скачать книгу бесплатно
– Кинолог ещё здесь?.. – спрашивает.
В ответ ему раздаётся приглушённый бубнеж из соседнего помещения.
– Замечательно, тогда можно собаку ещё на минуту?
– Так и чего хотела? – Джордж возвращает к себе внимание Кэрол. А та, сперва посмотрев на него и вспомнив, о чём говорила, скользнула взглядом по оставшимся оперативникам:
– Пожалуйста, попросите своих людей ничего не трогать. Скоро прибудут криминалисты – отпечатки пальцев могут на кого-нибудь вывести… – говорит она и чуть оборачивается в тот момент, когда позади неё проходят двое людей в форме, а голландская овчарка, немного напоминающая гиену, вскользь прокатывается шерстью по задней поверхности её бедра.
– Парни, – вздыхает Джордж. – Хватит всё лапать, мамочка уже ругается…
Услышав это, боец, что у шкафа, сначала замирает, а потом медленно убирает руку от полки; другой же – тот, что расселся прямо на столе, – выразительно фыркает и швыряет стопку документов, которую только что перебирал в руках, обратно на стол. После чего он встаёт и с надменным видом отправляется на выход.
Он чуть не задевает Кэрол плечом и громко хлопает дверью за её спиной, отчего девушка даже вздрагивает немного.
– А знаешь, – произносит Джордж, – он в чём-то прав. Не будь наивной, – он на мгновение бросает взгляд на звук жалобного лая собаки возле подсобки. – Подумай, кто мог к нему приходить? Если только не такие же наркоманы, как и он, – кивает в сторону бормочущего азиата на коленях. – У них всё организовано так, что комар носа не подточит. Сколько ты уже работаешь в отделе? Лет семь? И всё ещё веришь в чудеса?
Стиснув зубы, Кэрол сдерживает в себе приливающую ярость:
– Ага… – отвечает ему наперекор.
Джордж же, разочарованный её ответом, не спеша обводит её взглядом с головы до ног, а после будто выносит приговор:
– Значит, ты ещё не созрела для этого места…
Он уставился на Кэрол, а она на него, слабо понимая, о чём он.
Кэрол ощущала себя крайне неуютно под его тяжёлым, пристальным взором, однако их гляделкам не суждено было длиться вечно – очень скоро в коридоре раздаётся голос:
– Эй. Нам тут нужна помощь. Подойдите кто-нибудь сюда…
Джордж не сразу отрывается от лица Кэрол.
– Слышите? – зовут ещё раз через некоторое время.
– Да, что у вас там? – он кидает взгляд в глубь коридора.
– Вам лучше самим это увидеть…
Тьь.. – он цыкает языком и отправляется на помощь, а Кэрол, пораздумав секунду, тоже идёт вслед за ним.
– Взгляните, – оперативник и чувак с собакой теснятся, освобождая ему место возле чулана.
– О господи… – Джордж даже отшатывается немного, лишь заглянув в него.
– Что там? – Кэрол высовывается из-за его широкой спины, и тут же краски на её лице бесследно исчезают.
Однако она и сама не сразу понимает, из-за чего…
Там, в темноте чулана, она видит закрывающихся от света подствольного фонаря двух маленьких, чумазых детей – худющих, будто ожившие скелеты. Голые, со слипшимися в комья волосами, со впавшими глазами, окутанные вонью высохшей мочи – малыши были настолько истощены, что их движения казались слишком вялыми и медлительными, будто они находились под тоннами воды…
– Ещё одни мауглиоиды… – промямлил один из оперативников, поглаживая собаку, чтобы она перестала скулить.
– Что это значит? – сглотнула Кэрол.
– Это значит, что их родители-торчки были заняты наркотой куда больше, чем своими детьми, – бормочет Джордж. – Мы иногда натыкаемся на таких. Часто эти бедолаги даже разговаривать не умеют. Единственное, что у них остаётся человеческого, так это человеческий облик… Да и то с натяжкой…
К концу его слов напряжение, росшее в Кэрол и заставлявшее изображение перед её глазами дрожать, достигло своего пика, и в тот момент (в момент разрушения паритета) в её голове словно что-то переключилось, а в глазах резко потемнело, и она, потеряв равновесие, навалилась на стену позади себя…
– С тобой всё в порядке?
Но она ничего не ответила. Её сильно затрясло.
– Эй, ты куда? – продолжает расспрашивать Джорджи.
А Кэрол, с трудом переставляя ноги, уже побрела по коридору.
– Правильно, выйди на воздух, – говорит ей вслед. – Всё будет в порядке! – Затем продолжает уже с остальными: – Зрелище-то и вправду не для слабонервных… Ну что, Опеку вызываем? Пусть забирают этих зверят…
Между тем, несмотря на совет Джорджи, Кэрол возвращается обратно в комнату и, не обращая внимания на оставшегося в ней оперативника, расстёгивает кобуру. Медленно, как зомби, она подходит в упор к стоящему на коленях смотрителю, а тот, хотя и не сразу, замечает, что к нему кто-то подошёл, и поднимает своё окровавленное лицо с мокрыми от слёз глазами. Не прекращая плакать и бормотать, он повторяет одно и тоже:
– …я видел… видел… Это ещё не конец… я видел… Да простят меня за это боги…
Но Кэрол, по-прежнему не выходя из странного транса, достаёт свой «Glock 17» и приставляет его к покрытому мелкими капельками пота морщинистому лбу бедняги. И в момент, когда в комнату заходит Эшли в сопровождении охраны, Кэрол спускает курок:
Паффф…
После выстрела раздаётся громкий визг, а затем и сорвавшийся голос Эшли:
– Господи, Кэрол… Когда же ты успокоишься, наконец?..
№2
Трек: Lucas King – Pain
Дождь…
Струи воды шумящим водопадом проливаются с маркизы – массивного козырька из металла и стекла над выходом из старого здания ABA[3 - American Bar Association – Американская ассоциация юристов.]. Шипя и брызгая во все стороны, нисходящие потоки разбиваются об асфальт и впадают в океаны луж, что рекой бегут по тротуару, унося с собой мелкий мусор, пенящиеся пузыри и пожелтевшую листву…
– Ну и погодка… – раздаётся хриплый, слабый голос выходящего из здания пожилого швейцара. – Да, Мистер Уризэн?
Он обращался к высокому мужчине с портфелем в руке, что стоял на границе навеса – у самой стены проливного дождя.
– Я же просил вас, Кинзи, – мужчина оборачивается на сутулого старика со сцепленными за спиной руками, который, шаркая, медленно приближался к нему. – Зовите меня просто Дэниэл…
– Только если вы так настаиваете… – пробормотал старик и тоже остановился у самого края маркизы, выдавив из себя, будто через силу: – Дэниэл…
Усталые глаза пожилого швейцара, обременённые нависшими веками, медленно поднимаются на серое небо, как вдруг в глубине его роговиц вспыхивает отражение пробежавшего среди туч разряда молнии…
Ччик-Бдуффффф…
– Он начал лить сразу после того, как вы вошли днём в здание, – заговорил о дожде старик, как только отзвуки грома растворились шуме ливня, – и всё никак не хочет заканчиваться… Говорят, это циклон, и что он продержится над нами вплоть до середины следующей недели…
– Правда? – спрашивает Дэниэл, после чего возвращает взгляд к клокочущим облакам, застилающим весь небесный свод. Мазки темно-серых туч вытягивались и закручивались прямо на его глазах из-за шквальных порывов ветра. – А знаешь, – бормочет он, – я вообще люблю дождь… – Он продолжал смотреть на небо и улицу, которая, благодаря дождю и бегущим по асфальту потокам, пребывала в непрестанном движении. – Особенно эту свежесть… – добавил он и набрал полную грудь воздуха. – Помню, как-то в детстве отец рассказал мне, что древние греки верили – первый дождь на землю пролился в тот день, когда прекрасная богиня – одна из титанид – узнала, что её любимого отца, Урана, больше нет в живых. Он рассказал, они считали, что капли дождя – это её слезы, а гром – эхо её тяжелых всхлипов, которые доносятся до нас издалека… – Дэниэл задумывается на мгновение. – И несмотря на то, что это глупо, я до сих пор слышу в звуках дождя её плач…
Старый швейцар, стоящий неподалёку, внимательнее прислушивается к шуму ливня:
– Точно, чем-то похоже… – бормочет он, покачивая головой. Но через некоторое время его вялые глаза снова поднимаются на лицо Дэниэла: – Да, и спасибо вашему отцу, что он подписал гравюру. Моя сестра была очень растрогана, когда я её передал…
– Не за что, Кинзи, – Дэниэл глянул на него в ответ. – Как, кстати, она? Выздоравливает?
– Потихоньку, – отзывается старик. – Возможно, даже скоро выпишут…
– Это хорошо, – он кивает и снова возвращает глаза к затянутой серой пеленой улице и к грозному штормовому небу. Задумавшись на время обо всём, он позже шепчет на латинском: – Sub specie aeternitatis…
– Что, простите? – несмотря на шум дождя, старый швейцар все же расслышал его голос.
– Sub specie aeternitatis, – повторяет Дэниэл уже громче. – С точки зрения вечности, – переводит ему. – Это слова Спинозы. А Бертран Рассел в одной из своих работ с помощью этого выражения призывал взглянуть на сущность человеческих проблем через призму вневременного мира, полагая, что так с ними справиться будет легче…
Сразу после этих слов на глазах Дэниэла полнеба озаряет огромная молния, пронзающая тучи насквозь…
– Интересная мысль, – бормочет старик, но его голос полностью утопает в раскате грома. Однако постояв ещё пару секунд, швейцар кидает взгляд в глубь разных концов улицы: – Что-то ваше такси долго едет… Может быть, случилось что? – спрашивает, продолжая высматривать машину сквозь пелену дождя.
– По правде говоря, – произносит Дэниэл, – я его не вызывал…
Швейцар нахмуривается немного:
– Это следует сделать мне?
– Нет, – мотает головой. – Я думаю пройтись пешком. Мне ещё нужно зайти в магазинчик, здесь – неподалеку, – кивает направо в сторону перекрестка, виднеющегося вдалеке.
– У вас же нет зонта. Позвольте, я принесу?
– Только если вам не сложно…
На лице старого швейцара проступает услужливая улыбка:
– Если было бы сложно, я бы не предложил, – говорит он.
И, развернувшись, начинает шаркать обратно к двери.
Дэниэл же, ещё раз задумчиво поглядев на небо и на улицу, утопающую в тонне осадков, в последний момент всё же останавливает старика:
– Подождите, Кинзи, – тот замирает, уже распахнув дверь и стоя одной ногой в холле. – Я передумал, – говорит, – я пройдусь так…
Швейцар оборачивается с удивлением на лице:
– Уверенны? – сводит серые густые брови. – Вы промокните до нитки.
– Это ничего. Но у меня к вам есть другая просьба… – он делает несколько шагов навстречу старику и протягивает ему портфель. – Не могли бы вы подержать его где-нибудь у себя – я по привычке взял его и только сейчас понял, что он будет только мешать.
Старик ещё больше изумился и неуверенно потянулся к ручке портфеля:
– Вы что, закончили все дела? – спросил Кинзи, потому что знал – работники ассоциации никогда не расстаются со своими бумагами и дорожат ими даже больше, чем собственной жизнью.
– Что-то вроде, – Дэниэл разжимает руку, и вся тяжесть портфеля переходит на старика.
– Оставляете его до понедельника?
– Не знаю. Может, больше.
По-прежнему не скрывая удивления, швейцар всё же отвечает:
– Ладно, я позабочусь о нем.
– Спасибо вам, Кинзи. Всего хорошего.
– И вам удачи, Сэр.
Старик кивает, а Дэниэл, улыбнувшись напоследок, уже через секунду шагает прямо под потоки ледяного дождя.
Его волосы моментально намокают.
Несмотря на это, он продолжает идти по практически пустой улице, ощущая, как с каждой секундой его одежда всё больше тяжелеет от впитывающейся воды, как холодные капли срываются со лба и пробегают через всё его лицо, как влажными становятся его ботинки, и как порывы ветра неистово толкают его в спину.
Одновременно с этим, он наблюдал за столбами пара, валящими из канализаций, за пролетающими по дороге машинами, поднимающими фонтаны брызг из-под колёс, и за бесчисленными кругами на воде, которыми безостановочно покрывались океаны луж повсюду, а также за тем, как ветер меняет штриховку направления дождя над крышами домов…
Изредка Дэниэл смахивал со лба, щёк и век скопившуюся воду. Но в отличие от других прохожих, виднеющихся на другой стороне улице и в серой дали, он не прятался ни от дождя, ни от ветра. Такое ощущение, что этой непогоды для него просто не существовало, и он шёл спокойно и размеренно, будто прогуливался под зонтом, пропуская через себя каждое мгновение.
Однако на подходе к дверям небольшого одноэтажного киоска, поместившегося в пустом пространстве между домов, Дэниэл неожиданно останавливается, заметив, как неподалёку впереди на загоревшемся красным светофоре, стали скапливаться машины. Из-за канализационного пара и невероятно плотной стены дождя, автомобилей впереди практические не было видно, за исключением их растушёванных силуэтов и тусклых красных стоп-габаритов, выстроившихся в два ряда…
– Вот чудо, – бормочет он себе под нос, уставившись на необычный урбанистический пейзаж.
А уже в следующую секунду дверь магазинчика неподалёку распахивается, и оттуда под дождь вылетает человек в капюшоне и с букетом в руке.
Дзинь-дзинь…
Дэниэл заходит в помещение под звук наддверного колокольчика и первым делом смахивает лишнюю влагу с волос:
– Здравствуйте, – говорит он суетящейся женщине за стойкой.
– Проходите, проходите – не стойте на пороге, – отвечает она, занимаясь уборкой стойкой-стола от обрезков прошлого букета.
Тогда Дэниэл проходит в глубь небольшого магазинчика, полного цветов. Но несмотря на изобилие всевозможных красок, казалось, что серость пасмурного дня проникла и сюда, вместе с приглушённым шипением ливня.
– Чем могу помочь? – спрашивает немолодая хозяйка цветочного магазина, не отрываясь от своих дел.
– Я звонил вам сегодня днём, – отвечает, шагая к стойке. – Спрашивал по поводу роз сорта «Fabulosa Rosаceae»…
