Последний день в мае

– Очень сильно звучит, Саша, – произнес я, рассматривая фигуры, – в таком случае я тоже обязан вступить к вам, чтобы стать настоящей частью коллектива.

– Это не сложно, твои документы пока у Василия Петровича? – поинтересовался Александр, задымив самокруткой.

– Так точно, проходят оформление, – доложил я, складывая шахматы обратно в доску.

– Не беспокойся, мы с Аркашей подойдём к руководителю на обеде и замолвим за тебя словечко. Добро пожаловать в коммунистический профсоюз, товарищ Ярослав! – воскликнул Александр, поднявшись в полный рост и протянув руку.

– Благодарю вас! – радостно заявил я, вскочив со скамьи, и ответил на рукопожатие.

После обеда я продолжал трудиться, помогая Аркадию Константинову на его рабочем месте. Собирая радиостанции, он рассказывал про отдельных людей из коллектива. На производстве находились трудящиеся разного возраста, но все они прошли обучение в профессиональных технических заведениях, а некоторые обучались в университетах, получая высшее образование в заочной форме.

Все эти процессы, особенно касающиеся обучения и досуга, находились под контролем нашего общего знакомого, который редко появлялся на глаза. Однако, как утверждал Константинов, стоило только испытать нужду в чём-либо или попасть в затруднительное положение, то следовало доложить об этом Василию Петровичу, и проблема решалась, словно её никогда и не существовало.

В окончании трудового дня я получил первую зарплату и твёрдо решил порадовать своих друзей угощением. По пути домой я заехал в гастроном, где приобрёл пышный кремовый торт. Затем отправился к Сухаревым, чтобы устроить им сюрприз.

Добравшись до квартиры и постучавшись, я оказался встречен Аней, которая чрезвычайно обрадовалась моему приходу.

– Привет! – радостно провозгласила она, втянув меня в коридор. – Ты так нас напугал утром, мы уже посчитали, что ты передумал и решил вернуться в общежитие, а после нашли записку! Ты такой молодец, я тобой горжусь! – донесла Аня, обхватив меня одной рукой за спину, а второй показав утренний листок.

– Капитан, который вчера нас подвёз, помог мне устроиться на работу в цех радиопроизводства, – объяснил я, протянув девушке торт, – так что сегодня я вас угощаю!

– Ты умничка! Раздевайся скорее, я тебя накормлю, – поцеловав меня в щёку, добавила Аня и умчалась на кухню.

Когда я вошел следом, на столе меня уже ожидала горячая уха, а также жареная курица с пюре и, конечно же, хозяйка, которая с лёгкой улыбкой на лице жестом пригласила меня за стол.

– Невероятно вкусно! Ты большая молодец, – оценил я, опробовав первое блюдо, – а ребята сейчас не дома?

– Они перед обедом ушли в приют, а меня оставили ожидать твоего возвращения, – произнесла Аня, налив ухи для себя и присев напротив, – кстати, Владилен и Инна просили передать благодарность за завтрак, он нам очень понравился.

– Очень рад, но у меня припасена ещё парочка рецептов, так ещё есть чем удивить! – ответил я, переходя ко второму.

– Славно! Я уже с нетерпением жду, когда ты им научишь, – проговорила девушка, взяв меня за руку через стол, – а пойдём сейчас ко мне в комнату? Я прочту тебе новые стихи, а после пойдём на прогулку.

Приведя себя в порядок, я направился к Ане и, постучавшись, вошел в её покои. Комната девушки оказалась светла и уютна: в ней находились тёплые обои и аккуратные тёмные шторы, собранные подхватами по обе стороны от окна и порождающие чувство спокойствия. Пол был устелен мягким ковром, разделяющим просторное ложе и несколько шкафов для одежды, дверца одного из которых держала на себе вешалку с поглаженным атласным платьем бежевого оттенка.

Аня располагалась на краю кровати с парой тетрадей в руках, и, увидев моё появление, она встретила меня нежным взглядом, пригласив присесть рядом.

– Я переделала черновики, и сегодня мы вместе отошлём их Уварову на обратном пути, – начала она, когда я приблизился и обнял её за талию, – послушай, теперь они строятся с опорой на коллектив.

– Готов, пожалуйста, начинай, – ответил я, прикрыв глаза, и ощутив, как она опустила голову мне на плечо.

Когда я слушал её голос, меня обдувал свежий аромат её волос, и я не мог не прижать её ближе к себе.

Она продолжала стихотворное повествование об единстве личности и коллектива. Как менялась лирическая героиня, попав в студенческое общество педагогического университета, и как девушка, вкладывая свои старания в общее дело, помогала развиваться остальным, несмотря на ряд имевшихся противоречий. Итогом поэмы стал выход на учебную практику, в котором товарищи, показав себя как единое целое, смогли разработать план обучения малышей, воспитав нового человека на основе полученного опыта.

– Что скажешь? – послышался тихий голос у уха, от которого я раскрыл глаза.

– Очень сильное произведение с реалистичной основой, – проговорил я, повернув к ней лицо.

– Я тоже считаю, что стало лучше. Посмотрим, какое мнение будет у Уварова, ведь он определит дальнейшую судьбу поэмы, – ответила Аня, сложив свою левую руку мне на бедро.

– Уверяю, ему понравится, – заключил я, запечатлев поцелуй на её губах.

Наше соприкосновение оказалось проникнуто не только нежностью, но и страстью, которая, словно хмель, захватила наши мысли. Взяв Аню левой рукой, я ощутил исходящий от её тела жар и, не в силах больше сдерживаться, лёгким движением пригласил её прилечь. Она, обронив на пол тетради, ответила согласием.

***

Вечерняя Москва оказалась прекрасной. Особенно благоухающая сирень, которая цвела рядом с домом Ани и наполняла округу приятным летним ароматом.

Когда мы вышли из подъезда, девушка оторвала веточку этого растения и попыталась закрепить её к своим волосам, но ничего не вышло. Это вызвало неловкий смех, и, чтобы исправить положение, она вручила эту лозу мне, вновь одарив поцелуем.

После мы взялись за руки и, продолжая общение, отправились по тротуару в неизвестном для меня направлении.

– Я не предполагала, что всё случится именно так, – вновь обнявшись, заключила Аня, – но мне приятно быть рядом с тобой.

– Мне тоже, но я прошу у тебя прощения, если что-то сделал не так, – изрёк я, вновь слегка придерживая талию.

– Не беспокойся, всё в полном порядке, – ответила девушка, потянув меня за собой, – пойдём скорее на остановку, парк Горького нас ждать не станет!

Мы заняли крайние места в трамвае и, держась за руки, продолжили любоваться городским пейзажем. Нас переполняла радость от возможности делиться впечатлениями от новых ощущений и чувств, всё сильнее сближаясь друг с другом.

– А тебе понравился трудовой день? – произнесла Аня, склонив голову мне на плечо.

– Очень сильно! Поначалу было нелегко, потому как я пару лет находился в иной среде, но после всё встало на свои места, – ответил я, прижавшись к ней немного ближе.

– Я думаю, что для тебя это идеальное место. Ты непосредственно знакомишься с производством и вскоре получишь экономическое образование, но уже сможешь понимать тонкости ведения хозяйства, – добавила девушка, указывая, что мы подъезжаем. – Вечером обязательно расскажи об этом брату, он сможет более грамотно объяснить.

– Поверь, ты это делаешь не хуже, – проговорил я, увлекая Аню за собой.

– Ох нет! – воскликнула она с озорной улыбкой. – Я листала отцовские книжки лишь для общего развития, а Владилен изучает их годами.

Некоторое время спустя мы подошли к парку Горького со стороны Ландышевой аллеи, которая имела чудесное арочное освещение, а также ухоженные деревья, охватывающие округ по всему периметру. В тот вечер он оказался многолюден, поэтому Аня предложила отправиться к реке и полюбоваться её видами.

Следуя рядом с ней, я продолжал узнавать о старших Сухаревых и об их планах на ближайшее время.

– Маме с папой уже выделили служебную квартиру, – рассказывала Аня, слегка размахивая правой рукой и держась за мою. – До Нового года они будут трудиться в ВИРе вместе с Александром Щукиным – это эксперт в области масличных культур, а также с Дмитрием Ивановым, специалистом по крупяным культурам, и Ольгой Воскресенской, она занимается картофелеводством.

– Ничего себе, это же целая научная команда! – восхитился я, глянув в её глаза.

– Это действительно так, – согласилась Аня, остановившись и обняв меня левой рукой. – Они пробудут не только в Ленинграде, но и посетят Калерию, а затем отправятся в экспедицию до Мурманска в сопровождении НКВД. Их путешествие продлится до первого января.

– Ты уже скучаешь? – поинтересовался я, обняв её в ответ.

– Конечно, но я понимаю, что нельзя предаваться унынию! – счастливо ответила девушка, обхватив меня, как в первый раз. – Я планирую помогать Инне и готовиться к поступлению, а теперь и ты у меня есть! Нам некогда унывать, впереди еще столько дел!

– А хочешь, станем вместе готовиться к твоему поступлению вечерами? – предложил я после лёгкого поцелуя.

– Да! Но отнесёмся к этому серьёзно и не станем валять дурака, – счастливо добавила Аня, вновь потянув за собой, – скоро начнётся закат, мы не должны его пропустить!

Она привела меня к безлюдной беседке, расположенной на берегу реки. Восемь изящных мраморных колонн, поддерживающих бирюзовую сферическую крышу, сразу расположили нас к продолжению нежной встречи. Перед строением располагался ряд невысоких ступенек, отделявший фундамент конструкции от пешеходной зоны, а за ним возвышался чугунный заборчик с украшенными цветочными горшками, создавая преграду к воде.

К удивлению, вокруг было безлюдно, и, судя по выражению лица Ани, она обрадовалась этому факту.

– Вот мы и пришли! – объявила Сухарева, отпустив мою руку и вспорхнув в центр строения, заняв эстетичную позу. – Ярослав, разреши тебе представить, ротонда! Самое прекрасное место в этом парке! Подойди скорее! – поманив меня к себе, пропела она.

– Признаюсь, она действительно хороша, и ты не перестаёшь удивлять, – восхитился я, приблизившись к Ане.

– Я посещаю её с прошлого года, – продолжила она, покрутившись между колоннами, – в этом месте, куда ни посмотри, открывается простор для творчества, поэтому здесь часто можно встретить художников, за которыми очень интересно наблюдать.

– А теперь ещё поэтов и писателей? – предположил я, пытаясь приблизиться к ней. Однако Аня, ловко скрывшись за колонной, неожиданно появилась за моей спиной.

– И их тоже! – смеясь, подтвердила девушка, схватив меня за плечи. – Но сегодня я привела тебя не для стихов. Мне нужно поделиться с тобой чем-то, что поможет мне самой почувствовать облегчение.

– Пожалуйста, я всегда готов выслушать тебя, – ответил я, развернувшись к ней.

– Ярослав, я влюблена в тебя, – проговорила девушка слегка трепетным голосом, глядя мне в глаза.

Слушая её речь, я испытал головокружение и сильный, но быстропроходящий прилив жара. Осознание свершившегося мгновения наполнило меня ещё большим восторгом, особенно когда я заметил, как Анна спокойно ожидает моего ответа. Не успев собраться с мыслями, я дал ей возможность продолжить говорить.

– Вот как-то так, – сохраняя нежную улыбку, изрекла девушка, – когда произносишь эти слова, становится проще.

– Я тоже влюблен в тебя, – не отрывая глаз, признался я, взяв её за обе руки.

– А теперь, когда нам обоим стало легче, предлагаю пройтись вдоль набережной! – воскликнула Аня, порхнув на пешеходную дорожку. – Мы же не будем стоять на одном месте весь вечер?

Рассмеявшись в ответ, я поспешил к ней, и мы продолжили прогулку по парку, не наблюдая ни за временем, ни затем, сколько раз обошли его окрестности.

Уже в вечерних сумерках, ощущая лёгкую усталость, Аня предложила присесть на скамью, и вскоре перед нами предстало знакомое лицо. Анатолий Уваров, неспешно прогуливаясь в сопровождении очаровательной светловолосой девушки приблизительно его возраста, а также двух детей-погодок, шедших между ними, заметил нас ещё издали и, не покидая семейства, направился в нашу сторону.

Он снова был в костюме, но на этот раз в светлом. Его супруга, облачённая в зелёное платье, заплела свои волосы в аккуратную длинную косу, в которую вплела несколько лент. Рассмотрев детей, мы с Аней весьма удивились, что их дочка имела черты отца, а сын, глаза которого светились озорным зелёным оттенком, больше походил на мать и, подобно ей, имел русые волосы, но с слегка взъерошенной макушкой.

– Здравия желаю, молодые люди! Как у вас дела? Не иначе, прибыли почерпнуть вдохновения? – не отпуская сына, улыбаясь, проговорил парень.

– Здравствуйте, Анатолий Александрович! – радостно воскликнула Аня, подскочив на ноги, – да, именно за ним! Я сегодня доработала черновик и хотела уже отправить вам, но обстоятельства…

– Заставили вас переменить интерес, – окончил за неё Уваров, – понимаю-понимаю, сами в своё время иногда голову теряли, присылайте, как вам будет удобно. Позвольте лучше представить, – продолжил критик, одновременно проводя рукой перед семейством, – моя жена Софья Фёдоровна и пара сорванцов Максимка и Викулька. Ребята, поздоровайтесь!

– Добрый вечер! – хором отчеканили дети, помахав ручками.

– Умнички, – добавила женщина, погладив сына по макушке. – Анна Владимировна, я тоже прочла ваши работы, они очень красивы. У вас большое будущее!

– Большое спасибо, – ответила Аня, слегка покрывшись румянцем, – у вас чудесные ребята!

– Ах, благодарю, но хлопот с ними ещё много, хотя уже стали самостоятельны, – промолвила Софья Фёдоровна, погладив мальчишку по волосам, – а это ваш молодой человек?

– Да, это Ярослав, – отозвалась Аня, взяв меня за руку, – мой источник вдохновения!

– Добрый вечер! – произнёс я, немного удивившись последним словам. – Анатолий Александрович, у вас замечательная семья!

– Благодарю, отрадно слышать, – радостно ответил он, принимая комплимент. Затем, с лукавой улыбкой на лице, продолжил: – Расскажи-ка мне, как прошла твоя первая смена, понравилось ли тебе на производстве?

– Конечно, Анатолий Александрович! Коллектив принял меня в свои ряды и с первого часа начал обучать производственному процессу. Я словно в родной среде оказался! – удивившись, но пытаясь скрыть это чувство, доложил я, осознавая, что он пока не отпускает мою руку.

– Славно! Очень рад, что нам удалось так скоро приставить тебя к делу! – с улыбкой смотря мне в глаза, добавил молодой человек, усилив ударение на одном из слов. – Поздновато уже? Думаю, пора расходиться, что скажете, ребятки? – обратился он к детям, наполнив голос искренней нежностью.

– Так точно, папа! – откликнулись ребята, с радостью глядя на него.

– Желаю вам всего наилучшего, Ярослав! – сказала Софья Фёдоровна, слегка кивнув головой, и они так же не спеша направились к выходу.

Оставшись наедине, мы с Аней не стали больше задерживаться и, взявшись за руки, добежали до остановки, сев на один из последних рейсов.

У нас появилась масса интересных моментов, которые можно было обсудить, чем мы и занимались на пути домой, но я так и не раскрыл личность Аниного редактора, хотя, по всей вероятности, она и сама примерно обо всём догадывалась. Это лишь усилило увлечение к творчеству с её стороны, и Аня заключила, что следует ещё раз проверить текст перед повторной отправкой.

Мы вернулись домой с опозданием, и, кажется, Владилен с Инной уже начали беспокоиться. Но когда мы появились в квартире, они не вышли нас встречать, и, воспользовавшись этим, Аня, нежно поцеловав меня на прощание, тихонько отправилась к себе. Я же отправился к философу, чтобы узнать, как прошел их день.

Дверь в его комнату оказалась запертой изнутри, поэтому, не став их беспокоить, я направился к себе готовиться к следующему дню.

3) Трудовые будни и пролетарская организация

1.

Проснувшись в шестом часу утра на трудовую смену, я с удивлением обнаружил, что на мне лежит плед, который я не брал с собой в домашнюю библиотеку. Это не могло не обрадовать, ибо мне сразу стало понятно, чьих рук это дело. И действительно, на письменном столе находилась записка, подтверждающая мои мысли. Поэтому, отложив все дела, я немедленно приступил к изучению её содержания.

Бумага оказалась сложена в виде треугольника, на внешней стороне которого виднелись полюбившиеся инициалы. Внутри я обнаружил аккуратно выведенный почерк, которой раскрывал следующие строки:

«Доброе утро, Ярослав! Когда я пришла, ты ужеспал. Мне было очень приятно провести с тобой вечер, и я благодарна тебе заэто. С нетерпением жду нашей следующей встречи.

С любовью, Анна.

P. S. Чтобы ты не мёрз, я принесла тебе плед.»

Меня очень порадовало её внимание к таким мелочам.

Достав из шкафа лист бумаги с карандашом, я принялся писать ответную записку,

стараясь соответствовать её стилю.

«Доброе утро, дорогая Анна! Благодарю тебя зазаботу, которая не позволила мне заболеть в эту ночь. Если у тебя есть желание,

предлагаю сегодня вечером сходить в театр или кино.

А пока желаю тебе удачного дня!

С любовью, Ярослав».

Оставив послание, я не стал терять времени зря и, совершив лёгкую зарядку, принялся готовить завтрак для ребят, чтобы без спешки отправиться на производство.

Утро было прекрасным, и, планируя сегодня выложиться на производстве, я размышлял на протяжении всего пути, как лучше распределить силы, чтобы в конце дня договориться с Василием Петровичем о том, чтобы остаться на ночную смену и оказать поддержку коллективу трудящихся в проведении модернизации цеха.

Прибыв на место, я удивился тому, что пролетарии находятся практически в полном составе, хотя до начала работ оставалось ещё более получаса. Более полусотни человек собрались во внутреннем дворе и, пользуясь свободным временем, общались, курили, играли в настольные игры и даже гоняли мяч.

Пробираясь через толпу, я не спеша добрался до стола, за которым сидели Аркадий Иванович и Сашка. Увидев меня, они обрадовались и, отложив игру, предложили мне присесть рядом.

– Утро доброе, Ярослав! – радостно поприветствовал меня Константинов, дружески похлопав по плечу. – Гляжу, ты успел отдохнуть за вчерашний вечер, и это замечательно, потому как сегодня у нас начинается реализация большой задумки!

– Что бы ни было, готов с этим справиться, – ответил я, совершив за него ход в шахматной партии.

– Сегодня готовим производственное место под четыре конвейера, – продолжил Александр за старшего товарища, совершив новый ход, – кстати, Аркадий Иваныч, тебе шах и мат.

– Ярик! Как же так! – удивлённо воскликнул Константинов, стряхнув рукой часть фигур, – эх… Такую оборону сломал.

– Ладно тебе, всё к этому и так шло, – отмахнулся Степанов и, собирая остатки шахмат, начал объяснять ситуацию: – В ближайшие пару дней мы освобождаем цех и готовимся к сборке двух пар лент, которые вскоре подвезут. А пока ждём товарища Кривошеева.

Продолжая игру, мы провели около двадцати минут, по истечении которых дверь у ворот распахнулась, и перед нами предстал руководитель производства. Вид Кривошеева оказался торжественным, и, сделав несколько шагов во двор, он широко развёл руки, обращаясь к присутствующим с уверенностью и решимостью.

– Здравствуйте, уважаемые товарищи! – объявил он, жестом подзывая людей. – Прошу всех оторваться от дел и подойти на собрание!

Пролетарии поднялись из-за своих мест, оставили игры и разомкнули отдельные группки, образовав единый коллектив. Несмотря на то, что встреча ещё началась, гул множества голосов продолжался ещё некоторое время. В связи с этим Василий Петрович, с улыбкой дожидаясь наступления спокойствия, успел поздороваться с передними рядами, а также оценить примерное число подошедших лиц.

Его выступление не начиналось некоторое время. Сначала руководитель обменялся парой шуток с рабочими, затем посмеялся вместе с ними и выслушал иных товарищей. И только после этого, заметив, что его слушатели начинают проявлять признаки скуки, он поднял левую руку вверх, что послужило сигналом к началу его речи.

– Доброго всем утра, товарищи! – воскликнул Кривошеев, широко расставив руки. – Хочу обрадовать вас тем, что настал день, когда государство выделило нам на производство конвейеры! И не один, а сразу четыре штуки! Ура, товарищи! – провозгласил он, жестикулируя словно дирижер, отчего коллектив радостно подхватил его слова. – Сегодня у нас две задачи: первая – подготовить площадь, этим займутся более молодые, и вторая заключается в завозе и монтаже ленточного конвейера – эта задача отдаётся более опытным. Не станем же терять время даром. Ясны ли коллективу задачи?

Товарищи ответили согласием, и, распределив обязанности между членами бригады, рабочие проследовали в цех.

Меня определили в группу под началом Аркадия Ивановича, и первая наша задача заключалась в перестановке токарных столов по периметру цеха. Это была несложная работа, и, распределившись парами, трудящиеся дружно окончили её в кратчайшие сроки.

Пока мы занимались в центре, остальная часть коллектива приступила к частичной разборке стен складов, чтобы подготовить основу под конвейерные ленты. Эти операции наполнили пространство шумом и пылью, поэтому Константинов указал приостановить работу и подождать на улице.

Вернувшись во внутренний двор, мы застали одиноко сидящего Евгения Викторовича. Бригадир обособился от коллектива с множеством папок, которые он расставил на столе, и с задумчивым лицом работал с документацией. Чтобы не мешать человеку, мы заняли места на противоположной стороне, но едва мы присели, он сам обратился к нам.

– Что, ребята, вышли подышать воздухом? – поинтересовался бригадир, не отрываясь от бумаг, – я не понимаю, как Кривошеев спокойно работает в таком шуме, тем более с расчётами!

– Мужик привыкший, – ответил Константинов, сев напротив него и закурив, – это ты изучаешь новую номенклатуру и чертежи по оборудованию?

– Она самая, Аркаш, – проговорил Евгений, – я сегодня остаюсь с вами до утра, а руководителя отпустим, не молодой уже такие подвиги вершить.

– Верно! Хорошее решение! – поддержал его Сашка, плюхнувшись рядом и закинув ему руку на плечи, – может, я помогу тебе их прочесть? Заодно и Ярику объясним принцип чтения.

– К сожалению, лишнего времени у нас нет, – ответил бригадир, откинувшись на спинку скамьи, – Ярик, не серчай, но пока от тебя только требуется работать руками, у нас дел вагон.

– Ничего, я всё понимаю.

– Раз так, то дальше идём разгружать склад готовой продукции, – продолжил Евгений, глянув в записную книжку, – скоро прикатят водители, и нужно освободить всю площадь от запасов.

– Во те раз! – удивился Аркадий Иваныч, выронив папиросу изо рта, – это что же такое намечается в ближайшее время?

– Я знаю не больше вашего, товарищи, – улыбнувшись на его реакцию, сказал Евгений. – Слышал только, что теперь охват производства хотят расширить и взять не только гражданские нужды, но и военные. Поэтому в ближайшие дни нам придётся изрядно потрудиться!

– Ладно, в таком случае отдохнули и будя! – добавил Александр, покинув своё место. – Мы пока на склад пойдём, и ждём тебя после обеда.

– Это само собой, мне как раз тут самая малость осталась, товарищи! – согласился бригадир, и когда мы покинули места, он вновь засел за чертежи.