Психология Новой Эры. Феномен Индиго

Подросток, по мере взросления, начинает задаваться всё большими вопросами философских категорий. В это время, как правило, в нём пробуждается философское мышление, и при этом ощутим заметный дефицит в смыслах, а не предметных значениях. У детей имеется врожденная способность инстинктивно реагировать на «истинную реальность», отсюда и их непонятная философичность. К сожалению, взрослея, они утрачивают связь с этой реальностью и начинают искать внешние формы руководства к действию, принимая постепенно социальные стереотипы. Почему же так происходит? Одна из причин в том, что обычно их подсознательным чувствам и ощущениям взрослые не придают особого значения, а они являются для них значимым авторитетом. В это время необходимо предоставить подростку возможность диалога, а не авторитарного и безапелляционного менторства, и именно диалога – творческого и сотруднического, удовлетворяющего его растущим запросам. Самое важное в этом возрасте проявлять максимум понимания, не унижая и не кастрируя его собственную, пусть даже и далёкую от совершенства картину мира, но его собственную. И вот для этого – надо любить детей. Собственно, без любви к ним не может быть и речи о каком‑либо воспитании…

Другая причина утраты или притупления восприятия «истинной реальности» кроется в усвоении детьми «истины» о том, что спонтанные чувства и эмоции зачастую социально неприемлемы. Поскольку бессознательные всплески являются генераторами таких чувств, дети начинают отгораживаться от них, чтобы избежать негативной реакции социума на их уровне.

Исторически сложилось положение, что на постсоветском пространстве, по инерции от советского менталитета, многие десятилетия всё внимание общества направлено на то, чтобы детей учить. Чему их только не учат – и на коньках кататься, и на компьютере играть, и на фортепьяно, иностранный язык учить, и спортом заниматься. Редко кто задумывается над тем, как человек будет жить в мире людей. Кто считает, что этому поможет церковь, кто уповает на помощь школы, кто-то подчёркивает роль семьи, а кто-то думает, что это и так само собой получится.

Проблема социализации ребенка у нас всегда была в забросе. Молодой человек сам не может, как правило, противостоять социуму, так как ему нечего противопоставить и заставить общество считаться с ним. Человек зависим от него, он понимает это и вынужден смириться с этим, хотя бы пока. Поэтому в этом возрасте начинает происходить второе разделение. Это разделение уже не на мальчиков и девочек, маленьких и больших, а на сильных, слабых, умных и не очень… Вот тогда-то впервые в большей мере просыпается «стадный инстинкт», унаследованный отпредков. Сильный становится вожаком, слабый – ведомым, умный же ухитряется приспособится в любой обстановке. Уже тогда физически сильные претендуют на безусловное лидерство, слабые смиряются со своим положением, а умные затаиваются и ждут своего часа. Понятие «умный» подразумевает развитость и силу духа. Именно тогда, если нет надлежавшей духовной среды, происходит деформация будущей личности, культивируется эгоцентризм, формируются и усиливаются различные комплексы, особенно комплекс неполноценности.

Основная черта этого периода – возрастающий интерес к собственной личности. И это естественно. Во-первых, происходит активное изменение физического облика – это время полового созревания, формирования телосложения. Вовторых, изменения претерпевают и мыслительные процессы. В первую очередь, именно физическое развитие становится предметом пристального внимания и в немалой степени оказывает влияние на психику и поведение. Это происходит скорее не прямым, а опосредованным образом – через преломление восприятия и оценки окружающих.

Различаются три типа телосложения:

1.Рыхлый, с избытком жира.

2.Стройный, мускулистый.

3.Худой, костлявый.

Бесспорно, что наибольшей привлекательностью в глазах людей обладает второй тип. С ним обычно ассоциируются качества лидера. Высокие, крепкие ребята больше ощущают внимание окружающих и поэтому меньше требуют его к себе. Они более уравновешенны, держатся естественно, сверстники считают их более «уверенными» и сильными. Их воспринимают как более зрелых, поэтому у них нет необходимости бороться за положение и статус. Из них действительно нередко выходят лидеры.

Ребят с менее активным физическим развитием считают «маленькими» не только в плане роста, но и в плане социально–психологических возможностей. Они вынуждены добиваться признания, нередко используя для этого действия, направленные на привлечение внимания и внешний эффект.

Но может также быть, наоборот, уход в себя, замкнутость. Исследования показали, что мальчики, отстающие в развитии от сверстников – акселератов, чаще испытывают чувство неполноценности, считают себя отвергнутыми и подавленными, у них часты конфликты с родителями. Они больше жаждут независимости и освобождения от внешнего контроля. Но, став взрослыми, они оказываются психологически более тонкими и восприимчивыми, чем прозаичные и приземлённые акселераты.

У девочек телосложение и оценка со стороны сверстниц также связаны, но имеют меньшее значение, чем у юных представителей сильного пола.

Но все же и девушки с замедленным физическим развитием имеют более высокий уровень тревожности, и окружающий мир рисуется им в менее оптимистических тонах.

КОМПЛЕКС НЕПОЛНОЦЕННОСТИ5 И ЕГО ИСТОКИ.

Каждый человек в своей жизни сталкивается с различными проблемными ситуациями. Дефицит опыта и знаний, ограниченные возможности восприятия и мышления, эмоциональная нагрузка приводят к тому, что осознаются и учитываются далеко не все возможности, имеющиеся в ситуации. В подавляющем большинстве реальных жизненных ситуаций от человека требуется по‑новому пересмотреть иерархию своих ценностей применительно к имеющимся возможностям. Это приводит к столкновению мотивов. Любое принятое человеком решение можно интерпретировать как его отказ от множества существующих альтернатив. Жизнь показывает, что реальные последствия любого принятого решения далеко не всегда приятны и почти всегда отличны от тех, которые предполагались в ходе принятия решения. Если последствия принятых решений слишком часто оказываются неожиданными и неприятными, то это ведёт к формированию и закреплению у человека представления о себе как о некомпетентном и беспомощном, что создаёт, или дальше развивает комплексы, в частности, комплекс неполноценности.

Чувство неполноценности берёт своё начало в детстве: ребёнок переживает очень длительный период зависимости, когда он совершенно беспомощен и, чтобы выжить, должен опираться на родителей. Этот опыт вызывает у него глубокие переживания неполноценности по сравнению с другими людьми в семейном окружении, более сильными и могущественными. Появление этого раннего ощущения неполноценности обозначает начало длительной борьбы за достижение превосходства над окружением, а также стремление к совершенству и безупречности. Как утверждал известный австрийский психиатр и психоаналитик Альфред Адлер (Alfred Adler), стремление к превосходству является основной мотивационной силой в жизни человека. Таким образом, фактически всё, что делают люди, имеют целью преодоление ощущения своей неполноценности и упрочение чувства превосходства. Однако ощущение неполноценности по разным причинам может у некоторых людей стать чрезмерным. В результате появляется комплекс неполноценности5 – преувеличенное чувство собственной слабости и несостоятельности.

Вообще, комплекс неполноценности далеко не безобидное явление. Он многолик и проявляется самыми неожиданными и разнообразными способами. Он убеждает молодого человека в его собственной никчёмности или же побуждает унижать других, но главное – он толкает подростков на различные формы самоутверждения, а их может быть множество. Одни находят способ самоутверждения в лидерстве и подавлении более слабых физически и духом, другие – в нигилизме, музыке, искусстве, сексе.

Но неосознанно они находят своё самоутверждение в иллюзии и часто в состоянии изменённого сознания. А это – алкоголь, токсины, наркотики, действующие на психику и создающие видимость того, чего хотят от этого состояния. Подростки перенимают «взрослые» привычки – курят, употребляют спиртное, пробуют наркотики, собираются в группировки, занимаются сексом, не зная толком, что это такое. В этом они уподобляются взрослым, не будучи таковыми. Это пока что у них ещё игры, хотя они этого ещё не понимают, и для них это серьёзно. Они пытаются копировать «взрослый мир», не сознавая цены, которую придётся за это платить. Дети переносят в свою среду всё, что видят и подсознательно воспринимают в социуме.

Поэтому, как в частном случае, «за грехи родителей будут расплачиваться дети». Закон непреложен, а цена может быть слишком высокой – здоровье, будущее и даже жизнь.

Именно в этом возрасте и начинают проявляться первые осознанные порывы к власти. Альфред Адлер вывел, что основу влечения к власти составляет чувство собственной неполноценности, ощущение того, что ты совершенно заурядный человек. (О лидерстве и стремлении к власти, более подробно сказано в главе «Психология лидерства и власти» этой части) Комплекс неполноценности провоцирует искусственное самовозвеличивание человеческой личности. Термином «комплекс неполноценности» обычно характеризуют особенности поведения, вызванные устойчивым представлением о своей физической, психической или моральной неполноценности. При этом человек вовсе не обязательно постоянно думает о своем дефекте. Хотя он отвлекается от него, тем не менее, представление о неполноценности – истиной или мнимой, будучи оттеснено в подсознание, продолжает влиять на поведение человека. Результаты этого влияния, приводящие к стойким характерологическим изменениям личности, и называют «комплекс неполноценности».

При верном подходе, именно в этой слабости людей с «комплексом неполноценности» заключается и их сила, поскольку именно они зачастую отличаются способностью к глубокому анализу, умением тонко и неожиданно, по–философски, осмысливать события и людей. Наряду с их склонностью к тягостному, тревожному самоанализу, в их крови заключена способность к серьёзному творческому самовыражению. Людей, отягощённых «комплексом неполноценности» характеризует подсознательное стремление к компенсации. Их поведение нередко подчинено невысказанной цели – доказать окружающим и самому себе, что «я не хуже других».

Именно они постоянно и больше других стремятся к самоутверждению, которое может проявиться в чрезмерной гордости, самолюбии, чувстве справедливости.

Пубертатный период – самый бурный и эмоционально насыщенный период в жизни человека, так он переходит из детства в более самостоятельное и осознанное существование. Вместе с половым созреванием приходит и взросление, пусть только начальное, но всё‑таки первые шаги в Большой Мир. Для юношей и девушек наступает время первого сознательного осмысления окружающего мира, уже не на эмоциях и чувствах, а на сознательном восприятии, где дают себя знать социальные установки, когда появляются первые весомые плоды воспитания или же отсутствие такового.

Это первое время переоценки ценностей; ценностей, заложенных опекунами и выработка собственных; формирование костяка характера и основа для личности. В этот временной промежуток, растянутый на несколько лет, особенно ярко проявляется врожденный нигилизм и протест формирующейся личности, антагонизм, известный под вечной проблемой «отцов и детей».

Дети, чувствуя собственное взросление, противятся мировоззрению, которое навязывают, волей или нет, отцы. Особенно это относится к молодёжи, рожденной с самого конца семидесятых – начала восьмидесятых XX–го века.

Они подсознательно предчувствуют ту революционную роль и тяжёлую ношу коренных изменений в истории человечества, которая им предначертана в начале новой Эры Водолея. И не проходит и пяти лет, как юноша вырастает для нового кризиса, кризиса «повзросления», – времени, когда он уже вливается во «взрослый мир». Он входит в него со своими амбициями, мечтами, устоявшимся, по большому счёту, характером, но не окрепшим как личность и с непрочным мировоззрением. Молодой человек приходит во взрослую жизнь с желанием перемен, перестройки того мира, который создан его предшественниками и, если считает необходимым, готов его разрушить.

Сатурн сменил Урана, Юпитер сверг Сатурна… Вот лицо нынешней молодёжи, рождённой для великой эпохи, великих перемен.

И вот последняя веха в жизни молодого человека, – время, когда он достигает возраста 17–22 лет. Тогда он уже взрослый, и юноша становится мужчиной, а девушка – женщиной. Естественно, чисто физиологически они давно повзрослели, почти все испробовали дурманящий вкус секса, но так и не познав его сущности. Это период деформации мировоззрения, последняя его переплавка и создание личности. Конечно, Личностью с большой буквы им ещё предстоит стать, пройдя тернистый путь испытаний, закалив свою волю, подчинив себе свои желания, избавившись от иллюзий и став подлинным хозяином своей судьбы.

Молодые люди заканчивают в этот период учебные заведения и стоят на пороге новой жизни, и они в растерянности. А проблема состоит в понимании, что они стали достаточно взрослыми, для того чтобы самим принимать решения и нести за них ответственность. Они подсознательно пытаются хотя бы на время уйти от полностью взрослой жизни, продлить безвозвратно ушедшее детство, ощутить собственную свободу, но при этом не брать на себя всех, связанных с этим, обязательств. Они боятся того, чего более всего жаждали и к чему стремились. Те же, кто уходит из школы после 9–го класса, входят во взрослую жизнь раньше, где-то менее подготовленными. Но это даёт им преимущество, своего рода, «досрочного» или «ускоренного» взросления и более раннюю закалку. Кризис юности – это кризис начала. Как пишет М. Князева: «В муках и радости, в скорби и озарениях начинается собственная судьба. Человек набирает духовный опыт, формирует свою духовную биографию».

Тех юношей, кому не повезло, у которых нет обеспеченных родственников, хороших знакомств и «семи пядей во лбу» (что, откровенно говоря, далеко не всегда помогает), общество загоняет в армию, где они проходят серьёзное испытание на прочность, как физическое, так и психологическое.

Сотни тысяч мальчиков в обязательном порядке проходят годовую–полуторалетнюю школу, зачастую, унижения и, бывает, садизма. В них вырабатывается установка, что вначале истязают их, потом – они, как способ компенсации своего унижения. Если кто-то уклоняется от этой повинности – государство располагает рычагами воздействия, хотя это больше создаёт благодатную почву для коррупции, чем исполнению «долга Родине». И это неудивительно при таком низком морально–патриотическом воспитании молодёжи. В России подобное положение давно вызвало тревогу, и стали приниматься эффективные меры. Собственно, в последнее время с этим стало легче, ситуация изменилась к лучшему (к чести руководства), но сама принципиальность проблемы сохранилась. Это хорошо видно из время от времени появляющихся материалов на эту тему в массмедиа.

Основная задача периода первого кризиса – найти свой стиль поведения, определить круг своих социальных ролей, испробовать мир и себя в нём, научиться самостоятельно применять то, что получено за прошедшие годы. Разумеется, для того чтобы найти, нужно искать. Именно поэтому столь переменчива молодость. Она как бы примеряет разные маски, рядится в разные костюмы, чтобы выбрать, наконец, то, что ей действительно подойдет для дальнейшей жизни. Это имеет своё отражение во всех сферах деятельности: те, кто рано начинают работать, например, редко считают свою профессию окончательной. Среди них велика текучесть, часты нарушения трудовой дисциплины. Поиски нравственного ориентира могут бросать молодого человека из крайности в крайность, от компании к компании, побуждают часто менять друзей, привязанности и т.д.

О первом кризисе юности уже было сказано, второй, следующий за ним кризис, Гейл Шихи (Gail Sheehy), американская писательница, психолог и социолог, назвала «план на всю жизнь». Он приходится примерно на 23 года.

Возраст указывается приблизительно, поскольку это может произойти и в 20 и в 25 лет. Многое зависит от склада характера, социального окружения и социальных условий, в которых находится молодой человек. Это время, когда человек определяет своё будущее. Вся жизнь ещё впереди и всё, кажется, можно успеть. «В этом возрасте план рисуется широкими мазками, в сильно максималистском духе, – говорит Г. Шихи, – стать президентом США (варианты: лауреатом Нобелевской премии, лучшим теннисистом мира и т.д.), жениться на блондинке с голубыми глазами, иметь пятеро детей, отдельный домик, машину, жить на Западном побережье». Но грандиозные планы рождают и грандиозные сомнения. «А если это не получится? Ведь на карту поставлена вся жизнь». И это нередко мешает приступить к осуществлению задуманного. Серьёзные решения откладываются и откладываются.

ГЛАВА 4. «MEMENTO MORI»6, ИЛИ ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТ СМЕРТИ И СУИЦИДА

Заповедь Шестая: «Не убий».

Второзаконие гл. 5, ст. 17

К мысли о смерти очень часто приходят люди, как им кажется, к той спасительной нити, которая очень быстро (даже слишком) может вывести страждущего человека из того ужасно трудного лабиринта жизненных ситуаций, из которых, кажется, нет выхода. Чаще к такой мысли прибегают люди с невыдержанным характером, подверженным постоянно стойким аффектам; люди с некоторым отклонением в здоровье, взвинченные, нервные, ну и, конечно, люди со сдвигами в психике; но таких, надо отметить сразу, меньше всего среди самоубийц. К этой группе людей, надо сказать достаточно распространенной, особенно среди молодых людей, надо отнести, в первую очередь, людей подверженных разным формам психопатии, депрессии, а также из группы истерических характеров. Невзирая на часто подавленное состояние, эти люди очень редко приходят к мысли уйти из жизни. Они чаще продолжают мучиться душевно, даже не помышляя о смерти. Это обусловлено тем, что в большинстве своём, вполне нормальный человек в психическом плане принимает решение покончить с собой. Вообще размышления о самоубийстве ‑ чаще всего признак не отсутствия, а если хотите, избытка ума, своего рода «горе от ума». (Поэтому трудно переоценить заслугу известного психиатра А.Г. Амбрумовой – она сумела фактически доказать то, что большинство суицидентов – люди практически здоровые.) Но почему? Стоит особо рассмотреть этот вопрос, так как он, на мой взгляд, представляет не только чисто исследовательский интерес. И вот почему. В наше время, да, собственно, и во все века, много молодых людей приходит к мысли о смерти как о чём-то должном. Без сомнения, многие в молодости, часто в юношескую пору, приходили к этой мысли, быть может и не раз, но благополучно проходили этот период, раз вы читаете эти строки. Но нельзя забывать о том, что иногда случается, что человек сознательно уходит из жизни. Пусть редко, но все–таки, это смерть! И к этому нельзя относиться равнодушно и принимать как данность, пока есть хоть малейший шанс предотвратить фатальный исход.

В советские времена существовало убеждение, что суицид – явный признак психического заболевания. То есть каждый суицидент посмертно получал звание ненормального, а тех, кого удалось вытащить, пожизненно ставили на учёт у психиатра (со всеми вытекающими последствиями).

Сознательный суицид преимущественно асоциален, так как он – отражение конфликта личности с обществом (чем менее интегрирована личность, тем более подвержена она суицидальным настроениям), глубоко эгоцентричен (статистика показывает значительное преобладание «эгоистического» самоубийства над «альтруистическим»), обусловлен рядом не только внешних условий, но и скрытых от посторонних глаз внутренних индивидуальных причин. За дебрями всевозможной статистики часто упускается главное – личностный, неповторимый характер всякого сознательного сведения счётов с жизнью. И поэтому необходимо разобраться в механизме самоубийства, его истоках, тех причинах, которые и ведут к трагедии. Исключение составляют те случаи, когда человек уходит из жизни под влиянием внешних причин и установок, о чём пойдёт речь в одной из следующих книг серии «Синтез Эпохи Водолея».

Все виды суицида можно условно разделить на три группы: истинные, скрытые и демонстративные.

Истинный суицид никогда не бывает спонтанным – хоть иногда и выглядит довольно неожиданным. Такому суициду всегда предшествуют угнетенное настроение, депрессивное состояние, или просто мысли об уходе из жизни. Причём окружающие, даже самые близкие люди, нередко такого состояния человек не замечают (особенно если откровенно не хотят этого). И своеобразный тест на готовность к истинному суициду – размышления человека о смысле жизни. Поэтому в своего рода «группу риска» по суицидам составляют подростки и старики.

Начнём со времени полового созревания. В этот период, как известно, в молодом организме начинают происходить бурные процессы, которые сказываются не только на физиологических данных подростка, но и на его психическом, душевном состоянии. Этот возраст можно назвать периодом розовых мечтаний. В этот период молодой организм за короткое время сильно преобразуется, и, соответственно, растут потребности. Подростки в это время очень чувствительны ко всему и подвержены, более чем в другое время, различным аффектам. Часто они, как им кажется, влюбляются, но чаще всего это всего лишь обыкновенная влюбчивость, которая со временем проходит и, в отличие от настоящей любви, она приходит более незаметно и никогда не переходит в ненависть. Но известны случаи, когда обыкновенная влюбчивость переходит в любовь. Насколько эта любовь крепка, позволяет судить будущее. Как бы там ни было, в этот период желаемое и действительное как никогда сильно расходятся и чаще случаются конфликтные ситуации, которые могут перерасти в критические, а они и питают мысль о самоубийстве. Чаще всего влюбчивость в этом возрасте безответна и мысль о неудовлетворении своих, в первую очередь, душевных потребностей приводит к душевному оцепенению, а вот выходов из этого состояния только два – жизнь, какая бы она ни была и смерть. В этот критический момент, когда все тело и душа на взводе, достаточно одного толчка, даже малейшего, чтобы предрешить участь подростка. Но хорошо, что чаще всего исход бывает положительный – подросток понемногу отходит и познаёт все прелести жизни в той мере, в какой они ему даны.

Далеко не все подростковые самоубийства происходят от несчастной любви. Просто юноша, обдумывающий свою жизнь (или, соответственно, девушка) не нашёл для себя ответа, каково его предназначение в этом мире (а в силу подросткового максимализма принять ответ «жить для того, чтобы жить» ему ещё очень трудно). Да и основной процент самоубийств «из-за любви» происходит не потому, что подростку невмоготу начать интимную жизнь или у него «играют» гормоны. Просто чаще всего детская влюбленность – не что иное, как отражение потребности быть нужным хоть кому‑то: если уж не родителям, то Ему или Ей. И когда взаимности не возникает, нередко приходит удушающее ощущение, что в этом мире ты никому не нужен…

Небольшая ремарка к теме…

В юношеском возрасте действительно всплеск сексуальности и очень высокое либидо, но не настолько, чтобы это становилось идеей фикс. Молодёжи не столько нужен секс, сколько любовь, забота, ласка, понимание. Юноши и девушки хотят любить и быть любимыми. Они нуждаются в любви, часто именно отцовской. Они хотят любви, а взрослые, с умным видом, учат их безопасному сексу… И не найдя любви, они придумывают её. Но, как и всякая иллюзия, она рушиться. Рушится, погребая под обломками молодого человека. И приходит пустота. Взамен ей приходит отчаянье, а вслед и обречённость. И когда молодой человек кончает жизнь самоубийством, говорят: «От несчастной любви!» Да не может человек от Любви, от самого светлого и чистого чувства, закончить свою жизнь, причинить боль другим! Поэтому следует его только пожалеть, что он умер от собственного эгоизма и слабости, что не захотел быть сильнее и жить дальше, поддавшись слабости…

Надо ещё отметить, что в это время начинается становление характера, личности человека. Это становление заканчивается, как правило, уже в более старшем возрасте, но важно начало. Подростковый период – как бурный поток весной во время быстрого таяния снегов. Он не ждёт, пока растает панцирь льда – прошлого. Он ломает всё на своём пути, пробивая себе дорогу в будущее. И чем более бурный поток, тем полноводнее будущая жизнь. Конечно, этот поток следует укрощать, когда он грозит бедствиями для окружающих, но ни в коем случае нельзя его притеснять только из видимой опасности. Последствия могут быть непредсказуемыми. Ущемляя без нужды интересы и возможности подростка можно либо сломать ему жизнь, сделав его несчастным, либо сделать из него духовного и душевного, в равной мере, калеку. Сколько известно последствий такого вот «проектирования душ», когда после поистине аморального воздействия на подростка, из них вырастали, кто выдерживал, моральные уроды с малопривлекательным будущим. Под аморальным воздействием я подразумеваю любые воздействия, которые калечат подростков, каковы бы ни были благие намерения. В данном случае, никакие благие намерения не искупают вины. «Благими намерениями Ад вымощен и дорога к нему».