Хранители Севера

Лицо Геральда исказила яростная гримаса. В его глазах вспыхнула смесь шока и неконтролируемой ярости – эта дикарка и вправду осмелилась его не узнать?

– Королевство Бермон никогда не склонится перед этим отребьем с Севера, – прошипел он сквозь стиснутые зубы, словно цепной пёс, рвущийся с привязи. – Вы, принцесса, судя по всему, совершенно необразованны. Чем вы там, в своих снегах, занимаетесь? Оленей пасёте? Или купаетесь в проруби, следуя своим дикарским обычаям?

Он язвительно усмехнулся, окидывая её уничижительным взглядом с головы до пят.

– Лорд Форд Геральд. Канцлер королевства, – выдохнул он с таким презрением, будто каждое слово было оскорблением для его рта. – А теперь главный вопрос… кто вы такая?

Он сделал театральную паузу, наслаждаясь возникшим напряжением.

– Насколько мне известно, приглашение было адресовано королю Севера, Андрэ Лиотти. А не трём юнцам, только-только оторвавшимся от материнской юбки.

Геральд покачал головой с напускной, оскорбительной жалостью, будто наблюдал за служанкой, перепутавшей столовое серебро.

– Послать на переговоры такого уровня девчонку. Это стыд и позор для вашего рода.

– Дядя! – Адриан резко вскочил, с грохотом отодвинув тяжёлый стул. – Вы перешли все границы!

Удар его ладони по столу прозвучал оглушительно, заставив вздрогнуть даже самых стойких. Геральд медленно, словно в замедленной съёмке, повернулся к нему. Уголки его губ дёрнулись в брезгливой усмешке. Он посмотрел на племянника с тем же выражением, с каким смотрят на насекомое, упавшее в бокал с дорогим вином.

Мелисса сделала вид, что удивлена. Она, конечно, не ожидала лёгкой прогулки, но такого цирка с самого начала не предполагала. Однако оставлять оскорбление в свой адрес без ответа? Никогда. Они ещё заплатят за каждый уничижительный взгляд, за каждое пренебрежительное слово.

Рядом Талли сохраняла каменное выражение лица, но внутри её всё пылало. Яростный, первобытный огонь рвался наружу, отзываясь жаром в каждой клетке тела. Хаос, дремавший в крови, проснулся и зашевелился. Она сжала челюсти до хруста, чувствуя, как ногти впиваются в ладони, оставляя на коже красные полумесяцы.

«Как он смеет?! Этот прогнивший насквозь старик! Как он смеет говорить с нами подобным образом!»

Гнев пылал внутри девушки раскалённой лавой. Ей хотелось стереть с его лица эту ядовитую ухмылку. На миг её глаза сверкнули алым заревом, и она резко отвернулась, скрывая лицо за белоснежной пеленой волос.

«Чёрт. Дыши глубоко, возьми себя в руки. Не сейчас, не здесь».

Никто, кроме одного человека, не уловил этого мгновенного преображения. Брайан. За ту долю секунды его лицо изменилось: по нему скользнула тень острой настороженности. Он увидел. Увидел, как на её идеально гладкой коже, казалось, впитывающей свет, проступили едва заметные чёрные прожилки, словно паутина оживших теней.

«Что за чёрт?..»

Он моргнул, и видение исчезло.

«Показалось?»

Юноша нахмурился, но времени анализировать не было.

Принцесса же подняла взгляд на Геральда – с той самой лёгкой, уничижительной усмешкой, с какой смотрят на дряхлого льва, который всё ещё рычит, но давно потерял когти.

– Благодарю за разъяснение, лорд Форд, – её голос прозвучал сладко, до ядовитости вежливо. – И за столь занимательный урок географии. Вы не ошиблись: на Севере и вправду полно зверей. Особенно тех, что прячутся под маской людей.

Она прищурилась. Её голубые глаза потемнели, став холодными и острыми, как осколки льда на вершине горы.

– Мы польщены тем, что вы проявляете такой… живой интерес к нашим землям, – голос Мелиссы сохранял обволакивающую мягкость. – Особенно те шпионы, что вы к нам подсылаете. Они такие настойчивые. Мы уже почти начали считать их частью пейзажа.

По залу прокатился приглушённый, встревоженный ропот. Кто-то закашлялся, кто-то перешёптывался с соседом, но девушка не обратила на это внимания. Она лишь чуть склонила голову, и светская, любезная маска сползла с её лица.

– Но вынуждена вас разочаровать, – продолжила она, не повышая тона, отчего слова прозвучали ещё весомее. – Ваши сведения устарели, или изначально были ложью. Вы ошиблись в главном. Атреей правила, правит и всегда будет править… Королева.

На этом слове она сделала маленькую, но выразительную паузу. Казалось, она не просто произнесла титул, а поставила точку в споре, который даже не успел начаться.

Лицо Геральда на другой стороне стола каменело с каждым её словом. Он мрачнел, как небо перед ураганом. Его пальцы сжались в белые от напряжения кулаки. Советники беспокойно перешёптывались. Лорд Ройс застыл с глупо открытым ртом. Леди Изабелла отвела взгляд, сжав губы. Неподвижен оставался лишь один человек.

Герцог Пирс.

Он медленно, почти ритуально, постукивал массивным серебряным кольцом о край стола.

«Да, именно такую реакцию я и хотела вызвать».

Но внутри не было ни торжества, ни удовлетворения. Только глухая, нарастающая ярость. Жгучая, как раскалённые угли под кожей.

«Я не должна здесь сидеть. Я должна быть на Севере, и искать того, кто рвёт Грань, а не терпеть унижения от этого жалкого интригана, который мнит себя властителем судеб. Терпеть это? Нет!»

Она поднялась резко, одним порывистым движением. Стул с громким, пронзительным скрежетом отъехал по мрамору. Все взгляды, как один, снова прилипли к ней. Она стояла во весь рост, её чёрное платье резким силуэтом выделялось на фоне светлого зала.

– Если вы до сих пор не понимаете, что всё это значит… – Мелисса спокойно встретила взгляд карих глаз кронпринца, – …то я любезно объясню. Я – следующий правитель Атреи. А значит, именно за мной остаётся последнее слово в нашем с вами конфликте. Именно я решаю, чем он закончится.

С каждым её словом, с каждым чётким, отчеканенным ударом фразы воздух в зале сгущался, становясь тяжёлым и трудным для дыхания. Просторный, сияющий зал, созданный для восхищения, внезапно стал тесным.

– Мы любезно отложили мою коронацию, чтобы вы имели возможность изложить ваши предложения, – продолжила она, сделав короткую, но унизительную паузу. Затем медленно, с ледяным спокойствием, обвела взглядом стол, задерживаясь на каждом лице чуть дольше, чем того требовал этикет. – Но что я вижу? Ни капли уважения, ни малейшего желания возобновить договор. Тогда… для чего всё это?

Лёгкая улыбка, лишённая всякого тепла, скользнула по её губам. Глаза сверкнули холодной сталью.

– Маленькая птичка нашептала мне, что причиной стал… последний шёпот вашего покойного короля.

Она повернула голову и уставилась прямо на Адриана.

– Что ж… возможно, вам придётся побороться за корону, кронпринц. Или, по крайней мере, приложить куда больше усилий, если вы всё же хотите её получить.

Её насмешка была мягкой, бархатной, как тёплый платок, в который завернули отточенный клинок.

– Даю сутки на размышление, – бросила она уже почти равнодушно. – Наши условия остаются прежними. На этом… – она чуть склонила голову в едва заметном, но унизительном поклоне, – мы удалимся.

Гулкий, отчётливый стук её каблуков по мрамору прозвучал, как барабанная дробь перед казнью. Камень усиливал звук, и он разносился эхом под сводами, отражаясь от стен. Позади неё, точно по выверенному ритму, двинулись Талли и Бернар.

АДРИАН

И только когда массивные створки зала с глухим стуком сомкнулись за их спинами, воздух, словно прорвавшись сквозь плотную завесу, вырвался из грудей тех, кто остался внутри. Тишину разорвал оглушительный гул взволнованных голосов.

– Что она себе позволяет… – донёсся чей-то сбивчивый, почти истеричный шёпот.

– Это угроза! Чистейшей воды угроза!

– Варвары! Я же говорил! Никакого союза с ними быть не может!

Адриан всё ещё стоял неподвижно, впившись взглядом в то место, где лишь секунду назад исчез её тёмный силуэт. В висках гулко стучало: «Как? Как она может так спокойно говорить о такой тяжести? О всей этой ответственности?»

По его спине пробежал ледяной холодок. Одна лишь мысль о троне сжимала его грудную клетку стальными тисками. Не вдохнуть. Он знал, что значит быть королём – видел это на измождённом лице отца. Видел истинную цену: бессонные ночи, груз решений, льющуюся кровь и предательство, скрытое за придворными улыбками.

«Мне страшно… до самого нутра. А она…»

Она не дрогнула. Ни единым мускулом на лице, ни тени сомнения в голосе. Уверенная, будто трон – не бремя, а её естественное право, её кожа и плоть. На миг, на крошечное, предательское мгновение, он почувствовал к ней нечто вроде восхищения. Этой хрупкой, но абсолютной несгибаемостью. Умением стоять на своём, не боясь ни титулов, ни осуждения, ни чужого гнева.

«А я… всё ещё сомневаюсь в каждом своём шаге…»

– Глупцы, – с нескрываемым, ядовитым презрением выдохнул Геральд. – Раз позволяют править девчонке.

Канцлер произнёс это негромко, но яда в его шёпоте хватило бы, чтобы отравить весь зал. Этого оказалось достаточно. Чаша терпения Адриана переполнилась. Он резко обернулся, и его голос, сорвавшийся на крик, перекрыл весь гул:

– Вы переходите все границы, дядя!

Мужчина лишь хмыкнул, лениво и пренебрежительно:

– А ты не лезь, щенок. Не твоего уровня это игра.

– Вы забываетесь, лорд Канцлер! – раздался твёрдый, как сталь, голос герцога Пирса. Он поднялся стремительно, с грохотом отодвинув тяжёлый стул. – Адриан – наследник престола. И вы не имеете права говорить с ним в подобном тоне.

– А вы, как всегда, суёте нос туда, куда не следует, герцог, – сквозь зубы процедил Геральд, даже не удостоив его взглядом. – Адриан ещё не коронован. Когда взойдёт на трон – я проявлю должное почтение. А пока я – канцлер этого королевства, и не вам указывать мне, как выполнять мои обязанности.

В глазах Адриана вспыхнуло пламя, он уже открыл рот для ответа, но Геральд опередил его. Он повернулся к остальным лордам с отрепетированной, безупречно-холодной улыбкой.

– Господа, вы только что видели воочию, к чему ведёт этот так называемый «союз». Они не ищут мира – им нужны мы: наши ресурсы, наши люди! Они хотят превратить нас в своих вассалов! – Последние слова прозвучали резко, почти истеричным выкриком.

Несколько лордов вздрогнули. Зал взорвался гулким перешёптыванием. Взгляды метались от Геральда к бледному лицу Адриана. Сзади, в тени колонн, Брайан стиснул челюсти до хруста. Его взгляд умоляюще устремился к отцу. Герцог Пирс сохранял каменное спокойствие, но его пальцы нервно отбивали дробный ритм.

– Я согласен с канцлером! – барон Кроули с размаху грохнул пухлой ладонью по столу, и перстни на его пальцах злобно блеснули. – Вы сами видели это высокомерие! Они презирают нас! Варвары!

Адриан почувствовал, как ледяная волна страха подкатила к горлу. Они начали колебаться. Сомнение, как яд, просочилось в зал и отравляло умы. Если ещё вчера их можно было убедить…

Юноша сделал глубокий вдох и шагнул вперёд, к центру стола.

– Хорошо.

Наступила тишина.

– Давайте обдумаем всё, что здесь прозвучало, и завтра утром соберёмся вновь. Используем это время с умом. Помните – мы тоже можем выдвигать свои условия. Мы можем извлечь из этого союза выгоду.

Он обвёл собравшихся твёрдым взглядом.

– Сила северян будет служить нам. Их помощь неоценима: в добыче редких металлов, в защите торговых путей. Представьте: ни одного пирата у наших берегов, ни одного пропавшего корабля. Полный контроль над северными морями.

Он замолчал, и даже барон Кроули притих, впечатлённый этой картиной.

– И не забывайте… – юноша понизил голос до доверительного шёпота, глядя прямо в глаза вельможам. – Этот союз – не моя прихоть. Это была воля короля, моего отца.

Совет замер в напряжении. Кронпринц медленно провёл взглядом по длинному столу, задержавшись на лице Геральда дольше всего.

Тишина стала невыносимой.

Мужчина медленно подался вперёд. Его лицо заострилось, губы сжались в тонкую белую ниточку. Он наклонился к нему так близко, что их почти касались лбы, и прошипел так тихо, что услышал только племянник:

– Хорошая попытка, племянник, – яд капал с каждого слова. – Но трон тебе не удержать.

Он резко выпрямился, больше не глядя ни на кого, как будто исход был уже предрешён, и спокойной, размеренной походкой направился к дверям.

– Заседание совета окончено, – глухо бросил Адриан, прожигая взглядом спину дяди.

Зал зашевелился, как потревоженный муравейник. Поднялся гул голосов, зазвенели отодвигаемые стулья, зашуршали дорогие ткани. Один за другим лорды покидали зал, растворяясь в светлых пролётах коридоров, пока в огромном, ослепительном помещении не остались лишь трое.

Герцог Пирс приблизился неслышными шагами и склонил голову, понизив голос:

– Адриан, будь предельно осторожен. Геральд – не тот противник, с которым можно вести честную игру.

– Я знаю, но… – начал было юноша, чувствуя, как гнев и бессилие сжимают горло.

Герцог резко, почти отцовским жестом, покачал головой, прерывая его:

– У него слишком много сторонников во дворе. Его власть сильна, но её можно пошатнуть. Я разузнал о том, что вы просили, Ваше Высочество.

Адриан замер, почувствовав, как холодная волна пробежала по спине. Он и не надеялся, что поиски увенчаются успехом так скоро…

– Растение называется турналис, – продолжил герцог. – В малых дозах – распространённое средство от лихорадки и боли. Лекари его уважают. Без запаха, с лёгкой горчинкой. Быстро приносит облегчение.

Он сделал паузу, давая этим словам прочно осесть в сознании. Потом поднял взгляд, и его глаза стали тёмными и бездонными.

– Но в больших, регулярных дозах – это смертельный яд, – его голос опустился до едва слышного шёпота. – Медленная, мучительная смерть. Сначала слабеют мышцы, подводит дыхание, потом останавливается сердце. Он почти не оставляет следов. Только самое тщательное вскрытие может что-то показать, да и то, если точно знать, что искать.

Адриан не мог пошевелиться. Сердце билось глухо и тяжело, отдаваясь в висках. Он закрыл глаза, и перед ним всплыло измождённое лицо отца. Слово «отец» замерло на его губах, но так и не было произнесено вслух.

– Где его добывают? – выдохнул он наконец, и голос его был хриплым от сдавленной ярости.

– Восточные границы. Чаще всего – в окрестностях Серых Рудников. Турналис растёт у местных озёр. Там с ним умеют обращаться, но лишь немногие посвящённые знают его… тёмную сторону.

Герцог Пирс сделал бесшумный шаг вперёд, сокращая дистанцию до минимума.

– Мы оба понимаем, кому была выгодна эта медленная агония.

Юноша опустил голову. Его челюсть сжалась так, что заболели скулы. Ответ всплыл в сознании мгновенно.

– Чёрт, – сдавленно выругался Брайан, не сдержавшись.

Герцог метнул на сына быстрый, не сердитый, но властный взгляд. Сейчас было не время для эмоций. Но Адриан уже не слышал их. Его мысли унеслись в прошлое – в опочивальню, где отец медленно угасал под тяжёлым балдахином. Он помнил, как сидел у его постели, цепляясь за надежду. Король ел, иногда даже улыбался, на его щеках порой проступал румянец. Разве так выглядит человек, отравленный ядом?

– Но ведь королевский лекарь… – он захлебнулся словами, чувствуя привкус предательства. – Он клялся, что снадобье безопасно. Мы видели – отцу становилось легче!

Герцог Пирс кивнул. В его глазах на мгновение мелькнула тень той же боли.

– Да, в малых дозах турналис действительно помогает. Снимает боль, дарит покой, но если давать его ежедневно, не меняя пропорций… – он сделал паузу, подбирая слова, – яд накапливается тихо, незаметно. Сначала уходит боль, тело расслабляется, а потом… потом оно разрушается изнутри. Медленно и необратимо.

Адриан сжал кулаки так, что костяшки побелели и хрустнули.

– Это был Геральд, – выдавил он, и его голос звучал как рычание раненого зверя. – Он знал. Он всё подстроил. Я… я заключу его под стражу, немедленно.

– Нет, – твёрдо и безапелляционно произнёс мужчина. – Пока нельзя. У нас нет неопровержимых улик, только подозрения.

– Он убил моего отца! – прошипел юноша, и его глаза наполнились слезами ярости и горя. – Он не остановится, пока не заберёт и трон. Я не позволю ему.

– Я понимаю твою боль, – Герцог шагнул вплотную. – Верь мне, я понимаю.

Он положил тяжёлую, твёрдую ладонь на его плечо.

– Но, если ты выступишь против него сейчас без доказательств, совет расколется. Большая часть знати встанет на его сторону. Он готовил этот переворот годами, плел сети. Он мастер ждать, а ты… ты только вступаешь на этот путь.

Герцог сжал его плечо сильнее, заставляя встретиться взглядом.

– Тебе нужны их доверие и их голоса. Без поддержки знати ты не удержишь трон, даже если будешь безоговорочно прав.

– Но…

– Потерпи. Мои лучшие люди уже в пути. Они прочёсывают Королевство. Все нити ведут к Дому Роз. Мы почти уверены – яд поставляли через них.

– Тогда действовать нужно сейчас! – резко выкрикнул Адриан, отчаянно пытаясь вырваться из петли безвыходности. – Иначе он выиграет! Он уничтожит всё, что осталось от отца!

На мгновение в зале повисла звенящая тишина, нарушаемая лишь их тяжёлым дыханием.

– Могу ли я рассчитывать на вашу полную поддержку, герцог Пирс? – В его голосе впервые прозвучала не просьба, а требование будущего короля.

– Вы всегда можете положиться на Дом Пирс, Ваше Высочество, – произнёс он твёрдо, не опуская глаз. – До последнего вздоха.Мужчина выпрямился во весь свой внушительный рост, а затем медленно, с достоинством, опустился на одно колено. Серебряная эмблема его дома – скрещённые мечи – холодно блеснула в свете, падающем из высоких окон.

Брайан, стоявший рядом, без колебаний шагнул вперёд. Молча, с решимостью на лице, он опустился на колено рядом с отцом.

– До последнего вздоха, – твёрдо повторил он, и в его глазах горел огонь преданности.

Адриан смотрел на них – на верного герцога и его сына, склонивших перед ним колени в пустом, безмолвном зале. Холодная ярость внутри него начала сменяться твёрдой, неумолимой решимостью.

Игра только начиналась.

МЕЛИССА

– Ну ты даёшь, подруга, – Бернар шёл вприпрыжку, единственный из всей троицы, кто, казалось, искренне наслаждался происходящим. Он сиял, будто только что посетил увлекательное представление, а не пережил политическую бурю. – Видели их лица, когда ты заявила про коронацию? – Он мечтательно закатил глаза и театрально всплеснул руками. – Боги, это было потрясающе. Настоящий театр! Я чуть не захлопал в ладоши!

– Ты что, совсем дурак?! – рявкнула Талли, её терпение лопнуло окончательно.

Весёлая физиономия Бернара действовала ей на нервы хуже, чем завывание ветра в ущелье. Она без тени сожаления отвесила ему звонкий подзатыльник.

– Ай! – Он с преувеличенным чувством потер затылок. – В отличие от некоторых, я умею сдерживать эмоции, – возразил он, гордо вскинув подбородок. – Тебе бы записаться на курсы самоконтроля. Я даже сам тебя отведу, как только вернёмся домой.

Его голубые глаза ехидно блеснули. Он уже раскрыл рот, готовясь произнести новую колкость, как вдруг резко пригнулся:

– Ой-ой-ой…

Свист.

Небольшой кинжал пронёсся в сантиметре от его головы и с глухим стуком вонзился в висящую на стене картину, безжалостно вспоров дорогое полотно. Юноша замер, медленно выпрямляясь.

– Ты с ума сошла?! – пробормотал он, осторожно оглядываясь на зияющую дыру в холсте. – Это же, наверное, историческая ценность!

Мелисса лишь слегка прищурилась, провожая взглядом полёт клинка, погружённая в свои мысли. Слова, произнесённые в зале совета, не отпускали. Где-то на задворках сознания щёлкал тревожный сигнал. Что-то было не так. Она мысленно возвращалась к каждому мгновению, перебирая их. Один фрагмент за другим, складывая в подозрительную мозаику. По спине полз холодок.

«Что я упускаю? Что-то важное…»

Она вспоминала взгляды, которые Адриан украдкой бросал на дядю. Мгновения, когда герцог Пирс почти незаметно поджимал губы, сдерживая раздражение. Его скрытая, но острая неприязнь к канцлеру была почти осязаема. И особенно – выражение лица самого Геральда в финале. Не злость, а… почти удовлетворение.

– Вам не показалось странным, что он так яростно пытался сорвать союз? – тихо спросила она, больше размышляя вслух.

Талли задумчиво склонила голову набок:

– Не знаю… Он был не одинок в своём мнении. – Она провела пальцами по краю голенища сапога, подбирая слова. – Я видела их лица, никто не прыгал от восторга от наших условий.

– Хм… – Мелисса снова зашагала по комнате, её шаги были нервными, резкими. Она то и дело меняла направление, будто отбивая такт своим неспокойным мыслям. Движение помогало сосредоточиться. Пальцы машинально вертели простое серебряное кольцо на мизинце, губы едва шевелились, повторяя обрывки фраз. Она прикусила нижнюю губу – пухлую, точь-в-точь как у её матери. Брови сдвинулись, образуя на переносице резкую складку, взгляд становился острым.

Талли, зная её привычку, понимающе показала Бернару сжатый кулак и, не дожидаясь его ответной реплики, плюхнулась на кровать. Она устроилась поудобнее, подперев щеку ладонью, и замерла, наблюдая за метаниями подруги. Бернар лишь фыркнул, с преувеличенной театральностью скрестил руки на груди и устроился рядом, громко и демонстративно зевнув. Он откинулся на спинку кровати, и они оба погрузились в ожидание. Прошло, казалось, не меньше получаса. Комната утонула в гробовой тишине, нарушаемой лишь мерным стуком каблуков Мелиссы по полу. И вдруг – она замерла на месте. Её глаза вспыхнули знакомым холодным огнём решимости.

– Мы не будем терять время на пустые ожидания, – произнесла она. – Отправляемся в туннели этой же ночью.

Бернар присвистнул, медленно выпрямляясь во весь рост.

– Ну наконец-то! А то я уже начал думать, что все эти бесконечные переговоры превратят мои мускулы в желе. Только один вопрос: ты учла, что там может быть не слишком гостеприимный приём?

Она невинно хлопнула длинными ресницами, и в её голосе появилась опасная, хитрая нотка:

– Конечно учла. Именно на это я и рассчитываю.

Он широко усмехнулся, потирая руки.

– Отлично, а то я застоялся.

Талли села ровнее, её лоб омрачила тревожная складка:

– А ты уверена в этом? Нам нельзя раскрывать все свои козыри раньше времени.

– Если мы не оставим после себя ни единого свидетеля… никто и не узнает, какие козыри у нас были, – парировала она, и в её глазах мелькнуло что-то тёмное.

Девушка фыркнула, но не стала спорить. Бернар вскочил на ноги, с силой хлопнул себя ладонями по груди:

– Что ж, решено! Я иду готовить снаряжение. Если мы спускаемся в эти проклятые туннели, мне нужно кое-что хорошенько наточить… и основательно перекусить. Именно в таком порядке – никак не наоборот.

Он вышел, оставив за собой короткий, беззаботный смешок, который странно контрастировал с мрачностью их планов.

Талли перевела встревоженный взгляд на подругу. Та снова подошла к окну, распахнула створку настежь, впуская в комнату поток свежего воздуха. В лицо ударил резкий запах цветов.

– Надеюсь, ты действительно знаешь, что делаешь, – тихо произнесла она.

– Пока ещё нет, – честно призналась Мелисса, глядя в голубое, чистое небо. – Но очень скоро узнаю.

Бернар, выйдя в коридор, на секунду прислонился к прохладной каменной стене. Весёлая маска мгновенно сползла с его лица.

– Чёрт… – выдохнул он, сжимая виски пальцами.

Перед глазами, как навязчивый призрак, возник образ: мягкий поворот головы, упрямо вздёрнутый подбородок, волосы, отливающие медью на закате, едва уловимый восточный аромат, который въелся в память так же сильно, как в одежду.

– Нет, – глухо прошептал он, с силой тряхнув головой. – Я здесь не за этим.

Но предательское, непослушное сердце уже забилось в другом, знакомом, тревожном ритме. Он бросил взгляд на массивные каменные часы в нише у арки, быстро прикинул время в уме.

– Ещё есть немного времени, я успею.

– Всего на мгновение, – прошептал он, пытаясь оправдаться перед самим собой. – Только один последний раз.Тонкая грань между долгом и желанием треснула с тихим хрустом. Разум не успел выстроить логичные доводы, а ноги уже понесли его прочь – вниз по витой лестнице, в лабиринт узких переулков, где воздух был густым от запахов специй, мёда и дыма из кузнечных горнов. Он свернул в сторону шумного торгового квартала, растворяясь в гуле голосов и топоте сотен ног.

Но в глубине души он прекрасно знал – это была ложь.

ПОД ЗЕМЛЕЙ

– Вы все идиоты! – рявкнул Геральд, его голос, сорвавшийся на низкую, звериную ноту, гулко отдался в сыром подземелье, заставив присутствующих невольно съёжиться.

Позади него, в густой тени, стояла высокая, костлявая фигура, и её молчаливый взгляд был красноречивее любых криков. В воздухе висела та густая, липкая тишина, что бывает перед ударом хлыста. Никто не смел пошевелиться. Любой вздох, любой шорох одежды мог стать последним. Все помнили Орхея. Его отчаянные, захлёбывающиеся крики особенно жутко разносились по каменным туннелям той ночью. И все знали – он не был дежурным в ту смену. А значит, теперь каждый понимал: наказание может обрушиться просто так, без причины. Кто знает, за кем придут сегодня.