скачать книгу бесплатно
Вскоре стал подтягиваться народ, годящийся Егоркиной в дети и внуки. Кудрявый брат с тёмным лицом, похожий на мулата, молодая парочка с малыми детьми и зачехлённой гитарой, брат с длинными и стройными, просто «тополиными» ногами и огромным брюхом, – они с его маленькой, и тоже толстой женой, уселись напротив Кати на маленьком диванчике. А Марины всё не было.
– Итак, – гневно заквохтала хозяйка, словно курица-наседка, когда все цыплята были в сборе, – меня зовут Зинаида Григорьевна, я – лидер домашней группы. Пусть сейчас каждый расскажет о себе.
Первой откликнулась ониксовая дама. Оникс же – «библейский камень».
– Меня зовут Татьяна Васильевна. Я пришла сюда из «Восхода». Я была там, потому что моя дочь Света и зять Саша – наркозависимые. Я уже на пенсии, но ещё работаю.
– А мы – Аня и Ваня, – представилась парочка с гитарой. – Мы – беженцы из Мариуполя. Иван участвует в прославлении. У нас двое детей, Ваня и Каролина.
– А почему Каролина, вы что, поляки?
– Нет, потому что красиво!
Кудрявого мулата звали Серёжа Щербан, и он из Молдавии. Пузатый брат с удивительно стройными ногами – Тигран, но с русыми волосами и голубыми глазами, вылитый Агайк! А вдруг родственник? Раиса Михайловна, церковная «база данных», с возмущением говорила, что Агайк – «пятидесятник, поменял деноминацию!» Его толстая жена – русская, её зовут Наташа, и у них есть дочка Кристина.
– Что ж, – объявила Михайлова, когда до неё дошла очередь, – меня зовут Екатерина Михалёва. У меня нет никаких родственников, и я среди вас – просто иностранка и чужеземка, так как единственная местная.
– Так я тоже – местная, – фыркнула сестра Татьяна Васильевна. – Я родилась на Парковой, в ФУБРовском доме…
– Трудно, конечно, сразу запомнить все ваши биографии.
– А это и не нужно, я просто хотела, чтобы вы все познакомились, – всё также жёстко и недовольно ответила хозяйка дома.
И домашнее служение началось. Брат Ваня прочёл молитву, на которой, в отличие от детей Божьих, никто не встал, сыграл на гитаре несколько хвал, – слов Катя, разумеется, не знала. Как раз подошла Марина Стручкова.
После восхваления разбирали воскресную проповедь, – кто что запомнил и как понял. В заключение вопросили:
– Кому за что молиться?
– Нам – за собственное дело, – мечтательно сказала беженка Аня. – Надоело работать на дядю, хотелось бы иметь что-то своё…
Счастливые беженцы! А сколько их погибло в 90-е, – из Чечни, Прибалтики и Средней Азии! Хорошо, если хоть вагончик в лесу заимели!
– Есть просьба, – вспомнила Зинаида Григорьевна. – Кто из вас едет утром в сторону метро Щёлковская? Нужно отвозить ребёнка в христианскую школу к девяти.
Татьяна Васильевна попросила за детей-наркоманов. Ещё нужно было молиться за «прокол под проезжей частью».
– А вам, Катенька? – уже ласково спросила Зинаида Григорьевна.
Михайлова воспринимала всё это по язычески – как волшебство, но решила огласить молитвенную нужду, – а вдруг поможет?!
– У меня скопился большой долг за квартиру, чтобы я могла как можно скорее его погасить.
И Ваня, сидя в обнимку с гитарой, сказал на это задумчиво:
– Тогда, наверное, надо молиться о работе.
– Вы работаете, Катенька? – всё также ласково спросила Зинаида Григорьевна.
– Сейчас нет.
Все встали и загудели на иных языках. Это был какой-то ужас, у Михайловой волосы дыбом встали! Но перемежевались и молитвы на русском, и Катя запомнила, как брат Ваня ласково помолился о ней:
– Пусть Екатерина найдёт работу, которая ей по душе, и расплатится с долгом…
– Аминь!
– Мы давно не молились за пустой стул! – объявила Зинаида Григорьевна и подошла к какому-то страшному белому стулу. – Господи, благослови, чтобы этот пустующий стул занял новый человек, наш друг или родственник, или же человек, которого мы ещё не знаем. Аминь!
– Аминь!
– Что, теперь «Отче наш»? – с надеждой спросила хозяйка.
И собравшиеся прочли молитву Господню в современном переводе. Все стали обниматься и пожимать друг другу руки, как и дети Божьи.
– Прошу всех к столу! – пригласила Зинаида Григорьевна.
В кухне висела семейка домовых, талисманы и обереги, чего не должно быть в доме верующего человека.
Ванечка помолился за еду. Зинаида Григорьевна была отличной хозяйкой, приготовила прекрасное овощное рагу в хрустальной вазочке. Было много нарезок, и сестра Аня Мудрецова занудливо выговаривала своему сыну:
– Тебе нельзя есть много колбасы, это вредно.
Обсуждали прокол и строительство church.
– Я помню, – сказала Зинаида Григорьевна, – как в конце 90-х стояла на том самом месте, где сейчас гипермаркет, и молилась: вот бы здесь появилась наша церковь! Но всё равно это место мною освящено: там не продают сигареты, а в ресторане нет спиртных напитков!
– Но есть алкогольный отдел в несколько рядов!
– Да, но он в самом конце магазина.
– Зато от запасного выхода близко, – не сдавалась Катя.
– Жалко, что мы бросили промаливать город, – вздохнула лидер домашней группы. – Раньше мы объезжали всю Щёлочь на «Лексусе» и промаливали. И поэтому у нас так много разных церквей, ведь по соседству ничего такого нет! Надо как-нибудь снова начать…
– Я сейчас стал читать послание к Галатам, – сказал брат Тигран. – Недавно я окончательно возненавидел православную церковь. Сестра моей жены ходит в церковь в Тминниково. Делает только то, что ей скажет отец Сергий. Ненавижу отца Сергия! Ведь и в России была Реформация, но она оказалась подавлена…
– Да не было у нас никакой Реформации! – разозлилась Михайлова. – В Европе – «реформация католической церкви», а в России не было католической церкви. Если только реформы патриарха Никона, но это другое…
Катя даже рассказала про исторический роман «Хмель» Алексея Черкасова об изуверах из глухой старообрядческой деревни, хотя о книгах в наше время рассказывать в компании просто неприлично! Зачем книги, когда интернет есть!
– У них там считалось в порядке вещей блудить, сожительствовать без венчания, но за малейшее отступление от буквы пытали…
– Это тоже сказал отец Сергий? – тупо и невпопад спросил Тигран.
Оказалось, что Марина Стручкова, как ни странно, тоже целиком читала эту трилогию!
– Однажды мы зашли в церковь к старообрядцам, – вспомнил Тигран, – и стали там фотографировать. Но они нас выгнали, потому что фотоаппарат назывался ‘’Nicon’’. Они приняли нас за антихриста, ха-ха-ха!
– Вся проблема в том, что мы не умеем правильно молиться, – сказала Зинаида Григорьевна. – А я подумала, что иногда нужно прямо как-то со злостью попросить! Помню, как в конце 90-х мы снимали трёхкомнатную квартиру на Советской, и у нас целую неделю не вывозили мусор, уже гора выросла! И тогда я сказала: дух помойки, именем Иисуса Христа я повелеваю тебе убраться отсюда! И что же? В тот же день весь мусор вывезли!
– Так надо было позвонить в соответствующие службы.
Зинаида Григорьевна надулась, как мышь на крупу, и гневно сказала:
– Так я и обратилась в соответствующие службы!
Катя чуть не расхохоталась. Вот уж юмор так юмор, это тебе не грязная пошлятина «Comedy club»!
Когда пришла пора расходиться, Зинаида Григорьевна записала на листочке её номер и улицу проживания, обещав позвонить, если какие-то мероприятия. На прощанье она приобняла всех гостей и пожелала:
– Будьте благословенны!
Это прощание такое у харизматов, очень хорошее. Многие же слушатели воскресной школы давно знали друг друга и прощались так: «С Богом! Спаси Господи! Ангела-хранителя на дорожку!»
Оказалось, что рядом с домашней группой живёт лишь Татьяна Васильевна, – в том самом доме, где изолятор временного содержания. Марина шла на остановку и попросила её подождать.
Катя вышла во двор. Пока они гоняли духов помойки, успел выпасть праздничный снег.
А в доме, где отдел полиции, было совсем не празднично. С третьего этажа, из угловой квартиры, неслись мат и пьяные вопли. Разбили окно, куски посыпались вниз…
Марина спустилась, взяла Катю под руку, и они пошли по длиннющему двору милицейского дома. На ней мягкая чёрная шубка.
– Что это за зверь?
– Козлик!
– А у меня есть шубка из кусочков крашеной лисы, но она уже устарела…
– Разве шубы выходят из моды?
– Так на всё есть мода. И на вечерние платья, и на свадебные, и на меха.
– А сколько тебе лет?
Михайлова обычно на этот вопрос не отвечала, а тут вдруг призналась. Оказалось, что Стручкова младше её всего на полтора года, а она-то думала, что ей и тридцати ещё нет!
– Да, сейчас не поймёшь, кому сколько лет, – согласилась Марина. – Катя, а твой муж знает, что ты ходишь в церковь?
– Нет.
А про детей Божьих он знал.
– А почему ты его не приглашаешь?
– А он утром спит, и не замечает, когда я ухожу и прихожу.
– Так всё равно надо приглашать!
– У нас всё сложно.
Эту нелепую фразу Катя вычитала «ВКонтакте» о «семейном положении» Вали Горевой, старшей сестры Валеры Явлинского.
– Так у нас с Володькой, как мы только поженились, один сплошной детектив!
Так они добрались до остановки. Марина на прощанье по-христиански поцеловала сестру Михайлову в щёчку, – ей нужно было ехать в посёлок, ныне городское поселение Городищи.
А Катя – вдоль китайской стены, которая есть в каждом подмосковном городе. И опять буквой «Г»!
Домой она вернулась где-то пол-одиннадцатого. На кухне трещало масло, – квартирантка Оксана с вечно недовольной, кислой физиономией, что-то жарила. Чистоплотностью она не отличалась, в раковине вечно плавали макароны.
Михайлова по вечерам читала в кухне, но, почувствовав себя оккупанткой, убралась в неудобную маленькую комнатку. Сейчас она пыталась одолеть занудный роман Даниэлы Стил «Сезон страсти»; аннотация оказалась интереснее самого произведения. Кейт Харпер (тоже Катя, жалко, что не Майкл), скрывает ото всех своего больного мужа. И Екатерина тоже частенько врала, что она не замужем.
Глава 11
Дознаватель
В пятницу, всё так же в семь вечера, всех приглашали на молитвенную, и Михайлова решила посмотреть и узнать, как там всё проходит. Она набрала Марину Стручкову:
– А где будет молитвенная, в Москве?
– Нет, в Щёлочи, в церкви! – как всегда восторженно, ответила Марина.
Часа в четыре вечера позвонила лидер домашней группы и устроила … самый настоящий допрос с пристрастием. Как Катя вчера поняла, когда-то с Тиграном у них была своя фирма, где сестра Егоркина трудилась главным бухгалтером.
– Катенька, здравствуйте! Вот вы сказали, что давно не работаете. Вы – пенсионерка?
– Я же не бабка ещё.
– Я имела в виду инвалидность.
– Нет.
– А на что же вы живёте?
– Ни на что.
– И вам никто не помогает?
– Никто. У меня же нет никого.
– Как же так можно жить?!! Я не понимаю!!!
– У каждого свои возможности.
– А сколько у вас комнат?
Начинается!
