Психология Новой Эры. Феномен Индиго

Тут-то и возникают проблемы. На фоне стремления к взрослению, нынешнее развитие общества, в частности, стран бывшего СССР, вызывает в детях и даже молодых людях постарше, боязнь взросления. Известный специалист по возрастной психологии Борис Хасан (Россия), вместе с коллегами с психолого–педагогического факультета Красноярского университета высказал, на мой взгляд, очень любопытные и во многом справедливые выводы. Он установил, что дети… боятся становиться взрослыми.

Образ ближнего взрослого – родителей, учителей – настолько отвратителен для подростков, что они пытаются как можно дольше оставаться в детстве. Дети все время получают уроки безответственности взрослых, их неумения наладить детскую жизни и при этом… запредельного стремления воспитывать детей. Соответственно, дети стараются дистанцироваться от родителей. По сути, их стремление к сепарации от последних, есть ни что иное, как стремление освободиться от родительской зависимости. И, в самой сути, это самому распоряжаться своей свободой. Тут неважно, доминировать или подчиняться. И, как правило, это другое подчинение.

Если мы не хотим, чтобы дети нас боялись, если мы хотим хоть как-то обелить свой образ в их глазах, нам в какой-то момент, пересилив себя хоть однажды, а лучше время от времени и всё чаще и чаще, нужно самим становиться воспитанниками. Чтобы вместе с детьми, как они, учась у них, строить жизнь.

Другая крайность тенденции в развитии взросления детей – полярность их становления. Взрослым не мешало бы взглянуть на всё происходящее так, как это выглядит глазами детей! Данная ситуация приводит к тому, что вырастает поколение неудачников, не уберегших наследство своих родителей, не могущих противостоять бандитам и насильникам, разрушивших все институты государственной и общественной защиты граждан. Это поколение нищих, потерявших всякое право делать замечания и наставлять на путь истинный других, но которое только и делает, что берётся судить своих детей. Берётся давать им уроки добра и справедливости, которые загублены в нём самом, которые не реализовало само…

ГЛАВА 3. ПЕРИОДЫ КРИЗИСОВ

«Люди, пожалуй, не имеют твёрдых очертаний:

они меняются в зависимости от того, кто их окружает»

Леон Фейхтвангер

Юность, как известно, «период внутренних и внешних конфликтов, периодов бури и натиска, поисков и сомнений». Здесь без всякой, казалось бы, причины общительность мгновенно сменяется замкнутостью, непосредственность – эмоциональной скованностью, бурные вспышки – тягой к самоанализу. Но основы различных проявлений, явственные в юношестве, закладываются в очень раннем возрасте на определённых стадиях развития. Поэтому есть необходимость, хотя бы бегло остановится на некоторых моментах. Если рассматривать психосексуальные стадии развития человека по Фрейду, нельзя не сказать о том, какие изменения несёт с собой фаллическая стадия развития в юном возрасте.

Между тремя и шестью годами интересы ребенка сдвигаются в новую зону, область гениталий. На протяжении фаллической стадии дети могут рассматривать и исследовать свои половые органы, проявлять заинтересованность в вопросах, связанных с половыми отношениями. Хотя их представления о взрослой сексуальности обычно смутны, ошибочны, и весьма неточно сформулированы, Фрейд полагал, что большинство детей понимают суть сексуальных отношений более ясно, чем предполагают родители. Основываясь на увиденном по телевизору, на каких-то фразах родителей или на объяснениях других детей, они рисуют «первичную» сцену.

КОМПЛЕКС ЭДИПА

Разрабатывая учение о неврозах, Фрейд пришел к выводу о сексуальности их этимологии. Обращаясь за подтверждением своей гипотезы к мифологическим сюжетам, художественным и литературным памятникам истории, Фрейд особое внимание уделяет древнегреческому мифу о царе Эдипе. Поэтому доминирующий конфликт на фаллической стадии, по определению, состоит в комплексе, что Фрейд назвал «Эдиповым» (аналогичный конфликт у девочек получил название комплекса Электры3). Описание этого комплекса Фрейд заимствовал из трагедии Софокла «Царь Эдип».2 Подобные легенды распространены у многих народов. Кара, постигшая Эдипа, отражает восходящее к глубокой древности запрещение брачных отношений между прямыми родственниками.

Эдипов комплекс – психоаналитическое представление об особенностях эмоциональных отношений ребёнка в возрасте 3— 4 лет к своим родителям. Согласно З. Фрейду, это комплекс детских переживаний, состоящий из влечения (либидо) мальчика к своей матери одновременно с ревностью и недоброжелательством по отношению к отцу. У девочек он характеризуется особой привязанностью к отцу и направленностью на него сексуального влечения и называется комплексом Электры. В дальнейшем этот комплекс вытесняется в сферу бессознательного, является, как утверждал Фрейд, универсальным для мужчин и определяет многие аспекты их сексуальности и невротизма.

По Фрейду, комплекс Эдипа составляет основу и сущность всей истории человечества. В незапамятные времена человек жил в ситуации промискуитета всех мужчин со всеми женщинами в первобытном обществе. В этом обществе вожак, будучи самым сильным, присваивал себе всех самок, которые могли быть матерями, жёнами и сестрами остальных самцов. Сам же вожак, по сути, был отцом всех самцов первобытного общества.

Однажды униженные самцы убили вожака–отца и решили ввести экзогамию (запрет браков и половых отношений с кровными родственниками).

Фрейд считал, что введение экзогамии положило начало общественной морали и государственной организации человеческого общества. Первобытные братья, убив отца, начали испытывать противоречивые чувства, которые зачастую обнаруживаются у невротиков и у детей: ненависть и чувство соперничества по отношению к отцу и восхищение им, затем возникло сознание вины и раскаяние. Осознание вины за совершенное деяние побудило установить табу (запрет) на инцест и на убийство отца. В психоаналитической трактовке Фрейда предполагается, что на сознании вины за совершенное на заре цивилизации деяние, незримо присутствующей в душе каждого человека, основана вся современная культура с её предписаниями морали и различными ограничениями. Следует сказать, что эти выводы не являются абсолютными, так как входят в противоречия с некоторыми данными современной науки.

В клинической и психологической практике зачастую можно обнаружить символические проявления Эдипова комплекса (для женщин – комплекса Электры). Например, в выборе сексуального партнёра играют роль те его свойства и качества, которые присущи образу родителя противоположного пола, в большинстве случаев эта закономерность человеком не осознаётся. Спорным остаётся психоаналитическое утверждение в том, что Эдипов комплекс является универсальным для каждого.

В норме Эдипов комплекс развивается несколько по–разному у мальчиков и девочек. Рассмотрим, как он проявляется у мальчиков. Первоначально объектом любви у мальчика выступает мать или замещающая её фигура. С момента рождения она является для него главным источником удовлетворения. Он хочет выражать свои чувства по отношению к ней точно так же, как это делают, по его наблюдениям, люди более старшего возраста. Это говорит о том, что мальчик стремится играть роль своего отца и в то же время он воспринимает отца как конкурента. Но мальчик догадывается о своем более низком положении, он понимает, что отец не намерен терпеть его романтические чувства к матери. Боязнь воображаемого возмездия со стороны отца Фрейд назвал страхом кастрации и, по его мнению, это заставляет мальчика отказываться от своего стремления.

В возрасте примерно между пятью и семью годами Эдипов комплекс развивается: мальчик подавляет (вытесняет из сознания) свои желания в отношении матери и начинает идентифицировать себя с отцом (перенимает его черты). Этот процесс выполняет несколько функций: во‑первых, мальчик приобретает конгломерат ценностей, моральных норм, установок, моделей полоролевого поведения, обрисовывающих для него, что это значит – быть мужчиной. Во‑вторых, идентифицируясь с отцом, мальчик может удержать мать как объект любви путем замещения, поскольку теперь он обладает теми же атрибутами, которые мать видит в отце. Ещё более важным аспектом разрешения Эдипова комплекса является то, что ребенок перенимает родительские запреты и основные моральные нормы. Это подготавливает почву для развития Супер‑Эго или совести ребенка. То есть Супер‑Эго является следствием разрешения Эдипова комплекса. Взрослые мужчины с фиксацией на фаллической стадии ведут себя дерзко, они хвастливы и опрометчивы. Фаллические типы стремятся добиваться успеха (успех для них символизирует победу над представителем противоположного пола) и постоянно пытаются доказать свою мужественность и половую зрелость. Они убеждают других в том, что они «настоящие мужчины». Это так же может быть поведение по типу Дон Жуана.

КОМПЛЕКС ЭЛЕКТРЫ

К. Г. Юнг в 1913 году попытался ввести особое название для Эдипова комплекса девочек. Эта попытка оказалась неудачной, так как она подчёркивала симметрию обоих полов в установках по отношению к образам родителей, что явно противоречит клиническому опыту. Об этом Фрейд убедительно говорит в следующей фразе («О женской сексуальности», 1931): «Судьбоносное взаимодействие одновременно существующих любви к одному родителю и соперничества–ненависти к другому характерно только для мальчиков».

Версия Эдипова комплекса у девочек получила название комплекса Электры. Прообразом в данном случае выступает персонаж греческой мифологии Электра, которая уговаривает своего брата Ореста убить их мать и её любовника и таким образом отомстить за смерь отца. Как и у мальчиков, первым объектом любви у девочек является мать. Однако, когда девочка вступает в фаллическую стадию, она осознает, что у нее нет пениса, что может символизировать недостаток силы. Она обвиняет мать в том, что она родилась «дефектной». В то же время девочка стремится обладать своим отцом, завидуя, что он имеет власть и любовь матери.

Со временем девочка избавляется от комплекса Электры путем подавления тяги к отцу и идентификации с матерью. Другими словами, девочка, становясь более похожей на мать, получает символический доступ к отцу, увеличивая, таким образом, шансы когда‑нибудь выйти замуж за мужчину, похожего на отца.

У женщин фаллическая фиксация, как отмечал Фрейд, приводит к склонности флиртовать, обольщать, а также к беспорядочным половым связям, хотя они могут иногда казаться наивными и невинными в сексуальном отношении. Неразрешенные проблемы Эдипова комплекса расценивались Фрейдом как основной источник последующих невротических моделей поведения, особенно имеющих отношение к импотенции и фригидности.

ПЕРИОДЫ РАЗВИТИЯ

В ходе становления личности от рождения к взрослости чередуются периоды с преимущественным развитием одного из процессов «взаимоотношения с миром» и «интеллекта», когда другой становится в определенной степени зависимым от первого. Так, в младенчестве от способности ребенка и его матери к открытому общению и диалогу на позитивной основе взаимной симпатии и доверия – прямо зависит сама возможность чему‑нибудь научиться. В младшем школьном возрасте – «Возрасте Познания» – действует обратная закономерность – от уровня информированности ребенка об окружающем мире и его умения этой информацией владеть – зависит характер общения с ровесниками, с взрослыми, а именно: разносторонность, интенсивность и эмоциональная насыщенность этого общения.

Практически развитие личностных качеств зависит от содержания и интенсивности того, что психологи называют ведущей деятельностью – той формы активности, которая отвечает за результаты становления личности на каждом данном этапе. Типов этой деятельности тоже два, соответственно решаемым ими задачам, о которых сказано раньше. И вот самое важное: ведущая деятельность ребенка, подростка, юноши или девушки не может возникнуть самопроизвольно, строиться только им самим. В её создании младшему обязательно должен помочь человек из «Взрослого Мира» – более опытный, уже сформировавшийся, более умелый и знающий. Другое дело, что в нашей жизни этот «старший» далеко не всегда даже подозревает о своей роли. Далеко не всегда он способен в должной мере заботиться о ребёнке, о его будущем. И даже не всегда он желает блага этому ребёнку и всему обществу. Тем более сам растущий человек во все эти тонкости вдаваться не в состоянии: он всего этого не знает. Зато чувствует главное – то, чего он хочет. В младенчестве – общения с наиболее близким, с единственным, чаще всего – с мамой. Годом позже – занятий с предметами, изучение их и помощи в этом деле от более взрослых. Роли этих предметов в нашей жизни он ещё не понимает, поэтому улавливает лишь их физические свойства. Оттого и важна помощь взрослого параллельно с бурно развивающейся речью.

Разные учёные определяют различные возрастные рамки юности. Дж. Биррен, например, считает, что это период от 12 до 17 лет. А. Гезелл (Arnold L. Gesell) – от 11 до 21 года. Э. Шпрангер (Spranger), немецкий философ, психолог и педагог предполагает, что для девочек юность – это период от 14 до 19 лет, а для мальчиков – от 14 до 22 лет. Авторское мнение немного шире – от 12 до 22. (За счёт духовной инфантильности верхний предел увеличен до 22 лет, так как акселерация влияет больше на тело, чем на дух) С 11–12 лет наступает новый этап развития, основной и, может быть, последний, когда решается проблема отношения человека к миру людей, проблема самооценки и самоуважения, проблема того, что называют жизненной позицией личности. Здесь тоже необходим «Проводник», но теперь он должен быть доверенным лицом не только для одного, а для всей «референтной группы» подростков. Реально становление позиции личности требует участия подростка в общем деле, способствующем его самоуважению. Вопрос только в том: кто, кого и за что уважает? Теоретически возможно уважение и за доброе дело, и за помощь людям, и за хорошо выполненное воровство. Здесь мы подходим к самой важной проблеме – социальном содержании того, что несёт с собою на каждом жизненном этапе развития личности доверенный «другой» из Взрослого Мира.

Многие родители с замиранием сердца ждут, так называемого, «переходного возраста» у своих детей. У кого‑то этот переход от детства к взрослению проходит совершенно незаметно, для кого‑то становится настоящей катастрофой. Ещё недавно послушный и спокойный ребёнок вдруг становится «колючим», раздражительным, он то и дело вступает в конфликт с окружающими. Это нередко вызывает непродуманную отрицательную реакцию родителей, учителей. Их ошибка состоит в том, что они пытаются подчинить подростка своей воле, а это только ожесточает, отталкивает его от взрослых. И это самое страшное – ломает растущего человека, делая его неискренним приспособленцем или по‑прежнему послушным, вплоть до полной потери своего «Я».

У девочек, вследствие их более раннего развития, этот период часто бывает сопряжён с переживаниями первой любви. Если эта любовь не взаимна, и, вдобавок, отсутствует понимание со стороны родителей, то душевные травмы, нанесённые в этот период, могут изломать всю дальнейшую судьбу девушки. Родители всегда должны помнить, что их девочка – уже не ребёнок, но ещё и не взрослый человек. Хотя сама 13‑14‑летняя девочка, чувствуя, как быстро увеличивается её рост, меняется фигура, появляются вторичные половые признаки, уже считает себя взрослой и претендует на соответствующее отношение, на независимость и самостоятельность.

Подростковая самостоятельность выражается, в основном, в стремлении к эмансипации от взрослых, освобождение от их опеки, контроля. Нуждаясь в родителях, в их любви и заботе, в их мнении, они испытывают сильное желание быть самостоятельными, равными с ними в правах. То, как сложатся отношения в этот трудный для обеих сторон период, зависит, главным образом, от стиля воспитания, сложившегося в семье, и возможностей родителей перестроиться – принять чувство взрослости своего ребёнка.

После относительно спокойного младшего школьного возраста подростковый период кажется бурным и сложным. Развитие на этом этапе, действительно, идёт быстрыми темпами, особенно много изменений наблюдается в плане формирования личности. И, пожалуй, главная особенность подростка – личностная нестабильность. Противоположные черты, стремления, тенденции сосуществуют и борются друг с другом, определяя противоречивость характера и поведения взрослеющего ребёнка.

Как бы то ни было, юность – время первого «глобального кризиса», растянутого примерно на 7 лет. Гадкий утёнок становится лебедем. Пришёл срок не только наблюдать, как летают взрослые собратья, но и самому пробовать крылышки. Особенно явственен кризис в возрасте 12–15 лет, когда идёт гормональный всплеск, когда молодые люди чаще телом, чем душой «задумываются» о сексе и свободе. Собственно, секс и является для них одним из основных признаков свободы. Поэтому нельзя обойти вниманием и тот факт, что на это время приходиться пубертатный период4, во время которого формируются стабильные комплексы на сексуальной почве.

Тема секса – очень важный и глубокий вопрос, поэтому я лишь вскользь затрону его, только в контексте темы данной книги. Более широко этот пласт человеческой психологии я освещу в последующей книге, посвящённой сексологии.

Без сомнения, сфера сексуальных отношений по праву считается самой интимной областью человеческого естества и является одной из важнейших сторон жизни, так как она базируется на одном из основных инстинктов. Каковы бы ни были возможные условия, формирование сексуального восприятия человека – сложный и длительный индивидуальный процесс. Подростковый возраст и ранняя юность – время, когда личность больше всего нуждается в сильных эмоциональных привязанностях. Психосексуальные переживания переходного возраста можно понять только с учётом других аспектов формирования личности. Например, интерес к телу и гениталиям, возникающий уже в раннем детстве, стимулируется прежде всего потребностью самопознания, сравнения себя с другими. В пубертатный период подросток впервые воспринимает собственное тело как эротический объект, вторичные половые признаки становятся для него одновременно знаком взрослости и пола. Известно, что ценности в области секса начинают формироваться ещё в раннем детстве, и что особенно бурно этот процесс происходит в подростковом возрасте.

Швейцарский психолог Ж. Пиаже (Piaget J.) утверждал, что в возрасте 12 – 15 лет у подростка не только происходит гормональный всплеск, но и созревает способность к абстрактному мышлению, возможность оперировать не только действительными (как это делают дети) объектами, но и воображаемыми. Это рождает интерес к общим теориям, интеллектуальному экспериментированию. Создаются собственные теории политики, философии, формулы любви и счастья. Даже девичьи мечты о суженном, по словам Пиаже, оказываются скорее своеобразной теорией. Желанный принц так не похож ни на кого из знакомых, реально существующих людей. Он наделяется множеством свойств, сочетание которых чаще всего просто невозможно в одном лице. Попытки вместить мир в свои, как кажется, универсальные теории, нередко заканчиваются неудачей. Отсюда разочарование, чувство одиночества и непонятости.

Несомненно и то, что свой вклад в формирование взглядов подростка на секс вносят как сверстники, так и семья, в которой воспитывается ребёнок. Но если психологи всесторонне изучили, какую роль играют подростки в сексуальном просвещении друг друга, то роль семьи в формировании у ребёнка определённых установок в области секса изучена мало.

Такое исследование было предпринято в начале этого века в Нидерландах, где психолог Тоон Тарис (Toon W. Taris, Utrecht University) решил исследовать, зависят ли ценности подростков в области секса от того, какие отношения складываются в семье. А именно: передаются ли установки в области секса из поколения в поколение в семьях, где сложились близкие, доверительные отношения, и в семьях с прохладными, отстранёнными отношениями. Чтобы проверить это, психолог изучил 253 пары «мать – подросток». Он выявлял, насколько «свободны» взгляды матери и ребенка в области секса, и сравнивал их между собой.

Оказалось, что чем доверительнее, теплее взаимоотношения между матерью и ребенком, тем ближе были их взгляды в области секса. И, напротив, чем прохладнее и хуже складывались отношения в семье, тем больше различий было во взглядах матери и ребенка. Из этого голландский психолог делает вывод, что передача ценностей из поколения в поколение, в том числе и ценностей в области взаимоотношений полов, существует там, где отношения стабильные, тёплые, тесные.

Однако Тоон Тарис считает, что, возможно, в семьях с прохладными отношениями ценности так же передаются из поколения в поколение. Но, так как в таких семьях родители меньше влияют на своих детей, то, соответственно, дети ведут себя по–другому, чем их родители, и ориентирами для них являются не родители, а другие люди, в основном, сверстники.

Но вернёмся к периоду кризиса. В этот период взрослеющий ребёнок перестаёт ощущать себя маленьким, он начинает познавать окружающий мир взрослеющими глазами и последний перестаёт для него казаться таким уж приветливым и надёжным, каким он был до этого под непрестанной опекой взрослых. Всё так же, как и во время рождения. Пока ребёнок находился в утробе матери, всё было хорошо: уютно, тепло, беззаботно, стабильно. И вдруг всё меняется! Воды отходят, матка сжимается, плод начинает выдавливать. Начинаются родовые схватки. Ребёнку больно. Конец внутриутробной жизни. Это – своеобразная смерть… Наконец‑то ребёнок появляется в этот мир, который принимает его сурово: шлепок по попе, мокрая холодная тряпка, вытирающая тело, холодная металлическая чаша весов, тугое пеленание, отрыв от матери. Вот он – первый сильнейший стресс в нашей жизни… Новорожденный кричит от предчувствия враждебности света, в который его приводит чужое желание, по сравнению с тёплым и уютным миром внутриутробного существования, который для ребёнка был таким желанным и безопасным. Это вечное «изгнание из Рая», которым человек расплачивается за грехопадение. Позднее, когда вновь приходит то же чувство, подросток взрослеющим сознанием воспринимает окружающий мир и находит его для себя враждебным и непонятным. И тут начинается новый этап в развитии человека как мыслящего существа, как личности – он начинает приспосабливаться. Приспособление происходит в меру сил, ума, дарований и способностей, и просто физических данных. Возникает вопрос: «Какая разница тогда между человеком и животным?» Только в том, что человек имеет Разум, Душу и Право Выбора, что позволяет приспособляемости быть сознательной. И именно священная Свобода Воли и делает человека «Венцом Творения», которая его возвышает до совершенства или приводит к падению.

В психоанализе есть такое понятие, как селф (Самость) – истинная (True Self) и ложная (False Self), которое, кроме всего прочего, имеет особое значение во время развития ребёнка в раннем возрасте. Истинная Самость представляет собой «врождённый потенциал», составляющий внутреннюю суть ребёнка. Непрерывность развития истинной Самости и её становление облегчается достаточно хорошей матерью, обеспечивающей ребёнка здоровой средой и соответствующим образом отвечающей на его сенсомоторные «запросы» и потребности Самости. Ложная Самость, подобно Я, представляет собой стабильную, обратимую и постоянно функционирующую структуру. При этом человек восполняя нехватку собственного «Я», создаёт его личину. В этом состоянии он уже не способен заглянуть в глубины своей души и прислушаться к тому, что происходит в нём, в его субъективном мире. Встреча с собой для него невыносима, а подчас и невозможна. Таким образом, истинную и ложную Самость следует, соотносить не с морально‑этическими качествами личности, а с особенностями восприятия себя и других, поддерживающих спонтанную экспрессию (истинную Самость) либо «реактивные» аспекты жизни (ложную Самость).

Проявления ложной Самости могут указывать на отсутствие или «сокрытие» истинной Самости. Если мать не способна ориентировать ребёнка на реальность, а вместо этого на свои чувства, то у него формируется ложное селф. Апперцепция12 берёт верх над перцепцией.

Каждый индивид обладает социальной Самостью, соответствующей определенной части структуры ложной Самости и формирующейся из неё.

На другом конце этого спектра находится индивид, оперирующий в основном ложной Самостью, соответствующей тому, что Хелен Дьютч (Helen Deutsch) описала в качестве «как будто личности». Однако, ложная Самость, ложная личность, ложный человек становятся сегодня, чуть ли не нормой общепринятой коммуникации.

Затронув вопрос Самости, нельзя не обозначить проблему её дефицита у подрастающего поколения (способности переживать и осознавать собственное «Я», как безусловную ценность и уникальную личность). Подобный дефицит, как правило, приводит нарциссизму – человек спадает в комфортное состояние, когда субъект не слышит и не чувствует ни себя истинного, ни другого. Это уже не «человек без свойств», как в одноимённом романе выдающегося австрийского писателя Роберта Музиля, а уже «свойства без человека». Ведь, по сути, нарциссизм, а не эгоизм является симптомом современности – когда человек застывает в состоянии инфантильного иллюзорного всемогущества и безграничного самонаслаждения. Но, сталкиваясь с иным мнением, его иллюзия трещит по швам, разбиваясь на множество осколков, и человек оказывается в ситуации невыносимости и тотальной неосуществлённости. И одна из реакций на это – агрессия…