежды, ничего не обещала, но ведь не оттолкнула. Держала на коротком поводке. Собственная влюбчивость ещё не повод играть, управлять чувствами человека. Власть над влюблёнными мужчинами давала мне не только возможность в который раз самоутвердиться, но и ощущение могущества, вседозволенности. С моими явно усилившимися способностями к гипнозу я вообще могу далеко зайти и не вернуться. Об этом не завтра надо думать, а вчера. В мужа тоже влюблена, но мои увлечения быстротечны, брак здесь нерасторжим, я свободолюбива. Ой, что будет…

– Твоя матушка хороша собой, сколько ей лет? – шепнул мне Хессел.

– Тридцать восемь, брата она в шестнадцать родила.

– Больше двадцати восьми бы не дал, она выглядит моложе Доры.

– Вот тебе тема для комплиментов, она их любит.

Да , Эмме будет полезно ещё выше поднять самооценку, а Вальдемару полезно покусать локти с коленками. Не часто на жизненном пути встречается подходящий человек. Пусть другой раз не зевает.

К нам подошла хозяйка, баронесса Идалия фон Мюнних, фу ты ну ты.

– Ваша светлость, проходите с супругом в парадные гостевые покои, до ужина есть время расположиться. Вас пригласят. Дети будут в комнатах рядом с вами. Ваши вещи уже отнесли.

Такой официоз развели. Мне теперь нельзя в кухню зайти, с девчонками словом перекинуться? Ладно позднее, улучу момент. Ну, посмотрим, посмотрим, как нашу светлость в родовом гнезде встречают, привечают. Ай, хорошо! Вкус и чувство меры выпускника техникума дизайна были во всём: сменили палитру всей отделки в трёх комнатах, перетянули мебель, приволокли шифоньер с зеркалом. Спокойные серо – оливковые тона портьер и обивки в тонкую золотую полосочку, разбавлены двумя яркими коврами. Натоплено, но свежо, видимо проветрили недавно. Вошла тихонько Летти, стала разбирать вещи, а Хессел подошёл к центральному, большому окну, чтобы рассмотреть усадьбу сверху.

– Чёрт, чёрт, что за мерзость!!! Фу! Он резко выдернул кинжал из ножен и замахнулся.

– Линда, не подходи!

Я мигом подбежала, глянула на подоконник, издала пронзительный визг, с переходом в оглушительный вопль ужаса.

Глава 38

Амелинда.

Средневековые мужчины настолько суровы, что над ними даже в шутку пошутить нельзя. Тем более разыграть. Лежала себе картошка тихо – мирно, на свету приятно позеленела, длинные росточки распустила во все стороны, опушила их нежными корешками. Ну что с того, что немного похожа на гибрид гигантского паука и зелёной крысы. Это только на неискушённый взгляд человека в жизни не видевшего картошки, тем более пророщенной. Теперь благодаря моему притворному визгу она мелко нашинкована ровными ломтиками, а деревянный подоконник посечён в щепки.

Не успела закрыть рот, как ворвался Гордей с мечом наперевес, за дверью стоял что ли? Оббежал все комнаты.

– Линда, почто так кричала? Кто напал? Кто обидел?

– По глупости, в шутку.  Хессел, познакомься – это Гордей Вольгович, мой рыцарь и начальник нашего гарнизона. Как видишь, всегда на посту.

В прищуренных глазах мужа отразилось узнавание. Он сказал издевательским тоном:

– Давно знакомы, ввек не забуду эту персону.

Хессел резко лезвием смахнул зомби чипсы с окна. С выражением давно лелеемой ненависти зыркнул на Гордея. Мышцы так напряглись, что лицо стянуло в гримасу скалящегося зверя. Он побагровел. Даже глаза из ярко  – бирюзовых стали блёкло – голубыми, словно в мгновение ока выцвели. Да что такое? Ну рыцарь, ну мой, дело то в эти времена обычное. Зачем так бурно реагировать? Дальнейшее развитие событий показало, что я зря тешила своё эго. По фиг его светлости кто там рыцарствует с его женой. У него есть претензия поважнее.

– Не чаял встретиться с разорителем моей казны ещё раз. Бесстыжий разбойник! Наглец! Вор! Сам Бог навстречу послал сквитаться!

– Сквалыга! Крохобор! За брата деньгу пожалел! За родную кровь!

– Да я за каждую каплю его сраной крови тебе мешок золотых отдал! Где справедливость? Что за грабёж! А ну верни половину!

– Так не надоть было выкупать, коли злата жаль за брата!

–Торгаш!

– Ваша светлость, ты мне ещё за вора и разбойника судом доплатишь!

– Ты как смеешь дерзить герцогу! Прикажу сейчас высечь!

– Я сын боярский,  рода княжеского, оскорбление моей чести при Даме сердца не прощу! Пусть Бог нас рассудит!

– Ордалия!

– Поединок!

Они кружили по комнате, я между ними, расставив руки, как в какой то плохо срежиссированной пьесе. Пахло шекспировской трагедией. Зрители в партере, то есть у двери громко ахали, щупленькая Леанна с моей камизой в руках прошмыгнула между слугами. Я попыталась смягчить конфликт:

– Может решим дело миром? Переговорим спокойно, уступите друг другу. Ты Гордей  толику выкупа вернёшь, ты Хессел извинишься. А?

– Ещё чего!

Почти синхронно завопили два небезразличных мне мужчины.

– Что происходит, Гордей? Смирно! Дорогой гость, чем Вы недовольны?

Наконец хозяин замка появился, а то у меня уже руки устали петухам в грудь упираться. Гордей отступил назад. Я коротко рассказала суть конфликта. Мы знали все, что наш десятник получил за какого то знатного пленника огромные деньги. Но не знали, что это был кузен герцога Фризии. Мой муж был вынужден заплатить «непомерно»  большой выкуп за своего пленного двоюродного брата Гордею. Чем естественно оскорблён, разорён и разобижен. Начальник стражи не отказывается, что назначил и получил очень большой куш. Но возвращать нисколько не собирается, более того тоже считает себя оскорблённым. Они вызвали друг друга на поединок.

– Ясно. Ваша светлость и господин начальник стражи, вы находитесь на моей земле. Здесь действует законодательство баронства Мюнн. Завтра, в соответствии с Кодексом чести Мюннского законодательного уложения суд решит, быть ли поединку на территории баронства. Но это будет завтра. Сейчас  приглашаю Вашу светлость с супругой проследовать в трапезную. Гордей, иди исполнять свою службу.

– Брат, мы не успели привести себя в порядок. Ступай, мы скоро.

Однако, в баронстве уже появилось законодательное уложение? Времени даром не теряли. Плотно притворила дверь и мягко, как пантера, стала подступать к супругу, видно было у меня в лице что то такое… Хессел стал отступать к окну, осклизнулся на картошке, громко брякнул доспехом и шмякнулся на задницу:

– Уй, ой! Да что за дрянь, пропади она пропадом!

– Дражайший мой муж, эта дрянь, как ты выразился – пример того, что не всё то, чем кажется. К примеру тебе кажется, что завтра будет поединок, а на самом деле – посмешище. Наклонившись, внимательно вгляделась в него, есть ли хоть искра понимания ситуации?

– Амелинда, затронута моя честь, как ты можешь так думать?

– Я думаю о том, что мой муж может быть серьёзно ранен или убит из за прошлогоднего снега. Хороший человек, мой верный рыцарь, безупречно служащий мне, тоже может пострадать. Что было то прошло, Хессел. К чему возвращаться? Отмени поединок.

– Ни за что! Как ты не понимаешь! Это бесчестье – вызвать и отказаться. Пусть Бог нас рассудит.

– Гордей непревзойдённый мечник. Ты хочешь оставить меня молодой, красивой и богатой вдовой? Добро бы из за меня сцепились! Так нет же! Деньги тому причиной!

– А у меня есть причина сразиться с ним из за тебя? Это он похитил твою честь? Признайся! Так я его заодно и за это убью!

– Сколько пафоса! Нет, он меня не трахал, ни разу, если под "похищением чести" ты это имеешь ввиду. Девственность, а не честь, досталась совершенно другому человеку. Ты его никогда не увидишь. Его нет на этом свете. Гордей с серьёзными намерениями стал ухаживать за мной. Но я замуж за него не захотела, тогда он стал моим рыцарем. Всё. Более ничего не было. Вставай, чего расселся. Штаны смени, супруг мой ревнивый.

Виолетта помогла мне облачиться в порядком надоевшее черное бархатное платье. Снова решила украсить причёску розой заколов ею тут же изобретённую кружевную вуалетку, таинственно полуприкрывающую ярко подведённые глаза. Мне теперь как замужней даме всегда полагается головной убор. Хоть символический. Утеплила плечи чернобуркой. Подумала и достала родовое колье – подарок Хессела. Крупные рубины кабошоны шли в два ряда, один под горло, второй ниже. Издалека казалось, что мою лилейную шейку основательно погрыз бешеный вампир. Контрастно, привлекательно, красиво. Гарнитур с обручальным кольцом, опять таки. Немного любимого аромата. На шлейф тоже. Я готова.

Из соседней комнаты вышел расфранчённый муж, в черной длинной котте, за колено. Чем длиннее котта , тем знатнее её владелец. Большая золотая блямбой на цепи, даже туфли нацепил модные, с длинными носками, пряжками. У него , в отличие от меня – три дорожных сундука с барахлом. Увидев меня нетривиально восхитился:

– Ты божественна, сейчас так бы и …

– Некогда, Ваша ненасытная светлость. Нехорошо заставлять ждать голодное общество.

Общество естественно ждало. Так принято – самая знатная персона входит в трапезную последней. Отто никому не уступил свою вторую должность и торжественно, завывающим голосом нас обозначил:

– Их светлости, правящий герцог Фризии Хессел Мартина Первый с супругой герцогиней Амелиндой фон Мюнних Мартина!!!

Мы прошли на центральные места, которые нам уступили барон с баронессой. С высоты оглядела зал. Гордеюшки не было, стало быть послали его – службу нести, от греха подальше. Зато был полный аншлаг и за верхним и за нижним столами, которые были декорированы по всем правилам дизайнерского искусства. Салфетки-лебеди на стопочке из двух тарелок с подтарельником, серебряные приборы, супница из которой пил на свадьбе вино граф, соусники, салатники… Много стекла, хрусталя, безумная роскошь. Сервиз мейсенского фарфора на двадцать четыре персоны очаровал герцога. Он перебегал взглядом с одного предмета на другой. По центру стола стояли красиво оформленные ароматические фигурные цветные свечи, их тёплый свет делал женщин милее, мужчин романтичнее, посуду – дороже.

– А твоя семья не так бедна, как мне доложили. Я бы даже напротив сказал: вы неприлично богаты для простых фрайхерров, без замка. Склонив ко мне голову, прошептал Хессел. Он сел и все сели.

– Уже не фрайхерры. Полноценные бароны. Нам дарована графом за заслуги перед графством большая Южная пустошь, там весной начнётся строительство города. Два выдающихся по своим способностям и доблести мужа посвящены бароном в рыцари, сейчас состоят у него на службе. Брат баронессы – лучший лекарь современности. Подарил святыню Ольденбургу, за что посвящен в рыцари самим графом. Кроме большого замка есть все атрибуты баронства. Но мы скромны, Ваша светлость. К чему отсвечивать богатством, если нет своего войска. Пока нет.

Я опустила голову вместе со всеми – отец Конрад, слегка похорошевший и в новой шерстяной сутане, благословлял трапезу. Помолились. Ну сейчас поедим! Ага, счаззз. Во все времена неприлично жевать во время застольного тоста. Барон на правах хозяина разродился длинной одой "Во славу мира, дружбы и процветания Фризии с баронством Мюнн в составе графства Ольденбурского". Вот, ей Богу не вру. Именно так и называлось сие произведение, плод насилия Андреаса над Эвтерпой. Когда успел? Но всем понравилось. Хессел аж залоснился. Встал, принял свиток с поэмой, прижал к сердцу и долго, витиевато благодарил и на что то там надеялся. Я легонечко придавила его красноречие туфелькой на шпильке.

– Есть когда будем? Сколько можно?

– …во славу Господа нашего!

– Аминь, сядь уже. У меня живот бурчит.

Я шипела по змеиному тихо, но муттер рядом услышала, её фирменный тычок локтем в бок был очень чувствительным, наконец муж плавно закруглился:

– За то, чтобы взаимоотношения между государствами были такими же тесными и дружественными, как родственные!

Да упаси Господь! Знал бы ты хорошо свою родню, молчал бы как рыба об лёд. Мне столько родственных историй известно, где люди поедом друг друга ели, отравляя существование, саму жизнь, смерть и даже посмертие своих близких. А что это он так бодро кубок выхлебал? Забыл про сердце что ли напрочь? Свой бокал я встретила плотно сжатыми губами, но не удержалась, принюхалась. О, компотик! Алилуйя! Кто интересно позаботился? Спасибо. Три недели насухую, чувствовала что справляюсь и провокации мне ни к чему. Блюда были выше всяких похвал. Главный гость отметил это отдельным тостом, восхваляющим все достоинства молодой хозяйки, особливо её неземную красоту. Тут Хес рассыпался в сравнениях и эпитетах. Грациозная лань с алмазными звёздами очей и лепестками роз вместо уст, зарделась нежным румянцем ланит до самых ушей. Братец филолог с напряжённым выражением лица то ли запоминал обороты речи, то ли злился.

Разговоры слились в равномерный гул, на фоне которого слышались взрывы грубого мужского смеха, переливчатые колокольчики девчачьего хохота, иногда взвизги, выкрики, звон приборов, кто то уже икал. Народ набрался и раскрепостился.

Но всё хорошее когда нибудь кончается. Кончился и этот пир. Танцев не было, а жаль. Однако физической нагрузки мне с лихвой хватило. Ночью Хессел любил меня как в последний раз, видимо на всякий случай решил дать миру ещё одного наследника. Ввиду этой уважительной причины мне некогда было обсуждать с ним предстоящий поединок, переживать, ругаться и уговаривать. Отложила на потом. Потом сразу уснула.

Глава 39

Андреас.

Дорого бы я заплатил, лишь бы отвертеться от роли судьи, только это невозможно. Исполнилась мечта моей мамы: я стал высокооплачиваемым юристом! Владелец земли, барон, становится им автоматически. Я ещё после первого суда впечатления не уложил. И снова – здорОво! Линда вчера мне пригрозила: что хочешь делай, лишь бы поединка не было. Иначе со свету сживу. С детства помню – так умеет изводить, небо с овчинку покажется!

Никому не нужно, чтобы гость, правитель соседнего государства был здесь ранен. По поводу его смерти я не беспокоюсь, Большой Босс не допустит. Он герцога вместе с Линдой практически с того света достал, Миша врать не будет. А вот за Гордея переживаю. Он конечно мастер меча и всё такое, но … Хессел тоже не лаптем щи хлебал, он потомственный воин. Другие в это время лидерами не становятся. Задача моя в том, чтобы они пар спустили, но друг друга не убили и не покалечили. И замуж выйти и девушкой остаться, как то так. Потому что отменить поединок, как требует Линда, невозможно.

Часы на первом этаже пробили полночь. Время глубокого сна. Спит уставшая хлопотунья Дусик в смежной спальне. Уютно свернувшись калачиком и прикрыв глаза лапой от света свечи спит Дымыч на моей подушке. Прибился к нам, пока Линды не было. Вечером муж просто не пустил истосковавшегося беднягу в их покои. Я один наверно во всем замке и его окрестностях не сплю. Листаю страницы Свода законов баронства Мюнн.

Всем коллективом три месяца трудились: сочиняли, вспоминали, обобщали. Здорово помогли книги из библиотеки будущего братьев Мюнних. Там было несколько книг по законодательству Германии. Они претерпели внешние изменения, солидные стали книженции. Также в связи с реалиями Средневековья изменилось содержание, но не всё нас устраивало. Требовалась существенная доработка. Мы сохранили для удобства систему кодексов, добавили нужные: Судопроизводство, Житейский, Преступный, Семейный, Налоговый, Земельный, Трудовой, Лесной и Водный, Воинский, Торговый, и тот самый Кодекс чести, на который я ссылался вчера.

Положения сырые, есть только намётки, а мне по нему судить надо. Быть поединку, или не быть, почему, в каком виде? Так. Спокойно, барон, без паники. У меня конкретный случай. Вот для него положения сейчас напишу, и достаточно. Эмма раненько встанет, красиво на пергамент перепишет, страничку вставим, как тут всегда была. Если кто захочет убедиться в законности , пожалуйста вот – черным по белому.

Опухший и мрачный тип в зеркале, вполне объяснимый вид. Пир был вчера, был. Пили? Пили. Любуйтесь, господин барон. Завтракали поздно, в узком семейном кругу. Кроме традиционной каши, творога и выпечки подали крепкий мясной бульон и капустный рассол. Где бы я в прошлой жизни, в той среде где я вращался, такую жену нашёл? И это только по хозяйственной части! А натуральная красота? Её вообще врасплох застать невозможно, Ида не красится.

Яркая палитра природных красок и совершенство форм, сказал Север, когда писал её парадный портрет. Теперь в моём кабинете есть на что посмотреть. Лучше бы художник реже на мою жену смотрел, вокруг девчат незамужних полно, а он видит только её. Дошло до смешного: чернявая пухленькая Сара вышла на портрете неуловимо похожей на Иду. Неудачное произведение уничтожено. Напряженность между нами растёт. Надеялся приедет систер, поможет разрядить обстановку, а она привезла с собой конфликт международного масштаба.

Я вполне доволен этим случайно свалившимся на сестру браком. Не зря караулил, других кандидатов отпугивал. Ну хобби такое у моей сестры – замуж выходить за тех, кто в ней нуждается. Первого мужа студента, она по учёбе подтягивала. Второй аспирант – на материалах её дипломной кандидатскую защитил. Последний, вообще её любимый пациент. Этот Хессел наверно в ней нуждался больше всех троих, вместе взятых. Вот и отхватил главный приз, да ещё и с бонусом в виде жизни. Выгодный союз для нашего баронства. Сильные мира сего на нашей стороне нам нужны для масштабных дел.

На площади уже собралась толпа бездельников из деревни и замка. Простонародье, слуги, гвардейцы Хессела, десятка Гордея, наши парнишки новобранцы из крестьян. Они встревоженно переговариваются. Несмотря на то, что Гордей знатного рода и русич, его успели полюбить. Типаж такой – всеобщий любимчик. Знают про Божий суд и явно болеют за него. Семья и знатные девицы – отличницы, расположились на балконе второго этажа. Те, что не отличницы, стоят внизу, с прислугой. Распоряжение Эммы. Из любого события извлечёт воспитательный момент. Я взглянул наверх – Линда стояла опершись на перила буквально у меня над головой. Того и гляди плюнет или тюкнет по темечку.

Слава Богу, сегодня виселицы не было. Был устроен импровизированный ринг для поединка и место для суда. Утоптанная площадка перед крыльцом вчера была очень грязной, смотрю снег сегодня соскребли почти до асфальта, тьфу ты, до мощения. Насыпана свежая солома. На возвышении крылечка снова стоит всё тот же стол, мой деревянный "трон", под ними ковёр. Поднос медный и било. Подошла заботливая Августа и поставила деревянную кружку с горячим питьём.

Пригодится, горло то на морозе драть, чтобы публика слышала, о чём я спрашиваю вызванных поединщиков. Они пришли в полной боевой выкладке, при комплекте оружия каждый. Ладно хоть без коней. Герцог был в рыцарском облачении, очень красивом, шлем с короной, с чернением, в длинном белом плаще. Он лихо крутнул меч над головой, покрасовался. Сверху раздались восхищённые возгласы. У него эспадон – классический тип двуручного меча с четырехгранным поперечным сечением клинка. Очень длинный, более полутора метров, а гарда состояла из двух массивных дужек. Когда Хессел Мартина встал напротив стола, двумя руками опираясь на меч выставленный пред собой, гарда была на уровне плеч. Вторым оружием у него был грозный двойной моргенштерн.

Русский витязь выглядел не менее эффектно, в кольчатой броне, называемой хауберк, красивого плотного плетения. Поддоспешник прилично увеличивал размеры и без того массивного Гордея. Шлем – ерихонка был отполирован, чуть ли не до зеркального блеска, с гравировкой и серебряными насечками. С него свисала кольчужная бармица, защищая шею, плечи, затылок и часть лица. Вооружен он был более легким и коротким, но тоже двуручным мечом эсток, специально предназначенным для пробивания рыцарской брони. Меч был четырехгранным, с усиленным ребром жёсткости. Кроме этого к поясу была прикреплена массивная палица или булава, не знаю точного названия. Мы ни разу не видели десятника при полном параде. Хорош, чертяка!

Народ принялся ахать и охать, восхищаясь видом поединщиков, оружием, внешностью. Обсуждали физические параметры. Я должен сосредоточится. Чтобы получить нужные ответы, нужно задавать нужные вопросы. Вперёд, высокий суд!

– Герцог Хессел Мартина, Вы считаете себя оскорблённым и требуете Божьего суда?

О, да! Беднушечку Его светлость унизил, оскорбил, ограбил, последнего лишил, всю казну вынес, государство разорил вот этот стоящий здесь мелочный торгаш, разбойник, конокрад, похититель его брата и лучшего племенного жеребца !!!

– Боярич Гордей Вольгович, Вы что на это скажете?

О, много чего он сказал! Обесчестил его честнейшую честь боярскую, герцог! Прилюдно сквалыгой, похитителем, разбойником и торгашом обозвал, хотя сам за выкуп брата как еврей за курицу на рынке торговался! Потому не токмо Божьего суда требует, но и денежного возмещения морального ущерба. Гордей часто переходил на русский, в основном матерный. Видимо из экономии, чтобы тоже виру за обзывания не платить. Его светлость плевался, фыркал и требовал перевода.

Процесс грозил затянуться. Появились свидетели: глава гвардейцев Хессела и экс десятник, ныне каптёр Глушила – присутствовали тогда при сделке. Допрошены и многословные свидетели. Ничего нового не сказали, всё подтвердили. Народ заскучал. Пора.

– Из каких соображений, уважаемый Гордей Вольгович, сын боярский ты такую сумму выкупа назначил? Не меньше, не больше?

– Персона стало быть очень знатная. Не абы кто, купчишка какой или рыцарь простой, а брат правителя. Мало за него взять нельзя, над ним же смеяться потом будут, что дёшево оценили. К примеру: короля Иоанна Доброго аж в три миллиона ихних крон англичане оценили, да земли ещё в придачу стребовали. За Давида Шотландского сто тысяч марок стребовали выкуп.

– Так то короли!

– А мой пленник – брат правящего герцога, считай что тоже короля.