Последний день в мае

– Я всегда боялась такой погоды, особенно оглушающего грома, – произнесла она тихим голосом. – Раньше мне казалось, что с этим звуком на нас надвигается что-то ужасное, злое и огромное. Хотя я уже давно понимаю, что это и как устроено, но все еще боюсь этих звуков.

– А мне, напротив, не страшно. Для себя я решил, что страх не имеет смысла, и следует вставать против бури, ибо какой бы силой она ни обладала, за ней обязательно придёт рассвет, – проговорил я, а за моей спиной вновь сверкнула молния, на мгновение осветив комнату и показав Аню, сидящую в белых тонах.

– Присядь, пожалуйста, со мной, – промолвила девушка, протянув руку.

Я отложил книги со стула и, пройдя с ним к девушке, сел напротив неё и как можно ближе. Взяв её нежные руки в свои, мне оказались доступны лишь очертания её лица, которое не шевелилось.

– У тебя такие холодные пальцы, давай я тебя укрою? – предложил я, обдавая её кисти тёплым дыханием.

– Хорошо, но мы перейдём к окну, оставив комнату во мраке, – ответила Аня, встав со стула.

Поднявшись к ней, я осознал, что между нами пропала всякая преграда, и мы, взявшись за руки, вновь оказались наедине, словно в тот памятный день. В этот миг комнату озарила очередная вспышка молнии, в свете которой я успел рассмотреть её разноцветные глаза.

Затем наступила темнота, и в этот момент с улицы донёсся удар грома. Аня, обвив мою шею руками, прильнула ко мне всем телом, её охватила дрожь.

Я ощущал всё её существо, каждое содрогание и учащённое дыхание груди, которое постепенно переходило в томное, обжигающее. Чувствуя тепло, исходящее от её шеи, нежных щёк и тонкой талии, я не хотел отпускать её. На секунду мне показалось, что это мгновение должно длиться вечно, а мы оставаться неизменными.

Вскоре Анна отстранила голову и, вглядевшись в меня сквозь сумрак, с нежностью прикоснулась к моим губам, вызвав во мне трепет, подобный тому, как небосвод озаряется вспышками света.

Я сжал её в объятиях, не желая больше отпускать, но она отстранила свои губы и, положив свою правую руку мне на грудь, тихо заговорила.

– Сначала я хотела, чтобы ты меня просто укрыл от непогоды, но теперь…

– Что? – кратко произнёс я, держа её за талию.

– Теперь я хочу увидеть эту бурю вместе с тобой, – ответила Аня, поведя меня за руку к окну.

Приблизившись к мокрому стеклу, Анна медленно опустилась на кровать, потянув меня за собой. Я лёг рядом, и она, прижавшись ко мне и взяв за руку, обратилась последний раз за вечер, окинув горячим дыханием.

– В твоём присутствии я понимаю, как она распадается на части, оставаясь ужасной, но не безнадёжной, – и после утопила в нежном поцелуе.

Дождь за окном усиливался, молнии разрезали небо, а раскаты грома вновь и вновь ударяли по небосводу своими тяжелыми волнами, заставляя свет вспыхивать ярче и светлее, чем когда-либо. Волнение стихии, начавшееся как небольшая вечерняя игра на фоне заходящего солнца, превратилось в невообразимо мощный союз, в котором оба явления стали единым целым.

Прежде ни один из нас не сталкивался с подобным штормом, который полностью поглотил нас, преобразил и явил нам танец стихий, укрепивший наши чувства друг к другу и сделавший наше восприятие более зрелым. Этот шторм показал нам, что одно явление больше не может существовать без другого, и теперь они представляют собой единое целое.

Постепенно звуки и вспышки прекратились, и на смену им пришла уютная атмосфера спокойствия и умиротворения. Это новое состояние изменило нас с Анной, показав, что после урагана вновь наступает затишье. Однако теперь это затишье хранит в себе воспоминания о непогоде, которая укрепила наши чувства словно гранит.

В окончании непогоды утомлённая девушка вновь расположилась рядом и, произнеся слова благодарности за этот вечер, погрузилась в сон.

3.

Вторая половина субботнего дня прошла в суете: девушки уже начали готовиться, выбирая наряды и украшения, а Владилен пытался успеть окончить написание нового эссе и не отстать от коллектива.

К моему удивлению, ещё до обеда на квартиру Сухаревых успела зайти почтальонка и, передав мне на руки конверт, не имевший обратного адреса, а также имени отправителя, барышня не взяла с меня даже денег и, одарив легким кивком, поспешила удалиться.

Насторожившись личностью отправителя, я сразу решил пробежаться глазами по тексту, и после уничтожить содержимое. Раскрыв серый конверт, я обнаружил внутри небольшую записку со следующим содержанием:

«В пятнадцать минут шестого выходи один на улицу под видом поиска такси. Я буду ожидать тебя у дома, сядешь ко мне на пару минут.

Лист уничтожить.

Г.Б.»

Завершив ознакомление, я тут же порвал лист на мелкие кусочки и отправился в домашнюю библиотеку, чтобы взглянуть в окно. Рядом с проезжей частью действительно стояла «эмка» с тёмной опознавательной эмблемой. Уже собираясь выйти на улицу, в комнату вошёл Владилен, одетый при полном параде. На юноше, помимо выглаженной рубашки и брюк, красовался серый пиджак, который придавал ему солидности.

– Отлично выглядишь, Владь! – воскликнул я, восхищённо рассматривая товарища, – в следующий раз в таком виде пойдём на открытую лекцию.

– Благодарю, Ярик! Но, честно говоря, я не очень люблю пиджаки. Обычная рубашка гораздо удобнее, – произнёс младший Сухарев, снова поправив верхнюю одежду. – Думаю, нам пора выходить?

– Подождите ещё немного, сначала я поймаю такси, а после вернусь за вами, – ответил я, слегка аккуратно пиджак Владилена, – а вот так намного лучше.

– Спасибо, но я ещё хотел спросить у тебя по поводу работы, – произнёс Сухарев, обернувшись ко мне, когда я уже подходил к двери.

– Конечно, Владь! Я обязательно спрошу за тебя и поручусь при трудоустройстве, – с улыбкой ответил я и последовал на выход.

Моё появление во дворе оказалось сразу замечено Беридзе. Он на мгновение включил фары, давая понять, что готов к поездке, и я, не теряя ни минуты, поспешил к старшему лейтенанту.

– Доброго дня, молодой человек! – звучно произнёс водитель, глянув на меня из салона. – Скажите, а всё ли может человек?

– Лишь бы захотел! – ответил я, и товарищ открыл мне дверь.

– Горьким, значит, увлечены? Тогда присаживайтесь скорее! – улыбчиво ответил Беридзе, приглашая к себе.

Когда я занял место переднего пассажира и закрыл за собой дверь, Гурам дружески схватил меня за руку и, сохраняя радостный вид, продолжил общение.

– Еще раз здравствуй, Ярик, с возвращением на службу трудовому народу! Как настрой? – обратился офицер, убрав лёгкий акцент из речи.

– Боевой! Скажи, а почему мне не выдали инструкцию на месте?

– Они передаются на нейтральной полосе, потому как мы пока не знаем общее число возможных сообщников, а значит, имеем риски. Понял? – ответил Беридзе, сделав неправильное ударение в последнем слове, и, осмотрев окрестности, вернулся ко мне.

– Так точно, теперь многое прояснилось, – доложил я, отведя голову в сторону. А в театре что ожидать?

– Мы пока готовим тебя к нашей деятельности, так что просто следуй инструкции и запоминай, – признался старший лейтенант, вновь постукивая пальцами по рулю. – В театре тебя отведут к агентке, которая передаст инструкции, после ты посмотришь Шекспира, и вечером поедем домой. Такие дела!

– Запомнил, выглядит не особо сложно, – признался я, открыв дверь.

– Невыполнимых задач у нас не случается, Ярик, они все в определённой степени простые! Правда, осознаешь это по завершению, – весело проговорил Беридзе, и когда я отошел на некоторое расстояние, он подал звуковой сигнал для ускорения.

Вернувшись к ребятам, я застал их уже в прихожей с распахнутой в квартиру дверью. Ещё поднимаясь по лестнице на пятый этаж, я уловил их оживлённые голоса, увлечённые обсуждением дальнейших планов, и, завидев меня, они поспешили выйти на лестничную площадку.

– Ярослав! – уверенно начала Инна, – пока тебя не было, мы решили завтра посетить детский приют. Ты ведь не оставишь коллектив?

– Отличная идея! – улыбчиво ответил я, – для нас появились работа?

– Этого добра там всегда хватает, – добавила Инна, легко махнув рукой и поправив русые локоны, продолжила: – мы не только потрудимся, но и пообщаться с Ариной Андреевной и ребятами. А ещё Аню возьмём, не откажешь? – обратилась она к девушке.

– Конечно, нет! Я уже давно хочу помогать тебе! – радостно донесла Анюта, нежно обняв Инну за правую руку.

– Ладно, ребята, давайте обсудим всё позже, нас уже ждёт человек, – поторопил Владилен и, взяв возлюбленную за руку, повёл нашу компанию на улицу.

Гурам всё также находился на водительском месте, но, по всей видимости, увидев нас, он вновь вошёл в свою роль, и когда коллектив сел в салон автомобиля, в его голосе вновь зазвучал акцент.

– Здравствуйте, молодые люди! Вай, каких барышень и кавалеров я сегодня везу!

– Здравствуйте, – практически хором проговорили ребята, заняв задние пассажирские места.

– Ваш старший сказал, что вы сегодня на спектакли собрались! Повышать культурный уровень поколения решили?! – не унимался старший лейтенант, продолжая изучать товарищей.

– Всё так! – смеясь, проговорила Аня, – скажите, а мы с вами до этого не встречались?!

– К сожалению, я вижу вас впервые, но уже ослеплён вашей красотой! – подметил Беридзе, поправив тёмные очки и шофёрскую кепку. – Вы мне лучше скажите, куда собрались в таком нарядном виде?!

– В Театр Красной Армии! – гордо ответил Владилен, – выглянув из-за сиденья.

– Да вы что! Такое красивое место! – воскликнул Гурам, показав удивление и нажав на клаксон, – а ведь именно там я и служил!

– Вы играли в театре?! – изумилась Инна, сложив пальцы на губы.

– Да нет же барышня! Я служил в РККА, хотя и не лишён актёрского таланта! Ну, помчались! – не выходя из роли, доложил чекист и дал по газам.

Мы ехали скорее обычного, и Гурам лихо лавировал между встречными машинами, сохраняя при этом безупречную технику вождения и предельную внимательность к безопасности окружающих граждан. У меня сложилось впечатление, что старший лейтенант знал всё наперёд и умел просчитывать действия людей до того, как они успевали принять их. Это не могло не вызвать вопросов, и любознательный Владилен решил вмешаться, пытаясь рассмотреть старшего лейтенанта через зеркало заднего вида.

– Товарищ водитель, а можно отвлечь вас вопросом?! – послышался взволнованный голос, вцепившегося за дверь младшего Сухарева.

– Конечно, дорогой! Спрашивай у меня что хочешь, у меня на любой вопрос имеется ответ и совет! – громко проговорил Беридзе после выхода из поворота.

– А кто вас научил так ловко управлять автомобилем?! – продолжил Владя, пытаясь балансировать.

– Понимаешь, я не учился, у меня это в крови! Я всегда так умел, но отточил навыки в армии! – хитро проговорил Гурам, поглядывая на реакцию пассажиров через зеркало.

– Однако, мне кажется, на обычной службе такому не учат! – взволнованно заметил юноша, накренившись на очередном повороте.

– А у меня и не проходила обычная служба! У каждого солдата она своя, уникальная и неповторимая! – весело протараторил старший лейтенант. – Но если вы хотите уметь также, я готов помочь вам с учёбой, дорогой товарищ!

– Но, если я не ошибаюсь, мы летим, нарушая правила! – добавила Инна слегка испуганным тоном.

– Тебе лишь кажется, красавица! – нежно ответил чекист и снизил темп передвижения. – Берите пример с вашей юной подруги, она ничего не страшится!

– Я боюсь, но мне нравится поездка! – задорно поддержала Аня и звонко рассмеялась, глядя в зеркало.

– Какая отважная барышня! Тогда увеличим темп! – подмигнув ей, весело окончил Беридзе.

Спустя несколько минут наш коллектив прибыл на место, и старший лейтенант остановил транспорт почти у самого входа в здание, припарковавшись напротив ступенек. Товарищей сильно укачало, поэтому, попрощавшись с водителем и покинув автомобиль, они отошли на некоторое расстояние, чтобы отдышаться.

Я остался с Гурамом, чтобы ещё раз обсудить наши дальнейшие действия.

– Какой ты лихач! – восхищенно воскликнул я. – Последний раз мы так только на учениях летали, но тогда мы были на БТ в качестве десанта.

– А то! И мы не хуже мчимся, но безопасность для гражданских на первом месте, – улыбаясь, проговорил Беридзе.

– Благодарю от всего коллектива, – добавил я, протягивая оплату.

– Ярик, не забывайся! – рассмеялся Гурам, отодвинув мою руку. – Ты же не в такси на самом деле. Ладно, а теперь к делу, сейчас тебе никого искать не следует, веди себя обыденно, словно это простая прогулка. Агентка найдёт тебя самостоятельно.

– А в окончании дня как тебя найти?

– Повтори фокус со спичками, – объяснил старший лейтенант, – выйди на это же место и зажги одну, а я тут же примчусь. Инструкции сохрани до дома, ознакомься и уничтожь. Всё ясно?

– Так точно! – ответил я, готовясь выходить.

– Тогда до вечера, Ярик! Не забывай держать голову в холоде, руки в чистоте, а сердце – горячим! – окончил агент, похлопав меня по плечу.

Покинув транспорт, я оказался перед величественным зданием, оформленным в виде пирамидальной композиции, которое поддерживало колоннадный ряд в несколько этажей. На выходе из автомобиля меня встретила просторная лестница, ведущая к входу в театр, на которой меня ожидали друзья.

Аня сразу спустилась ближе, и, взявшись под руки, мы отправились вверх совместно с Владиленом и Инной.

Театр приветствовал нас мраморным убранством, резными светлыми потолками, множеством фресок и картин, которые переносили гостей в историю советского государства. Погрузившись на несколько метров в его глубины, нас охватила вся эта красота, не восхититься которой было невозможно. Она отзывалась где-то в глубине нашего сознания и заставляла биться сердце чаще, навевая мысли о том, что мы оказались в будущем мире. Стены зала сияли золотым оттенком, а покрытие пола оформлял причудливый узор, материал которого отражал падающий на него свет.

После того как мы сняли верхнюю одежду в гардеробе, перед нами распахнулись двери в просторное фойе, до которой лежал путь по широкой лестнице, покрытой алым шёлковым ковром. Поднимаясь по ней, гостей встречала картина, посвящённая событиям Октябрьской революции. Она не осталась без внимания Владилена, и, остановившись перед ней, юноша, хорошенько рассмотрев её содержание, не мог не оставить его без комментария.

– Великолепие… Словно я впервые оказался перед ней, и так всякий раз… – прошептал он, пытаясь дотянуться рукой.

Добравшись до вестибюля, мы принялись показывать билеты и постепенно проходить в зал. Пропустив Аню, я оказался последним в нашей очереди, а контролёрша, рассмотрев его и глянув на моё лицо, деловито произнесла.

– Это ваш билет?

– Да, он мой, – доложил я, в ожидании дальнейших действий.

– Вас не затруднит отойти с нами на проверку? Это не займёт много времени, – вернув мне билет, продолжила женщина.

– Конечно нет, – ответил я и обратился к товарищам: – Ребята, ступайте в зал.

– Всё в порядке? – с лёгким волнением, пролепетала Анна.

– Да, всё хорошо, я вас догоню, – взяв её за руку, спокойно добавил я.

Они ушли на места, а контролёрша повела меня в отдельную комнату, остановившись рядом с которой, она сообщила, что меня в ней ожидают, и удалилась на пост.

За дверью скрывалось скромное помещение, в котором за небольшим столом расположилась молодая девушка. На ней были брюки и клетчатая рубашка, а её тёмные волосы, собранные в хвост, придавали ей серьёзный вид и выставляли на обозрение высокие скулы и аккуратный узкий лоб. Небольшие губы девушки имели алый оттенок, что придавало им выразительности на фоне белоснежного лица.

Я смотрел на неё с лёгким смущением. Незнакомка подняла на меня свои изумрудные глаза, оторвавшись от бумаг, которые изучала, и, не произнеся ни слова, принялась внимательно меня разглядывать.

– Привет! – воскликнул я, ожидая дальнейшего слова с улыбкой на лице.

– Я изучаю довольно сложный текст, – серьёзным тоном начала девушка, указав на папку, – и никак не могу найти ответа на трудный вопрос…

– Быть может, я отвечу на него? – предложил я, совершив шаг вперед.

– Возможно… Тогда вот тебе загадка: всё ли может человек? – произнесла она, вставая и беря листки в обе руки.

– Лишь бы захотел, – быстро донёс я, расставив руки по швам.

Девушка взглянула на меня вновь, но теперь я с лёгкой улыбкой и, протянув руку, направилась ко мне с приветствием.

– Добрый вечер, Ярослав Артемьевич! Младший лейтенант государственной безопасности Журавлёва, – доложила девушка, крепко пожимая мою кисть.

– Здравствуйте, очень рад знакомству, – уже серьёзным тоном произнёс я.

– Можете не волноваться, нас никто не слышит, – продолжила девушка, и, указав на стул, она продолжила речь, следуя на своё место, – бумаги с инструкциями для вас готовы, но мне также велено ввести вас в курс дела. На неделе в отдел позвонил мужчина и сообщил, что в ближайшую неделю в артели будет организована диверсия. Себя называть он отказался, но сообщил, что готов сотрудничать и выдать группу пособников, с просьбой организовать защиту лично для него и его семьи после окончания операции. Ваша задача – выйти на эту личность и внедриться, потому как, по его словам, им нужен ещё один сообщник. Справитесь? – поинтересовалась она с добродушной улыбкой.

– Разумеется! – ответил я, вернув девушке листы бумаги, – у меня уже есть подозреваемый, с него я и начну.

– Как его зовут?

– Евгений Викторович, ему крайне необходимы средства для оказания помощи, и он сообщил, что не может обращаться к капитану из-за угроз…

– Вы о товарище Жаринове? – продолжала она расспрос.

– Так точно!

– Я точно знаю, что его мать страдает от рака молочной железы, но она уже проходит лечение, – говорила Лизавета, доставая записную книжку. – Возможно, Жаринов, пытаясь самостоятельно найти выход из сложной ситуации, столкнулся с группой, которая желает использовать его в своих личных целях. В таком случае, Ярослав, продолжайте общение с ним, а мы выясним, верно ли такое предположение, – всё так же серьёзно, но уже с большей уверенностью заключила девушка, вставая на ноги.

– Я могу идти? – спросил я, поравнявшись с ней ростом.

– Разумеется, удачного вам вечера! – воскликнула лейтенант и, хлопнув меня по плечу, проводила на выход.

Я спрятал бумаги под одежду в уборной, чтобы успокоиться и прийти в себя после охватившего меня азарта, а затем вернулся к проходу в зрительный зал, рядом с которым меня ожидала Аня.

– Ребята уже нашли места, а я вернулась встретить тебя, – промолвила она, взяв меня за руки, – всё хорошо?

– Конечно, полный порядок! – отозвался я и взял её под руку.

– Как галантно! – подметила Анна. – Давай сперва пройдём ближе к центру, там мы сможем полюбоваться небом.

Поэтесса увлекла меня за собой, и вскоре мы очутились под голубыми сводами зрительного зала. Потолок оказался оформлен в виде небосвода, по которому пролетали рисунки красных самолётов и виднелись изображения парашютистов, спускающихся под бархатными облаками.

– Смотря на эту красоту, я ощущаю полёт! Словно мы оказались в воздушном пространстве, – произнесла Аня, и мы вновь взялись за руки, – а если смотреть ввысь чуть дольше, то кажется, что она поглощает тебя.

– Верно, но от этого начинается головокружение, – вторил я, повторяя за девушкой.

Аня слегка откинула голову, и её каре упало назад, обнажив тонкую и изящную шею. Она почти не дышала, и словно завороженная, созерцала небосвод, отражавшийся в её сияющих глазах. Я повторил её движения, и мне показалось, что мы находимся в невесомости, словно парим между небом и землёй.

Вскоре она вернулась и тихо заговорила со мной.

– Высота завораживает, но от неё нельзя терять голову…

– Я хочу вновь поцеловать тебя, – изрёк я, коснувшись Аниной щеки.

– После, – ответила девушка, слегка отвернув голову в сторону, – тут столько глаз, а как красиво, если это останется нашей тайной, и мы будем как те парашютисты, что скрылись за облаком. Все думают, что за этим рисунком больше ничего, пусть так, но моё воображение рисует на этом месте отдельную пару, – окончила она, указав рукой в высоту.

– Но рано или поздно они должны показаться, – проговорил я, вернув взор к высоте.

– Всему своё время, а пока пойдём к ребятам, – ответила Аня, и, взяв меня за руку, она повела меня за собой.

Когда мы заняли свои места, я оказался рядом с Инной, вид которой казался несколько усталым. Вскоре свет в зале погас, и театральные кулисы поднялись, ознаменовав начало спектакля. Появившийся хор приступил к воодушевлённому пению, и, держась с Аней за руку, я с интересом наблюдал за их выступлением. Некоторое время спустя ко мне тихонько обратилась Инна, потревожив меня рукой.

– Слав, ты бы не мог мне помочь?

– Конечно, всё, что угодно, – также тихо проговорил я.

– Мне немного дурно, не мог ли ты сопроводить меня до уборной?

– Хорошо, идём, – ответил я и приготовился подняться.

– Подожди минутку! – чуть громче подметила Инна. – Давай сперва зал покину я, а ты догонишь через пару минут.

Выполнив, как и было оговорено, я покинул своё место и вскоре предстал перед подругой, ожидавшей меня в коридоре.

– Пойдём, я расскажу тебе обо всём по пути, – произнесла Инна, и, взявшись под руку, мы неспешно отправились в путь.

– Ты хуже выглядишь, чем днём, быть может, стоит вернуться домой? – предположил я, осматривая слегка бледное лицо Инны.

– Нет, мне просто дурно, а так ничего страшного не случилось, – ответила она, и некоторое время мы прошли в безмолвии, а после Инна заговорила вновь: – Я на первом месяце беременности, но пока не сообщила Владе…

– Это же просто чудесно! – с улыбкой на лице воскликнул я. – Но что тебя останавливает?

– Лишь ожидание подходящего момента, но он в последние дни так занят работой, что такая новость на время может и вовсе выбить его из колеи… – задумчиво рассудила девушка, когда мы добрались до места.

– Брось, вы так давно знаете друг друга, что такая новость станет для него лишь в радость, – произнёс я, взяв подругу за плечо.

– Пожалуй, ты и прав, вероятно, завтра, когда мы отправимся в гости к детям и Арине Андреевне, появится самый подходящий момент, потому как в этом месте мы с Владей и встретились впервые, – сообщила Инна, с улыбкой взглянув на меня. – Спасибо тебе, Ярослав.

Через несколько минут Инна вернулась. Состояние девушки несколько улучшилось, и теперь она могла свободно передвигаться.

– А ты сообщила про это ещё кому-либо? – поинтересовался я, следуя рядом с Инной.

– Ещё нет, даже Ане. Кстати, вы красиво смотритесь вместе, но я прошу вас не терять разум в этот период, – проговорила девушка, пристально глянув мне в глаза, – она очень ранимый и чувственный человек, так что прошу тебя быть с ней с наличием серьёзными намерений.