Легенда о Фэй. Том 1

Человек в черном появился внезапно, словно из ниоткуда, и приземлился в нескольких чжанах от Чжоу Фэй. Все случилось так быстро, что она даже понять не успела, откуда он вообще здесь взялся. Незнакомец поднял руку, в которой держал светящуюся в темноте жемчужину, и посветил ею в сторону зловещей паутины Цяньцзи, спрятанной в темноте.

– Не трогайте нити, – тихо произнес он, – и следуйте за мной.

Глава 4

Се Юнь

Если бы существовали состязания среди неудачников, то Се Юнь со своим везением наверняка всякий раз бы в них выигрывал.

Незнакомец владел цингуном столь превосходно, что Чжоу Фэй, пожалуй, такой легкости в движениях никогда еще не видела… Правда, она и людей, преуспевших в этом искусстве, за всю свою короткую жизнь почти не встречала.

До середины реки юноша добрался совершенно сухим: брызги едва касались его одежды – он парил над поверхностью, словно бестелесный дух, и точно знал, куда можно приземлиться. Все новые и новые нити Цяньцзи выстреливали из толщи воды, но ни одна из них не тронула его, хотя незнакомец даже не пытался уклоняться.

«Неужели призрак?» – остолбенев, подумала про себя Чжоу Фэй. Но нитей вокруг становилось все больше, и она решила, что уж лучше увидеть наяву привидение, чем быть искромсанной на кусочки. Выбрав меньшее из зол, девочка доверилась таинственному человеку в черном.

– Господин, откуда вы? – первым нарушил молчание Ли Шэн, выглядевший еще более жалко, чем его сестра: изодранная одежда висела на нем клочьями.

– Моя фамилия Се, – ответил незнакомец и осторожно повернулся, чтобы нити Цяньцзи, устремившиеся на него сразу с трех сторон, прошли мимо. Одно легкое мимолетное движение. Со стороны казалось, это порыв ветра вдруг подхватил его одежду, хоть она и сидела на нем вплотную как влитая.

– И не называй меня господином, – мягко улыбнувшись, добавил он, взглянув на Ли Шэна, – я будто сразу постарел на десять лет.

Теперь, когда лицо незнакомца освещал тусклый свет луны, стало понятно, что он был всего на несколько лет старше самого молодого мастера Ли, которому отчего-то вновь стало не по себе. За этот долгий день он успел пережить и взлеты, и падения. Отправляясь в путь, Ли Шэн чувствовал себя всемогущим, но чем ближе он подбирался к своей великой цели, тем больше осознавал, что с его-то способностями он не более чем лягушка на дне колодца – считает, что знает весь мир, пока первый же встречный не докажет ему обратное.

После всех изощренных наказаний, что Чжоу Фэй пришлось вынести от руки матери, не только кожа, но и терпение у нее стало словно из стали. Однако даже она, оказавшись в столь затруднительном положении, на какое-то время опешила, пусть виду и не подала. Девочка следовала за незнакомцем и внимательно наблюдала за каждым его шагом: то вперед, то назад, будто он знал этого «водяного демона» как свои пять пальцев.

– Что это за штука? – тут же поинтересовалась она.

– Это тяговое устройство, Цяньцзи. Я только читал о нем и никак не ожидал, что сегодня мне посчастливится испытать его мощь на себе, и все благодаря вам двоим, – спокойно ответил молодой господин Се. – В древности даже существовал яд с таким же названием[29], прежде…

Уловив в его голосе знакомые нотки, Чжоу Фэй вздрогнула: чрезмерной любовью к ненужным подробностям чужак напомнил ей больного отца.

– …так вот, как только устройство срабатывает, множество нитей всплывает на поверхность, но это не самое страшное. В конце концов, это всего лишь рычаги и пружины, в их работе даже есть закономерности. Пока Цяньцзи действует еще не в полную силу, нам лучше убраться отсюда поскорее. Вы видели маленький павильон посреди реки? Там живет человек, так что, вероятно, внутри есть и проход…

Хотя мастер Се говорил много, пустая болтовня не замедляла его шаг. Не замолкая ни на миг, он сквозь многочисленные преграды, выпущенные подводным «чудищем», вывел беглецов из самого сердца нитесплетения. Когда они наконец освободились из западни, до маленького павильона в центре реки было уже рукой подать.

Чжоу Фэй оглянулась на испещренный нитями путь, которым они только что шли, и спросила:

– Что будет, если Цяньцзи включится полностью?

Не успела она договорить, как камни под маленьким павильоном начали опускаться безо всякого предупреждения. Се Юнь шел впереди и отступить уже никак не мог, но мгновение спустя взмыл в воздух, выпустил из ладони светящуюся жемчужину и, едва коснувшись ее ногой, точно позаимствовав у перышка невероятную легкость, перескочил на другой камень. На ходу он схватил Чжоу Фэй за плечо и с силой потянул назад за собой, но… она даже не шевельнулась!

Ли Цзиньжун наставляла ее с тех пор, как дочь научилась держать в руках палочки для еды, и отнюдь не чуралась ни ругательств, ни избиений, так что основы боевых искусств в Чжоу Фэй вколачивали силой, и даже если бы она просто стояла в задумчивости, так просто сдвинуть ее вряд ли бы у кого-то получилось.

Сама она тоже опешила, однако удивил ее совсем не внезапный порыв незнакомца, а то, что рука у этого мастера цингуна оказалась неожиданно мягкой.

Какая сторона преобладает у бойца – сила или ловкость – и насколько он искусен в своем мастерстве, можно понять по его рукам, особенно в самый опасный миг, когда нужно кого-нибудь резко потянуть или оттащить. Но ладонь этого юноши скорее напоминала руку обычного хилого ученого.

В сердце Чжоу Фэй зародились сомнения, но тщательно все обдумать у нее все равно бы не получилось, потому что Чернильная река вдруг пришла в движение, на поверхности воды образовался огромный водоворот, и чудовищные нити Цяньцзи, затянувшие все небо, зазвенели словно струны. Мастер Се остановился, покачал головой и вздохнул:

– О Амитабха[30]! Девочка, какой демон тебя за язык дернул? Почему хорошее так редко сбывается, а плохое никогда не заставляет себя ждать?!

Ли Шэн уже вовсю дрожал от страха:

– Что это?

Шум был настолько жутким, что Чжоу Фэй невольно огляделась и увидела, как валуны под водой то поднимаются, то опускаются, как во время прилива. Густо сплетенные нити Цяньцзи устремились в небо, откуда собирались вот-вот обрушиться и накрыть собой бедолаг, а те, точно беспомощные муравьи, у которых разрушили дом, так и остались стоять, сбитые с толку. Впереди бурлила вода, назад пути больше не было, гибель казалась неминуемой. Бледный как смерть молодой мастер Ли громко крикнул охрипшим от страха голосом:

– Раз это какое-то устройство, должен же быть выключатель, верно?

Се Юнь оставался совершенно невозмутимым:

– Хм, дай мне подумать…

Ли Шэн чуть не лопнул от бешенства. Столько времени прошло, а ему еще нужно подумать! У этого Се с головой все в порядке?

Чжоу Фэй смерти тоже дожидаться не собиралась, поэтому отточенным движением выхватила клинок из ножен и без лишних слов яростно бросилась перерезать одну из нитей Цяньцзи.

– Фэй, что ты делаешь? – вскрикнул Ли Шэн.

От удара брызнули искры, но огромная нить даже не шелохнулась, а клинок, дрогнув, отскочил назад, по лезвию побежала трещина. Все нити Цяньцзи вокруг оглушительно загудели, как будто насмехаясь над глупой девчонкой, которая пыталась в одиночку поразить целое «речное чудовище».

Нависшая над ними кровожадная паутина привела в движение камень, на котором они стояли. Одна его часть вдруг исчезла в волнах Чернильной реки. Ноги Ли Шэна давно вымокли до самых колен и теперь почти полностью погрузились в воду, настолько ледяную, что холод пронизывал до костей. Взгляд юноши стал пустым, а в голову пришла лишь одна мысль: «Мне не следовало приходить сюда и уж тем более звать с собой Фэй».

Се Юнь внимательно прислушивался: все звуки смешались в беспорядочный гул. Вдруг он поднял голову и указал пальцем в сторону:

– Руби эту!

Чжоу Фэй чувствовала приближение нити Цяньцзи: будь у нее шерсть, та бы уже встала дыбом. Кровь внутри яростно бурлила. Девочка слепо положилась на Се Юня, ее запястья быстро закрутились в воздухе. Обхватив рукоять клинка обеими руками, она молниеносно полоснула по тонкому тросу «Атакой горы Наньшань» – тем самым приемом, который она применила против Ли Шэна в попытке уколоть его самолюбие.

Но на этот раз удар получился совершенно другим. Тогда ее всего лишь захлестнула мимолетная злость, оттого и клинок казался более податливым: она даже смогла зацепить им мешочек, который бросила Ли Янь. Теперь же все было иначе: оружие рвалось без сожаления биться головой о гору Чжуннань[31]. Лезвие с ревом полетело вперед, будто пытаясь запугать невидимого врага шумом, пронзило дымку у самой поверхности воды и вдруг ударилось обо что-то. В один миг длинный меч, который который Чжоу Фэй носила на спине более десяти лет, сломался: от удара по лезвию вокруг выбоины расползлась паутина трещин, а кончик его отскочил и исчез где-то в речной глубине.

Струна Цяньцзи лопнула, и из-под воды вдруг поднялся огромный камень, такой широкий, что и вдвоем не обхватить руками. Натянутые нити начали беспорядочными мотками плотно обвиваться вокруг него. Вдруг все замерло, подарив перепуганной троице крошечную, с квадратный цунь, надежду на спасение.

Дыхание у несчастных перехватило, и все шесть глаз сосредоточились на застывшем прямо перед ними хрупком сооружении. Первым нарушил молчание мастер Се:

– По крайней мере, на этот раз я угадал, – тихо выдохнул он.

Силы совсем покинули Чжоу Фэй, руки ее на мгновение онемели, пальцы разжались, и обломок клинка, со звоном ударившись о камень, скатился в воду.

– Что с тобой? – испуганно выпалил Ли Шэн.

Изнемогшая Чжоу Фэй содрогалась от одной только мысли о произошедшем, но не передать словами, как сильно она гордилась собой за проявленное только что мужество. От страха у нее отнялся язык, так что вместо ответа ей только и оставалось, что бесстрастно опустить веки и глубокомысленно покачать головой, словно опытный боец.

Оглядевшись в растерянности, они поняли, что стояли прямо посреди бескрайних вод Чернильной реки. Повсюду то и дело показывались свирепые когти Цяньцзи, и только этот уголок все еще оставался неподвижным. Ощущения непередаваемые.

Мастер Се наклонился, поправив одежду, и улыбнулся:

– Ничего. На такой переполох быстро сбегутся люди с заставы и найдут вас. Небеса на вашей стороне.

Се Юнь говорил радостно, будто с Новым годом поздравлял, – и не подумаешь, что его только что чуть не порубило не куски. На мгновение он забылся и ненароком засмотрелся на «водную фею», обладавшую столь незаурядным мастерством.

– Удар твердый и решительный, как девять убийств без капли жалости, – узнаю школу Тысячи Колоколов… – вежливо начал нахваливать Се Юнь, но вдруг осекся, заметив, что Фэй действительно была еще и весьма привлекательной. Особенно необычными ему показались ее глаза: вытянутые, но не узкие – с изящным, мягко спускающимся изгибом, – а уголки приподняты и будто чуть острее, чем обычно. Когда она широко распахивала веки, взгляд становился несколько наивным, а когда опускала, выглядела холодной и неприступной.

– Тебя зовут Фэй. А иероглиф[32]? – тут же сменил тему мастер Се.

Прежде чем она успела что-то сказать, вмешался Ли Шэн, успевший к тому времени хоть немного отдышаться:

– Это просто детское имя, так мы называем ее дома, поэтому иероглиф не имеет значения.

Дальнейшие расспросы незнакомца теперь показались бы невежливыми, а господин Се знал, как надо себя вести, и потому лишь любезно улыбнулся и промолчал. Ли Шэн поправил на себе изорванную одежду и, почтительно сложив руки на груди, поклонился[33]:

– Брат Се, спасибо за помощь. Если выживем сегодня, останемся в долгу и в будущем без колебаний вернем его, чего бы нам это ни стоило.

Се Юнь хорошо разбирался во многих вещах: мог с первого взгляда сказать, какое искусство клинка только что применила Чжоу Фэй, чтобы перерубить нить, легко догадался, что оба они придерживались учения школы Тысячи Колоколов, и даже заметил, что юноша, хоть и говорил вежливо, проявлял к нему некоторую настороженность.

– Меня зовут Се Юнь, – представился он, решив, что больше скрываться нет смысла. – Я пришел в ваши края, чтобы передать письмо. Прибыл не так давно и не успел еще разузнать про входы и выходы, вот и решил попробовать этот путь. Никаких злых умыслов я не преследовал.

– Брат Се, – поинтересовался Ли Шэн, – кому нужно доставить письмо? Мы вернемся и передадим его.

Не успел Се Юнь хоть что-то ответить, послышался грохот, и Цяньцзи, вымотавшее им всю душу, начало медленно погружаться в воду, а по обоим берегам Чернильной реки зажглись огни – наконец явились старина Юй с главой Ли.

Ли Цзиньжун тотчас кинулась к реке: вглядываясь в темноту сквозь густой туман, она боялась, что произошло непоправимое, и оттого едва могла твердо стоять на ногах. Когда она приказала убрать тяговое устройство под воду, всякая надежда в ее сердце уже умерла, но виду она не подала и самолично спустилась со скалы обыскать местность. Когда глава Ли увидела наконец обоих негодников целыми и невредимыми, ее глаза покраснели, и она не смогла вымолвить ни слова.

Ли Янь малейшего представления не имела о том, что на Чернильной реке произошло нечто поистине захватывающее. Она лишь догадывалась, что кому-то сегодня точно несдобровать. Спустившись вместе с тетей, девочка посмеивалась и корчила рожи брату. Старина Юй осмотрелся, затем взглянул на Чжоу Фэй и Ли Шэна, которые так и стояли, потупив глаза. На каменных стенах тут и там виднелись глубокие царапины, оставленные острыми нитями Цяньцзи.

– На реке Янцзы новые волны всегда сменяют старые. Так и новое поколение всегда сильнее предыдущего. Однако эти два маленьких «героя» действительно впечатляют. Я так долго живу на свете и впервые вижу дураков, столь отчаянно ищущих смерти. Мне жаль, очень жаль, – теребил бороду старик.

Ли Шэн и Чжоу Фэй хором окликнули Ли Цзиньжун: один звал «тетю», другая – «маму». Бунтари, только что едва спасшиеся от смерти, теперь вели себя как самые послушные дети в мире и смиренно ожидали наказания. Сердце Ли Цзиньжун колотилось в груди так сильно, что гневными искрами, которые оно высекало при ударах, можно было стрелять по врагам. Если бы не обстоятельства, она с удовольствием окунула бы головы обоих сорванцов в реку, дабы хорошенько вымыть из них всякую дурь.

Однако ей пришлось принять во внимание, что с ними был посторонний. Ли Цзиньжун вышла вперед и смерила незнакомца взглядом, тотчас отметив приятную внешность, хорошие манеры и невозмутимое спокойствие, с которым тот держался. Глава Ли даже прониклась к нему симпатией и, сложив руки в поклоне, сказала:

– Спасибо за помощь, молодой господин. Как мне к вам обращаться?

Вот ведь что странно. Никого из его ровесников, странствующих по земле, отродясь так не величали. Но в случае Се Юня складывалось впечатление, что существует какое-то тайное соглашение, обязующее всех и каждого непременно называть его «молодым господином».

Он представился и с улыбкой добавил:

– Госпожа, вы чересчур любезны. Я всего лишь проходил мимо, да и не очень-то и помог. Честно говоря, мы выбрались благодаря этой девочке и ее невероятным навыкам владения клинком.

Ли Цзиньжун, как никто другой, знала о способностях собственной дочери, но его слова звучали вежливо, кроме того, он даже не стремился приписывать себе чужие заслуги, так что глава Ли смягчилась еще больше. Однако прощупать почву было не лишним:

– В здешних местах живут одни дикари, людей образованных мало – даже ученики в большинстве своем грубы и глупы. Природа тоже довольно посредственная – сплошные горы… Господин Се, надо думать, вы пришли на Чернильную реку поздно ночью не для того, чтобы полюбоваться видами.

К этому времени холодный пот с Ли Шэна сошел окончательно, и прежняя сообразительность к нему наконец вернулась. Едва услышав голос тети, он сразу понял: она что-то заподозрила. Только что на реке он и сам осторожно пытался выведать что-нибудь о незнакомце. Однако Ли Шэн понимал, что обязан тому жизнью, и потому, опасаясь недоразумений, поспешно пробурчал:

– Тетя, брат Се не пересекал реку. Но он заметил, что мы задели Цяньцзи, и предупредил нас, даже сам ввязался во все это, чтобы помочь нам выбраться…

Взгляд Ли Цзиньжун заметно похолодел. Ли Шэн почувствовал, как его голос совсем пропадает, и продолжать не осмелился: так и застыл, беспомощно посматривая на Чжоу Фэй, которая тем более не решалась рта раскрыть. Она знала, что сейчас любое слово может обернуться против нее, и даже хорошие намерения будут восприняты как дурные.

– Несомненно, – продолжила Ли Цзиньжун, обращаясь к незваному гостю. – Сорок восемь крепостей щедро вознаградят вас. Если у молодого господина Се есть какие-либо поручения, мы сделаем все возможное, чтобы помочь.

Се Юнь уже думал, что хуже и быть не может. Он с таким трудом выбирал подходящее время, но вопреки ожиданиям, оно оказалось худшим! Чтобы спасти этих двух негодников, он подверг себя опасности быть разоблаченным. Шесть месяцев упорной работы едва не пошли насмарку. Но, услышав слова стоявшей перед ним госпожи, он почувствовал неожиданное облегчение.

«Неужели удача наконец повернулась ко мне лицом?» – подумал он.

Се Юнь предположил, что эти двое были учениками школы Тысячи Колоколов. Женщина, которую они называли «тетей» и «мамой», производила впечатление мягкой и добросердечной. Она меньше всего походила на легендарную Ли Цзиньжун, которой детей пугали по ночам. Подумав немного, он решил, что ему не нужно скрываться, поэтому сказал прямо:

– Мне поручено доставить послание, но я не ожидал, что Сорок восемь крепостей находятся под усиленной охраной. Я только что прибыл и не знал, как войти. У меня не оставалось другого выбора, поэтому я и осмелился на вторжение. Премного благодарен вам за то, что не спешите с обвинениями.

Чужаки действительно не могли попасть на заставу, если какой-нибудь надежный человек заблаговременно не замолвил за них словечко. Ли Цзиньжун оценила искренность юноши и кивнула:

– Это пустяк. Господин Се, позвольте нам проявить гостеприимство и не погнушайтесь нашей скромной обителью. Пожалуйста, пройдемте, – она жестом пригласила всех за собой. – Кому вы хотите передать письмо? Я найду для вас этого человека.

– Скажите, – начал Се Юнь, – среди вас есть некий Чжоу Цунь, известный также как господин Ганьтан?

Ли Цзиньжун, шедшая впереди, резко остановилась, но оборачиваться не стала, чтобы никто не увидел ее лица. Ли Янь с Ли Шэном такого имени никогда не слышали и только обменялись недоуменными взглядами. Но в сердце Чжоу Фэй вдруг закралось нехорошее предчувствие. После долгого молчания глава Ли продолжила путь и тихо спросила:

– Кто вам сказал, что этот человек находится здесь?

– Тот, кто попросил меня доставить послание, – ответил Се Юнь.

Женщина повернулась, бросив в его сторону надменный взгляд:

– А если он обманул вас?

Юноша знал, что Сорок восемь крепостей самозванца из Северной столицы не жаловали, но тот, кто попросил его доставить весточку, был влиятельным человеком из Южной династии. Быстро взвесив все за и против, он решил действовать открыто:

– Вещь, которую тот человек доверил мне, очень важна: даже если предположить, что он отправил меня сюда смеха ради, к ней он не стал бы так беспечно относиться.

Ли Цзиньжун спокойно продолжила расспросы:

– Что еще он вам сказал?

Се Юнь задумался на мгновение:

– О, давным-давно у него, вероятно, возникли какие-то разногласия с главой Ли. Но это не имеет большого значения, ведь она наверняка очень занята, и мы не станем ее тревожить.

Стоило Се Юню замолчать, как он заметил, что лица двух спасенных им негодников стали слишком уж напряженными – на них так и читалось: «Тебе конец». Мысли его озарила смутная леденящая душу догадка, и он еще раз, но уже с некоторым подозрением посмотрел на «мягкую и добросердечную» госпожу, шедшую впереди.

Ли Цзиньжун обернулась и с натянутой улыбкой спросила:

– Разве Лян Шао не сказал тебе, какие именно «разногласия» возникли между нами?

Юноша так и застыл. «Добросердечная» госпожа оказалась ни кем иным, как самой демоницей Ли!

Если бы существовали состязания среди неудачников, то Се Юнь со своим везением наверняка всякий раз бы в них выигрывал.

– Уже одной только связи с Лян Шао достаточно, чтобы я размазала тебя по стене, – процедила Ли Цзиньжун – на лице ее не осталось и следа недавней улыбки. – Но ты спас мою дочь и племянника, так что можем считать, что мы в расчете. Отдай мне Аньпинский приказ этого старого козла и можешь уходить. Не смею тебя задерживать.

Се Юнь отступил на полшага, осмотрелся и боковым зрением заметил устремленные на него настороженные взгляды. В мгновение стерев с лица досаду, он даже в таком непростом положении нашел силы улыбнуться.

– Значит, госпожа и есть глава Ли, чье имя держит в страхе всю Северную столицу, – спокойно ответил он. – Для меня большая честь встретиться с вами сегодня, и я не имею права ослушаться. Вот только не знаю, если передам вам Аньпинский приказ, как вы поступите с этой вещицей?

Под ногу Ли Цзиньжун как раз попал маленький камушек. Выслушав незваного гостя, она промолчала, лишь подняла носок и легонько наступила на камень так, что тот вмиг раскрошился в пыль, будто засохшая рисовая лепешка.

– Глава Ли великодушна, как и ожидалось, поэтому не вижу смысла придумывать оправдания, – кивнул Се Юнь. – Однако старейшина Лян уже скончался. И на смертном одре он доверил послание мне… Я поклялся бескрайнему Небу и бездонной преисподней, что лично передам его господину Чжоу, а потому, покуда меня еще не стерли в порошок, не могу позволить ему попасть в третьи ру…

В то же мгновение Се Юнь внезапно исчез, не договорив: все его тело будто стало размытой тенью, которую тут же сдуло порывом ветра на несколько чжанов!

Услышав о том, что старейшина Лян скончался, Ли Цзиньжун на мгновение опешила – ей было трудно в такое поверить. Заметив, что юноша решил сбежать, она, опомнившись, гневно крикнула:

– Взять его!

Рукава главы Ли встрепенулись, а в ладонях она уже собирала силу для удара. Чжоу Фэй, только сейчас окончательно пришедшая в себя после произошедшего, вновь оказалась в полном замешательстве: ей не хотелось смотреть, как мать до смерти избивает человека, спасшего их от «чудовища». Не задумываясь о последствиях, она скользнула вперед.

Ли Шэн быстрым движением схватил сестру за волосы. Кожа на ее голове натянулась, но прежде, чем она успела что-либо сказать, услышала, как Ли Шэн вдруг застонал от боли и тихо позвал:

– Тетя, я…

Обливаясь холодным потом, он обхватил грудь руками, дважды пошатнулся и с грохотом рухнул на колени.

Способности брата убедительно кривляться настолько потрясли Чжоу Фэй, что она сама чуть не повалилась на землю вслед за ним.

Глава 5

Ганьтан

Как нам, речным карпам, не понять ни мучений птицы Пэн[34], застрявшей на мелководье, ни боли Цанлуна[35], сломавшего рог, так и господину нет нужды обсуждать снег с насекомыми.

Огонек в масляной лампе дрогнул, и Чжоу Фэй, потирая глаза, заметила, что за окном уже рассвело. Она подняла руку и погасила свет. Тушь в чернильнице высохла, но добавить воды она поленилась и, словно грязью, небрежно нацарапала последний отрывок Семейного завета. Старая кисть от ее яростного нажима чуть не облысела.

Накануне ночью глава Ли вытащила их с Ли Шэном из передряги на Чернильной реке. Там, под нитями Цяньцзи, Чжоу Фэй думала, что если все-таки выживет, то дома с нее обязательно три шкуры спустят. Вопреки ожиданиям, Ли Цзиньжун, конечно, посердилась, но почти ничего не сделала: только в спешке посадила их под замок и приказала каждому двести раз переписать Семейный завет, чтобы подумали над своим поведением. Ни пронизывающего ветра, ни палящего солнца, ни невыносимой боли или зуда; хочешь сидеть – сиди, хочешь лежать – лежи. Подобного «благословения» Чжоу Фэй никогда еще не получала – обычно так наказывали только провинившуюся Ли Янь.

Не прошло и половины ночи, как девочка неразборчивым почерком доцарапала Семейный завет в двухсотый раз. Задумчиво закусив и без того истерзанную кисть, она растянулась на маленькой лавке, что стояла рядом со столом. Ее взгляд уперся в потолок, а в голове снова и снова прокручивались события прошлой ночи. Ли Шэн выиграл время, и глава Ли так и не смогла догнать чужака, так что тот наверняка успел скрыться.

Чжоу Фэй рассудила так: то, что она сейчас могла спокойно лежать в этой комнатушке, по большому счету было заслугой именно господина Се. Глава хотела схватить его, но поднимать шумиху не собиралась, и беглецы в конце концов отделались лишь легким испугом. После долгих раздумий Чжоу Фэй пришла к выводу, что единственным человеком, которого боялась потревожить Ли Цзиньжун, мог быть только отец. Все ее мысли сходились к тому, что такое знакомое на слух имя «господин Ганьтан», упомянутое чужаком, принадлежало папе.