Хранители Севера

Талли прищурилась, скрывая вспышку неприязни. Горячий укол раздражения вспыхнул где-то в груди, расползаясь по телу огнём. Пальцы сжались в кулаки, ногти впились в ладони.

Брайан заметил это, слишком хорошо умел читать людей. Бросил короткий взгляд на неё и сразу понял: ещё секунду назад её глаза светились искренним теплом, а теперь – они стали холодными, как замёрзшее озеро. Она снова надела маску.

– Конечно, – произнёс сдержанно, чуть отстранившись от руки Доротеи. – Совсем забыл о манерах.

Он сделал шаг в сторону, создавая между ними дистанцию.

– Мисс Талли, позвольте представить вам младшую сестру кронпринца, принцессу Доротею.

– Принцесса, – произнесла она ровно, без эмоций, без поклонов. Ровно настолько, чтобы это было уважительно, но не более.

– Ах, Королевство Атрея, – с улыбкой произнесла Доротея, но голос её всё ещё звучал слишком сладко. – Какая… экзотика. Столь далёкая и… красочная.

Она чуть склонила голову, продолжая смотреть ей в глаза, словно примерялась: в каком именно месте ударить будет больнее.

– Жаль, конечно, что мне так и не удалось познакомиться с принцессой Мелиссой. Уверена, мы бы поладили. Всё-таки – обе представительницы знати.

Голос её обвивал, как шёлковая лента. Мягкая, тонкая, но затягивающийся вокруг шеи всё крепче. Улыбка на лице была такой же идеальной, как и всё остальное в ней.

– Но я, конечно же, тоже почтена знакомством с вами, – добавила она, чуть кивнув. Этот жест был точной копией тех, что изображаются на парадных портретах монархов – надменный, заученный, без капли искренности.

Это была ложь. За обёрткой учтивости прорывались настоящие чувства: нетерпение, раздражение, откровенное желание как можно скорее избавиться от гостьи. Губы её дрогнули, она видела, как Брайан смотрит на эту девушку: с интересом, с теплом, с тем взглядом, которого не было в её сторону уже давно. И это злило, бесило, грызло изнутри, как сотни мелких осколков под кожей. Хотелось уйти, или, лучше, разбить что-то тонкое, хрупкое – например, чайный сервиз, усыпанный золотым орнаментом.

Их глаза сцепились, как скрещённые клинки. Ни одна не отвела взгляда, ни одна не дрогнула. Принцесса смотрела сдержанно, высокомерно, с тем знанием, что за её спиной – весь королевский двор. Её спина была прямая, подбородок приподнят, в карих глазах вспыхивала ледяная решимость: «Даже не мечтай. Он – мой.»

А Талли? Она слегка склонила голову и с неприкрытым презрением провела по ней взглядом сверху вниз. Глаза сузились, в уголке губ появилась едва заметная надменная, почти ленивая усмешка. Всё в ней, каждый жест, был тщательно выстроен: плечи расправлены, взгляд прямой. Она не собиралась отступать, наоборот – в ней вспыхнул азарт. «Ты мне не соперница» – это читалось без слов.

И всё же принцесса держалась уверенно, будто знала – она в выигрыше уже потому, что носит титул, что её платье сшито на заказ, что волосы уложены королевской камеристкой. Она скользнула по ней пронзительным взглядом, выискивая слабое место, трещину, в которую можно вбить клин. Остановилась на штанах, что были весьма неприличны в высшем обществе. На лице мелькнуло брезгливое выражение.

– Какое ребячество, – с едва заметной усмешкой подумала Талли.

Но уходить без борьбы? Это было бы не в её духе. Она не умела пятиться, не привыкла прятать взгляд. А потому, пока их молчаливая дуэль продолжалась, её губы тронула широкая, почти наглая улыбка. Настоящая, дерзкая, с искрой вызова: «Попробуй, помешай мне.»

Именно в этот момент вмешался Брайан:

– Как вам дворец?

Его голос прорезал тишину. Он бросил короткий взгляд на принцессу. Доротея по-прежнему стояла напряжённая рядом. Лицо всё такое же безупречно-спокойное, но тонкая складка меж бровей выдавала раздражение.

Талли тут же повернулась к нему, и будто кто-то выключил напряжение – плечи расслабились, лицо смягчилось. В глазах погас хищный огонь, уступив место чему-то другому – мягкому, настоящему. Взгляд заискрился, как утренняя роса на солнце.

– Дворец прекрасен, – сказала она, и в её голосе не было и намёка на притворство. – Особенно этот сад.

Девушка перевела взгляд, и Брайан проследил за ним: мраморные балюстрады, залитые светом, стройные деревья, чьи ветви гнулись под тяжестью белых цветов, и лёгкие солнечные блики, танцующие на поверхности воды, как золотые капли.

– Он совсем не такой, каким я его представляла, – добавила она, уловив удивление на его лице. – Он даже красивее. Я не думала, что такие места вообще существуют. – Голос её дрожал от искреннего восторга.

И он не мог отвести взгляд. В ней не было игры, ни намёка на попытку понравиться. Она не играла на публику, просто говорила, как чувствовала. И в этом было то, чего он давно не видел.

«Вот почему я не смогу исполнить приказ Адриана,» – вдруг понял он.

Юноша смотрел на неё и видел не врага. Он видел, как с её лица исчезает ледяная маска, которую, казалось, носят все асуры с самого рождения. Видел, как глаза вспыхивают живым, настоящим светом, стоило ей просто повернуться к солнцу. Все те байки о холодных, бесчувственных северянах казались теперь бессмысленной выдумкой. Страшилками, созданными в тёплых залах для самоуспокоения южан. Она была другой, совсем другой. В ней была хрупкость, открытость. Та самая, редкая, почти детская способность удивляться миру и не прятать свои эмоции под многослойной вуалью придворной учтивости. Она была не такой, как они. Не такой, как Доротея. И это пугало. По лицу Брайана скользнула тень. Он опустил взгляд, будто на миг потерялся в собственных мыслях.

«Что же скрывает Север, раз его жители так несчастны?»

Талли уловила перемену мгновенно. Выражение лица Доротеи изменилось почти незаметно, но только не для того, кто внимательно смотрел. Сначала исчезла выученная маска благородного равнодушия, затем дрогнули губы, карие глаза сверкнули. Принцесса кипела. Её дыхание стало чаще, грудь вздымалась быстрее, чем позволял этикет, плечи напряглись. Она стояла, стиснув зубы, и только самообладание удерживало её от того, чтобы вцепиться в собеседницу когтями. В этот момент девушка осеклась.

– Что я делаю? – мелькнуло в голове. – Это же глупо. Она… она совсем ещё ребёнок.

«Это не моя битва, пора уходить.»

Она шагнула назад, по пути заправила выбившуюся белую прядь за ухо.

– Мне нужно найти браслет, – тихо произнесла, опуская взгляд. – Не буду мешать вашему чаепитию.

Губы принцессы тронула улыбка. Её глаза сузились, и в них зажглась искра удовлетворения: «Я выиграла.»

– Была рада знакомству, Ваше Высочество. Сэр Брайан, – добавила Талли, не поднимая глаз.

Она развернулась и, не оборачиваясь, поспешила прочь – вглубь сада, подальше от чужих взглядов и от собственных чувств.

Брайан стоял, не двигаясь. Он смотрел ей вслед, пока белая прядь не скрылась за кустами жасмина. Пока лёгкий шорох её шагов не растаял в шелесте листьев.

«Почему она так поспешно ушла?»

Этот вопрос волновал его гораздо сильнее, чем он был готов признать.

– Продолжим? Ты не до рассказал историю… – Доротея наклонила голову, глядя на него снизу вверх. В её голосе звучала мягкая, почти певучая ласка. Узкие пальцы цепко вцепились в рукав его рубашки.

Но мужчина не ответил. Он не заметил ни прикосновения, ни интонации. Его взгляд был устремлён туда, где среди каменных арок и крошащихся от времени дорожек сада исчезла её фигура. Под рёбрами что-то болезненно сжалось, словно вместе с её шагами уходил воздух. Он задержал дыхание, медленно повернулся к принцессе. Её карие глаза встретили его взгляд. В них – густой мёд, бездонное тепло и ни капли искренности, только натренированное красивое, безжизненное обаяние.

– Прости, Доротея. Мне нужно идти.

Он осторожно взял её за запястье, разжал тонкие пальцы и, не глядя в её потрясённое лицо, развернулся и зашагал прочь.

Принцесса осталась стоять одна посреди благоухающего сада. Её кулаки медленно сжались, ногти впились в ладони до боли, а губы искривились в беззвучной усмешке. Она смотрела ему вслед долгим, тяжёлым взглядом – тем самым, что появляется, когда мир вдруг перестаёт подчиняться её воле.

Талли не успела уйти далеко. Он нашёл её у старого раскидистого куста, из гущи которого пробивались алые цветы, словно капли застывшего пламени. Она стояла к нему боком, переминаясь с ноги на ногу, пальцы сцепила на затылке. Белая прядь снова выбилась из-за уха.

– Боже, какая же я дура… – бормотала она, не подозревая, что её слышат. – Что за браслет? Чёрт… Он же не дурак. Всё понял. Конечно, понял. Теперь точно думает, что я…

Она осеклась, сжала плечи, почти съёжилась.

– Как же хочу провалиться под землю.

Мужчина, стоявший в нескольких шагах, едва сдержал улыбку. Она была такой настоящей – нелепой, взъерошенной и от этого невероятно живой.

– Мисс Талли, – произнёс он наконец.

Она вздрогнула.

– Отлично, теперь у меня ещё и галлюцинации… – пробормотала она, прижимая ладони к лицу, и нехотя обернулась.

Он шёл к ней по гравийной дорожке неторопливо, но уверенно. Девушка дёрнулась, как испуганный зверёк, готовый ринуться в кусты.

– Что вы тут делаете?! – выпалила она, озираясь. В глазах мелькнула тревога – она искала Доротею и её колючий взгляд, но сад был пуст. Тишину нарушал лишь шелест опадающих лепестков.

– Как истинный джентльмен, решил помочь вам с поисками браслета, – невозмутимо ответил он, и на его губах заплясала насмешливая улыбка.

Талли прищурилась, вглядываясь в его лицо. Неужели поверил? Или играет с ней?

– Не нужно, – отрезала она, пряча руки за спину. – Я уже… смирилась с его потерей.

– Смирилась? – он приподнял бровь. – Как-то вы слишком легко сдались для человека, который несколько минут назад был готов перерыть все клумбы.

– Лучше возвращайтесь к принцессе, – пробормотала она, отворачиваясь. – Пока она вас не потеряла.

– Не беспокойтесь, – Брайан усмехнулся. Его голос стал мягче, но в нём мелькнули те самые озорные нотки, от которых у неё начинало щемить в груди. – Как истинный рыцарь Бермона, я обязан помогать достопочтенным гостьям дворца.

И конечно появились ямочки. Чёртовы ямочки.

– Не будем терять времени! – бодро заявил он и с преувеличенным энтузиазмом наклонился, заглядывая под ближайший куст, при этом смахивая с колена пыль. – Итак… где именно вы его видели в последний раз?

Талли закатила глаза и чуть не выругалась.

– Мне неудобно вас отвлекать, – произнесла она тише, опуская взгляд. Щёки налились румянцем, проклято ярким на фоне её бледной кожи. – Давайте… просто забудем об этом. Браслет всё равно не найти…

– Мы не можем так просто оставить его, – Брайан медленно выпрямился и качнул головой с преувеличенной серьёзностью. – Он, очевидно, дорог вам… Так что мы его обязательно найдём, не волнуйтесь.

Он не отводил взгляда. В его голосе ещё звучала вежливая забота, но в глазах уже плясали иные огоньки. Он наблюдал, как она опустила ресницы, как в голубых глазах на миг мелькнула тень замешательства.

– Вы так усердно искали его в тех кустах, – продолжил он, шагнув чуть ближе и слегка наклонившись. – Я подумал, вещь действительно бесценная… Может быть, подарок?

Девушка отвела взгляд, замешкалась.

– Нет… То есть… да. Наверное, – пробормотала она, прикусив губу, потом резко подняла голову. – А вам какое дело?

– Просто пытаюсь быть вежливым, – отозвался он невинно, и тут же добавил, чуть тише, с тем самым опасным прищуром: – Или, возможно… ревную.

Уголки его губ дёрнулись, и ленивая, дерзкая, обескураживающе обаятельная ухмылка растянулась шире. В зелёных глазах вспыхнули искры, будто он только ждал этого обмена репликами. Он даже не делал вид, что воспринимает её всерьёз – нет. Он наслаждался, смаковал.

Талли почувствовала, как от ярости и смущения у неё начинают дрожать пальцы.

Он следил за каждым её движением: как сузились глаза, превращаясь в осколки льда. Как она нервно облизывала нижнюю губу, не подозревая, насколько это выводит из равновесия. Как снова и снова заправляла выбившуюся прядь светлых волос за ухо, обнажая тонкую, изящную шею. Прозрачная кожа на ней светилась в лучах солнца, и под ней пульсировала живая синяя жилка, выдавшая то, что она не могла скрыть: она нервничала, и он это знал. Он видел, и ему это чертовски нравилось.

– Ты просто… дразнишь меня, – выдохнула она, сгорая изнутри.

А он чуть склонил голову, не отводя взгляда. Его лениво-хищная усмешка становилась всё шире. Мужчина почти не двигался, и именно это раздражало её больше всего. Он просто стоял и смотрел. И в этом взгляде было слишком много чего-то непозволительного, живого.

– Всё! Хватит издеваться! – вспыхнула она, шагнув ближе и яростно скрестив руки на груди. – Да, я солгала про браслет! Довольны?! Но ты ведь и так всё понял с самого начала!

Брайан вдруг рассмеялся. Низко, хрипло. С таким звучанием, что у неё внутри всё сжалось. Где-то между рёбрами возникло горячее, плотное ощущение, как будто внутри кто-то сорвал струну, и по позвоночнику прошёл лёгкий ток. В животе стало тепло, тревожно, но сладко. Так, что невозможно было ни дышать, ни пошевелиться.

«Почему я так на него реагирую?.. Что со мной вообще происходит?»

Она украдкой бросила взгляд на него. Дольше, чем позволяла себе прежде.

«Может, всё дело в лице?»

Резкие черты, ни намёка на мягкость – чёткие скулы, крепкий, немного упрямый подбородок, нос с лёгкой горбинкой, которая почему-то не портила, а придавала ему странный шарм. Глаза – насыщенно-зелёные, глубокие, как хвоя в тени сосен после ливня. На загорелой коже солнечный свет оставлял блики, но внимание привлекали шрамы. Узкие, бледные полосы на предплечьях. Старые, но он их не скрывал, носил открыто, с тихой уверенностью, как рыцари носят знаки отличия.

Он всё ещё смотрел на неё. Губы дрогнули в полуулыбке, плечи вздрагивали от сдерживаемого смеха.

– Не думал, что вы так быстро сознаетесь.

– Ах, вот как! – фыркнула она, надувая щёки, делая вид, что ужасно сердита, но уголки губ предательски дёрнулись.

– Вообще, браслет – отличная версия, – продолжил он, приподняв бровь. – Я почти поверил.

Брайан получал удовольствие, наблюдая, как на её лице сменялись эмоции: вспышка гнева, смущение, а потом лёгкое озорство. Она ничего не прятала, не притворялась. Не приучена быть осторожной, как местные леди. В ней было что-то дикое, настоящее. Он вдруг понял, что улыбается по-настоящему.

– Вы действительно… другая, – вырвалось у него прежде, чем успел подумать.

Талли замерла. Смотрела на него широко раскрытыми глазами.

– Немного неловко, – пробормотала она, – но… приятно.

Пауза.

– И… чем же я отличаюсь?

Она склонила голову набок, взглянув на него исподлобья. В голосе прозвучал лёгкий вызов.

Брайан это почувствовал.

«Если совру – она поймёт.»

Он кашлянул, отвёл взгляд на стеклянный купол оранжереи.

– Ваша мимика, – сказал он наконец. – Она… настоящая. Вы не прячетесь за маской.

– Правда? – удивилась она. – Думаю, это из-за того, что… во время сражений нет смысла скрывать эмоции. – Конец фразы она почти прошептала.

На секунду её лицо изменилось, будто свет погас внутри. Он почувствовал сдвиг в настроении и, не желая касаться болезненного, решил отступить.

– Пойдёмте, покажу сад дальше. Думаю, вам будет интересно узнать о местных растениях.

Она посмотрела на него с тёплой благодарностью. Он не полез в душу, не стал копаться.

– Хотя, признаться, – добавил он с смущённой усмешкой, – в цветах я не силён, но постараюсь что-нибудь вспомнить… ради вас.

И только произнеся это, он осознал: он, Брайан – капитан королевской стражи, всегда говоривший коротко и по делу, только что пообещал девушке рассказывать о цветах. О тех самых ботанических мелочах, что всегда казались ему бессмысленными.

«Чудеса.»

День выдался на редкость светлым, будто само солнце решило взглянуть на мир по-новому. Тёплые лучи пробивались сквозь стеклянные своды оранжереи, ложась на дорожки длинными золотистыми полосами. Клумбы сияли изумрудной зеленью, между листьев мерцала не успевшая испариться утренняя роса. Воздух был густым и сладким от аромата цветов и влажной земли. Казалось, сама природа благословила этот день.

Талли шла рядом, неспешно. Ткань её рубахи мягко облегала фигуру, развеваясь при каждом шаге. На запястье покачивался простой браслет из нитки. Брайан с неподдельным жаром рассказывал ей небылицы о растениях, его глаза горели азартом выдумщика.

– А вот этот, – он указал на невзрачный куст с сизыми листьями, – дивный сорняк. Если разжевать лепесток, почувствуешь невероятную смелость. Правда, всего на пять минут, потом наступает паника, судороги и лёгкое чувство стыда.

Девушка фыркнула, но не отводила взгляда от растения.

– Выдумываете, – заметила она, хотя улыбка выдавала обратное.

– Да что вы! – Он вскинул руки с наигранной обидой. – Я травник в пятом поколении.

– Хорошо. Тогда почему у того цветка шесть лепестков, а не пять?

Он на секунду задумался.

– Потому что один сорвали, – подмигнул он. – Но я всё записал. Протокол веду, улики собираю.

Её смех звонко разнесся под стеклянными сводами. Казалось, даже листья зашелестели в ответ. Юноша почувствовал, как у него под рёбрами что-то расправляет крылья. Талли будто слилась с этим зелёным миром – осторожно касалась растений, склонялась к бутонам, что-то шептала себе под нос. Иногда он ловил обрывки её слов, но не перебивал, просто наблюдал. Наблюдал, как её пальцы скользят по лепесткам, как пряди волос касаются губ, и она машинально отбрасывает их назад.

– Вот видите этот цветок? – Он присел, отодвинул широкий лист, обнажив невзрачный сиреневый бутон. – Он синий, да? А теперь попробуйте рассердись на что-нибудь. Хотя бы на меня.

– На вас? – Она рассмеялась. – Я только-только начала вас уважать.

– Вот и проверим, вдруг цветок почувствует подвох.

Он осторожно взял её ладонь и направил к бутону. Его пальцы были тёплыми и чуть шершавыми. Талли замерла, когда он приложил её руку к лепестку. Цветок не изменился.

– Может, я недостаточно злюсь, – прошептала она, уголки губ дёргаясь от сдерживаемой улыбки.

– Смотри, – он наклонился ближе, и в его глазах вспыхнул знакомый озорной огонёк. – Видишь? Покраснел. Значит, я тебе нравлюсь.

Она фыркнула, изобразила возмущение и легонько толкнула его плечо. Его смех раскатисто разнёсся под сводами, смешиваясь с ароматом цветов.

– А вот это, – кивнул он на старую лиану, оплетающую могучий дуб, – если в полнолуние приложить к ней ухо, она расскажет, когда встретишь любовь всей жизни.

– Много девушек уже пробовали? – прищурилась она, скрестив руки на груди.

– Ты будешь первой, – ответил он почти шёпотом, и взгляд его стал на мгновение серьёзным.

Она снова рассмеялась, но на этот раз тише, задержав взгляд на нём чуть дольше обычного. Однако больше всего её внимание привлекло дерево поодаль – высокое, крепкое, с корой в глубоких трещинах. Оно стояло особняком.

– А этот? – спросила она, и голос её вдруг стал тише.

Брайан подошёл ближе и медленно, почти с почтением коснулся ладонью шершавого ствола.

– Оно цветёт раз в сто лет, – произнёс он так, будто делился величайшей тайной. – Только если рядом стоит тот, кто…

– Кто что? – Она шагнула ближе, улавливая движение его губ.

Он лишь улыбнулся загадочно, оставив вопрос без ответа.

Они свернули за изгиб дорожки, где кусты расступались, открывая круглую клумбу. В самом её центре рос один-единственный цветок. Он выделялся не только положением, казалось, он вытеснил всех остальных. Крепкий, с прямым стеблем, обрамлённый глянцевыми листьями, он держался гордо и неприступно. А цвет… Цвет был особенным – густой фиолетовый, настолько насыщенный, что лепестки будто впитывали свет, превращая его в бархатную тень.

Талли остановилась, не дойдя пары шагов:

– Он не похож на остальных.

– Он как вы, – проинёс мужчина неожиданно.

Она медленно обернулась, не веря услышанному.

– Один, – пояснил он, встречая её взгляд. – Яркий, такой, что не прячется в толпе, но из-за этого… немного чужой среди прочих.

Девушка на секунду отвела взгляд. Пальцы непроизвольно скользнули по внутренней стороне ладони.

– Может, он просто опасный, поэтому рядом никто не выживает.

– Или, – Брайан шагнул ближе, – просто рядом ещё не было того, кто умеет с ним быть.

– Неужели такие бывают?.. – она улыбнулась, но глаза оставались серьёзными.

Медленно протянула руку и коснулась лепестка подушечками пальцев. Затем наклонилась, вдыхая аромат. На лице промелькнуло неподдельное удивление.

– Пахнет карамелью, – прошептала она. – Настоящей, тёплой, как в детстве, когда я прятала конфеты в карман и забывала о них.

Брайан рассмеялся. Ему вдруг захотелось увидеть ту девочку: растрёпанную, с липкими пальцами, с беззаботным счастьем на лице.

Она всё ещё улыбалась. Глаза светились искренней радостью. Здесь, в окружении зелени, в тишине, нарушаемой лишь птичьими трелями, не было места тревогам. Не было запаха гари, свиста выстрелов, сковывающего страха. Были только они, и цветок, пахнущий детством. Тепло его взгляда, мягкость улыбки, спокойствие в жестах – всё это обволакивало её, словно тёплое покрывало. И впервые за долгое время это не раздражало. Он ничего не требовал, не пытался проникнуть в её мысли. Просто был рядом.

«Почему с ним… так легко?»

Она всегда держалась особняком. Люди предают, используют, но сейчас… всё было иначе. Девушка замерла, взгляд её стал отсутствующим.

– Вам нехорошо? – его голос вернул её к реальности.

Свет, пробивавшийся сквозь стеклянный купол, золотил его щёку. Лучи подчёркивали тонкие морщинки у глаз, те самые, что появлялись, когда он смеялся. Волосы были слегка растрёпаны.

«Какой же он… милый.»

И вместе с этой мыслью пришло странное, тёплое чувство, от которого перехватило дыхание.

– Наоборот, я… очень счастлива, – прошептала она, и вдруг рассмеялась. Смех был лёгкий, как звон колокольчиков на ветру. Он наполнил оранжерею, отразился от стеклянных сводов и растворился среди листьев, среди капель дождя, что ещё не успели высохнуть на крыше.

Мужчина не мог оторвать от неё взгляда.

«Как же она прекрасна…»

В груди появилось странное, но до боли знакомое чувство, которое он слишком долго прятал. Желание. Тихое, опасное, неуместное и вместе с тем неизбежное. Он почти не осознавал, как шагнул ближе. Пальцы дрогнули и замерли в воздухе, всего в миллиметре от её щеки. Мгновение. Всего одно. А затем он всё-таки коснулся. Кожа под подушечками пальцев оказалась неожиданно прохладной.

«Холодная…» – пронеслось в голове. Странная мысль. Неуместная. Но она исчезла в тот же миг, как только он встретил её взгляд.

Девушка не отстранилась, но и не ответила. Она застыла. В её глазах плескался испуг.

Он тоже замер, и потом, как будто кто-то рванул внутри невидимую нить, резко отдёрнул руку, спрятал за спину. Жар ударил в лицо.

«Что я делаю?»

Голос предал его. В горле пересохло, и он, кашлянув, пробормотал первое, что пришло в голову:

– Кхм… у вас… пыльца, на щеке.

«Глупо, но хоть что-то.»

Он резко отвёл взгляд, боялся вновь утонуть в её глазах, снова потянуться и позволить себе лишнее. А лишнего уже было. Он чувствовал, как внутри всё сжимается, как тревога подступает к горлу, потому что понимал – он перешёл черту, и обратного пути нет.

Талли медленно моргнула. Щёки пылали, а сердце стучало с такой яростью, что, казалось, его было слышно даже в тишине. Она провела пальцами по тому месту, которого он коснулся, и прошептала, немного запоздало:

– Спасибо…

Прикосновение всё ещё отзывалось пульсом на коже. Оно было таким лёгким и таким разрушительным. Она не могла понять, что с ней происходит. Ещё минуту назад ей было прохладно, даже зябко, а теперь внутри полыхал жар, как будто кто-то зажёг пламя под кожей. Она коротко, почти рвано втянула воздух. Губы сами собой приоткрылись.

Брайан увидел это, поймал, и, будто проклят, не смог не отреагировать. Глаза скользнули вниз, к её мягким, чуть влажным, приоткрытым губам. На секунду вообразил, как было бы, если бы… Сжал челюсть. Напряжение прошлось по телу волной, пальцы инстинктивно сжались в кулак. Он резко отвернулся, уставился в землю, в корни, в траву – в любую мелочь, только бы не смотреть на неё.

«Чёрт…»

Он сглотнул. Горло было сухим, словно он провёл час в пустыне. Даже голос, когда он попытался заговорить, предательски охрип.

– У вас… – начал он, но прозвучало это, как будто он задыхается. Он откашлялся и попробовал снова, чуть громче, чуть стабильнее: – У вас там… нет растений?

Талли недоумённо повернулась к нему. Брови чуть приподнялись, в глазах отразилось удивление, а затем на губах появилась лёгкая, почти застенчивая улыбка.