Психология Новой Эры. Феномен Индиго

Вопрос смерти – реальная проблема, как психологии, так и теологии и философии, так как является одним из коренных параметров коллективного сознания, а поскольку последнее не остаётся в ходе истории неподвижным, то изменения эти не могут не выразиться также и в сдвигах в отношении человека к смерти. В отношении к смерти отражается и само отношение к жизни и основным её ценностям. Поэтому восприятие смерти, загробного мира, связей между живыми и мёртвыми – темы, обсуждение которых могло бы существенно повлиять на склонность к суициду.

Вообще, в этом вопросе чрезвычайно важна роль психологических служб и психологического просвещения людей, что также является целью данной книги.

В завершение этой темы очень гармонично впишется размышление Джидду Кришнамурти, признанного в мире одним из виднейших религиозных мыслителей (при этом он не причислял себя к какой‑либо религии, секте, политическому и идеологическому течению). «Вы не можете испытывать страх перед неизвестным, так как вы не знаете, что оно такое, и, следовательно, нет того, чего вам надо бояться. Смерть – это слово, а слово, образ – это то, что вызывает страх. Итак, можете ли вы смотреть на смерть без образа смерти? Пока существует образ, представление, из которого возникает мысль, эта мысль должна всегда порождать страх. Тогда вы или стараетесь побороть страх смерти рассудком и сопротивляться неизбежному, или придумываете бесчисленные верования, чтобы защитить себя от страха смерти. Таким образом, создается брешь, интервал между вами и тем, чем вы боитесь. В этом пространственно‑временном интервале должен существовать конфликт, который есть страх, тревога и жалость к себе. Мысль, порождающая страх смерти, говорит: «Давай отсрочим её, давай избежим её, будем держать её как можно дальше, не будем думать о ней», – но вы о ней думаете. Когда вы говорите: «я не буду о ней думать», вы уже думаете, как её избежать. Вы боитесь смерти, потому что хотите её отсрочить.

Большинство из нас боится умирания, потому что мы не знаем, что значит жить, мы не знаем, как жить, и поэтому не знаем, как умирать. До тех пор, пока мы испытываем страх перед жизнью, мы будем бояться смерти.

Человек, который не боится жизни, не страшится и полной беззащитности, ибо он понимает, что внутренне, психологически никакой защищенности не существует. Когда нет уверенности в безопасности, имеет место нескончаемое движение, и тогда жизнь и смерть – одно и то же. Человек, живущий без конфликта, живущий в красоте и любви, не боится смерти, так как любить – значит умирать…

Мы прислушиваемся к мнению ясновидящих и к заключению психологических исследований, но мы никогда, никогда не спрашиваем, как жить, жить каждый день с восторгом, очарованием и красотой».13

ГЛАВА 5. ПСИХОЛОГИЯ ЛИДЕРСТВА И ВЛАСТИ

«Из всех страстей человеческих после самолюбия самая свирепая – властолюбие… Ни одна страсть не стоила человечеству стольких страданий и крови, как властолюбие».

В. Г. Белинский

В психологии нет замкнутых проблем. Каждая из них связана с центральным вопросом психологической науки – мотивацией поведения. Главный вопрос жизни – зачем? Для других или для себя? В применении к ведущему (люди делятся на ведущих и ведомых) это означает, на что направлены его усилия (свои и группы): на общие интересы или на укрепление и продолжение самого себя. События и политические тенденции в станах бывшего СССР в последние десятилетия всё чаще и чаще заставляют нас задуматься о проблеме власти, властолюбия, стремления к власти. Начнем с вопроса, в чём причина, заставляющая индивидов подниматься на вершину власти и вершить оттуда суд человеческий.

В психологическом плане проблема власти не нова. Изучение причин власти над себе подобными проводилось с древнейших времен. Так, Аристотель полагал, что причина власти кроется в некоем выступающем начале, присущем психике отдельных людей: «Уже непосредственно с момента рождения некоторые существа предназначены к подчинению, а другие к властвованию».14

Несомненно, за стремлением к власти и лидирующему положению стоит потребность в превосходстве. Стремление к превосходству может реализоваться самым различным образом в зависимости от внешних и внутренних условий: социального уклада, жизненных обстоятельств, склонностей, способностей. Чувство превосходства над другими, прежде всего, обеспечивается наличием всевозможных привилегий, и этим, в частности, мотивировано желание продвигаться вперед по служебной лестнице и достигать на ней всё более высокого положения. Само общество стимулирует реализацию стремления к превосходству в разных сферах человеческой деятельности: государственные ранги, научные степени и звания, военные чины, спортивные категории и т.д.

Ницше считал «волю к власти» качеством превыше всех других личностных показателей. Её по–разному понимают на Востоке и на Западе, но отличия лишь в особенностях. Сегодняшние исследования ученых подтверждают эту мысль, и количество носителей «гена власти» среди всего населения, по их мнению, составляет около пяти процентов. Некоторые исследователи полагают, что предрасположенность индивида к власти вообще не поддается ни объяснениям, ни анализу. Эзотерика имеет свой взгляд на власть и тягу к ней и усматривает её как проявление изначально кармически предопределённых, вложенных в человека черт, которые со временем находят своё социальное проявление. Или же, напротив, полное их подавление, когда приобретаются уродливые формы бытового деспотизма. Английский исследователь Л. Броал проследил пути, которые привели к власти английских премьер–министров. Разбирая их биографии, высказывания, письма, он попытался выявить какую-то черту, какой-то фактор, общий для всех людей. Несмотря на все старания, ему это не удалось. «Я не мог выявить общего фактора, – писал он в итоге, – кроме властолюбия, двигавшего ими». Но, как писал великий дипломат Макиавелли, – «Как люди, рисующие какой‑нибудь вид, спускаются в долину, чтобы видеть очертания гор и возвышенностей, и высоко поднимаются на горы, чтобы видеть долины, так и для того, чтобы хорошо познать сущность народа, надо стать князем, а чтобы правильно постичь природу князя, надо быть из народа». 15

Здесь приведены лишь некоторые фактические основания и дискурсивные соображения в пользу реальности особого фундаментального влечения – стремления к превосходству и, соответственно, власти. Изучая человеческую душу и занимаясь самосовершенствованием, нельзя игнорировать столь могучее влечение и пренебрегать сферой психической деятельности, которая во многом определяет поведение и характер людей, их взаимоотношения. Ведь уже само осознание влечения, перевод его из области бессознательного на уровень сознания, делает его более управляемым и позволяет подчинить волевому контролю. Ещё раз подчеркну, что речь идет вовсе не о подавлении этого влечения и даже не о его укрощении, а о разумном направлении. И разве исторической тенденцией развития всего человечества не является достижение превосходства над своим прошлым: дикостью и варварством, невежеством и предрассудками, страхом, рабской зависимостью от внешнего деспотизма и внутренних недостойных наклонностей? Быть лучше – это не плохо, даже напротив, правда, пока это не становится навязчивой идеей и не превращается в самоцель.

ХАРИЗМА

Ещё с античных времен принято считать, что личности, предрасположенные властвовать, обладают неким неуловимым качеством, ставящим их над остальными людьми. Одни называют это качество «харизмой»16, другие – «фактором икс». Само понятие харизмы берёт начало в христианской теологии. С точки зрения Церкви, харизма – это Дар, данный человеку Господом для выполнения своего жизненного предназначения, что стимулирует использование «на всю катушку» уже осознанного таланта. Надо признать, достаточно широкое определение. Особенно учитывая, что этим даром теологи считают все способности и таланты человека.

В науку, а точнее, в социологию термин «харизма» был внедрён Максом Вебером. В его представлении харизма – это незаурядное качество личности, благодаря которому она (личность) воспринимается как сверхъестественная, сверхчеловеческая или, по меньшей мере, исключительная, обладающая особыми силами и свойствами, недоступными для других, оценивается как образец для подражания и признается достойной быть вождём. То есть, по Веберу, харизмой называется качество (или совокупность качеств), благодаря которым окружающие признают в носителе харизмы лидера, вождя. А кого мы называем вождём? Человека, способного убедить в своей правоте и повести за собой.

Оба эти подхода отражают попытки разобраться в природе харизмы, понять механизмы её функционирования. Однако это не единственный подход, так как на природу харизмы есть много различных взглядов и «согласия в народе нет». На сегодняшний день существует множество определений харизмы. Практически каждая наука, каждая профессия подразумевают под этим словом что-то своё. В таком случае представляется более оправданным дать не структурное (из чего состоит), а функциональное (для чего предназначено) определение. А потом уже разбираться с тем, как эту функцию осуществить более эффективно. Предназначение же харизмы, её функция – это влияние на людей. Которое выражается в наличии потенции к убеждению и лидерству. Если выражаться более научным языком, то Харизма – это способность влиять на людей посредством позитивной социальной мотивации. Где под позитивной социальной мотивацией подразумеваются все социальные средства стимуляции личности, свободные от принуждения.

Именно из числа таких людей, обладающих подобной способностью, выходят предводители: деспоты или демократические лидеры. Эзотерическая традиция предполагает астрологически указанные врожденные стремления к власти, реализуемые энергетическим и эгрегорным воздействием на группы и массы. Противоположность первому типу – индивид, призванный подчиняться, повиноваться. Это потребность его внутренней сущности. «Бегство от свободы» – так обозначил этот стереотип поведения известный психолог и социолог Эрих Фромм (Erich Fromm).

Существует мнение, что на роль харизматических лидеров обычно претендуют люди с существенными отклонениями в психике (Калигула, Иван Грозный, Сталин, Гитлер и др.). Когда подобный лидер приходит к власти, происходит, как правило, массовое усвоение психопатологического материала клинически здоровыми людьми – его подданными, последователями; психопатологическое явление обладает некоей притягательной силой для здорового человека. Причем этот индивид может не обладать, и даже лучше, чтобы не обладал, высшими моральными качествами. Для толпы важно знать, что «он» такой же, как и они. Со своими пороками и недостатками. Вот поэтому в той же Америке президент, сенаторы и т. п. так часто любят выступать по телевидению в неформальной обстановке: за игрой в теннис, за едой или играя на саксофоне. Среднему человеку очень важно знать, каков его лидер как семьянин, как отец, как мужчина и пр. Поэтому так популярны на Западе телевизионные передачи о свободном времени руководящих лидеров. Отголоски этого явления сегодня можно обнаружить и у нас. Например, показ лидеров то в кругу многочисленной семьи, то в лазании по горам, на ринге или купающимся в ледяной воде на Крещение или участие в религиозных церемониях и шествиях. Спрос на эту информацию особенно обостряется в периоды предвыборных кампаний.

«Итак, нет необходимости князю обладать всеми описанными выше добродетелями, но непременно должно казаться, что он ими наделён. Более того, если он их имеет и всегда согласно с ними поступает, то они вредны…», – читаем мы у Макиавелли.17 Необязательность для лидера высоких моральных качеств, храбрости и даже интеллекта приводит многих исследователей к мысли о том, что, быть может, вовсе не превосходство, а, наоборот, ущербность предрасполагает человека к властвованию. Болезненно переживая какую-то свою «ущербность», человек может пойти по линии наименьшего духовного сопротивления – компенсации этого чувства «хужести» – к возвышению над всем и вся. Причём страсть эта может быть и разрушительной. Мысль об «ущербности» также не нова, и её можно найти ещё в Библии. Истоки «ущербности» следует искать в генной наследственности и соответствующем воспитании в детстве.

Но современные исследования проблем лидерства говорят и о том, что чем выше оценивает себя индивид, тем выше представления о нём окружающих, и тем больше у него возможностей на лидерство. И ещё: чем сильнее индивид физически, тем больше у него шансов на успех, тем больше у него единомышленников.

Возможно, эти точки зрения при всей их «полярности» не исключают одна другую. Лидеры могут быть разных типов и разных уровней. И, собственно, различными могут быть и первоначальные импульсы, давшие им движение на пути к власти.

Воля к власти отдельных лидеров не имела бы решающего значения, если бы не было другого условия, ей соответствующего: желания многих людей подчиняться некоей стоящей над ними личности. Это стремление не сводится к чисто практическим задачам: к тому, чтобы кто-то в чём-то руководил и командовал. Потребность эта во многом чисто психологическая. У примитивных племен культ вождя имеет защитные психологические функции. Наличие вождя избавляет его подчиненных от чувства страха и неуверенности.

Интересно, что современный цивилизованный человек в каких-то отношениях не так далеко ушёл от своих предков. Потребность в «харизматической личности» проявляется порой вне зависимости от существующих демократических традиций в стране. Объясняется всё большей частью ведомых в человеческом обществе. Есть, конечно, и «третья сторона» – которые сознательно бывают то ведомыми, то лидерами. Я их называю «определёнными». Как правило, это – непроявленные лидеры. Они могут быть или лидерами, или ведомыми временно, ситуативно, но всегда это – Личности, что предполагает целостность натуры. Личность не может быть слабой и не может быть полностью ведомой, хотя при этом может и не быть явным лидером, но обязательно должна обладать харизмой. Личность отличает способность добиваться своих целей, являя чудеса настойчивости и целеустремленности.

ЛИДЕРСТВО

Проблема лидерства волнует человечество с тех пор, как оно осознало себя таковым, и будет волновать всё обозримое будущее.

По принятому определению, лидерство – вид неравноправных социальных отношений. Возникает при выделении в группе лидера и обозначает социальные отношения между лидером и его последователями.

Как видно из определения, лидерство как вид социальных отношений возникает всегда, когда в группе выделяется лидер. Таким образом, сначала в группе должно произойти распределение ролей, в результате которого должен выделится один (или несколько) человек, за которым(–и) группа признаёт право на принятие решений и управление. И только после этого, когда он(–и) вступает в социальный контакт со своими последователями, возникшие при этом взаимодействии отношения можно описать как лидерство.

Кстати, не исключена ситуация, когда никто из членов группы не будет обладать достаточно мощным набором харизматических и/или статусных качеств, или обладатель таковых займет исключительно пассивную позицию, «спрятав» от остальных членов группы свои лидерские качества.

В таком случае группа не структурируется, остаётся в состоянии «толпы», и отношения лидерства до тех пор, пока лидер не придёт со стороны, не возникают.

Многие знатоки поведения человека и прежде, и теперь пытались дать исчерпывающие ответы по поводу феномена лидерства. Почему, например, случается, что школьный отличник не стал лидером во взрослой жизни, а не подававший надежд двоечник вдруг им стал? И почему явный лидер – успешный бизнесмен – может дома находиться под хрупким каблуком жены или матери?

Список таких вопросов легко продолжить. Труднее на них ответить.

Теперь уже никто не пытается «закрыть вопрос» о лидерстве простым утверждением: «Лидерство – от Бога, и всё тут!»

Очертим феномен лидерства в его чистом виде, не искажённом какими–либо специальными знаниями или жизненным опытом. Ниже приведены несколько примеров чистого лидерства.

1. Двое подростков–приятелей встретились во дворе:

– Толик, привет! Куда идёшь?

– В музыкалку.

– Пошли со мной.

– Куда?

– Так, ты идёшь или нет?!

– Иду…

2. Двое долго идут по городу. Устали. Первый говорит:

– Слушай, Макс, давай возьмём машину!

Второй молчит. Идут дальше. Их обогнало несколько свободных машин.

Первый:

– Ну давай возьмём машину!

Второй молча продолжает идти дальше.

Через два–три квартала второй молча поднимает руку и останавливает машину.

3. Когда Александр Македонский вёл изнурённое жаждой и длинным переходом войско через пустыню, на привале ему принесли и подали шлем, наполненный водой, столь желанной для каждого в эту минуту. Александр взял шлем, поднял его на глазах у всех и со словами «Здесь для одного – слишком много, а для всего войска – слишком мало!» вылил воду в песок.

4. Французский писатель Робер Мерль в романе «За стеклом», посвящённом студенческим волнениям шестидесятых прошлого столетия, описывает студенческого лидера в Сорбонне, который ничего особенно не делал, ничего особенного не говорил и никак не проявил себя как лидер – просто все студенты знали друг от друга, что он – лидер, и соответственно к нему относились.

5. Американский писатель Уильям Фолкнер (William Faulkner) в романе «Деревушка»18, посвящённом жизни американской деревни, рассказывает о простой, несколько полноватой и молчаливой деревенской девушке. Когда она выходила и садилась на полянку или на какой‑нибудь пригорок, вокруг неё неизменно появлялась, играла и резвилась молодёжь. Сама она участия в играх не принимала, а просто молча смотрела на других. Без неё же такой тёплой, доброй и весёлой атмосферы не получалось.

Эти пять примеров нам показывают отдельные компоненты лидерства.

В первом примере видно, что лидер тот, кто владеет картиной мира19, сам её выбирает или принимает для себя и акцептирует20 её для других.

А ведомый – тот, кто делегирует построение или утверждение картины мира своему лидеру, сам её безропотно принимает и в дальнейшем ею руководствуется. Лидер тот, кто способен самостоятельно принять для себя и предложить другим картину мира.

Во втором примере лидер сам принимает решение и, не нуждаясь в чьей–либо поддержке, тут же претворяет его в жизнь. Ведомый, даже выбрав подходящее для себя решение, всё же нуждается в акцептации этого решения лидером или другим человеком, который окажется рядом, прежде чем начать действовать. Лидер тот, кто переходит от решения к действию сразу, не нуждаясь предварительно в чьём–либо подталкивании или одобрении.

О третьем примере я бы сказал, что Александр Македонский был умным прагматиком, а реалист (прагматик) не может быть плохим или хорошим. В зависимости от конкретных ситуаций, не будучи при этом злым или добрым, он просто следует «ситуационной этике» по усредненному уровню, исповедуя принцип наименьшего зла. Он, как лидер, понимая, что думают и чувствуют люди, совершает поступок, который придаёт другим моральные силы для необходимых действий, воодушевляет, придаёт смелости или выдержки другим. Ведомый же тот, кто сам, не будучи способным на поступок, нуждается в чужом примере для подражания или укрепления своего духа. Лидер тот, кто способен на поступок, воодушевляющий других.

Четвёртый пример показывает, что лидер занимает особое место в социальной структуре. Любой населённый пункт – будь то деревушка или столица сверхдержавы – имеет всеми понимаемый центр, куда стекаются жители во время празднеств или проводя свой досуг и который все знают и понимают как центр, даже если таковым он нигде не обозначен официально (недаром Конфуций обозначил «беспредельное – это то, что не имеет центра») подобно центру населённого пункта лидер так же неизбежно появляется, как только у какого-то сообщества людей появляется общая, понимаемая всеми задача, даже если среди этих людей нет «прирожденного лидера».

«Свято место пусто не бывает», как гласит русская пословица. Кстати говоря, благодаря данному механизму СМИ часто «делают лидеров», «раскручивая» политиков, как поп–звезд, простым многократным и навязчивым упоминанием, что этот человек – лидер такого-то движения или такого-то сообщества. И все начинают склоняться к отношению к нему как к лидеру. Ведомый же тот, кто, даже если и находится рядом с центром коммуникаций, всё же этим центром не становится и важнейшие сигналы обычно проходят мимо него. Лидер – тот, кто находится в центре главных коммуникаций группы.

Наконец, в пятом примере видно, что лидер имеет притягательную силу, даже если просто молчит и ничего не делает, то есть обладает тем, что называют харизмой. С ним интереснее, и каждая минута больше наполнена событиями и окрашена эмоционально, чем без него. Находясь рядом с ним, люди более ярко проявляют те качества, которые ценятся в данной группе.

Он является как бы катализатором, подобно тому, как, глядя в зеркало, человек невольно выпрямляется, расправляет плечи, приглаживает волосы, словом, принимает более пристойный вид. А при ведомом люди не считают нужным выглядеть как–либо особо замечательным, позволяют себе расслабиться. Лидер – тот, кто обладает для людей притягательной силой.

Вот пять основных определений, кто такой лидер. Все они верны, хотя и отчасти, как разные грани одного понятия и нет из них «более или менее правильного». И в то же время нельзя судить лишь по одному качеству о самом феномене лидерства в целом. Необходима целостность восприятия данного понятия, общие представление, которого я и даю в данной книге.

Каждый из отмеченных моментов, несомненно, важен для лидерства и в то же время каждый вносит свою долю в возможный кризис лидерства. А кризисы лидерства есть – оно само по себе не вечно и нуждается в усилиях со стороны лидера для удержания лидерства.

«Если кто-то говорит: «Я старался, но не добился» – не верь ему. Если кто-то говорит: «Я не старался, но добился» – не верь ему. Если кто-то говорит: «Я старался, и добился» – верь ему».21 Это изречение из Талмуда справедливо для настоящего лидера, так как он настойчив и множество неудач не обескураживают и не останавливают его. Он просто рассматривает свои неудачи как замечательный источник обретения нового опыта, тщательно анализирует, находит и устраняет, по крайней мере, эту причину этой неудачи. Его собственный опыт продвижения по данному пути каждый раз убеждает, что чудес в данной области не бывает и успех неизбежен, если последовательно устранять одну причину неудачи за другой.

Именно в этом опыте он черпает свои силы и уверенность в успехе.

Приведу одну из наиболее типичных проблем лидера.

Картина мира, которой руководствуется лидер, должна быть достаточно адекватна, то есть соответствовать действительности, иначе ведомые, раньше или позже, сочтут своего ведущего фантазёром, мечтателем или неудачником. Поскольку лидер без оглядки на других сразу переходит от решения к его воплощению, его социальный опыт быстро растёт, картина мира становится всё более адекватной, а ведомые всё более признают и полагаются на его авторитет. Но если только неудачи начинают повторяться, а временные успехи перекрываются ещё большими неудачами, лидерство утрачивается, какими бы замечательными «лидерскими качествами» человек не обладал. Ему вынесут приговор: «Ваше время прошло!»

Несомненно, следует уметь руководить людьми, знать особенности их характеров, уметь принимать непопулярные решения, иметь цели – без этого не могут управлять эффективно ни одни лидеры.

В начале лидер набирается опыта на свой страх и риск, но, чем выше становится его статус и авторитет, тем больше ему «есть что терять» в случае неудачи. В связи с этим он старается меньше рисковать лично, поручая наиболее рискованные шаги своим ведомым, обеспечивая им помощь, защиту и прикрытие в случае неудачи. Таким образом он продолжает – уже через своих ведомых – набирать опыт и дополнять свою картину мира, в то же время, сильно не рискуя своим авторитетом.

Однако некоторые из ведомых, обладающие задатками лидерства, которых он побуждает делать рискованные шаги, начинают благодаря этому сами набираться опыта, обогащать собственную картину мира и в этом смысле приближаться к лидеру. Тогда лидер, для того чтобы иметь преимущество в адекватности картины мира, начинает советоваться с такими ведомыми, интересоваться их оценкой ситуации и событий, побуждает их делиться прогнозами. Чего раньше он себе, как правило, не позволял. Вначале ведомым это льстит, и они охотно идут в этом лидеру навстречу, но рано или поздно им хочется как-то обозначить свой интеллектуальный вклад, а то и авторство в наиболее успешных решениях. В этом случае лидер встаёт перед реальной и не очень комфортабельной проблемой: или отодвинуть от себя ведомых, претендующих на интеллектуальное и управленческое «соавторство», и лишиться важного источника развития своей картины мира или же поделиться с ним властью.