Злые и Виновные

– Лорд Майхель Раскозо. Он ведь всё ещё Ваш муж? Простите мне мою неуверенность, я ни в коем случае не желаю задеть Ваши трепетные чувства. Мне лишь всегда было любопытно, какого это – отрекаться от любви всей своей жизни ради своей семьи. Наверное, мне стоит как-нибудь пригласить его на пару-тройку бокалов, так сказать, побеседовать по-мужски, понимаете? Быть может, он поделится со мной этим тайным знанием? Как быть хорошим мужем, при этом снова и снова восходя на ложе к той, что чуть симпатичней трупа, – с садистским удовольствием он наблюдал, как и без того светлая кожа леди Раскозо становится всё бледнее и бледнее, а губы сжимаются от сдерживаемой ярости. Разумеется, довольно скоро он пожалеет о своих словах, быть может даже принесёт искренние извинения лично либо в письме, но пока… Пока он был доволен полученным результатом. Да и для Елеры это будет болезненным, но уроком. Кто-то рано или поздно обломал бы ей зубки, и пусть благодарит милосердную Мею, что этим кем-то оказался Артаур. Тот, кому в принципе нечего с неё брать и нечего с ней делить.

– Мне Вас жаль, – эти тихие и даже беззлобные слова стали неожиданностью для мужчины, – правда жаль. Вы думаете, что мир простой, чёрно-белый, есть правда, есть ложь. Вот только оттенков куда как больше. Мой муж любит меня, а я люблю его. Отрицать его чувства к Андрине не стану, это и правда было бы глупостью. Вот только и Андрина моя подруга, а я её. И этого достаточно, чтобы знать – ни она, ни он не причинят мне боли. А Вы, Ваше величество, – в этот момент она слабо улыбнулась, – попробуйте, пожалуйста, вспомнить, какого это – искренне любить. Без оглядки на правила, удобство или выгоду. Умоляю Вас, это и правда не так плохо, – на этом леди Раскозо сделала лёгкий книксен, и без дозволения отправилась прочь. Но почему-то на эту грубость обращать внимания не хотелось, мысли Артаура опять унеслись в совершенно ином направлении, полностью выбрасывая из головы последний разговор. Впереди его ждали многочисленные государственные дела, которые никак не желали исчезать сами по себе. А прежде всего военные планирования. Начали приходить первые серьёзные предложения от короля Димеора с согласованием их общих действий и делением мира без наминов. А следовательно пора поднимать знамёна. Мандраж, пронизывающий всё его тело был вызван в равной степени и страхом, и предвкушением. Наконец-то свобода. Она больше не ждёт.

Ещё издали он заметил спешащего к нему личного слугу – Э̀сташа. Преданный и расторопный, уже пятый год он выступал глазами и ушами Артаура во многих вопросах. Сейчас он бежал к нему, при этом отчаянно делая вид, что не бежит. Довольно комичная ситуация для стороннего взгляда, но король давно примирился с некоторыми чертами этого человека и был снисходителен. Получив приветственный поклон, он кивнул, в ожидании новостей:

– Ваше величество. Только что получил сообщение от северных врат – они сообщают о прибытии двух всадников.

– Их пропустили? – Артаур неосознанно позволил удивлению отразиться на своём лице.

– Пропустили, мой король. Один из них – Эвар.

Глава 32. Андрина 3. Совет, письмо и неприкрытые угрозы

Это был воистину восхитительный день, благотворно влияющий и на настрой самой Андрины. Прогуливаясь по королевскому саду в сопровождении своих фрейлин, она могла наслаждаться тёплым солнцем, прохладным ветерком и ароматом алых роз, кусты которых она как раз миновала. Дойдя до небольшой статуи, посвящённой некоему сказочному персонажу из местного фольклора, она слегка кивнула головой, отчего тихо шествующие позади неё девушки сперва замедлились, а после и вовсе разбрелись в разные стороны. Вот и замечательно. Андрина не сомневалась в их преданности, но куда больше пользы их глаза и уши принесут, если будут направлены в иные от своей королевы стороны. Меж тем, обогнув ту самую статую по кругу, она обнаружила аккуратную скамейку, спрятанную под сенью дерева. Именно там её уже и ожидал лорд Матео Фиррис, мгновенно вскочивший на ноги, едва заметив приближение Андрины. Отвесив аккуратный поклон и приложившись губами к оголённому запястью девушки, он помог ей опуститься на скамейку, после чего занял место рядом. Начинать разговор никто из них не спешил, даже ради вежливой беседы. По счастью в этом они были до ужаса похожи, никого из них не тяготило подобное молчание, по крайней мере Андрине так казалось.

В последнее время компания этого мужчины и без того доставляла ей неясное чувство покоя и тихой радости. Снова и снова она ловила себя на том, что её рутинные мысли вдруг сбиваются с привычного пути и устремляются к нему. Чем он занят, о чём он думает? Возможно, некую часть удовольствия ей приносило именно осознание того, что ответы на все эти вопросы ей в общем-то известны. Увы, она давно не была той романтичной девочкой, позволившей себе надежды. Первая влюблённость Андрины, способная поставить все усилия её деда под угрозу, была выкорчевана и давно забыта. Уроки, вынесенные из той истории Андрина усвоила отлично, и потому образ Матео ни разу не был объят золотистой дымкой идеализации. Скорее напротив, она прекрасно понимала почему он так привлёк её, и почему, без сомнений, она привлекало его. Два по-своему искалеченных создания, они просто не были способны очертя голову броситься в пропасть чувств, это было против самой их сути. И всё же чувствовать они могли. А потому ещё несчастней была их участь, когда снова и снова оба были вынуждены жертвовать кусками собственных сердец ради холодного рассудка и далеко идущих планов. Похоже Мея всё-таки не отвернулась окончательно от них, раз позволила в таком огромном мире найти друг друга, вероятно единственных подходящих один одному. Каждая новая встреча, приближающая их цели к воплощению в реальность, так же давала им и возможность коснуться чего-то действительно нового. Знаки его внимания, каждый раз заставляющие щёки Андрины розоветь, крадущие её дыхание, были столь же чувственными сколь и неловкими. Но всё же даже теперь их встреча, отчаянно желанная обоими, в первую очередь была вызвана действительной необходимостью.

Наконец решившись прервать тишину, Матео, аккуратным движением пальцев убрав соринку из волос девушки, тихо произнёс:

– Я слышал, сегодня при дворе его величества грандиозный скандал. Ещё ночью в ужасной спешке прибыла целая делегация, состоящая из Южных лордов, а также лордов Годрия Войдежа и лорда Кеа Лассена, – Андрина не смогла сдержаться и улыбнулась. Во-первых, от ироничного тона рассказчика, во-вторых, от приятной мысли, что теперь Димеор Адий столкнётся напрямую с гневом не только жителей собственного города, но и лордов крупнейших городов западной части Мрай-ат-Алиса – Нартыша и Эвир-но-Ласса. Насколько ей было известно, продовольственная блокада ещё не была снята, так что сам визит лордов уже ничего хорошего ни для одной сторон не означал. Впрочем, Андрина уже понимала, чем именно он был вызван. – Говорят, они привезли с собой просто-таки скандальное письмо. Говорят, что содержание этого письма пронеслось громом и молниями по замку и сейчас старательно замалчивается, а самих прибывших лордов сейчас взяли под стражу в их собственных покоях, – Матео неторопливым жестом отвёл прядь волос с собственного лица и взглянул прямо в глаза сидящей напротив девушки, – Должен признать, среди Вашей делегации находится действительно подлинный талант. Так скопировать почерк его величества по предоставленным образцам… мои аплодисменты мастеру.

– Ваша похвала будет ему передана. Однако же не умаляйте собственных заслуг. Образцы почерка, конечно, мы достать смогли бы и сами, но вот обеспечить доступ к королевской печати… На это оказались способны только Вы, лорд Фиррис. Признаться, меня смущала скорость всего происходящего, однако боги нам благоволят и письмо подоспело как нельзя вовремя. Полагаю Адий вскоре пригласит меня для обсуждения текущей ситуации. Интересно, сколь многое он позволит себе мне поведать? Будет даже забавно слушать о содержимом письма, которое сама же и надиктовывала.

Андрина видела, как Матео борется с желанием расспросить о письме, оно отчётливо проступало в его ореховых глазах. И всё же он сдержался, чему королева была рада. Детально посвящать его во все аспекты своих планов она всё равно не собиралась, а излишние вопросы с его стороны лишь испортили бы общее впечатление о стороннике. Матео и сам прекрасно это понимал, потому не настаивал. Он и правда умел нравиться.

– Рад послужить моей королеве. Быть может, я мог бы… – на полуслове он вдруг замолчал и нахмурился, устремив взгляд куда-то за спину собеседницы. Обернувшись, Андрина обнаружила разгадку его замешательства. Обычно, если в сторону королевы направлялся некто неожиданный, прогуливающиеся в окрестностях фрейлины непременно подавали знак одним из условленных способов, вплоть до отчаянного визга при виде «мыши». И лишь двух человек они могли спокойно пропустить: Фикерта, начальника её охраны, и Бастина. Собственно, именно её брат сейчас и стоял позади, подпирая спиной давешнюю статую и сверля недовольным взглядом лорда Фирриса. Увы, никакой, даже самый продуманный план, не может учесть всего. В том числе и человеческие эмоции. Её кровный брат не доверял новому союзнику и не желал даже пытаться этого скрывать. Вот только первичная настороженность, едва были раскрыты истинные мотивы Андрины, превратилась в открытую враждебность.

– Не думаю, что лорд Наиде жаждет вашего приветствия, – на следующих словах девушка ласково опустила ладонь на плечо мужчины. – Матео, ты можешь идти.

Молчаливое понимание проскользнуло между двумя людьми, как и молчаливая признательность. Никто из них не был заинтересован в открытой конфронтации, только не сейчас.

После того как лорд Фиррис покинул место их уединения, Бастин позволил себе приблизиться. Но даже не выказал усилий, чтобы стереть это недовольное выражение лица.

– Ну же, братец, ты ведь явился сюда не для уроков воспитания?

– Нет, не для них, – отвесив краткий поклон, он уселся на то же место, что ранее занимал Матео. – Я понимаю, что он полезен тебе, но мне не нравится, как ты начинаешь на него смотреть, – Андрина недовольно приподняла бровь, но от возмущения даже не сразу нашлась с ответом.

– Что, прости?

– Ты ведь не думаешь влюбляться в него? Великая Мея, или кому ты там молишься, я не стану даже упоминать о том, что он тебе не ровня вовсе. Но я озаботился этим вопросом. Ты знала, что по двору не ходит ни одного слуха о его пассиях? Ни единого. Он даже бордель не посещает, при чём ни мужской, ни женский. Уверен, у него даже не встаёт. Это тебе нужно? Слава жены, которая не способна пробудить желания в собственном муже…

Бастин осёкся слишком поздно. Уже по испугу в его глазах и покрасневших скулах было заметно, что его злые мысли вновь достигли его языка быстрее, чем собственный рассудок. Именно это было его бедой, эта горячность. И то, что в Андрине он видел Артаура, с которым явно не имел привычки сдерживаться в выражениях. Возможно, стоило бы спустить ему эту оплошность. Возможно, нет. Кто знает, чем это может отозваться в дальнейшем. Но пока… Пока у неё не было ни времени, ни желания на пустые обиды и споры. Ледяным тоном она прервала тишину:

– Оставим это. Я более не желаю слышать ничего подобного, уж точно не от тебя. Так зачем ты меня искал?

Вести, полученные Бастином во время многочисленных прогулок по городу, не могли не радовать. Меен Вассалар исправно исполнял свой долг перед богиней, проводя свои проповеди каждое утро и каждый вечер в главном храме. И так же исправно он придерживался договорённостей с королевой Таверрана, подселяя в умы своих прихожан семена ненависти и недоверия к местной аристократии, в первую очередь к Адиям. С огнём в собственных речах он вновь и вновь твердил о том, что правление Димеора проклято. Почти в исступлении, вознося ладони к статуе своей богини, Вассалар призывал народ «прозреть», не верить ни единому слову неугодного монарха. Свои плоды у подобных речей уже появились: пусть вспыхнувшие не так давно бунты в основе своей уже и были подавлены, но бурления, циркулирующие в низших слоях общества, порождали новые и новые вспышки безумия. Для того было много причин, как например жёсткость подавления того самого бунта или тела взбунтовавшихся солдат и командиров нескольких батальонов королевской гвардии, вывешенные на стенах замка, ну а теперь и эти проповеди. Самым простым решением для Димеора в данной ситуации было бы устранение Верховного меена, и Андрина надеялась, что именно так он и поступит. Однако нет, видимо у Димеора оставались либо собственные мозги, либо достаточно мудрые советники, удерживающие его от ареста любимого народом духовного лидера. Плевать, так или иначе, время играет в её пользу.

***

Душную атмосферу помещения усугубляли напряжённость и нервозность собравшихся. Тени, залёгшие по углам, лишь усиливали общий эффект. Прямой столб солнечного света, ниспадающий из витражного окна, устремлялся на деревянный стол, в центре которого лежало развёрнутое письмо, когда-то скреплённое восковой королевской печатью. Именно к этому письму сейчас и были прикованы взгляды всех собравшихся и именно им было вызвано всеобщее молчание. Время криков, споров и обвинений прошло, настало время для раздумий.

Наконец, слегка откашлявшись, чтобы придать голосу положенной твёрдости, тишину решился нарушить Клерек Войдеж:

– Выше Величество, пожалуй, никто здесь не станет оспаривать то, что глава моего дома – один из тех, кому набеги пиратов «Красного солнца» принесли просто колоссальные потери. И это только в финансовом плане, не говоря уже про многочисленные жертвы среди людей. У него нет ни единой причины лгать в этом вопросе. Так что я, в первую очередь, как его представитель, и представитель всего дома Войдеж, а во вторую очередь, как управитель Королевкой казны, а значит управитель всех налогов, поступающих и не поступающих в неё, призываю Вас дать объяснение Вашему же Совету, как в вещах оставленных Яго Цевлесом оказалось адресованное ему письмо? Письмо за Вашей печатью, написанное Вашей рукой, с мерзкими обещаниями, данными Вами этому гнусному преступнику.

Говоря всё это, Клерек не отрывал упрямого взгляда своих ониксовых глаз от короля, чувствуя незримую поддержку собравшихся лордов. Даже Андрина, которая почему-то была приглашена на собрание, не могла не восхититься этим мужчиной. При всех бонусах, даруемых ему его положением, всё же не каждый решился бы бросаться подобными обвинениями, или же намёками на обвинения, прямо в лицо собственного короля. Разве что последний дурак, коим лорд Войдеж нисколько не был. Сам король при этом сидел расслаблено, откинувшись на спинку своего стула и со спокойным, даже немного насмешливым взором встречал все нападки.

– Мы уже который час кружим на одном месте, это становится всё более раздражающим. Требуете от меня объяснений? От меня?! Разве не всю ночь и всё утро я только и давал своре самодовольных лордов, в том числе и вашему многоуважающему брату сотни объяснений? Ещё немного и я оправдываться перед вами начну. Но извольте, повторю ещё раз: у меня нет никаких дел с этим проклятым пиратом. Никаких обещаний и гарантий я ему не предоставлял и, разумеется, ни в какой переписке не состоял. Задайтесь такой целью и наконец подумайте, впервые в своей жизни. Славное занятие, смею вас уверить. Неужели я и в правду настолько самонадеян, нет, настолько идиот, что буду связываться с пиратом напрямую, более того, буду лично писать ему и заверять письмо королевской печатью? Ещё раз повторю, королевской печатью. Потому что, почему? Верю в порядочность пирата? Надеюсь, убедить его сильнее, чем убедили бы сундуки с золотом и корабли? Или, по-вашему, в моих интересах ослабленный союзник? – на последних словах он едва заметно осёкся и взглянул в сторону Ярге, единственного намина в Совете. Косой взгляд и вправду был едва заметен, но ускользнуть от Андрины он не смог. Уголки её губ слабо дрогнули: «Действительно, ослабление твоего союзника выгодно не тебе. А кому? Только тем, против кого ты планируешь выступить. Сперва Добрая Надежда, теперь Нартыш и Эвир-но-Ласс, практически всё юго-западное побережье. Кому же это может быть выгодно, так ты думаешь? Кто достаточно близок к тебе, чтобы раздобыть королевскую печать, кто достаточно влиятелен, чтобы спонсировать пирата, чтобы иметь собственный канал связи с ним? Я вижу, как рождаются эти вопросы в твоей голове и вижу в чью сторону они плывут». Но не только Андрина поняла, к какому выводу может прийти король. Сам Ярге, обладая отменным чутьём, решил вставить слово:

– Лорд Войдеж, чего вы добиваетесь? Всерьёз планируете обвинить в чём-то короля? Осторожнее, Ваше семейство и ранее не отличалось особой благонадёжностью, а уж теперь, то, что вытворяет ваш лорд-братец выходит за все возможные рамки, – при этих словах его прилизанные волосы как будто даже ярче заблестели, а морщинистый лоб совершенно разгладился, – Смотрите, как бы нам не пришлось задавать вопросы уже вам.

К чести Клерека, он нисколько не стушевался ни от отповеди короля, ни от прямой угрозы Ярге. Мужчина, пусть и самый молодой из всех членов Совета, всё же за годы своей работы успел добиться определённой степени уважения, чтобы быть достаточно уверенным и в своих действиях, и в своём положении. Это подтверждало и то, что сам Наок Вергерой, управитель и городской стражи, и «маленьких» людей, приносящих ему самые свежие новости, решил высказаться, отведя внимание короля и намина на себя:

– Господин Ярге, вы ищете врагов не в том углу. В отличие от вас, лорд Клерек сейчас рискует куда большим, чем просто положением в Совете. Но всё же делает необходимое. Как должно и всем нам. Напрасно мы здесь собачимся, ищем врагов среди своих. Мы все служим одной цели, все заинтересованы в благополучии как Звёздного пика, так и всего Мрай-ат-Алиса. Пока мы спорим, пока выгрызаем друг другу глотки, наш враг ликует. А враг есть, и он копит силы, – все за столом подобрались и внимательно уставились на говорившего. Даже лорд Амадо, глубокий старик, проведший почти всё собрание в полусонном состоянии, вдруг приосанился.

– Что вы имеете ввиду, лорд Вергерой? Объяснитесь, – король Димеор Адий явно не терпел пустословия и, обретя шанс ухватиться за что-то вещественное, тут же им воспользовался.

– Если дозволяете высказать мнение Вашего скромного слуги, мне видится, что это письмо, явно выставляющее его величество в неприглядном свете, лишь ещё одна капля в море. Море слухов, сплетен и домыслов, направленных против сложившихся устоев, и в первую очередь против Вас ваше величество. Если взглянуть на всю картину целиком, то всё происходящее в городе, меены, внезапно начавшие говорить о проклятой крови… Кто-то слишком усердно желает вызвать гнев народа против власти, и кто-то очень желает эту самую власть рассорить, что значит ослабить. Ваше величество, – лорд Вергерой направил своё внимание уже на Андрину, – до меня дошли слухи, что некоторое время назад Вы изволили принимать в своих покоях Верховного меена Вассалара. Не могли бы Вы поведать нам тему вашего разговора? – разлилась очень неприятная тишина. Этого Андрина не ожидала. Точнее предполагала, что рано или поздно это станет известно Совету, даже скорее рано. Она не ожидала, что они осмелятся напрямую допрашивать её, не имея никаких серьёзных для того оснований. Андрина вполне могла раздуть из этого скандал, как неуважение с принимающей стороны не абы к кому, а к монаршей особе, более того, делящей единую Кровь с их собственным королём, одним махом покончив со всеми вопросами в её сторону. Впрочем, напомнила она себе, это всё же не допрос, а невиннейший из вопросов. И такой же ответ они и получат. Слегка наклонив голову в сторону лорда Вергероя, Андрина всё же обратила свой ответ к королю:

– Всё так, по приезду сюда, в скорости я попросила пригласить к себе Верховного меена. Как я могла не выказать почтение такой многоуважаемой фигуре? Я воспитана в глубоком уважении к вере, в преклонении к богине Мее и почтении ко всем её служителям. А набожность меена Вассалара и тяжёлый труд на благо всех, даже простого люда, дошли даже до Сабуи. Признаться, я была в таком воодушевлении от предстоящей встречи, что позволила себе наглость личной встречи, вне стен храма, открытого для всех, – Андрина закусила губу, как будто задумавшись над чем-то незначительным, – Признаться, разговор вышел очень поучительным, я даже и представить не могла, насколько мало я в действительности знаю об учении Меи. Столько правил, таких очевидных, будто бы лежащих на поверхности, были совершенно мною пропущены. Меен Вассалар ничуть не постеснялся мне указать на них, за что я искренне ему благодарна, а кроме того, посоветовал чаще бывать на проповедях. Я не замедлила последовать его совету. Там же часто встречала и Вас, ваше величество, помните наш разговор о священных нитях? Да и практически с каждым из здесь присутствующих я могла там видеться. Даже с Вами, почтенный лорд Амадо, не в обиду будет сказано, но в таких-то годах, практически ежеутренние стояния – это настоящий подвиг, – старик Амадо, важно надул дряблые щёки и качнул головой, выражая согласие с её словами, – А вот Вас я там не замечала, господин Ярге. Ни единого разочка. Неужели учения Меи настигают вас иными путями? Или вы находите более важные дела, которыми заполняете свободное время? Что же может быть такого важного у ближайшего советника короля, когда сам король пребывает в храме Меи? – Андрина не вкладывала в голос ни капли обвинения или осуждения, только вежливую заинтересованность. Большего на самом деле и не требовалось. Водянистые глазки мужчины забегали в растерянности, он явно не понимал, как воспринимать этот вопрос, и как сгладить возникшие углы. Но прежде, чем он смог дать хоть какой-либо ответ, вмешался сам король.

– Вопросы богословия оставьте за дверьми. В стенах зала совещаний есть место только одному богу – Закону. И сейчас, как я вижу, даже он их покинул. Лорд Вергерой, к вечеру я ожидаю от Вас подробный отчёт по ситуации с проповедями в городе. И не забудьте добавить и Ваши выводы, – Наок довольно кивнул, уже мысленно прикидывая, какие именно выводы туда добавит, – Лорд Амадо, от Вас же потребуется готовое решение по пиратству в западном регионе, мы и правда слишком долго игнорировали эту проблему. Полагаюсь на Ваш опыт, – тот самый старик, что недавно напоминал свежий труп, теперь же, получив понятное для себя задание, моментально преобразился. Дух военного начальника вновь возобладал в этом теле и теперь можно было поверить, что когда-то он успешно руководил армиями. Можно было понять, почему его до сих пор держат в этом Совете. Следом король обратился с распоряжениями к стоявшей в углу и почти незаметной фигуре. Это был Та̀зис А̀рмон – капитан Королевской гвардии. По залёгшим под его глазами теням и мрачному взгляду было не трудно догадаться, как тяжело ему дались последние дни. Не удивительно, кроме подавления народного негодования ему так же приходилось справляться и с собственными людьми: из трёх полков под его подчинением, сразу несколько батальонов были вовлечены в бунт. Тела его бывших подчинённых, с которыми он вероятно делил и солдатские трапезы, и смены в дозоре, даже из этого окна можно было заметить болтающимися на стенах. А по суровому тону Димеора можно было догадаться, что сам капитан Армон отделался не только устным выговором. После него, настала очередь намина:

– Ярге, теперь твой черёд. Мне нужно чтобы ты составил письмо ко всем лордам, пострадавшим от набегов «Красного солнца», даже самым мелким. В первую очередь к уже отбывшим лордам Войдежу и Лассену. К уже приведённым мною лично объяснениям касательно письма и выражениям сожаления о случившихся набегах, мне нужно, чтобы ты добавил наши искренние заверения в скорейшем решении этого вопроса. Используй любые слова, любые выражения, но успокой их. Мне нужно, чтобы они перестали доставлять мне дополнительные проблемы к тем, что и так множатся ежечасно. Ты понимаешь меня? – Ярге привстал со своего места и отвесил услужливый поклон, всем своим видом выражая полную готовность немедленно выполнить волю короля, – Лорд Войдеж, – Клерек мрачно перевёл взгляд тёмно-серых, почти чёрных глаз с Андрины, которую рассматривал всё это время, на своего короля, – Надеюсь в скорости ты так же направишь письмо своему брату, где заверишь его, что в набегах пиратов нет никакой вины вашего короля. Кроме того, он собирается приложить все возможные усилия, чтобы решить возникшую проблему. Если он примет ко вниманию мои слова и перестанет провоцировать остальных лордов, король так же рассмотрит возможность возмещения его убытков от набегов из собственной казны. Ты сможешь донести эту мысль до своего брата? – пауза, последовавшая за этим вопросом, была красноречивее любых слов. И всё же, Клерек Войдеж поднялся со своего места и, склонив голову, чётко проговорил: