Хранители Севера

Когда Мелисса приблизилась к столу, зал замер в напряжённом ожидании. Под прицелом десятков любопытных и недоброжелательных взглядов Бернар, не говоря ни слова, с безупречной, отточенной выправкой выдвинул стул для своей принцессы. Сам он остался стоять за её спиной, слегка в стороне. Талли, оказавшись позади, почти зеркально повторила его позу.

Девушка опустилась на стул с той врождённой грацией, которая заставляет окружающих невольно замолкать. Краем своего платья она будто случайно задела ножку стола, ткань на мгновение приподнялась, открыв взгляду бледную кожу бедра, и она тут же уловила реакцию – едва слышный вздох, короткую искру интереса в чьих-то глазах. Уголки её губ дрогнули в лёгкой, хищной улыбке, которую она тут же спрятала, переводя прямой, испытующий взгляд на Адриана.

Кронпринц не отводил глаз. Он принял её вызов спокойно, даже с ленивой усмешкой, скрытой в уголках рта. Его поза казалась расслабленной, но это была обманчивая небрежность: спина оставалась идеально прямой, а сцепленные перед собой на столе руки были сложены так, что пальцы едва касались друг друга, выдавая внутренний контроль.

Она сама чуть подалась вперёд. Лёгкий звон тонких серебряных колец на её пальцах прозвучал, когда она сплела кисти в замок и поставила локти на полированную столешницу.

– Ну что, начнём? – бросила она легко, будто предлагала начать игру, но от этих слов воздух в зале стал густым и тяжёлым.

Тишину нарушил мягкий скрип дерева – Адриан медленно приподнялся. На его губах играла безупречно вежливая, отрепетированная улыбка, но глаза оставались холодными и внимательными, как у хищника, оценивающего добычу. Он скользнул взглядом по сидящим за столом вельможам, по их лицам, за которыми прятались страх и корысть, и задержал взгляд на Мелиссе на секунду дольше, чем того требовал этикет.

– Принцесса, – произнёс он, слегка склонив голову в формальном поклоне. – Мы рады вашему прибытию в Белград.

– Ваше Высочество, – отозвалась она с ледяным, абсолютно невозмутимым спокойствием.

Зал снова погрузился в звенящую тишину, где было слышно лишь приглушённое дыхание да редкий шорох дорогих тканей. И тут раздался сиплый, старческий голос, прозвучавший неожиданно громко.

– Мы готовы пересмотреть прежние условия…

Все головы повернулись на звук. Говорил граф Вильгельм Даррен – высокий, до костлявости худой мужчина с лицом, испещрённым морщинами, напоминавшими помятое сушёное яблоко. Его плечи под тонким бархатным плащом казались острыми и несимметричными. Длинные, нервные пальцы с навязчивой монотонностью теребили край скатерти.

– …при условии, разумеется, доказанной лояльности и ясных обязательств. Союз может быть возобновлён, – он сделал театральную паузу, оглядывая присутствующих, – но лишь на прежних условиях.

В зале повисла тяжёлая пауза. Никто не спешил его поддержать. Молчание становилось красноречивее любых слов.

Мелисса медленно приподняла бровь, и на её лице застыло выражение нескрываемого, ироничного изумления. Она выдержала паузу, такую долгую, что в зале начал нарастать нервный гул, будто она всерьёз раздумывала, стоит ли удостоить это заявление ответом.

– Те же условия, что и двадцать зим назад? – её голос прозвучал обманчиво мягко, но в нём чувствовалась едва сдерживаемая злость. – Интересная позиция… А вам не кажется, что мир за это время сделал хотя бы один оборот? Или ваши календари остановились в тот день?

Барон Людвиг Кроули, сидевший чуть поодаль, вскочил так резко, что его массивный стул отъехал назад с оглушительным скрипом. Его лицо, и без того красное, мгновенно налилось багровым румянцем, а тройной подбородок затрясся, будто живое существо, вышедшее из повиновения.

– Что изменилось, позвольте спросить?! – заорал он, его пухлый, украшенный перстнями палец, дрожа, был направлен прямо на неё. – Мы предлагаем мир! Открываем торговые пути! Всё как в былые времена! Или вы, – он захрипел, переводя дух, – желаете, чтобы мы ещё и платили дань за… за ваши разбойничьи вылазки?!

Он тяжело дышал, его грудь под расшитым золотом камзолом ходила ходуном. Драгоценные камни на его коротких пальцах бросали злые блики, когда он вцепился в край стола, словно пытаясь вжать в него свою ярость.

– Варвары! – выдохнул он с такой ненавистью, что слово повисло в воздухе. – У вас нет ни чести, ни закона! Ваше слово ничего не стоит!

На другом конце стола виконт Лоус, тщедушный мужчина с лихорадочным блеском в глазах, закивал с таким рвением, что пурпурные полы его мантии соскользнули с узких плеч. Его голос дрожал от застарелой обиды:

– Мои земли десятилетиями терпели от ваших рейдов! Восемь лет назад дотла сожгли две приграничные деревни! Три года назад – разграбили обоз с продовольствием! Мы ничего не забыли! Ни один из тех, кто здесь сидит, не забыл!

Талли, стоявшая за спиной Мелиссы, едва слышно хмыкнула, не скрывая презрения.

Кроули резко обернулся на этот звук. Его взгляд, налитый кровью, метнулся к ней. Рука с перстнями задрожала, пальцы сжались в жирный кулак.

– Вам стоит держать свою свиту в узде, принцесса, – прошипел он, и слюна брызнула из уголков его губ. – Или вы сами поощряете подобную дерзость?

Мелисса не удостоила его ответом. Она лишь медленно, с убийственной грацией выпрямила спину, чуть приподняв подбородок. Её холодный, абсолютно спокойный взгляд встретился с пылающим взором барона. Она не произнесла ни слова, но эта молчаливая уверенность сказала больше любой тирады.

Слева, у дальнего края стола, леди Изабелла негромко, но отчётливо хлопнула веером. Сложенный в тонкий острый треугольник, он щёлкнул, как удар бича, заставляя многих вздрогнуть. Её серебристые волосы были убраны с безупречной строгостью, а на морщинистом лице ярко горели глаза, видевшие за свою жизнь немало интриг и скрытых угроз.

– Возможно, нам стоит выслушать, чего же действительно хотят наши гости с Севера, – проговорила она с лёгкой, почти светской улыбкой, будто обсуждая программу бала. – Принцесса, не томите нас, будьте любезны… Что привело вас в Белград?

Герцог Пирс, до этого момента хранивший гробовое молчание, тяжело поднял руку. Широкое кольцо с фамильным гербом с глухим стуком ударило о полированное дерево стола – коротко и властно, требуя внимания.

– Условия стоит обсуждать с холодным рассудком, – глухо произнёс он, уставившись в пространство перед собой. – Все мы знаем: прежние соглашения были справедливыми, но если вы явились с иными предложениями – выскажитесь прямо.

Девушка сплела пальцы перед собой. Внешне она оставалась воплощением ледяного спокойствия, но внутри всё клокотало – поднималась старая, как мир, ярость от этой показной снисходительности. Они не предлагали мир. Они бросали подачку, завёрнутую в их бархат и лицемерные улыбки. Она перевела взгляд на Адриана. Тот сидел напротив, и его глаза, казалось, стали на несколько оттенков темнее.

– Скажите, кронпринц, – обратилась она к нему мягко, почти ласково. – Это всё, что я услышала… Это и есть окончательная воля короны?

Он замер. Всего на мгновение, и со стороны это можно было принять за минутное раздумье. Но тот, кто умел видеть, заметил бы: его плечи под тёмно-зелёным камзолом напряглись, а пальцы, лежавшие на столешнице, чуть заметно дрогнули.

– Да, – наконец произнёс он, и на его губах появилась бледная, вымученная улыбка, не достигающая глаз. – Это… решение короны.

Мелисса склонила голову набок, и в её глазах заплясали колкие искорки. Уголки её губ дрогнули, но было непонятно, то ли это горькая усмешка, то ли маска, под которой кипит ярость.

– Значит, вы хотите, чтобы мы просто всё забыли? – её голос прозвучал тихо, но отчётливо. – Закрыли глаза и сделали вид, будто ничего не было?

Словно по сигналу, кто-то из старых вельмож шумно закашлялся, пытаясь заглушить неловкость. И тут снова подал голос граф Даррен, его сухое, морщинистое лицо исказила язвительная ухмылка:

– А разве не за этим вы здесь, принцесса? – просипел он. – Мир всегда начинается с забвения. Всё остальное – непозволительная роскошь.

Бернар, стоявший за спиной Мелиссы, сделал порывистый шаг вперёд. По его лицу пробежала тень, скулы напряглись – каждое слово Даррена било его по нервам, будто касалось личной боли. Но девушка едва заметным движением пальца остановила его. Этот жест был столь мал, что его заметил только он, но юноша замер, его плечи дёрнулись от подавленной ярости.

Резкий скрип отодвигаемого стула разрезал тишину. Поднялся лорд Кассиан Ройс – самый молодой за столом, с горящими глазами и той раздражающей самоуверенностью, что бывает только у тех, кто ещё не хлебнул по-настоящему горького поражения. Его тёмные волосы были зачёсаны назад с безупречной, почти вызывающей аккуратностью, а на груди поблёскивал новенький орден, будто надетый специально для этого унизительного спектакля.

– Если позволите высказаться, – начал он нарочито громко, с подчёркнутой, ядовитой вежливостью. – Я не понимаю, почему мы вообще позволяем этой девице… простите, принцессе… диктовать нам условия.

Он повернулся к Адриану, и его лицо светилось юношеским, не знакомым с сомнениями негодованием.

– И что мы получим от этого союза, Ваше Высочество? – голос его звенел. – Горстку северных воинов? Или, быть может, вашу знаменитую магию? – Он усмехнулся, бросив на Мелиссу уничижительный взгляд. – Те самые сказки о древней силе, которыми вы пугаете детей по ночам?

– Нам давно не нужна ваша защита. Мы научились стоять на своих ногах. А вы, северяне… – его усмешка стала откровенно ядовитой, – …вы выглядите куда менее грозно, чем пытаетесь казаться.Лорд Кассиан развёл руками, обращаясь ко всему залу, играя на публику:

«Так дело не пойдёт. Они не видят в нас равных. Бесят… А если бы они знали правду о Грани, тогда бы поняли, зачем этот союз нужен в первую очередь им. Может, сорвать покрывало? Выложить всё?»

Мелисса чуть заметно качнула головой, и вместе с ней – эту опасную, безумную мысль.

«Нет. Кто-то из них уже знает. Тот, кто уже точит нож, пытаясь разрушить Грань. Мы не можем рисковать. Если правда всплывёт, каждый захочет прикоснуться к этой силе, и тогда хаос поглотит всех».

Она медленно повела взглядом по лицам, застывшим за столом, выискивая малейшую трещину в их масках: нервный подёргивающийся палец, тик в уголке рта, судорожный глоток, затаённая злоба в глубине глаз.

«Предатель где-то здесь. Среди них».

Принц Адриан чуть прищурился, его взгляд стал тяжёлым и подозрительным. Герцог Пирс сдержанно вздохнул, но уголок его рта дрогнул – возможно, в нём говорился скепсис ветерана, видавшего подобные спектакли. Он мельком обернулся к своему сыну, стоявшему позади. Юноша не сводил глаз с девушки из свиты Принцессы, и в его взгляде горел нескрываемый, живой интерес. Та на мгновение поймала его взгляд, и в её глазах мелькнул тот же самый огонь.

«Очень интересно», – пронеслось в голове у герцога, и его пальцы начали отбивать неторопливый ритм по дереву стола.

Мелисса глубоко вдохнула, наполняя лёгкие прохладным воздухом зала, и на её губах расцвела лёгкая, почти невесомая улыбка, в которой читалась смертельная насмешка.

– Ну что ж… Ваше предложение составлено весьма… занятно. Благодарю за столь щедрый жест.

Она плавно откинулась на спинку кресла, изящно сцепив пальцы на коленях.

– Но вы, господа, – её улыбка вдруг стала холодной, как лёд в северных озёрах, и острой, как скальный обломок, – действительно считаете нас глупцами?

В зале воцарилась оглушительная тишина.

– Нет. Мы не примем этих условий, не будем даже рассматривать. – Её голос опустился на октаву. – Вы и вправду полагаете, что можно возвести новый союз на пепле старого, не расчистив завалы и не сказав ни слова о том, что мир изменился?

Она чуть склонила голову, и её тяжёлый, пронзительный взгляд снова упал на Адриана. В нём не было ни капли страха или неуверенности, только холодный, аналитический интерес. Медленно, словно давая каждому услышать тиканье невидимых часов, она выпрямилась и наклонилась вперёд, положив сцепленные руки на полированную столешницу.

– Думаю, пора обсудить наши обязательные условия. Без них любые дальнейшие разговоры – пустая трата нашего времени. – Она сделала крошечную паузу. – Первое: каждый месяц, с первой луны и до последней, в наши пограничные земли будет отправляться десять полных телег с зерном, солониной и лекарственными травами.

Несколько вельмож переглянулись, в их глазах мелькнуло недоумение, смешанное с раздражением. Кто-то с другой стороны стола слишком громко, с притворным надрывом откашлялся в кулак. – Второе: тысяча тонн асмарского металла. – В зале наступила тишина. – Да, я знаю, как его трудно добывать. Он рождается в самых глубоких жилах, в тех пещерах на берегу Океана Чудовищ, куда боится спускаться даже ваша отборная стража. И да – это смертельно опасно, но именно этот металл нам нужен, только он.

Адриан чуть заметно изменился в лице. Похоже, он предчувствовал, к чему всё идёт.

– Третье: вы отправите к нам тридцать человек. Опытных ремесленников, мастеров-кузнецов, знающих секреты закалки, и десять – лучших целителей и травников. Они станут частью Севера. Мы позволим им взять с собой семьи, но каждый принесёт клятву верности Атрее и нашему дому.

Теперь уже несколько человек откровенно побледнели. Барон Кроули шумно сглотнул, и его лицо приобрело землистый, пепельный оттенок.

– И последнее, – произнесла Мелисса, не повышая и не понижая голоса. – Вчера, на вашей тренировочной площадке, один из молодых рыцарей позволил себе… неуместное высказывание в мой адрес.

Её глаза сузились до щелочек, и в их глубине вспыхнуло нечто стальное, неумолимое.

– Меня не интересует, как вы воспитываете свою знать. Но этот юнец – хам и зазнайка. И ему отчётливо не хватает дисциплины. Я долго размышляла, как же помочь ему встать на истинный… рыцарский путь. И, наконец, нашла решение, – её губы изогнулись в тонкой, безжалостной усмешке, больше похожей на оскал. – Я хочу забрать его с собой. На Север.

Лорд Ройс громко икнул от потрясения и поспешно прикусил губу, пытаясь вернуть себе остатки самообладания. Но виконт Лоус… он будто проваливался в собственное кресло. Кожа на его лице и шее налилась густой, багрово-малиновой краской. Крупные капли пота выступили на висках и стали струиться по щекам, а он судорожно смахивал их дрожащей, влажной ладонью. Его глаза метались по залу – от бесстрастного лица принцессы к напряжённому лицу кронпринца и обратно.

«Она хочет забрать его. Моего единственного сына. Нет… этого не может быть… Он лишь бросил на неё взгляд, лишь пробормотал пару слов под нос… Это же не преступление!»

– Вы… что?! – хрипло, почти беззвучно выдавил он, и его голос сорвался на шёпоте.

– Вы прекрасно меня услышали, виконт, – парировала принцесса.

Виконт застыл. Его лицо, ещё секунду назад багровое, резко побелело, а толстые синие вены на шее и висках вздулись и застучали, будто готовые лопнуть от напора крови.

– Это… это невозможно! – выкрикнул он, вскакивая с места. Его стул с грохотом опрокинулся назад.

– Почему же? – Мелисса, напротив, плавно откинулась на спинку кресла, её пальцы с небрежной грацией коснулись резного подлокотника. Она выглядела так, будто обсуждала фасон нового платья, а не выносила приговор чьей-то судьбе. Эта показная расслабленность была острее любого обнажённого клинка.

– Ваш человек позволил себе унизить принцессу Атреи. Возможно, в ваших кругах это считается дурной шуткой, – её голос стал тише, – но я не смеюсь, и прощать такую дерзость не намерена.

Она позволила паузе повиснуть в воздухе, тяжёлой и гулкой, как предгрозовое затишье.

– Ваш выбор прост – согласиться или отказаться. – Её ясный, холодный, как горное озеро, взгляд медленно скользнул по бледным, напряжённым лицам вельмож. – Но имейте в виду: ваш отказ мы расценим как очень красноречивый ответ… на вопрос о вашем истинном желании заключить перемирие.

«Теперь посмотрим, на что вы действительно способны. Как далеко простирается ваша храбрость, когда дело касается личных потерь».

– Вам есть что добавить, виконт Лоус? – мягко спросила она, и это звучало как формальность, за которой скрывалась стальная ловушка.

Лоус вздрогнул, будто его хлестнули по щеке. Он судорожно сглотнул, его язык казался ватным и непослушным. Он попытался выпрямиться, придать своему облику остатки достоинства, но голос предательски дрогнул, выдавая страх:

– Да… Этот рыцарь… юноша, о котором вы говорите… это мой сын, Ваше Высочество.

Мелисса слегка прищурилась, и одна её бровь изящно поползла вверх, выражая искренне удивление.

– Ах, вот оно что, – прошептала она так тихо, что слова едва долетели до конца стола. – Значит, вы беспокоитесь не о попранной чести гостя, а о судьбе собственной крови. Как по-человечески трогательно.

Она чуть склонила голову набок, будто разглядывая редкий, незнакомый экспонат.

– Не тревожьтесь, милорд. На Севере мы испокон веков умеем обращаться с молодыми воинами. Ваш сын получит всё, чего ему так явно не хватает здесь: настоящую цель, железную дисциплину… и повод для настоящей, а не показной гордости. Он станет частью чего-то великого, а не продолжением капризов избалованного аристократа.

Её интонация была обволакивающей, почти материнской, но от этих слов по спине пробегал ледяной холод – в них слышалась хищная, не оставляющая выбора уверенность. Словно змея, прежде чем ужалить, нежно шипит.

«Варвары! Они хотят украсть его! Забрать моего мальчика!»

Лоус побелел, как мел. Его пальцы впились в край стола с такой силой, что ногти побелели. Лоб покрылся мелкими каплями пота; он смахнул их тыльной стороной трясущейся ладони и прохрипел, задыхаясь:

– Вы не можете… вы не вправе…

Он захлёбывался собственным дыханием, слова застревали в пересохшем горле.

– Это… это чистой воды шантаж!

Мелисса снова улыбнулась – холодной, безразличной улыбкой победителя, который уже видит финал партии.

– Я бы назвала это искусством дипломатии, милорд. Вы ведь так хотели союза? У каждого союза есть своя цена. Ваша, должна признать, выглядит весьма скромной.

Она ненадолго задержала взгляд на побелевшем лице виконта, а затем медленно перевела его на Адриана. Тот сидел недвижимо, его лицо было бесстрастной маской. Но под столом его правая рука сжалась в кулак так, что костяшки побелели, а по запястью отдавалась напряжённая пульсация.

«Виконт Лоус контролирует весь северный регион. Если я соглашусь отдать его сына, я потеряю его поддержку в одно мгновение. Все эти месяцы интриг, все обещания, его посвящение в рыцари – всё насмарку. А мне нужна каждая крупица лояльности, если я хочу удержать корону. Особенно сейчас, когда дядя не дремлет».

Он чувствовал, как от напряжения дрожит его собственная рука.

«Нет. Я не могу этого допустить. Не сейчас».

Рядом Брайан, едва заметно наклонился, так что лишь Адриан уловил его шёпот, прорезавший гулкую тишину:

– Похоже, они готовятся к войне.

Адриан медленно поднял глаза и встретился взглядом с Мелиссой. На её лице не осталось и следа от прежней насмешливой улыбки. В глубине зрачков плясали колкие, стальные искры. Дипломатия закончилась. Началась настоящая игра на выживание.

«Да, они пришли сюда не для подписания бумаг. Они пришли показать, кто здесь добыча, а кто – хищник».

– Я тоже об этом подумал, – тихо, почти беззвучно пробормотал он в сторону Брайана, не отрывая взгляда от принцессы. – Но с кем именно они готовы сражаться?

В глубине души ответ был ясен, как бледное северное небо. Со всеми. С любым, кто посмеет встать у них на пути. Неважно, друг это, враг или не определившийся союзник.

«Чего они на самом деле хотят? Союза? Власти? Или просто искры, чтобы разжечь костёр новой войны? Я обязан это выяснить. Принять все их условия – значит подписать себе приговор».

Он чуть отстранился от Брайана, сделал короткий, почти неслышный выдох, заставляя голос звучать ровно и властно:

– Думаю, будет разумно обсудить каждое предложение… по порядку, – его слова прозвучали удивительно спокойно. – А к последнему, столь щекотливому вопросу… мы вернёмся позднее.

Он даже позволил себе сделать лёгкий, кивающий жест, словно речь шла о переносе времени ужина, а не о судьбе человека.

Виконт Лоус сидел, будто вдавленный в своё кресло невидимой тяжестью; казалось, каменные своды давили ему прямо на грудь. Его пальцы, вцепившиеся в край стола, побелели от напряжения. Он слабо, почти незаметно покачал головой, и в его глазах читалась немая мольба – умоляющий взгляд, просивший Адриана остановиться, передумать, найти любой другой выход.

Юноша ответил ему таким же едва заметным, но твёрдым покачиванием головы и продолжил, обращаясь к Мелиссе:

– Вы требуете вдвое больше, чем предусматривали предыдущие соглашения… С какой стати?

Девушка лишь хмыкнула, собираясь парировать, но её опередил оглушительный грохот. Двери в зал с силой распахнулись, ударившись о мраморные стены с таким треском, что даже массивные гобелены под потолком заколыхались. В проёме возникла высокая фигура мужчины. Он не спешил, но каждый его шаг отдавался гулким эхом по залу, рассекая напряжённую тишину. Он не склонил головы, не сбавил шага, его взгляд скользнул по присутствующим с таким надменным презрением, будто они были придворными шутами. Его лицо дышало холодной яростью. Он шёл так, будто сам факт его присутствия здесь был оскорблением его достоинства. Чёрный камзол с высоким воротником, щедро расшитый золотом, был слишком параден для этих переговоров, и в этом заключался его немой вызов.

– Что за абсурд творится здесь? – его низкий, поставленный голос на этот раз сорвался на визгливую, гневную ноту.

Не удостоив взглядом кронпринца, он прошёл вперёд и с тяжёлым стуком опустился в единственное свободное кресло – по левую руку от Адриана.

– Вы требуете удвоенных поставок, – бросил он, сверля взглядом графа Даррена, будто тот был главным заговорщиком. – Вам ли не знать, что асмарский металл добывают ценою жизни? Его месторождения иссякли, остался лишь один путь – дальше на восток, к безымянным островам, в самые пиратские воды.

Он резко повернулся к принцессе. Его взгляд пронзил её насквозь – хищный, ледяной, выискивающий малейшую трещину в её броне спокойствия.

– На что вам такое количество металла, принцесса? – прошипел он сквозь сжатые зубы. – Вы планируете нападение? Желаете откусить руку, что кормит вас все эти годы?

Его голос дрожал от едва сдерживаемой ярости. Последние события – провалившееся покушение, внезапная утечка информации – давили. Ещё шаг, и асуры догадаются, кто стоит за всеми интригами.

«Я не позволю им разрушить всё. Ни за что», – промелькнуло в его холодном, расчётливом взгляде.

Мелисса с искренним удивлением приподняла бровь.

«Любопытно, а у этого лорда куда больше влияния, чем я предполагала».

Она узнала его мгновенно. Доклады разведки давно лежали у неё на столе. Но вживую он производил куда более сильное впечатление. Надменность, презрение, глухая, не скрываемая ненависть – всё это читалось в каждом его жесте, в каждом взгляде. Особенно в том, как он старательно избегал смотреть в сторону молчаливого герцога Пирса.

«Очень интересно», – подумала она, и на её губах снова появился тот самый, едва заметный хищный изгиб. Игра внезапно стала сложнее и гораздо увлекательнее.

Слева от Геральда Адриан напрягся так, что даже воздух вокруг него словно сгустился. Девушка уловила это мимолётное движение – едва заметный вздох, застывший в напряжённых плечах. Этот человек вселял в него страх с самых ранних лет. Та особая власть, что ощущалась в каждом жесте, в надменном наклоне головы, в самой тени, которую он отбрасывал. Юноша подчинялся, потакал ему, пока не вырос и не начал понимать, кем на самом деле был этот человек для его отца, и что именно их связывало.

«Ради своей цели дядя не остановится ни перед чем. Ни перед предательством, ни перед кровью».

Герцог Пирс, в свою очередь, демонстративно не замечал Геральда. Он сидел, уставившись в пространство перед собой, как будто место рядом было пустым. Презрение между ними было обоюдным.

Мелисса медленно, с подчёркнутой небрежностью откинулась на спинку стула. Ткань её платья мягко легла складками, а серебряные цепочки на рукавах тонко звякнули. Она склонила голову набок, изучая мужчину с холодным любопытством.

«Дядюшка Адриана оказался куда интереснее, чем я предполагала…»

И тогда, в самую гнетущую тишину, её голос прозвучал спокойно, почти лениво:

– Простите моё неведение… а вы кто будете?

Конечно, она прекрасно знала, кто он такой. Но ей было смертельно интересно, как он себя представит. Брат покойного короля? Мужчина, одержимый троном, который считал своим по праву? Или просто очередной вельможа, возомнивший себя вершителем судеб?