Легенда о Фэй. Том 1

Столь бесстыдного гадания Небеса, вероятно, еще не видели, а потому решили наказать наглеца. В то самое мгновение, когда Се Юнь подбросил монету, поблизости раздался звук – будто что-то тяжелое упало в воду. Безмятежная горная долина вмиг ожила. Патрульные по обе стороны стены сразу же зажгли лампы. Се Юнь ненароком отвлекся и не успел поймать монетку. Внезапно ударивший порыв ветра подхватил ее, и она, так и не явив ни одной из сторон, застряла меж двух камней ребром, бросив судьбе вызов.

Глава 3

Цяньцзи[17]

В отсветах взрыва под водой стали видны огромные камни, перетянутые бесчисленными нитями. Чжоу Фэй и Ли Шэн сразу поняли, почему в реке прятаться нельзя: любого, кто осмелится нырнуть туда, тотчас раскромсает на мелкие кусочки!

Чжоу Фэй плелась вслед за Ли Шэном к Чернильной реке. Будучи сверстниками, они вместе росли, вместе изучали под руководством Ли Цзиньжун боевые искусства. И хотя друзьями детства их назвать было сложно, так или иначе они шли по жизни рука об руку: оба пакостничали, оба наловчились сбегать от стражи. Вероятно, Чжоу Фэй унаследовала от матери полное отсутствие обаяния, или же ей просто не хватало общительности, как бы то ни было, отношения с братом не складывались. Вне стен дома Ли Шэн прослыл крайне сообразительным и изворотливым юношей, все ученики восхищались им, и только с сестрицей Фэй они не испытывали друг к другу ничего, кроме отвращения. Им даже поговорить было не о чем: конечно, в присутствии главы Ли они изображали дружелюбие, но наедине ничем, кроме колкостей, не обменивались, никогда друг другу не помогали и непременно делали всё каждый по-своему.

Витая в облаках, Чжоу Фэй даже не заметила, как они добрались до Чернильной реки.

Мрачное небесное полотно рассек порыв ветра, и сквозь тучи просочился лучик лунного света, настолько слабый, что, если собрать его в чашу для риса, та не наполнилась бы даже наполовину. Чернильная река тотчас вся покрылась серебристыми искорками. Подхваченные бурным течением, они уносились вдаль, растворяясь в темноте ночи. С высоты такая картина кому угодно вскружила бы голову.

Послышался шорох, и Чжоу Фэй, обернувшись, увидела, как Ли Шэн копошится в своих вещах. Сначала из дорожного мешка показался моток веревки, а затем – железный коготь для скалолазания.

«А он хорошо подготовился…» – подумала Чжоу Фэй и, случайно заглянув в сумку, обомлела.

– Зачем ты взял сменную одежду?

Ли Шэн на мгновение замер, после чего собрал все свои пожитки обратно в мешок и забросил его на спину. Помимо вещей Фэй приметила деньги, лекарства и книгу для путевых заметок. Глупой она совсем не была и сразу догадалась, что брат решил бросить вызов Чернильной реке именно ночью не от скуки смертной – он действительно хотел покинуть Сорок восемь крепостей и побег явно замышлял уже давно.

– Ты и правда хочешь сбежать? – удивленно спросила она.

Чжоу Фэй всегда считала, что молодой мастер Ли – жемчужина Сорока восьми крепостей. Прежний глава погиб из-за заговора самозванца, и Ли Цзиньжун пришлось принять на себя руководство заставой в семнадцать лет. А пока снаружи их выслеживали тигры и волки, сорок восемь глав школ и сами оказались не прочь строить друг против друга козни. Глава Ли поначалу металась точно крышка на двух котлах: только накроешь один, как снова начинает кипеть другой. Нрав у главы Ли и прежде был скверный, междоусобицы же сделали ее решительной и безжалостной, так что с ней и вовсе стало невозможно поладить. Даже старейшины крепости трепетали в ее присутствии. Казалось, если подвесить Ли Цзиньжун за ноги и выдавить из нее всю нежность и доброту, едва бы набралась и пара капель: одна досталась бы Чжоу Итану, а вторая – детям Ли.

Ли Шэн занимал в Сорока восьми крепостях особое положение и к тому же умел находить с людьми общий язык, поэтому и почитателей у него было не счесть. Чжоу Фэй думала иной раз, что, даже если он превратится в огромную многоножку с сотней вонючих лапок, эти обожатели все равно не перестанут трепетать от восторга в его присутствии.

И все ему мало, раз решил улизнуть из дома под покровом ночи!

Немного помолчав, юноша буркнул:

– Ага.

– Чего это вдруг? Даже я, хоть и вечно ищу неприятности себе на голову, о побеге и не думала! А ты уже, гляди-ка, в полной готовности, – процедила Чжоу Фэй не без издевки.

– Я не ты, – отрезал Ли Шэн, не желая продолжать разговор. Он молча нашел местечко понадежнее, привязал веревку и скинул ее вниз с обрыва. Конец ее, едва заметный в тусклых отблесках лунного света, тотчас совсем скрылся из виду.

Чжоу Фэй для Ли Шэна всегда была в первую очередь дочерью главы заставы, и, как ему казалось, ругали и били ее ровно столько, сколько нужно. Ли Цзиньжун относилась к Чжоу Фэй как к маленькому деревцу, требующему строгого ухода: стоило ей лишь немного отклониться в сторону, как мать, не жалея сил, обрубала строптивые побеги в надежде, что хоть так сможет вырастить из девочки что-то толковое. А он что?

Он оказался заперт в ловушке, в этой окруженной горами крошечной клетке. Все называли его «молодой мастер Ли», а старики то и дело приговаривали: «Он похож на своего отца». Просто след, оставленный вторым господином Ли, покинувшим мир в самом расцвете сил, «наследие», которое из жалости пригрели под своей крышей, а оказалось, что оно и куриных ребрышек не стоило.

«Нет ничего выдающегося, но это ничего, всему свое время», – слова такие мягкие, даже снисходительные, но разве глава Ли вообще способна делать поблажки? Ясно же: он не стоит никаких ожиданий. Ли Шэн стиснул зубы, надел железный коготь на запястье и решительно начал первым спускаться по скале.

Чжоу Фэй хотела было что-то сказать, но брат уже скрылся в пустоте обрыва.

В этот миг он как раз осознал, что явно недооценивал скалы вдоль берегов Чернильной реки, особенно верхние уступы: после того, как их тщательно обточили, они стали настолько гладкими, будто их покрыли слоем льда. Выступов, за которые можно ухватиться, почти не осталось: Ли Шэн поскользнулся и всем телом ударился о каменную стену. Его короткий меч, все это время висевший на поясе, выпал, громко звякнув, словно связка монет[18].

Шум перепугал обоих: и Чжоу Фэй, стоявшая на краю обрыва, и Ли Шэн, так и зависший в воздухе, одновременно крепко ухватились за веревку.

Вспыхнуло несколько факелов горной стражи, и Чжоу Фэй, убедившись, что веревка крепко привязана, отпустила ее. Укрывшись за огромным камнем, она с легкостью свернулась в крошечный клубок, так что теперь ее можно было спрятать даже в собачьей будке.

Им повезло: они выбрали удачное место, и стражники, обойдя окрестности, не заметили ничего подозрительного. Спустя какое-то время Чжоу Фэй решилась выйти из своего укрытия. Наклонившись, она увидела, что Ли Шэн уже спустился по веревке на несколько десятков чжанов[19], но все еще покачивался на речном ветру, как одинокий осенний листок, тоскующий по горному великолепию.

Чжоу Фэй терпеливо ждала, а в ее сердце впервые пробудилось желание и впрямь выйти за пределы заставы и посмотреть на мир. Люди часто приезжали в Сорок восемь крепостей в поисках убежища, и все они рассказывали о том, что происходит снаружи. Истории эти были полны волнений, ужасов, нежных страстей и душераздирающих несчастий – так какой же он на самом деле, этот внешний мир? Всю жизнь она об этом даже не задумывалась, но стоило мысли появиться, как она мгновенно пустила корни, впилась ими в землю и начала разрастаться, точно сорняк.

Девочка встала и осторожно потянула за веревку – та легко поддалась. Достав ленту, она собрала свои длинные волосы, крепко ухватилась за бечевку и ловко спрыгнула со скалы. Наученная опытом Ли Шэна, Чжоу Фэй даже не пыталась касаться гладкой, как лед, каменной стены. Весила она гораздо меньше брата и пушинкой соскользнула вниз. Спустившись почти наполовину, она услышала, как вода вдруг зашумела громче.

Ли Шэн стоял на камне, таком маленьком, что на нем едва мог поместиться один человек, и, нахмурившись, внимательно смотрел на бурлящие волны. Чжоу Фэй опустила веревку еще ниже, обвила ее вокруг запястья и, не нащупав опоры, повисла над рекой.

Неужели еще и плыть придется?

Пока двое непосед пытались сбежать из дома, Ли Цзиньжун стремительным шагом вошла в храм предков. Внутри уже стоял седовласый старец: держа в руках палочки благовоний, он склонился над табличкой с надписью «Покойный господин Ли Пэйлин». Глава Ли притихла, дожидаясь, пока старик закончит свои молитвы, и только тогда обратилась, почтительно склонившись:

– Дядюшка-наставник[20].

Тот жестом велел ей подняться и огляделся с таким лицом, словно у него в зубах что-то застряло. Тяжело дыша, старик вернул на место молитвенные коврики и подушки, разбросанные по храму, а затем, закатав рукава, принялся убирать скопившийся на столе пепел от благовоний.

Уголки глаз Ли Цзиньжун дернулись, и она шагнула поближе:

– Я помогу.

– Отойди, отойди, – оттолкнул ее старик. – Вы всё делаете не так, не добавляй мне лишние хлопоты.

Ли Цзиньжун покорно спрятала руки в рукава и отошла в сторону, наблюдая, как старец, погруженный в свои мысли, суетится, наводит порядок на алтаре и поправляет ритуальные таблички.

– Как твоя рана? – спросила наконец она. – Уже получше?

– Ничего страшного, на берегу точно не умру, – произнес старик и тут же добавил: – Разве сегодня не пятнадцатое марта? Я пришел навестить твоего отца.

Старец и был тем самым духом-хранителем Чернильной реки – стариной Юем, о котором ходили легенды.

– Гляжу, в деревне все идет своим чередом, каждый занят своим делом, верно, ты хорошо справляешься, – небрежно отозвался старик.

– Вроде, – сказала Ли Цзиньжун, но на лице ее не промелькнуло ни искры радости. – Вы слышали последние сплетни?

Старец, закончив наводить порядок в храме, наконец вздохнул с облегчением, спрятал руки в рукава и повернулся к Ли Цзиньжун с улыбкой:

– Если это всего лишь сплетни, так зачем же мне их слушать?

Глава Ли чуть понизила голос:

– Говорят, Цао Чжункунь серьезно болен. Боюсь, он не выживет.

– Если умрет, разве это не к добру? – удивился ее беспокойству старина Юй. – Я помню, как ты по молодости вломилась в Северную столицу со своим отрядом. Три тысячи стражников не смогли вас тогда остановить, и вы чуть не отправили предателя Цао в мир иной. Он едва в штаны не наложил от страха. Если бы не его семь псов, давно бы стал живым трупом. Так почему теперь, когда говорят, что он скоро сам отдаст концы, ты так переживаешь?

Ли Цзиньжун горько улыбнулась:

– Теперь все по-другому. Да, это всего лишь слухи, но люди на заставе уже обеспокоены. Если ничего не подтвердится, я боюсь…

– Чего? Неприятностей? – взглянул на нее старина Юй.

Ли Цзиньжун немного замялась, но ни соглашаться, ни спорить не стала, лишь неопределенно улыбнулась и тихо произнесла:

– Видимо, я просто старею.

Он не любил разговоры о возрасте и недовольно фыркнул, даже его усы, казалось, встопорщились от возмущения. Однако сказать он ничего не успел: снаружи раздался голос одного из стражей.

– Глава!

Ли Цзиньжун обернулась, и в то же мгновение какой-то непонятный комок с грохотом, точно снаряд, устремился прямиком в ее объятия.

– Янь? – удивилась Ли Цзиньжун. – Что с тобой случилось?

Ли Янь сначала решила, что слова брата о ночной вылазке к Чернильной реке – обычное бахвальство. Заметив, что и Чжоу Фэй никак на них не ответила, девочка уверилась, что все в порядке. Но когда наступила ночь пятнадцатого числа, она поняла, что за их едкими словами все же скрывалась некая тайная договоренность. Только увидев, как Ли Шэн собирает вещи, Ли Янь сообразила, что он хочет не просто сходить к реке, а сбежать из Сорока восьми крепостей!

Поскольку Ли Янь была той еще болтушкой, совершенно не боявшейся ни угроз, ни наказаний, Ли Шэн на всякий случай перед уходом связал ее и запер в комнате. Если утром девчонку хватятся, то ее сразу найдут – так он рассудил. Конечно, не переживать за родную сестру он не мог, поэтому предусмотрительно связал ее руки тонкой мягкой тесьмой, чтобы не содрала кожу, если начнет вырываться, и уже после обмотал поверх грубой веревкой, покрепче привязав Ли Янь к кровати.

И все же он недооценил гибкость и любовь младшей сестры поябедничать. Как только несносный брат ушел, Ли Янь начала извиваться как змея и в конце концов смогла избавиться от грубой веревки. Но руки ее по-прежнему стягивала за спиной тесьма, а во рту торчал кляп. Однако и это не остановило девочку: вся спутанная, словно куколка шелкопряда, она начала скакать в сторону двери. Через некоторое время прыгать ей надоело, и девочка просто-напросто покатилась по земле.

Стражник, увидев, как к нему приближается нечто, похожее на дикую свинью, даже меч достал из ножен, чтобы защищаться, но, приглядевшись к непонятному комку грязи, он заметил кончик красно-оранжевой юбки и поспешил освободить бедняжку.

Добравшись наконец до тети, измазанная в земле с ног до головы Ли Янь тут же глубоко вдохнула и, ясно и четко произнося каждое слово, выпалила то, что держала в себе весь вечер:

– Этот мерзавец Шэн уговорил Фэй пойти на Чернильную реку! Он собирается сбежать из дома, а когда я пообещала рассказать тебе обо всем, он связал меня!

– Что? – немного растерялась Ли Цзиньжун.

Ли Янь вытерла слезы и пролепетала:

– Тетя, все говорят, что старина Юй – это бессмертный дух огромного сома. Если он их поймает, неужели сварит в кипятке и съест?

Старина Юй кашлянул в сторонке. Только теперь девочка заметила, что рядом кто-то есть, и, подняв голову, увидела невысокого старичка. Ей вдруг стало неловко, и она вежливо поприветствовала его, спешно выскользнув из объятий Ли Цзиньжун.

– Здравствуйте, дедушка, а вы кто?

– Я – бессмертный дух огромного сома, – добродушно улыбнувшись, ответил он.

Ли Янь так и застыла на месте, пока глава Ли с ужасом смотрела на то, до чего эти два неугомонных проказника довели несчастного ребенка.

– Цзиньжун, не спеши сердиться, – серьезно сказал старина Юй. – Пойдем-ка лучше соберем людей и найдем этих двоих как можно скорее. Я сегодня покинул пост, так что Чернильная река осталась без охраны, но устройство в ней запущено.

Ли Цзиньжун даже в лице переменилась и, развернувшись, в то же мгновение покинула храм предков.

Легенда гласит, что в мире существует особый цингун, позволяющий летать со скоростью ветра и незаметно струиться, точно вода или бесформенный дух, который ничто не в силах остановить. К сожалению, мастер, владеющий им, что называется, носил нарядные платья по ночам[21], по слухам, подавшись в разбойники, и потому некому было восхититься его великолепными навыками.

Се Юню ни длинная веревка, ни железный коготь не требовались: он размеренно скользил вниз по горной стене, невесомо, словно тонкий лист бумаги. В темноте ночи его черные одежды было не отличить от камня – так хорошо они сливались со скалами. Заметив крошечный выступ на гладкой поверхности, он плотно прижался к стене и на мгновение остановился, дабы перехватиться поудобнее, прежде чем продолжать спуск.

Юноша скромно оценивал свои навыки цингуна как «выдающиеся, но еще не достигшие совершенства». Ему совсем немного не хватало мастерства, чтобы взмывать к облакам и седлать туманы[22]. Исключительно поэтому, когда он уже почти достиг земли, по неосмотрительности едва не рухнул в реку, и ногу его тотчас свело судорогой от холодного как лед ветра.

Застрявшая ребром медная монета оказалась предвестником неудачи. К счастью, скалы ближе к воде были не такими скользкими, как на склонах, так что Се Юнь вовремя ухватился за какой-то уступ и, подтянувшись, уберег себя от падения в ледяную воду и превращения в каракатицу.

Он взобрался на камень, размером примерно в один чи[23], и, едва дыша, лег на спину, скривив лицо от боли и тщетно пытаясь расслабить напряженные мышцы. Вдруг послышалось какое-то бряцанье. Легкий ветерок как раз разогнал дымку над рекой, и на противоположном берегу показались двое!

Сердце юноши дрогнуло: неужели стража вернулась?!

На самом деле тишину нарушила Чжоу Фэй. Повиснув на веревке, она, словно что-то почувствовала, вытащила из кармана семя железного лотоса[24] и с силой запустила его в воду. Ударившись о поверхность, оно тут же высоко подпрыгнуло, как снаряд, выпущенный из пушки. Глаза Чжоу Фэй загорелись: только сейчас течение реки показалось ей странным, будто под водой что-то скрывалось.

Ли Шэн встревоженно нахмурил брови. С его осторожностью и нерешительностью, продолжай он и дальше идти первым, они бы так и простояли на берегу до следующего года. Чжоу Фэй окинула его взглядом, соскочила с веревки и в один прыжок оказалась на том месте, куда только что упало семя лотоса. В следующий миг юноша застыл от удивления: его сестра буквально стояла на поверхности воды!

Фэй с вызовом оглянулась на брата, заскользила по бурным волнам, несколько раз мягко коснувшись течения, словно стрекоза, и в мгновение ока уже добралась до середины реки!

С противоположного берега Се Юнь, прищурившись, смог разглядеть, что девочке, бросившейся в реку, было от силы лет пятнадцать. «Нашлись смельчаки», – он мысленно высмеял их, предположив, что эти двое – ученики, которые вместо того, чтобы спать, отправились безобразничать, пока никто не видит. Се Юнь же надеялся ни с одним муравьем из заставы не повстречаться, поэтому затаился и ждал, пока детишки не наиграются и не уберутся поскорее с глаз долой.

Мастерства девочке явно не хватало, но двигалась она на удивление проворно и решительно, небрежно сжимая в руке длинный меч. Издалека ее тоненькая фигурка сливалась в линию, изящно переплетаясь с отсветом лезвия. Волосы за спиной – собраны в косу настолько длинную, что кончик ее колыхался у самых ног, подхватываемый брызгами бурлящей реки. Пусть на зрение Се Юнь никогда не жаловался, в темноте ему так и не удалось разглядеть ее как следует, виднелись лишь очертания тонкой шеи и крошечного подбородка. Засмотревшись, юноша решил, что это, верно, водная фея показалась из речных глубин, – так она была прекрасна…

Тем временем Чжоу Фэй, очутившись в самом сердце бушующей реки, наконец разглядела в воде огромное каменное сооружение. Точно дремлющее чудовище, в любой момент готовое выбраться наружу, оно притаилось в кромешной тьме. Неподалеку, почти полностью скрытый в клубах тумана, стоял небольшой павильон. Он будто лежал на спине этого гигантского «водяного демона». А река все журчала и бурлила, и сквозь водную толщу казалось, что подводное «чудище» тоже движется вместе с ней.

Чжоу Фэй некоторое время пристально смотрела на камни и вдруг почувствовала, как мороз пробежал по всему ее телу. Не успев придумать ничего лучше, она обернулась и крикнула уже шагнувшему вслед за ней Ли Шэну:

– Что-то не так, уходи!

Спустившись с обрыва и не обнаружив на посту легендарного старину Юя, они столкнулись с чем-то странным и пугающим. Ли Шэн тоже почувствовал неладное: он уже был готов в любой момент развернуться, но стоило Чжоу Фэй «по доброте душевной» бросить эти слова… Конечно же он принял их за очередную уловку!

А потому, когда сестра велела ему отступить, он, напротив, шагнул вперед, и в тот же миг услышал легкое жужжание за спиной. Волоски по всему телу тут же зашевелились от страха. Обычно Ли Шэн использовал парные клинки, но один из них он уронил во время спуска. Благо второй все еще был при нем, и юноша в последний миг успел занести его за спину и кое-как пригнуться.

Нечто жужжащее почти коснулось его, но с лязгом уткнулось в лезвие клинка, едва не столкнув Ли Шэна в воду. Он невольно разжал руку, и оставшийся кинжал полетел вниз. Где-то позади раздался треск, и дорожный мешок, висевший у него за спиной, порвался на две части, и все его содержимое упало в воду. Даже одежду зацепило, повезло еще, что хотя бы на коже царапин не осталось.

Тем временем Се Юнь, лениво наблюдавший за всем со стороны, внезапно выпрямился. Он вдруг понял, что день для своего похода выбрал воистину неудачный: выходило так, что, оставшись без сторожа, река и становилась опаснее всего. На смену человеку пришло свирепое «чудовище», что притаилось под водой и теперь грозилось вырваться на свободу!

Ли Шэн с ужасом спросил:

– Что это?

Чжоу Фэй уже согласилась бы и на то, чтобы их поймал старина Юй. Держа клинок перед собой, она вытащила хочжэцзы[25] и, как только зажгла его, резко изменилась в лице: в тусклом свете огня девочка различила тончайшую нить, упирающуюся прямо в лезвие клинка в половине чи от нее. Концы нити уходили далеко в туман, так что и не определить, где ее предел. Если бы Чжоу Фэй на нее наткнулась, то наверняка осталась бы без ступни!

От нити исходила невероятная сила. На руке, которой девушка сжимала рукоять, от напряжения вздулись вены, и, едва продержавшись мгновение, она почувствовала толчок. Чжоу Фэй отстранилась от клинка, резко взмыла в воздух и, круто перевернувшись, в последний момент разжала пальцы. Зловещая нить проскользнула мимо и исчезла в тумане, словно призрак.

Лицо Се Юня помрачнело.

– Да это же Цяньцзи, – пробормотал он.

Однако «демон», скрывающийся в реке, не дал ему возможности похвастаться своими широкими познаниями. В воздухе вдруг снова зажужжало, и двое подростков лихорадочно заметались по реке, тщетно пытаясь увернуться, будто трюкачи. Отступать было поздно – камни под их ногами тоже пришли в движение!

«Чудовище» в реке напоминало огромную деревянную куклу, разбуженную двумя незваными гостями. Острые и тонкие нити, похожие на лезвия, одна за другой поднимались из-под воды и пролетали над поверхностью реки, то приподнимая, то опуская каменные плиты. Хочжэцзы в руках Чжоу Фэй погас, последней вспышкой осветив дорогу, которой они пришли. Девочка с ужасом заметила, что все пространство затянуло сетью из зловещих нитей: путь назад перекрыт – они застряли в этой паутине точно мухи.

Ли Шэн закричал:

– Прыгай!

В Сорока восьми крепостях было много извилистых горных ручьев, местные дети часто играли и плескались в них, и ни разу не случалось, чтобы кто-то утонул. Ли Шэн, оставшись без оружия, теперь совершенно беспомощно озирался по сторонам – жалкое зрелище; но его это уже не заботило – чутье подсказывало нырнуть и спрятаться от «чудища» под водой.

Но прежде, чем он успел хоть что-то предпринять, со скалы донесся незнакомый мужской голос:

– Нельзя прыгать в воду!

И Чжоу Фэй, и Ли Шэн не на шутку перепугались. Девочка, присев, уклонилась от нити, которая грозила вот-вот разрезать ее пополам, и та задела лишь прядь ее волос.

– Кто здесь? – прокричала она в темноту.

Се Юнь пусть и хотел прикинуться камнем и незаметно прокрасться в крепость, а все же не мог позволить двум этим непоседам погибнуть.

«Судьба не ошиблась, мне и впрямь недостает всех пяти добродетелей[26]. Ладно, пусть меня поймают, так и быть», – подумал Се Юнь, собравшись наконец с духом.

Он достал лэйходань[27] и, взмахнув рукавом, запустил его в небо. Снаряд разорвался огненными искрами, как фейерверк, свет его не ослеплял, но был виден за несколько ли[28] – достаточно, чтобы перепугать людей на заставе. В отсветах взрыва под водой стали видны огромные камни, перетянутые бесчисленными нитями. Чжоу Фэй и Ли Шэн сразу поняли, почему в реке прятаться нельзя: любого, кто осмелится нырнуть туда, тотчас раскромсает на мелкие кусочки!

Руки и ноги Ли Шэна похолодели: даже его горячая, буйная кровь заледенела. На миг он оторопел, но вдруг снова услышал тот незнакомый голос:

– Эй, юнец, ты стоишь на одном из сплетений, быстро уходи.

Только голос стих, как Ли Шэн почувствовал, что каменная плита под ним задрожала и начала тонуть. Он пришел в ужас и не раздумывая бросился к Чжоу Фэй, но вновь услышал предупреждение от незнакомца:

– Осторожно!

Внезапно одна из нитей выскользнула из-под воды и устремилась к юноше. У Ли Шэна не осталось оружия, увернуться тоже не хватило бы места, еще мгновение – и его рассекло бы надвое! Зрачки его сузились от испуга, но вдруг нить замерла в воздухе, едва коснувшись Ли Шэна, и он чудом приземлился на другой валун. Сердце на мгновение остановилось, а после – заколотилось пуще прежнего. Обернувшись, он увидел, что от гибели его спас узкий клинок Чжоу Фэй.

Се Юнь, окинув взглядом Цяньцзи, одним рывком спустился с обрыва и с легкостью ветра подлетел ближе:

– Водная… эм, девочка, отпускай! Человеку не под силу удержать ее!

Слова оказались излишни – Чжоу Фэй и без того была на пределе возможностей и не могла больше сдерживать нить своим клинком. Еще пара мгновений, и ее ладони, казалось, разорвались бы в месте соединения большого и указательного пальцев. Она отступила на полшага, ослабляя хватку, и одновременно отклонилась назад до предела, перегнувшись почти пополам. Туго натянутая нить, как струна, звякнула, уходя под воду, и от этого короткого «динь» поверхность воды пошла слоистой рябью.