Горький-30

Я подскочил к противнику, добавил серию ударов и в финале мощно приложил его по челюсти с правой. Машину как поплавок на леске прокрутило вокруг каната и выбросило на столик к сидящему с бокалом ведущему. Тот еле успел отпрыгнуть. Прозвучал гонг.

Я отправился в свой угол, прислонился к обшитому мягким столбу и устало выдохнул. Всё это не смахивало на развлечение!

– Отлично, Крушитель! – тут же возник позади Жорыч и дал мне попить. Он стал обмахивать полотенцем, гоня на меня воздух. Я только заметил, что загнанно дышу и всё не могу надышаться.

– Ты делай упор на скорость, уходи от его ударов, – начал быстро инструктировать он, затем стал разминать сведённые судорогой на спине мышцы. – Ты не смотри, что он не реагирует, просто работай! Все удары достигают цели, просто эффект отложенный. Машина закинут химией по самые ноздри!

Я в шоке обернулся на Жорыча.

– Такие правила, – пожал он плечами и, забрав бутылку, спрыгнул с помоста.

Раздался удар гонга. Машина опять бросился вперёд, не разбирая дороги. Я ушёл в сторону, пробив по печени, боец даже не дёрнулся. Но разговор с Жорычем всёлил в меня уверенность и настроил на деловой лад.

Действительно, чего я суечусь? Я быстрее. Ухожу и постоянно обрабатываю его ударами – считай, как по мешку работаю.

Машина повернулся и опять бросился на меня, бестолково маша руками, как мельница. Разума в его глазах не было заметно совершенно. Я уклонился, ушёл в сторону и выдал серию ударов по корпусу. Машина остановился, тяжело дыша, и опять попёр на меня, не разбирая дороги.

Я поднырнул под его правую руку, выдал очередную серию, выцеливая печень. Машина остановилась и, развернувшись, опять бросился в драку.

Я легко уклонился, ушёл под его рукой. Опять отработал левой, правой. Боец недоуменно обернулся, как будто потеряв меня. Я тут же выдал по нему ещё серию. Джеб, джеб – голова его мотнулась, он совершенно не защищался, держа перчатки где-то на уровне пояса. А затем с правой, с доворотом, с переносом центра тяжести на опорную ногу. Бам!

Я отскочил в сторону, приготовившись броситься на Машину с новой серией ударов. Если кто-то предпочитает изображать боксёрскую грушу, а не бойца, то грех не воспользоваться!

Но Машина застыл, покачнулся, глаза его закатились, и он грохнулся на настил ринга. В абсолютной тишине пыль медленно опускалась в ярком свете фонарей над нами.

На какое-то время в зале установилось шаткое равновесие, постепенно переходящее в недоумение, а затем зрители взорвались возмущёнными криками! Похоже, ставки были против меня.

На ринг выскочил ведущий – его чёрный смокинг лоснился в ярком свете.

– И-и-и, – зарокотал он, – у нас новый чемпион! Крушитель!

Он подскочил ко мне и вздёрнул мою руку вверх.

***

Жорыч накинул мне на плечи рубашку, и мы, не задерживаясь, двинули прочь из зала. Охранники еле сдерживали разозлённых зрителей. Какой-то мужик сунулся ко мне с искажённым от ярости лицом и бросил мелкие обрывки бумажек прямо в меня, я едва успел заслониться плечом.

Жорыч оттолкнул его в зал, на руки других зрителей.

– Ха-ха-ха, я выиграл! – со слезами счастья орал какой-то другой мужик, тряся полосками нарезанной серой бумаги.

Похоже, один из небольшого количества везунчиков, решивших поставить на неизвестного бойца.

Кто-то попытался кинуться на него, но тут же был опрокинут охраной.

– Остынь! – недовольно рыкнул один из них, укладывая буяна лицом вниз.

Мы уже почти добрались до выхода из зала, как со стороны выскочил растрёпанный высокий парень.

– Он нечестно выиграл! – заорал он, указывая на меня и озираясь вокруг, ища поддержки у разозлённых зрителей!

– Да! – тут же сжал кулаки один из мужиков рядом с ним.

– Степка, ты чего вылез?! – рыкнул на неожиданную преграду Жорыч.

Я с трудом опознал в парне того заводилу, с которым мы схлестнулись во дворах.

– Он… – начал Степа.

Я не стал слушать, что он ещё пытается выдать, и хмуро срубил его ударом справа. Стёпа опал на толпящихся рядом зрителей. Мы воспользовались возникшим смятением и вышли из зала.

Мы молча прошли до раздевалки, возмущение зрителей осталось позади. Крики и шум доносились как далёкий морской прибой.

– Жорес Владимирович, – поинтересовался я, – а как в этих боях можно что-то нечестно сделать? Всё ведь разрешено, самые подлые приёмы!

– Если ты геномщиком окажешься, – буркнул Жорыч.

– Эмм, так я вроде нет, – пожал я плечами.

– Да ясно-понятно, – поморщился Жорыч, – Степка просто проигрывать не привык. В песочнице своей – пуп земли! Машина бы его поломал на ринге! Поэтому народ и взъярился, все на него ставили. А ты – непонятный новый боец. Единицы решились что-то поменять.

– Понято, – протянул я, убирая перчатки и натягивая рубашку.

– Но зря ты Степку срубил, Тень будет недоволен!

– Так я и так его замещаю, – пожал я плечами.

– Тоже верно, – вздохнул Жорыч.

Конфликт

Я провёл в комплексе Теней уже полгода, регулярно выступая за клуб. Бои проходили чуть ли не каждый день, но мне давали время на восстановление.

Этот интенсив по дракам хорошо продвинул меня в боевых искусствах, обогатив арсенал техникой ударов ногами и вариантами блоков. Лоукик занял среди них почётное место. Не уверен, правда, что это оценил бы мой тренер по боксу: кулачные бои в теневом мире поражали своей кровавой жестокостью, а правила были скорее формальностью.

Наконец, мне удалось вырваться в сам город. Правда, Жорыч, со значением улыбаясь, навязал мне компашку Стёпы. Его банда была у Теней на подхвате.

Город, как будто переместившийся прямиком из первой половины двадцатого века: массивные здания, гранит, сталинский ампир. Мы шли по большому проспекту, вдоль дороги тянулись аккуратные клумбы, вмурованные прямо в брусчатку. Выложенные тёмно-красными и бордовыми ромбами колотого кирпича, местами поросшего мхом, они создавали причудливый узор.

В каждой такой клумбе возвышалось могучее дерево, посаженное, казалось, ещё в те далёкие времена. Каштаны, липы, клёны – деревья были старыми, их кора покрылась глубокими трещинами, ветви, словно руки древних стражей, тянулись к небу. На стволах частенько виднелись выбоины и следы от пуль – свидетели бурных событий, происходивших в подземном мире.

По обеим сторонам простирались широкие полосы дороги, вымощенные серым булыжником. Камни плотно прилегали друг к другу, за долгие годы использования став идеально гладкими от шагов и колёс.

Движение здесь было настолько редким, что дорога больше напоминала ещё одну пешеходную зону. Но машины всё же были.

Вот проехал массивный чёрный автомобиль, словно призрак из прошлого. Его угловатый силуэт с характерными прямыми линиями и массивной решёткой радиатора выглядел внушительно и строго.

Чёрная глянцевая краска кузова переливалась в прозрачном свете, а широкие колёса с белыми ободами медленно крутились по булыжной мостовой. На капоте виднелся знак в виде буквы «М», отполированный до зеркального блеска.

Интерьер салона мелькнул тёмно-коричневой кожей. Какие-то важные шишки города – верхушка Теневого мира или сам Комиссар. Перед автомобилем как будто катился невидимый давящий вал, воздух, казалось, гудел от пронизывающей мощи. Люди на улице невольно расступались, освобождая дорогу.

Автомобиль двигался плавно, шелест колёс и сытый рокот двигателя предваряли его приближение. Он медленно проследовал мимо, оставив после себя едва осязаемый шлейф пыли и власти в подземном городе, застывшем во времени.

Вот, кстати.

– Мы же под землёй находимся, как тут все ездят, и мы не задыхаемся? – поинтересовался я. – Да и газовое освещение – ведь ему тоже нужен приток воздуха? – указал я на фонари по краям аллеи.

Вдоль дороги возвышались массивные газовые фонари, словно вышедшие из XIX века. Чёрные чугунные столбы были украшены ажурной ковкой – затейливые узоры переплетались, образуя сложный орнамент: завитки, розетки, стилизованные листья и цветы.

На вершине каждого фонаря располагалась тяжёлая чаша, в которой танцевал желтовато-оранжевый язык пламени. Неяркий свет создавал причудливые тени на брусчатке.

Стёпа с пренебрежительным видом пожал плечами. Кепка его была сдвинута набекрень, рукава рубашки подвернуты. Он, наклонившись вперёд, широко вышагивал, чуть опередив компанию, и засунув руки в карманы штанов.

Остальные пацаны переглянулись:

– Воздух как воздух!

– Вот и я об этом, – согласился я, – Он ничуть не хуже, чем на поверхности! И это странно!

– Я знаю! – просиял самый мелкий – Клоп.

Его приятели удивлённо посмотрели на него.

Клоп тут же стушевался, стал неосознанно мусолить край рубашки:

– Да просто в школе рассказывали! – покраснел он.

Компания хмыкнула, переглянувшись.

– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовался я, с любопытством посмотрев на Клопа, – Расскажешь?

Ещё не хватало, чтобы его кореша зарубили интересную инфу, даже не дав ему толком ничего рассказать. Мне как раз были интересны те вещи, которые считаются общеизвестными.

– Да, Марья Ивановна рассказывала, что миллионы лет назад соединились два мира – наш и Линера. Открылся портал прямо под землёй, произошёл взрыв, который и образовал всё вокруг, – Клоп обвёл рукой, – Два мира постоянно соединены, и наш мир обменивается воздухом с Линерой. Говорят, что рядом с порталом даже дождь иногда идёт!

– Да ладно! – рассмеялся Стёпа, – Враньё!

– Но портал-то есть! – с горячностью возразил Клоп.

– А может, и нет! – ухмыльнулся Стёпа.

– К-к-как нет? – растерянно распахнул глаза Клоп.

– А ты его видел?

– Нет… Но ведь говорят!

– Говорят, что кур доят! – неприятно рассмеялся Стёпа.

– А геном? – тут же спросил Клоп, – Геномщики-то точно есть!

– Да тоже враки!

Я вспомнил Носорога-Гришу и хмыкнул. Стёпа стал неприятно утомлять.

– А у тебя, Стёп, есть другие мысли? – поинтересовался я.

– О чём?

– Как это всё возможно? – Я обвёл рукой вокруг.

– Да оно просто есть! Нужно своими делами заниматься, а не думать о всякой ерунде! – поделился своей философией Стёпа.

Компания одобрительно загудела.

– А ещё что-нибудь рассказывали? – поинтересовался я у Клопа.

Стёпа опять хмыкнул, а пацаны и вовсе стали насмехаться:

– Давай-давай, отличничек!

Клоп стал пунцовым от смущения.

– Да я всё рассказал, – буркнул он нехотя, – Больше ничего не знаю.

– А про геном не рассказывали, что это?

– Нет, – помотал он головой, бросив мучительный взгляд на ухмыляющуюся компанию, – Как-то связано с порталом.

Пацаны заржали.

– Веришь во всякие сказки, – многозначительно улыбнулся Стёпа.

– Жорыч, тоже в сказки верит?! – разозлился я. – Может, ему стоит узнать, что Стёпа «Убийца», – издевательски выделил я его прозвище, – Над ним смеётся?

– Ничего я не смеюсь! – тут же побледнел Стёпа.

– Сам-то геномщиков поминал, когда кричал, что победа нечестная! – припомнил я давние события. – А в правилах зря про геномщиков сказано? Тень, который их составлял, тоже врёт?

Стёпа отвёл взгляд и промолчал. Парни с интересом переводили взгляд с меня на него, а затем оживлённо зашушукались и в итоге дёрнули Клопа к себе и насели с расспросами.

***

Я так завелся, что перестал следить за обстановкой. Да ещё в горячности стал размахивать руками и тут же в кого-то влетел. Как в камень врезался – аж зубы клацнули. Я даже сначала подумал, что угол дома задел.

– Следи, куда прёшь! – раздался рык слева.

– Что… – начал я поворачиваться, ещё даже не сформулировав для себя – хочу извиниться или возмутиться.

Мои размышления были грубо прерваны жёстким ударом. Меня как тараном долбануло и выкинуло метров на пять назад – в ушах зазвенело. Я грохнулся, успев всё же как-то сгруппироваться, перекувырнулся назад и, вскочив на ноги, неосознанно сжал кулаки и застыл в напряжённой стойке. Ошалело озираясь, я искал противника – сердце колотилось как бешеное.

В первое мгновение я принял его за часть здания – казалось, что это просто причудливый архитектурный элемент, выступающий из стены, возможно, старый флигель или подъезд. Лишь когда фигура пошевелилась, я понял, что передо мной живое существо.

Настоящий гигант – два метра сплошной мощи, задрапированные в чёрный плащ с серебряной вышивкой, который даже не пытался скрыть его чудовищную фигуру.

Серебряные нити, вплетённые в ткань, образовывали сложный узор, напоминающий древние руны, которые тускло поблескивали в призрачном свете тумана.

Лысый зелёный череп с глубокими морщинами и выступающими надбровными дугами нависал над массивной шеей, а глубоко посаженные тёмные глаза пылали яростью, словно два уголька из костра.

Под плащом отчётливо виднелась часть брони – бронежилет, смахивающий на панцирь древнего воина, который переходил в мощную грудную клетку.

На спине у зелёного гиганта под тканью выделялся горб. Судя по блеснувшим по краям шипам, там была вторая часть защиты, прикрывавшая спину.

Острые шипы, на удивление, были не металлическими, а как будто пластиковыми или костяными? Может быть, какой-то современный композитный материал? Они зловеще поблескивали в свете газовых фонарей.

Руки существа были облачены в массивные наручни из потемневшей бронзы, украшенные руническими надписями. Мышцы на руках бугрились и перекатывались под зелёной кожей, словно змеи – казалось, что под кожей находится не плоть, а сплетение стальных канатов. Пальцы оканчивались острыми чёрными когтями, которые зловеще поблескивали в тусклом свете.

От него исходило ощутимое давление – не только физическое, но и какое-то первобытное, звериное. В позе читалась готовность к бою – широко расставленные ноги, слегка согнутые колени, руки выставлены вперёд, готовые нанести сокрушительный удар.

Массивная фигура, освещённая дрожащим светом газовых фонарей, создавала зловещую тень, которая, казалось, жила собственной жизнью, извиваясь и пульсируя в такт движениям своего хозяина.

Я застыл, не в силах оторвать взгляд от зелёного великана. Он тоже медлил с нападением, но его присутствие давило так сильно, что у меня не оставалось сомнений – этот боец закалён не на тренировочных рингах. Невольно закрадывалась мыслишка, что я ему на один зубок со всем своим гонором.

Вот ведь! Я мысленно надавал себе по щекам. Какое-то психологическое давление, которое заставляет меня сдаться ещё до начала драки!

Ничего не происходило, я выдохнул, выпрямился и уже открыл рот, чтобы извиниться – как ни крути, я в него врезался:

– Про… – дальше должна была быть фраза в духе «Прошу прощения, многоуважаемый дон, удачного вам вечера!»

Как вмешался Стёпа.

– Да, он нам рассказывал, что генома нет и геномщики никто! – насмешливо выдал он, – Убеждал нас, что и портала никакого нет!

– Что?! – взревел Зелёный.

Его плащ взметнулся от резкого движения, стало ясно, что панцирь – это не доспех, а часть его самого. Природная броня с острыми шипами, выступающими по краям, оказалась естественной защитой. Дополненная лишь элементами одежды: под плащом проглядывали тёмно-синие штаны, плотно облегающие мощные ноги, на ногах красовались красные ботинки.

Я, хмыкнув, против воли задержал взгляд на щегольской детали.

Неожиданно!..

Очевидно, я умудрился нарваться на геномщика в первый свой выход в город. Зелёный, вернее воин-черепаха, взревел от слов Стёпы, его огромная фигура словно ещё увеличилась в размерах.

Черепаха бросился на меня.

Я едва успел уйти в сторону – чудовищная фигура пронеслась мимо, словно товарный состав на полном ходу. Стёпа, заливаясь смехом, уже мчался прочь:

– Счастливо оставаться, неудачник! – Его голос эхом отражался от стен.

Вся компания с топотом растворилась в темноте, оставив меня один на один с разъярённым гигантом.

Хотя нет, остался Клоп. Он застыл, спрятавшись за могучим стволом каштана, глаза его были размером с блюдца.

– Эй, ты! – проревел Черепаха, поворачиваясь ко мне. – Кто тебя подослал? Краг?

– Да, я просто мимо проходил! – прокричал я, уворачиваясь от размашистого удара. – Случайно врезался в тебя!

– Случайно? – его голос прогремел, словно гром. – Ты думаешь, я поверю в эту чушь?

Я попытался контратаковать – лоукик в его массивную ногу, но он даже не заметил удара. Когда он пронёсся мимо, я выбросил боковой – кулак лишь скользнул по его панцирю, а я только зря костяшки рассадил.

– Помогите! – наконец подал голос Клоп. – Милиция!

Но его голос сорвался, а дальше утонул в рёве Черепахи. Тот, словно разъярённый бык, врезался в старое дерево – треск ломающейся древесины эхом разнёсся по улице. Ствол, не выдержав удара, рухнул, едва не задев нескольких зевак.

– Вы с головой не дружите?! – проорал я толпе, которая начала собираться в отдалении.

– Смотри-ка, какой шустрый! – взревел Черепаха, разворачиваясь ко мне. – Думаешь, твои удары что-то значат?

Толпа оживилась:

– Ого, смотри, как он его!

– Это же настоящий монстр!

– Где он такого нашёл?

– Наверное, из защитников Портала!

– Как этот мелкий ушлепок умудрился задеть Защитника?

Последнее, как я понимаю, уже камень в мой огород.

Черепаха пронёсся мимо и врезался в стену дома – штукатурка осыпалась, по кирпичной кладке пошли трещины. Люди в панике дёрнулись в стороны, но часть всё же остались, желая досмотреть представление.

– Эй, ты! – крикнул я, уворачиваясь от его размашистого удара. – Давай поговорим! Я не хотел тебя задевать!

– Поговорить? – его глаза полыхнули яростью. – Ты оскорбил меня!

Клоп, наконец, пришёл в себя:

– Я сейчас вернусь! – прокричал он и бросился наутёк, исчезнув в переулке между домами.

В толпе начали делать ставки:

– Ставлю на зелёного!

– А я на мелкого!

– Да вы что, он же его одной рукой сделает!

Черепаха, заметив, что я начал уставать, только взвинтил темп. Его движения стали более точными, а удары – более расчётливыми. Я понимал – ещё немного, и мне конец. Нужно было срочно что-то придумать…

– Слушай, – выдохнул я, уклоняясь от его размашистого удара, – давай разойдёмся мирно? Я извинюсь, если хочешь!

– Извинишься? – его голос прогремел, как гром.

В этот момент толпа взорвалась аплодисментами – кто-то из зевак решил, что это часть бесплатного представления. Ну не мог же на самом деле какой-то неудачник задеть Защитника? Да и Защитнику зачем связываться с горожанином?

Но я-то знал – это было совсем не шоу…

***

Внезапно толпа начала спешно таять – зрители как будто потеряли интерес к затянувшемуся представлению. Одновременно послышался звук мотора – по улице медленно ехала полуторка, как из исторических фильмов. Простая, но надёжная конструкция машины была хорошо видна: массивная рама, на которой крепилась кабина и грузовой кузов.

Машина была с открытой кабиной, где сидели двое человек в форме и синих фуражках. На их лицах читалось явное недоумение при виде открывшейся картины разрушений. За ними в кузове виднелись ещё несколько сотрудников в форме, держащихся за борта.

По перешёптыванию зевак я понял, что прибыла милиция.

– Всем оставаться на местах! – рявкнул один из милиционеров, когда машина остановилась. – Что здесь происходит?

Черепаха, заметив представителей власти, на мгновение замер. Его массивная фигура, окутанная чёрным плащом с серебряной вышивкой, казалась ещё более угрожающей на фоне скромной полуторки.

– Это он начал! – выкрикнул кто-то из оставшихся зевак, указывая на меня.

– Нет, это он первый полез! – возразил другой, показывая на Черепаху.

Милиционеры, выпрыгнув из машины, начали осматривать место происшествия. Один из них, судя по репликам и отношению остальных – главный, огляделся и направился к нам.

Это был молодой милиционер, лет двадцати двух, мой ровесник. Лицо у него было открытое, юношески круглое, с едва заметными веснушками. В карих глазах читалась решительность.

Одет он был в новенькую кожаную куртку, чёрные тщательно отглаженные брюки с красными лампасами и синюю фуражку с высокой тульей, которая сидела чуть набекрень, придавая облику некоторую юношескую небрежность.

Две маленькие звёздочки на погонах блестели так, будто их натирали каждое утро. Он то и дело поправлял ремень с портупеей, об которую стукалась шашка в потёртых ножнах. Рукоять, украшенная латунной отделкой, выглядывала наружу.

При каждом шаге амуниция внушительно звякала.

Первым милиционер обратился к Черепахе, как самому заметному среди нас:

– Гражданин, предъявите документы. Что здесь происходит?

Черепаха, казалось, немного успокоился. Его глаза, ещё недавно пылающие яростью, теперь смотрели холодно.

– Этот человек оскорбил меня, – пробасил он, указывая на меня.

Он покопался где-то под прикрытием плаща и вытащил документы.

Милиционер рассматривал бумаги Зелёного, сначала слегка, затем его лицо приняло уважительное выражение.

– Это большая честь – встретить вас, товарищ Стрелецкий! – произнёс он, возвращая документы и отдавая честь. – Я уверен, что это какое-то недоразумение, мы во всём быстро разберёмся. Но не могли бы вы всё же проехать с нами?

Черепаха, теперь уже товарищ Стрелецкий, вздохнув, повёл плечами, от чего плащ обрисовал панцирь на спине.

– Конечно, лейтенант, – буркнул он, показав знания в иерархии милиции, и спрятал удостоверение обратно.

Стрелецкий посмотрел на меня, оглянулся вокруг и изменился в лице. Похоже, он только сейчас заметил, что разрушения были достаточно сильными: поваленное дерево, трещины на стене дома, разбросанные камни и осыпавшаяся на серую брусчатку штукатурка.

– Ух… – выдохнул он и протопал к машине.

В этот момент из-за угла выбежал запыхавшийся Клоп:

– Товарищ милиционер! Товарищ милиционер! – прокричал он. – Я видел всё! Это он начал! – указал он на Стрелецкого. – Это я звонил!

Лейтенант посмотрел на него и вздохнул:

– Ладно, поехали в отделение, там всё расскажешь!

***

Полуторка медленно подкатила к зданию, которое возвышалось над улицей, словно средневековый замок. Серые гранитные стены, потемневшие от времени, узкие, вытянутые вертикально окна, похожие на бойницы.

На углах возвышались остроконечные башенки, которые поблёскивали в призрачном свете. Между ними тянулись декоративные арки с готическими сводами, украшенные витиеватой каменной резьбой.

По центру массивный портик с колоннами, и над входом красовалась тяжёлая вывеска с потускневшими золотыми буквами: «Отделение милиции».

По бокам от входа располагались две внушительные двери из потемневшего дуба, украшенные коваными завитушками со звездой по центру. Над ними нависал тяжёлый козырёк, поддерживаемый фигурами каменных богомолов, чьи когтистые лапы сжимали серп и молот.

В окнах первого этажа горел яркий жёлтый свет, создавая ощущение, что здание следит за всеми прибывающими своими «глазами-бойницами».

Внутри царил полумрак и прохлада. Слышался стук пишущей машинки и приглушённые разговоры. В воздухе витал характерный запах – смесь канцелярских принадлежностей, старой бумаги и едва уловимый аромат типографской краски от протоколов и бланков.

В просторном, мрачноватом холле за тяжёлым столом, который видел не один десяток лет службы, сидел пожилой усатый милиционер. Его форменная фуражка аккуратно лежала рядом, а сам он, склонившись над бумагами, что-то сосредоточенно записывал. Он вскинул взгляд, цепко запечатлел прибывших, кивнув лейтенанту и вернулся к своему занятию.

Лейтенант, отпустив наряд, жестом пригласил нас следовать за собой.

Мы поднялись по лестнице с коваными перилами, центральные ступени были заметно более потёртыми, чем боковые.

Узкий коридор с потемневшим от времени паркетом вёл мимо множества дверей с тускло-жёлтыми табличками.

Лейтенант уверенно свернул налево и остановился у двери, на которой было указано «Мл. л-т Петров». Он достал ключи, открыл дверь и жестом пригласил нас войти.

В кабинете стоял письменный стол с зелёным сукном у окна. На стене висела карта Горки. В углу застыл тяжёлый сейф с потёртой ручкой, а вдоль стены – несколько стульев для посетителей. На подоконнике громоздилась стопка папок с делами, на столе уже были приготовлены чистые бланки протоколов и стопка листов белой бумаги.

Лейтенант вошёл первым, аккуратно повесил фуражку на крючок у двери и устроился за столом.

– Прошу, присаживайтесь, – произнёс он, указывая на стулья. – Составим протокол и разберёмся во всех обстоятельствах произошедшего.

В кабинете повисла напряжённая тишина, в которой громко тикали старые часы на стене. Через неплотно закрытые окна доносился негромкий шум улицы.

Лейтенант выдал Клопу ручку и лист бумаги и усадил его описывать всё, что ему было известно, и всё, что он видел. Затем повернулся к Стрелецкому.