Мелисса. Часть 1

И тут главным было не начать смеяться, Сара едва сдерживала смех и вся дрожала, Мелиссе тоже стало смешно, хотя она так и не поборола чувство стыда.

Бедные женщины продолжали возмущаться, а тетя Моника улещала их сладким голосом. Когда, наконец, те успокоились, троица отплыла ближе к берегу, и тут их охватил приступ безудержного смеха. Они продолжили свои развлечения, но на сей раз просто бултыхались в воде и швыряли друг в друга водоросли. Вдоволь нарезвившись, они вылезли на берег и улеглись на покрывале.

– Видишь, как весело, подружка моя, – сказала Сара.

– Ну да, – ответила Мелисса, – Весело!

«Весело, то весело, а вот я все никак не могу избавиться от неприятных ощущений, оставшихся после этого кошмара».

– Котики, мне мидий захотелось, за пирсом торговца видела, пойду погляжу, там ли он еще, – Моника неожиданно встала и быстро пошла вдоль берега.

– Чего это она так резво? – удивилась Мелисса.

– Не знаю, – пожала плечами Сара, – Может, захотелось в место не столь отдаленное, – и она глупо захихикала.

– Ну тебя! – отмахнулась Мелисса. – Лучше послушай вот что!

И она возбужденно начала рассказывать ей свой сон. Сара тем временем чертила на песке какие-то знаки, и нервно подергивала плечами. Когда подруга закончила, Сара едва заметно нахмурилась и буркнула:

– Эх…Что же тебе неймется-то все!

– А я-то здесь причем, – обиделась Мелисса. – Я разве виновата в том, что мне такое снится!

– Нда, – коротко ответила Сара.

– Нда? Это все, что ты можешь мне ответить?! А не кажется ли тебе все это странным?! – возмутилась девочка.

– Нет, – коротко ответила Сара.

– Ты просто боишься признать, что здесь может крыться что-то иное! – чуть ли не кричала от досады Мелисса.

– Иное, иное, – Сара набрала песка в ладонь и тут же высыпала его. – «Иные миры», я у тебя в твоих историях читала такое выраженьице. Вот что я тебе скажу, – она прекратила играть с песком и строго посмотрела в глаза подруге. – Ты фантазируешь! И твои фантазии тебя до добра не доведут!

– Ну и черт с тобой! – огрызнулась Мелисса и, отвернувшись от нее, стала смотреть на берег, плавно переходящий в горы.

На несколько минут воцарилась тишина. Было слышно только, как Сара вздыхает. Наконец она сказала:

– Ладно тебе! Не дуйся! Может ты и права, а может, и нет!

Тем временем подоспела вся запыхавшаяся тетя Моника.

– Уф, не догнала я черта этого! – выпалила она.

– Какого черта? – удивилась Мелисса.

– Да торговца! – пояснила тетя.

Глава 24

– Чего это вы? – удивилась тетя, когда девочки резко остановились в конце улицы.

– Ой, тетя Моника, – начала Сара. – Я Билли обещала, что мы с Мелиссой к нему заглянем. Знаете, как он на меня дуется за то, что я летом почти не гуляю с ним. Ему скучно сейчас ужасно. А потом, – девочка, копируя Мелиссу, закатила глаза вверх. – А потом попросим его пойти с нами в порт, найти Виктора. Билли же с ним знается. Мы сами-то стесняемся к нему еще раз подойти. А так хочется его стихов послушать. Мелисса права была, его стихи такие красивые!

Мелисса удивленно вытаращилась на Сару, но сразу же смекнула в чем дело и поддержала ее:

– Да, да, тетя, так хочется волшебных стихов.

– Что ж, – рассмеялась тетя. – Шуруйте! Виктору от меня привет шлите! И скажите, что я уже который месяц жду его в гости! Только, зайки мои, не задерживайтесь, как вчера. А то всыплю!

– Конечно! Конечно! – скороговоркой произнесла Мелисса.

Тетя погрозила им пальцем и пошла дальше, а девочки направились к низкой зеленой калитке, за которой в глубине сада прятался аккуратный двухэтажный домик.

Сара уверенно толкнула калитку и прошла внутрь.

– Ты чего это без стука? – поразилась Мелисса.

– А что такое? – подбоченилась подруга. – Мы с Билли всегда так друг к другу входим!

– Но это же невежливо, – возмутилась она.

– Фу ты ну ты, – покачала головой Сара. – Пошли уже!

Мелисса не стала спорить и поплелась следом за Сарой. На пороге дома сидел седой мужчина и читал газету, попыхивая толстой сигарой.

– Хей, мистер Том, привет! – непринужденно крикнула Сара.

Мужчина вздрогнул, опустил газету и расплылся в улыбке.

– О, Сара, доброго утречка тебе, что-то не видать тебя! Это, наверное, твоя подружка из Файнд-Тауна? – кинул он доброжелательный взор на Мелиссу.

– Ага, – Сара кивнула головой.

Мелисса чуть склонилась в учтивом поклоне.

– Рад знакомству, а я отец Билли! – он широко улыбнулся. – Мой сорванец на заднем дворе с велосипедом своим возится. Вы проходите, проходите.

Девочки поблагодарили его и, обойдя дом, прошли вглубь двора, к крытым ветхим сараям. Около одного из них они увидели Билли, который сидел на земле, что-то бурчал себе под нос и колдовал над старым, видавшим виды велосипедом. Он был одет в потертые, дырявые штаны, затасканную майку, на его густых, светлых волосах сидела кепка, залихватски повернутая набекрень.

– Эй, Билли, здорово! – крикнула ему Сара.

От неожиданности мальчик вздрогнул и поднял голову, щуря глаза и всматриваясь в пришедших.

– О, какие люди! – сказал он, вставая, и вытирая грязные ладони о футболку. – Сара явилась не запылилась и Мелисса с ней!

– Мы не просто так, а по делу, – и Сара строго взглянула на него.

На лице мальчика отразился легкий испуг, но он сразу же сделал вид, что ничего не понял.

– Ясно, что по делу! А без дела-то Билли теперь не нужен стал! – и он надул полные губы.

– Что ты мелешь, дубина, – разозлилась Сара. – Я подругу целый год не вижу, а тебя каждый божий день созерцаю.

– Ладно, ладно, – примирительно ответил Билли. – Выкладывай, что там у тебя.

– Ты помнишь о нашем споре? – упрямо поглядела в его глаза девочка.

Билли снова изменился в лице и прикусил губу.

– Ты что это серьезно? Серьезно собралась туда идти?! – его голос задрожал, и он огляделся по сторонам.

– Я свое слово держу, а то ты не знаешь! – твердо и с вызовом сказала Сара.

– Послушай, не стоит туда ходить! – попытался убедить ее Билли.

– Вот и я так считаю, – наконец вмешалась в беседу Мелисса.

Билли с благодарностью посмотрел на нее. Сара уперлась руками в боки.

– Так, что-то я не понимаю ничего! Мелисса, мы же с тобой договорились! Ты что же? Будешь слушать его?!

– Нет, нет, раз мы договорились, то мы пойдем. Просто я говорю, что согласна с Билли и все, – равнодушно ответила Мелисса.

Билли покачал головой:

– Как знаете. Но от меня-то что нужно?

– Нам нужно два фонаря и план, как пройти по Фэктори до этого чертового дома!

Билли вздохнул и сел обратно на землю. Девочки сделали тоже самое.

– Эх, Сара, ты не в своем уме! Соваться ночью в Фэктори – уже гиблое дело, а тем более идти туда, в дом! – с жаром выпалил он.

– И что? Ты же ходил! – возразила Сара.

– Я ходил с несколькими ребятами из Фэктори! С несколькими ребятами! А вас двое девочек!

Мелиссе нравилась эта идея все меньше и меньше. Но она упорно продолжала хранить молчание. Раз уж судьба в лице Сары толкает ее на такое приключение, пусть так оно и будет.

– И что? – снова сказала Сара.

– Ты просто, как баран, упрямая, – раздраженно ответил Билли. – Но дело твое.

Он замолчал.

– Так ты дашь нам фонари и план? – нетерпеливо спросила она.

Билли поджал губы и уставился в землю, казалось, что он рассматривает муравьев, неспешно ползающих в траве. Он вздохнул и обреченно ответил:

– Я пойду с вами. Но в дом входить не буду. Если вас больше получаса не будет, я пойду следом.

– Ух ты! Ты растешь в моих глазах, дружище, – и Сара хлопнула его по плечу.

Билли вздрогнул и ничего не ответил.

Мелиссе же стало чуть легче. По крайней мере, одной проблемы, а именно: опасностей ночной прогулки по Фэктори удастся избежать.

– Спасибо, Билли, – тихо прошептала Мелисса.

Билли кинул на нее понимающий взгляд и покосился на Сару, словно говоря Мелиссе взглядом: «Вот вредная какая!».

Мелисса подмигнула ему. Сара не могла ни заметить подобную перестрелку взглядов, но смолчала и продолжила:

– А сейчас, дружище, нам нужно, чтобы ты с нами пошел в порт. Мы хотим поговорить с Виктором.

– С Виктором? – удивленно протянул мальчик. – А он-то вам зачем?

– Узнать больше о том доме. Думаешь, нам достаточно твоей побасенки?

– Хм, – Билли задумался. – Хоть в этом ты права. Виктор точно знает о нем многое. Я-то историю дома слышал только от парней с Фэктори.

– Так что, идем? – Сара стремительно поднялась.

– Идем, – вздохнул Билли.

Глава 25

В порту толпились матросы. Недавно пришвартовалось несколько больших грузовых кораблей, и дел у морского люда было по горло. Ребята пытались высмотреть в толпе Виктора, но его нигде не было видно.

– В кабаке, наверное, – решил Билли.

– Пошли туда! – выдала Сара.

Мелисса удивленно посмотрела на нее, а Билли покрутил пальцем у виска:

– Ты в своем уме?! Нас туда не пустят! Есть другой выход!

Билли поглядел по сторонам, заприметил матроса, который отдыхал, сидя на большом ящике и смело подошел к нему.

– Доброго здравия! – пытаясь придать грубости голосу начал Билли.

– Привет, малец, – прохрипел матрос. – Чего хочешь?

– Мне бы Виктора найти. Не знаете, где он?

– Как не знать?! У «Морского льва»!

– А вы не могли бы позвать его?! – нагло спросил Билли.

– Хм, приятель, – матрос пожал плечами. – Мне таскаться туда-сюда неохота. Хотя, постой, – он почесал затылок. – Пойдемте, я вас туда доведу и заодно горло промочу. Разве это грешно после сухогруза пива в себя влить? – изрек матрос и залился хохотом над собственной остротой.

– Спасибо, друг! – пробасил Билли и протянул ему несколько дорогих папирос, завернутых в бумагу.

– Ух ты ж! Ну ты малец выручил просто, у меня как раз закончились, – он встал и скомандовал. – За мной!

– Ловкий Билли какой, – гордо сказала Сара.

– Да, – подтвердила Мелисса и с большим интересом стала смотреть по сторонам.

Раньше ей никогда не приходилось бывать в этой части порта, где сосредоточились все увеселительные заведения, предназначенные для портового люда. Здесь же вразнобой стояли маленькие домики, в которых жили рыбаки или располагались постоялые дворы для матросов и небогатых гостей города. Жизнь тут кипела и днем и ночью.

Они миновали несколько трактиров и лачуг и остановились около деревянного, грубо сколоченного длинного здания, двери которого были нараспашку открыты, а из зала доносились громкие голоса и звяканье кружек. Вывеска гордо гласила: «Морской лев».

– Готовы войти? – спросил матрос и повернулся к девочкам. – Вы еще мальцы, чтобы пьяных дураков видеть. Вот замуж выскочите и каждый день будете их наблюдать, – и он загоготал.

– Да, готовы, готовы, – буркнула Сара, которую уже стал порядком раздражать матрос, про себя она окрестила его «болваном».

Мелисса тоже кивнула. Она никогда в жизни не бывала в злачных местах и с нетерпением рвалась внутрь.

– Тогда вперед! – и матрос снова совершенно не к месту засмеялся.

– Верзила, – шепнула Сара Мелиссе.

Они вошли. Вокруг стоял чад и угар. За большими длинными столами сидели люди: они пили, ели, курили, смеялись, говорили, причем, все это они проделывали очень громко. Хозяин заведения бегал туда-сюда, разнося заказы и сбиваясь с ног. На вошедших никто не обратил внимания. Матрос окинул взглядом зал и в самом углу за маленьким столиком увидел Виктора, который сидел один, уныло глядя в кружку с пивом.

– Вон ваш стиходей, – заключил моряк. – За мной!

Ребята пошли за ним. Он расталкивал всех, кто попадался у него на пути и твердой походкой продвигался к намеченной цели. Они встали у стола, за которым сидел Виктор, но тот даже не поднял головы, продолжая задумчиво смотреть в кружку.

– Хей, Виктор, я тебе гостей привел, – пробасил матрос.

Виктор вздрогнул, поднял голову, в его пустых глазах ничего не отражалось. Потом его взгляд сфокусировался и стал удивленным. Он резко вскочил и заговорил:

– Девочки! Билли! Вы тут? Зачем?

– Они тебя искали, – сказал матрос. – Вот я их и привел. Все, дело я сделал, можно и выпить. – И он косолапой походкой пошел вглубь трактира.

– Зачем же вы сюда пришли! Это место совсем не для вас! – продолжал причитать Виктор.

– Ну что Вы, – развязно ответил Билли. – Мы уже взрослые!

– Ох, – Виктор схватился за голову и покрылся пунцовой краской, бросив быстрый взгляд на кружку с пивом. – Все, все, идемте отсюда!

Они вышли на свежий воздух, и, миновав несколько улочек, оказались у тихой пристани, где все удобно расселись на мелкой гальке.

Виктор постепенно приходил в себя, ему явно было неловко от того, что ребята застали его в трактире за выпивкой.

Он виновато посмотрел на них и спросил:

– Вы меня искали? Для чего?

– Вы знаете, Виктор, – непринужденно заговорила Сараю – Мелисса пишет истории, а Билли, – она кивнула головой в его сторону, – рассказал нам, что в Фэктори есть дом с приведениями. Мелисса сразу же заинтересовалась и стала его расспрашивать, а он толком-то и не знает ничего. Вот мы и решили у вас справиться, говорят, вы знаете все местные легенды. Мелиссе так хочется написать что-нибудь об этом.

– Так, так, так – выдохнул Виктор и улыбнулся Мелиссе, которая сидела с непроницаемым лицом, ей отчего-то не хотелось поддерживать ложь Сары, врать Виктору ей было совестно. – Прекрасно, что тебя волнуют такие истории, но, поверь мне, девочка, это не лучший сюжет для рассказа.

– Но почему? – тихо спросила Мелисса.

– Все это слишком страшно, жутко и трагично, – вымолвил Виктор, и на его красивое лицо набежала легкая тень. – Дело-то скорее даже не в доме, а в самом Фэктори. Я одно время много размышлял на эту тему, и она, надо признаться, не давала мне покоя.

Ребята слушали, затаив дыхание, у всех троих разгорался жгучий интерес в глазах. Казалось, даже Билли забыл про весь тот ужас, что он испытал тогда.

– Расскажите, пожалуйста, – умоляюще попросила Сара.

– Хорошо, – согласился он. – Хорошо, я расскажу. Тот самый злополучный квартал, который все жители Бриф-Коста обходят стороной, не всегда был таким. Раньше он ничем не отличался от других. Люди жили торговлей, рыбной ловлей и другими промыслами, которые существуют в морских городах. Но около века назад Стоун Грей, тот самый хозяин зловещего дома, задумал возвести в самом сердце нынешнего Фэктори фабрику по производству стекла. Жители квартала восприняли эту идею без энтузиазма. Им совсем не хотелось, чтобы в центре их чистого и спокойного квартала выросла фабричная махина. Да и к тому же, мало кто жаловал Грея. Его боялись и остерегались. Он заслужил дурную славу в этом городе, но многим, даже влиятельным людям, приходилось считаться с его мнением.

И когда уже стало ясно, что фабрику вот-вот начнут строить, жители квартала взбунтовались: всем скопом пошли к мэру и стали упрашивать его не допустить подобного. Мэр был хорошим и рассудительным человеком и встал на сторону горожан, но связи Грея в высших кругах оказались сильнее, и было принято решение незамедлительно начать строительство. Жители квартала пороптали, пороптали и смирились.

За несколько месяцев на месте цветущего зеленого палисадника выросло пятиэтажное, громоздкое, некрасивое здание. Грей начал вербовать рабочих среди жителей квартала. Те наотрез отказывались, но по странным стечениям обстоятельств образом они одни за другим начали терять работу. Лавочники разорялись, рыбакам не везло с уловом, а у торговцев на рынке перестали покупать товар. Людям от безнадежности пришлось поступать на фабрику. В городе ходили слухи, что Грею каким-то хитрым способом удалось разорить жителей квартала. Новоявленным рабочим пришлось очень туго на фабрике, Грей ввел жестокую, железную дисциплину. Он сделал все для того, чтобы они стали его рабами. Прошло несколько лет, и все население Фэктори (квартал переименовали из Грин в Фэктори), даже дети 9-лет и глубокие старики, трудились день и ночь на Грея. До жителей центра доходили слухи о том, как жестоко обращается Грей со своими подчиненными. Он выкидывает на улицу больных и немощных, не давая им никакой компенсации и никакого шанса хоть чем-то заработать себе на жизнь. Даже беременных он заставлял работать в поте лица.

В квартале была школа, но она закрылась, потому что дети перестали в нее ходить. Здание публичной библиотеки, было разобрано за ненадобностью, а оркестр, который играл в городском саду, перестали слушать, и музыканты покинули квартал. Так началось постепенное разложение Фэктори. Чем дальше – тем больше. Один за одним стали открываться трактиры и кабаки, которые ночами принимали уставших людей. Отработав тяжелую смену, иной непьющий глянет на своего товарища и решит, раз он так отдыхает, то и я так буду. И тоже пойдет в кабак. А их дети, глядя на родителей, уже видят свою будущую жизнь: я подрасту, стану работать на фабрике, а потом буду ходить в трактир и пить. Все так делают. Все так живут. И таким образом за целый век было воспитано нынешнее население Фэктори. Грустная история. Как раз о таких погибших душах у меня есть стих:

Мрак стережет владения,

улица мечет молнии:

черные приведения,

черные и безмолвные,

черные и угрюмые,

саванами укутаны,

черные и безумные,

встречные и попутные -

пЫлевыми потоками

скрученными, опасными -

хитрые и жестокие,

хилые и несчастные,

и безобразноокие,

и непробудно спящие,

бедные, одинокие,

жалобные, таящие.

– Хм, – промычал Билли. – Ну а дом-то? Что с домом?

Теперь ему не терпелось узнать, как можно больше о нем, раз уж он снова идет туда. Интересно, почему он сам раньше не догадался выспросить все у Виктора?

– Какая грустная история, – прошептала Мелисса.

Виктор понимающе глянул на нее и, проигнорировав вопрос Билли, сказал:

– Знаете, дети, для меня страшнее сам Фэктори, чем дом. Вот именно там, в этом квартале и сосредоточено все зло. И мне ужасно больно смотреть на то, как там незаметно и тихо гибнут люди. Жители Бриф-Коста воспринимают их как нечто естественное, как дурных людей, как бельмо на глазу города, а я не могу так, не могу. Я раньше часто ходил туда, бродил без цели, сидел в трактирах, получал тумаков, конечно, – он улыбнулся. – И мне было бесконечно жаль их, этих несчастных, порабощенных людей.

– Что их жалеть? – удивленно пожал плечами Билли, – Я же общаюсь с их ребятами! Некоторые, мальчишки, как мальчишки, только дикие и все.

– В том-то и дело, Билли, – вздохнул Виктор. – Дикие и все.

– Да сами они виноваты, что это обсуждать даже! – вставила Сара. – Кто им мешает уйти с фабрики после смерти Грея и теми же мидиями промышлять! Ну да, зарабатывать будут меньше, да и не постоянный это заработок. Зато волен – свободен!

– Их затянула трясина, Сара, просто иногда человек слишком слаб, чтобы выбраться, – пояснила Мелисса. – Мне тоже больно такое слушать.

– Фу-ты ну-ты! – отмахнулась Сара, давая понять, что эта тема ей уже неинтересна.

– Мелисса права, – отозвался Виктор. Он смотрел на море, его взгляд блуждал вдоль линии горизонта, – Знаете, я чувствую там огромную черную дыру, которая разрослась и пожирает все живое. И кто бы ни сунулся туда, кто бы ни стал там жить, через некоторое время попадает под действие этого разлагающего климата.

Виктор вздохнул и закурил новую папиросу. Воображение Мелиссы разыгралось, она уже видела темные, узкие, мрачные улицы, дым и чад, нависший над землею, идущий от дымовых фабричных труб, худых шатающихся людей, которые, бредут ранним утром на фабрику. И запах, неприятных запах – нечистот, спирта и мусора. Она вздрогнула. Какой ужас!

Сара же нетерпеливо мотнула головой и, размахивая руками, сказала:

– Виктор, молю Вас, расскажите же о доме! Что вам стоит! Про Фэктори мы уже все поняли!

Виктор взглянул на нее и улыбнулся, его рассмешила ее настойчивость. Он вздохнул и продолжил:

– Дом принадлежал Стоуну Грею. Он построил его, как только приехал в Бриф-Кост. Откуда родом сам Грей, никто так и не узнал. Он появился как-то внезапно. Но уже через несколько месяцев после его появления в городе о нем заговорили все. Он стал вхож во все знатные и почитаемые дома, держался на короткой ноге с представителями власти. Грей был очень богат. Он сразу же выкупил несколько рыболовецких контор и крупное судоходство, объединив их в одну компанию – «Грей Фэктори», так он назвал ее. К своим конкурентам делец относился безжалостно и жестоко. Он разорял их, лишал дохода, одним словом – пускал по ветру. Но никто не мог воспротивиться ему, большие деньги, которыми он владел, делали его неприкасаемым.

Через некоторое время он приобрел большой участок земли на окраине Фэктори и построил там дом. Он стал принимать гостей и устраивать шикарные балы и светские рауты. С каким восторгом гости говорили об анфиладе просторных залов, а большой светлый и солнечный бальный зал вызывал самые искренние восхищения! Но как ни задабривал Грей местную аристократию, все, даже самые пустоголовые кумушки, отмечали некоторую странность в его характере. Вроде бы он и улыбался и был бесконечно любезен, а манеры его соответствовали всем требованиям такта, но все равно многие поговаривали: «Нет, есть в нем что-то отталкивающее! Что-то страшное во взгляде мелькает, будто он вот-вот совершит какое-нибудь преступление!».

Впрочем, никаких шокирующих поступков Грей не совершал, и потому к нему продолжали ездить. Странности же начались, когда он женился. Сначала он поразил всех тем, что выбрал в жены бедную девушку, которая никогда не принадлежала к избранной элите.

После свадьбы он перестал принимать гостей и проводить рауты. Для Бриф-Коста того времени это было крайне оскорбительно. Бывало так, что гостей, приехавших к его воротам, сразу же разворачивали обратно!

Однажды ночью произошло то самое ужасное событие, о котором Билли, видимо, вам рассказывал. Его жену, Бренду нашли задушенной на полу. Тело ее было окружено зажженными свечами, а пол под ней исписан странными знаками. А его самого – мертвым в кресле, с кинжалом, торчащим из груди. Еще поговаривали о том, что видели странную тень, вылетевшую из окна его кабинета. Конечно же, дом сразу же посчитали проклятым, и с тех самых пор обходят его стороной.

Виктор закончил и откашлялся:

– Такая история, дети!

– А вы, вы бывали в том доме? – спросил, заикаясь, Билли.

Виктор покачал головой:

– Внутрь я не заходил. Боюсь, я слишком впечатлительный для таких вещей. Признаюсь, несколько раз я пытался подойти к воротам, но тут же поворачивал назад, – Виктор замолчал, задумался, а потом продолжил: – У меня есть баллада, посвященная дому. Хотите, прочту?!

– Да! – радостно вскричала Мелисса.

Он улыбнулся и ответил:

– Как все же приятно, когда кому-то действительно интересно то, что ты делаешь. Спасибо, дети. Так вот он стих, называется «Баллада о чумном доме».

Просела крыша. Сгнившее крыльцо.

Чердак плывет, зашторенный туманом.

Внутри строения так много мертвецов,

что дом – не дом, одна сплошная рана.

Сначала хоронили по подвалам,

чтоб незаметно. Чтоб воспоминанья

внезапно не вставали перед нами,

чтоб только изредка тревожили наш слух.

А годы шли, подвалы так телами

заполнились, что пол набух,

сгорбатился когда-то ровный, плоский.

И вот уже лежат ковры на досках –

хранители кошмарного улова,

немые соглядатаи былого.

Как много было среди этих стен

проезжих, что остались насовсем,

забредших по пути к себе домой

в наш дом на отдых. На ночь. Как в родной.

И все бы ничего, но дом чумной.

Они не чуяли ни горя и ни боли.

Их души по утрам неслись на волю.

Их ласково на свет судьба вела,

нам оставляя мертвые тела,

не прекращая этот жуткий сон.

Так мы привыкли к звукам похорон.

И плакали над каждым свежим телом.

И наша совесть выла и хрипела.

Мы поняли не сразу (нет! не сразу!),

КАКАЯ в нас пульсирует зараза.

И раскрывали двери как объятья

всем тем, кому назавтра умирать, и

стояли со свечами мы над теми,

кто задыхался в прОклятой постели.

Сливались хрипы в траурные гимны.

Мы убивали так гостеприимно!

Звучит, быть может, дико, может, странно:

вся наша жизнь текла внутри тумана.

Мы даже не могли ближайших мест

увидеть. Вьюга завывала.

Лишь где-то на холме огромный крест